СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

С.А.Чернов

Наиболее распространенными концепциями, отражающими исторический процесс современного мира, можно считать формационный подход (наиболее полно сформулированный Марксом и Энгельсом), теорию стадий экономического роста ("Некоммунистический" манифест Ростоу), многоликую теорию индиустриального общества и столь же пеструю по составу и взглядам теорию постиндустриализма.

Попытаемся оценить эти концепции.

Для начала представим исторический процесс как процесс, связанный с изменениями в процессе производства:

Коммунистическая формация, ее начальная стадия - социализм наследует все, что создано предшествующим развитием:

Беглый взгляд на смену общественно-экономических формаций позволяет сделать вывод, что последующая формация побеждала предшествующую, создав более высокую организацию производства, стимулы и более высокую производительность труда.

Капитализм не был статичен: мануфактура сменилась фабрично-заводским производством, разделение комплексного труда на простые операции подготовило появление станочного парка. Первая машина, придя в станочную организацию производства, помогла становлению фабрик и заводов, капитализм стал развиваться на собственной основе. Но капитализм имел, кроме этого, еще и окраску: первый этап капитализма - это свободная конкуренция, которая перешла в стадию монополистическую.

О монополистической стадии писали многие. Эта тема на рубеже XIX и XX веков была очень модной. Наиболее полно эта проблема была проанализирована в известной работе В.И.Ленина "Империализм как высшая стадия капитализма". Маркс предвидел, что из конкуренции вырастает монополия и тогда бьет час капиталистической частной собственности - эксплуататоров экспроприируют. Ленин развил эту мысль на анализе современного ему материала и выделил следующие характерные черты империализма: господство монополий, слияние банковского и промышленного капитала - появление олигархии, вывоз капитала; экономический раздел мира между монополиями, политический раздел мира между странами - колониальные империи. По мнению Ленина, империализм - загнивающий, умирающий капитализм, канун социалистической революции пролетариата. Почему? Всякая монополия ведет к загниванию. Ей не нужно совершенствования производства, улучшения качества. Господство позволяет ей держаться на поверхности монопольными ценами. Она не заинтересована в емком внутреннем рынке - вывоз капитала. Подкармливая верхушечные слои рабочего класса, монополистические структуры вели общество к люмпенизации. Вывозимый капитал и высокие прибыли за рубежом требовали защиты, отсюда гонка вооружений и постоянный спутник империализма - войны за передел мира. Первая и вторая мировые войны тому свидетельство. Войны приводят к перенапряжению общественных систем - социальные взрывы неизбежны. События в России и европейских странах вроде бы подтверждали справедливость выводов Ленина и его адептов, тем более, что европейские страны не сворачивали с гибельного пути, а мировой экономический кризис и Великая депрессия в США были далеко и по времени, и по месту.

Однако, как показала история, у капитализма были варианты. Первый путь - к монополизации и госмонополизму оказался тупиковым. Альтернативой этому пути стал американский путь развития. "Новый курс" Рузвельта американская интеллектуальная община не воспринимала всерьез. Не случайно Дьюи - философ-прагматик характеризовал "новый курс" как "путь проб и ошибок, сдобренный значительной дозой болтовни". Однако политика Рузвельта постепенно выводила страну из кризиса, создавая новую экономику - экономику потребления с емким внутренним рынком (послевоенные США экспортировали не более 9% производимой продукции).

Послереволюционное развитие России осуществлялось и усугублялось той структурой экономики, хотя и разрушенной гражданской войной, которую получили большевики, придя к власти. А в России предвоенной были самые крупные монополии, с ними могли сравниться только монополии США. Экспроприация мелких предприятий трудноосуществима, политика военного коммунизма выявила сложность этого подхода. Но экспроприация крупных предприятий легко осуществляется. Теоретически это было Лениным оговорено и осуществилось на практике.

Госмонополизм создает совершенный механизм управления экономикой; достаточно только свергнуть власть и утвердиться на ее месте. Октябрьский переворот показал, что возможно и то, и другое. Страна продолжала двигаться по госмонополистическому пути, который усугублялся партийно-государственным централизмом. Последствия известны.

Появление теории "стадий экономического роста", разработанной специалистом по экономической истории Ростоу, было заметным событием во второй половине 50-х годов. Его работа дала второе дыхание теории единого индустриального общества, получившей распространение в 60-е годы, а на ее основе и концепции постиндустриального общества.

Схематично путь развития человеческого общества (по Ростоу) можно представить так:

Теория единого индустриального общества не делала существенных различий между капитализмом и социализмом (ведь и у нас был съезд индустриализации). "Не призрак коммунизма бродит по планете, а индустриализация. К ней идут и Восток, и Запад". Согласно данной теории, развитое индустриальное общество имеет следующие черты: развитая промышленность, города и растущее городское население; уменьшающаяся занятость в сельскохозяйственном производстве и незначительная доля сельских жителей; большая доля лиц интеллектуального труда; высокое массовое потребление, быстрый рост производительности труда.

Этапы развития общества у постиндустриалистов выглядят следующим образом:

Если взять за точку отсчета стадию высокого массового потребления, процесс приобретает следующий вид:

Попробуем совместить с этой схемой путь развития нашей страны. Предындустриализм закончился в 30-е годы. Страна перешла от труда по преимуществу ручного на труд машинный, механизированный. Созданные в эти годы промышленные струкутуры по сути не модернизировались в последующие годы. По мнению зарубежных специалистов, следящих за развитием СССР, до конца 60-х годов наша страна по экономическому уровню, технологии, достижениям в науке не отставала от главных конкурентов, а в чем-то и превосходила. Резкое отставание наметилось в 70-80-е годы. Достижения научно-технической революции у нас не стали производственной революцией. Структура экономики, технологии оставались прежними. Мы, видимо, подошли к стадии высокого массового потребления, но потребности покрывались не товарами собственного производства, а импортом за счет нефтеденег, продажи сырья и т.д. Проблема обострилась несоразмерными тратами на оборону, когда оружие создавалось в несколько раз больше, чем требовалось, подрывая и без того слабое народное хозяйство. В результате мы не получили ни надежной обороны, ни соответствующей безопасности, а только перекошенную экономику.

Что же касается "теории империализма", то она "не работает". Политический раздел мира на колониальные империи ушел в прошлое. Экономического раздела между монополиями в старом виде не существует. Есть крупные национальные и транснациональные корпорации, но не имеющие монопольных "прав". Капитал вывозят (развивающиеся страны имеют долг, который они, видимо, никогда не смогут выплатить), но стоимость товаров, вывозимых США и Японией, в несколько раз превышает вывозимый ими капитал. Более того, развитые страны основную долю своего экспорта направляют не в развивающиеся страны, а в развитые (ФРГ, например, до 86% экспорта). В богатых странах - емкий внутренний рынок. Олигархия наличествует. Промышленники имеют свои интересы в банках и наоборот. Существуют 200 семей во Франции, чьи капиталы там господствуют; сохранились семейные кланы в США - 0,1% населения владеет 20% национального богатства страны. Есть очень богатые и в Англии, Германии, Японии, Италии. Но монополии, господствовавшие в экономике, ушли в прошлое. Монополии, а тем более госмонополизм существовал только в социалистических странах. Как выяснилось, "загнивающий капитализм" вкусно пахнет, умирать не собирается и оказывает помощь социализму. Революции имели место, но в развивающихся странах. Противоречия есть и достаточно острые, но они разрешаются не социальными сдвигами, а вполне приемлемыми демократическими способами, не меняя систему в целом.

Что же осталось от ленинской концепции империализма? Вопрос в такой постановке, видимо, неправомерен. Изменились условия, должна измениться и теория. Что было правильно в одних условиях, уже не работает в других.

Вторая мировая война подвела черту под существованием империализма и, естественно, ленинской теории. После второй мировой войны по американскому пути развития пошли и европейские страны, и Япония. Они не повторили американскую модель, а пошли по пути демонополизации, изменения структуры экономики, создания производств, требующих высокой квалификации, что потянуло за собой и расширение внутреннего рынка, появление среднего класса, который является там самым высокооплачиваемым классом, основным налогоплательщиком, потребителем и стабилизатором демократии.

Если выражаться языком детективов, "словесный портрет" современного капитализма имеет следующие черты. Прежде всего происходит деперсонализация капитала. Раньше были Форд, Дюпон, Леб, Крупп и др. Теперь это открытые или закрытые компании, где семья основателя или его отдаленные потомки не имеют, как правило, даже контрольного пакета акций. Фирмой управляет Совет директоров и единоличное решение невозможно. Форд, Крупп были прекрасными специалистами в своей сфере, но усложнение производства, тонкости современной технологии, организации и управления производством, коньюнктура, реклама, финансы и многое другое уже просто не может уместиться в одной голове, а стоимость фирмы в одном кармане, да и в условиях жесткой конкуренции "все яйца в одну корзину лучше не класть". Капиталист перестал нести персональную ответственность перед работниками, обществом. Акционирование собственности привело к тому, что она находится во многих руках. Из 250 миллионов населения США 30 миллионов собственников. Произошло, как пишут зарубежные теоретики, распыление капитала. С этими процессами связан еще один, который был определен (опять-таки не у нас) как революция управляющих. В управление компаний пришли не наследственные собственники, а менеджеры. Их труд, как правило, оплачивается очень высоко. Председатель Совета директоров компании "Крайслер", например, имеет годовой доход миллион с четвертью, что более чем в пять раз превышает ставку Президента США. Все вместе взятое, как нам представляется, привело к тому, что капиталист перестал быть доминирующей фигурой в обществе.

Внутри капиталистической системы появляются и утверждаются формы собственности, не характерные для капиталиста. Акционерная форма собственности, по Марксу, это общественная форма собственности. Но в условиях современного капитализма набирает силу еще одна форма общественной собственности - это собственность предприятий, принадлежащая работникам. Конгресс США поддерживает такие формы не только потому, что лучше иметь занятых делом, чем выплачивать воспомоществование. Таких предприятий достаточно много в США, есть они и в Англии, Германии, Италии, Японии. Среди них, частично принадлежит работникам нефтяной гигант Галф ойл. Эти предприятия, по подсчетам американских экономистов, функционируют на 25% эффективнее, чем аналогичные, не находящиеся в собственности работников.

Что представляет собой современная государственная собственность? Традиционно она была небольшой в США - не достигала 10% национального богатства, но в Англии и Франции целые отрасли производства находились в собственности государства. После прихода социалистов в Елисейский дворец до 24% национального богатства во Франции стало принадлежать государству. Очень большой государственный сектор в Австрии и Италии. И вроде бы не приватизировался. Национализация и денационализация имеют место довольно часто в Англии, это традиционно для лейбористов и консерваторов как часть их программ и соответствующей политики. Конечно, если считать, что государство это комитет по управлению делами буржуазии, то проблем нет, но современное государство ведет активную экономическую и социальную политику, в частности, перераспределяя очень высокие доходы в пользу нижней части спектра общества. Если на оборону США тратят не более 6% ВНП, то на образование и здравоохранение каждая из этих сфер получает более чем в два раза больше Пентагона.

Налоговая политика, кредиты, учетные ставки, поддержка наукоемких отраслей, где частный капитал не справляется, - все это осуществляется государством в интересах общества.

С традиционным невмешательством государства в экономическую и социальную жизнь давно покончено. Во Франции и Японии государственными органами вырабатываются рекомендации, к которым частный бизнес внимательно прислушивается. Во всех развитых странах огромные средства отпускаются на осуществление социальных программ. Конечно, часть того, что осуществляет современное государство, заимствовано у нас, тем более, что в послевоенной Европе социалисты находились и находятся у власти долгое время. И еще одна немаловажная деталь - демократизм. Все развитые капиталистические страны являются демократическими. Президентская система правления, конституционно-монархическая, парламентская - политическим деятелям приходится регулярно добиваться поддержки у избирателя. Законодательная, исполнительная, судебная власть, средства массовой информации знают свое место. Наряду с центральными властями, значительным влиянием пользуется и местное управление, будь то земли в Германии, штаты в США, графства в Англии, департаменты во Франции. Может быть, буржуазная демократия и не лучший способ управления обществом, но более подходящего пока нет. Как было замечено, монополизм, особенно на государственном уровне, ведет не только к застою и загниванию, он ведет к реакции по всем направлениям. Для монополистической стадии развития капитализма характерны тоталитарные режимы, милитаризация экономики. Довоенные Германия и Япония тому примеры. Тоталитарные режимы - это монополия власти партии, личности, военных структур или репрессивных аппаратов. Однако в историческом плане они не жизнеспособны. Современные развитые экономики не могут успешно функционировть при жестком централизме, к тому же рабский труд не выгоден, это известно давно.

Значит, от прежнего капитализма мало что осталось. Он продолжает изменяться, впитывая достижения научно-технической революции. НТР позволила человеку передать машине часть интеллектуальной деятельности. Если в условиях механизированного труда человек непосредственно вписан в производство, и производительность машины, качество продукта зависят от физических возможностей работника, то в условиях автоматизированного труда человек перестает быть непосредственно прикованным к машине, и количество, качество продукции, непрерывность производства будут обеспечены машиной. Работник наблюдает за производством в целом, регулируя процесс. Основные показатели продукции заданы в проекте и определяются уровнем развития науки. Как будет в этих условиях функционировать закон стоимости, количество и качество произведенной продукции связано не с деятельностью непосредственного работника, но с комплексом машин и заложено в программе, а не в работнике. Комплексно автоматизированные системы, к которым движется современное общество, породят новые стимулы труда и новые критерии оценки этого труда, видимо, мало чем отличающиеся от распределения по потребностям.

Конечно, это простая экстраполяция уже известных процессов - жизнь гораздо сложнее прогнозов. При осмотре вновь созданного роботизированного производства профсоюзный босс спросил у хозяина: "А что, эти роботы будут покупать ваши машины?" Этот вопрос отражает современный менталитет. А ведь по прогнозам Фурастье, в первой четверти XIX века занятых в материальном производстве будет не более 12-15% от населения страны. В этой сфере народного хозяйства уже сейчас в развитых странах осталось гораздо меньше половины населения и приближается к 30%.

А что потом? Индустриализм, развитый индустриализм с высоким массовым потреблением, постиндустриальное общество и соответственно у нас индустриализация, реальная перестройка экономики, ориентированной не на вооружение, а на потребности человека - высокое массовое потребление, а далее общество социальной справедливости, прямой демократии и т.д.

Как быть с развитым, реальным социализмом? "А был ли мальчик?" В том виде, который разрешала государственная идеология и цензура, социализма не было.

Социализм предполагает общественную собственность на средства производства как необходимое условие для разрешения основного противоречия капитализма. Управляют этой собственностью уже ассоциированные свободные работники, соответственно происходит и распределение произведенного продукта и т.д. Вспомним ленинское определение класса (лучше пока никто не придумал). Класс характеризует: место в исторически сложившейся системе производства, отношение к средствам производства, роль в организации труда, доля в национальном богатстве. Попробуем разобраться. Все мы где-то заняты, но отношение к средствам производства - это иметь, владеть, распоряжаться. Действительно ли рабочие и крестьяне владели, распоряжались производством, в котором они заняты? Они же и управляли этим производством (третий признак класса) или кто-то другой? Доля в национальном богатстве - доход. Доля заработной платы во вновь произведенной продукции колеблется от половины до 60%, у нас в лучшие годы была 35%, но последние десятилетия выше 12% не поднималась.

По Ленину, общество созрело для социальных потрясений, если прибавочная стоимость, создаваемая работником, равна его заработной плате. По подсчетам наших экономистов, если заработную плату принять за 100, то прибавочный продукт (социалистический эффемизм) будет равен 272. Так, где же выше степень эксплуатации? Фонды общественного потребления наши и в развитых странах просто несоизмеримы. У них они расходуются для помощи нуждающимся, у нас для тех, кто имеет доступ к ним, т.е. кто стоит у власти.

У нас давно сложилось общество, в котором нет классов (в ленинском понимании), а есть общество атомизированных индивидов, есть власть, которая представлена была партийно-государственной номенклатурой, была государственная идеология, которая скрепляла эту систему. Но эта система оказалась нежизнеспособной, несамонастраивающейся.

Неужели вердикт истории окончательный? Россия в 17-м году действительно была клубком противоречий, отсюда и сравнительно безболезненные революция и переворот. Но, видимо, уровень развития производства, общественного сознания (Великая Французская революция была подготовлена не только развитием производительных сил, но и просветителями) с опорой на бедноту в деревне и на люмпенов в городе (а ранняя индустриализация другого работника и не создает) был историческим экспериментом, приведшим к краху.

Общество социальной справедливости, равенства, демократизма и т.д., видимо, как надежда остается. Движение продолжается.

Генрих Гейне требовал:

Брось свои иносказанья
И гипотезы святые!
На проклятые вопросы
Дай ответы мне прямые.

По мере развития человеческой цивилизации проклятые вопросы становятся все сложнее, а прямые ответы заводят в тупик.

При любом использовании данного материала ссылка на первоисточник обязательна!

Чернов, С.А. Современные концепции общественного развития // Тр. учен. ГЦОЛИФКа. 75 лет : Ежегодник. - М., 1993. - С. 69-76.