Трошин А.А.,кафедра культурологии,
политологии и социальной антропологии

При изучении истории теории любого вида практической деятельности, важным моментом является установление путей и механизмов экспорта сформировавшихся научных теорий и вербализованных троп рассуждения из других сфер человеческой деятельности. В данном случае предметом исследования стала связь теории физической культуры с психиатрией, как с определяющим источником заимствований.

Физическая культура в начале XIX века сложилась и развивалась как практическая деятельность, с преобладающими эмоциональным и эстетическим компонентами. Ее социальная значимость основывалась преимущественно на обслуживании политичес-кого национализма, что в наиболее яркой степени проявилось в немецких государствах периода наполеоновских войн. Характернейшим примером стала деятельность Ф.Л.Яна: "Рука об руку с нравственным воспитанием шла здоровая телесная дисцип-лина. Реорганизаторы военного устройства настойчиво указывали на ценность cиль-ного физического развития юношества; гимнастика стала приобретать значение важ-ной части в плане воспитания и начала решительно содействовать подъему народа, особенно, когда несколько лет спустя "отец гимнастики" Ян довел это средство телесной дрессировки до полного совершенства" [1].

Являясь политически ангажированной деятельностью, физическая культура длительное время не имела внутренних источников теоритического развития; внешние же источники оказались недолговременными, и при снижении потребности в обеспечении националистической активности, господствующая элита утратила к фи-зической культуре интерес (известное исключение составляла лишь Великобритания, активно проводившая гегемонистскую политику). Актуализация изучения телесной активности связана с успехами естественных наук во второй половине XIX века, причем на общественное сознание определяющее влияние оказывало развитие психиатрии.

Поворотной точкой в этом развитиии следует признать изменение взглядов на природу истерии, вызванное работами Ж.М.Шарко. Если прежде медики объединяли в одну группу такие явления, как конвульсии, припадки, трясение головы и конечностей и т.д., на том основании, что они тесно связаны с нарушением функционирования полового аппарата женщин, а мужчинам якобы не свойственны вообще, то французская школа, доказав ложность подобных представлений, постепенно пришла к следующему пониманию истерии: "истерия есть специальное психическое состояние, проявляющееся, главным образом, расстройствами, которые можно назвать первичными, а также последовательно присоединяющимися к ним вторичными. Характерным для первичных расстройств является то, что их можно вызвать, с резкой отчетливостью, у известных лиц посредством внушения, а равно заставить их исчезнуть исключительно под влиянием убеждения" [2]. В этой связи возрос интерес к изучению гипноза, что создало в науке социальную базу для разработки научных теорий, выявляющих этиологическую роль психогенного фактора.

Научные теории психического заражения, патологического подражания, индуцированного помешательства и т.д., вызвали к себе огромный интерес в обществе, спровоцировав "популярное", околонаучное творчество - увлечение "нервами". Начало положил американец Бирд, запустивший термин "неврастения". В порожденном им потоке литературы заметную роль играли Р. фон Крафт-Эббинг, чья работа "Наш нервный век" стала абсолютным лидером тиража (русск.пер. 1891 г.), и П.Мантегацца (десятки переводов на русский язык). Не остались в стороне от эксплуатации модных тем и отечественные авторы. Например: И.Р.Тарханов, "Нервный век" (СПб.,1906) - наполовину популярная брошюра с типической аргументацией, наполовину реклама чудодейственного средства "спермин Пеля".

Во вторую половину XIX века влияние общественной жизни на рост душевных заболеваний становится общепризнанным: "Нет положения, в котором не бывало случаев помешательства; но все таки бедность и недостаточное удовлетворение потребностей, истощение вследствие недоедания и обременения работой распологают к психическим болезням. Пауперизм имеет вообще чрезвычайное значение в произведении душевных болезней. Благодаря ему не только люди данного поколения истощаются и падают умственно, но нарождается и хилое, наклонное ко всяким болезням потомство. У детей лиц, живущих в крайне тяжелых условиях нищеты, признаков вырождения, как физического, так и психического, гораздо больше, чем у других детей... Городское население вообще значительно более расположено к душевным заболеваниям, чем деревенское, фабричное более, чем земледельцы и работающие на чистом воздухе" [3]. В связи с этим, на первое место в теоритизировании выдвигается вопрос о пограничных состояниях, нашедший свое законченное выражение в теории "дегенерации" ("вырождения"), разработанной Б.О.Морелем и В.Маньяном. В настоящее время эта литература известна в основном в связи с переизданием сочинений М.Нордау, но сам Маньян определял это понятие следующим образом: "дегенерация есть патологическое состояние существа, которое по сравнению со своими непосредственными производителями является конституционально ослабленным в своем психофизическом сопротивлении и только очень несовершенно реализует биологические условия борьбы за жизнь" [4].

Психиаторы первыми начали аппелировать к физической культуре, видя в ней средство профилактики и терапии душевных расстройств. Попытки абстрагироваться от человеческой телесности провалились и тезис "неудача прежних попыток свести все душевные болезни на болезни мозга показала их несвоевременность и невозможность" [5] стал непререкаемой аксиомой всех учебных руководств. Регулярная система физических упражнений трактовалась не только как источник телесного развития, но и как стабилизирующее начало в регуляции душевной жизни. Такое видение физической культуры было позаимствовано ее оригинальными теоретиками и функционерами. В качестве примера можно привести взгляды Г.Демени: "Человек, любящий физические упражнения, кончает рано или поздно тем, что получает инстинктивную боязнь беспорядка в своей жизни, при котором слабеют его силы" [6].

Но именно концепция вырождения стала абсолютной теорией физической культуры, вобрав в себя многочисленные заимствования из естественных наук, медицины и социологии:

"За последние годы и в текущей печати и в ученой литературе все сильнее раздаются жалобы на физическое ослабление новых поколений, на их измельчание и даже вырождение. Сколько раз указывалось на то, что хваленая цивилизация несет за собою умственную культуру в ущерб физическом развитию. Под влиянием этой истины началось сильное движение в пользу того, чтобы физическому воспитанию подростающего поколения и физическим упражнениям отводилось как можно больше места" [7];

"Во всех слоях общества то и дело раздаются жалобы на то, что поколение год от года все более и более мельчает, что недалеко то время, когда люди превратятся в карликов. Никто не станет отрицать справедливость этих жалоб... Такому ненормальному порядку вещей, т.е. очевидному перевесу умственного воспитания, влекущему за собой переутомление организма (переутомление учащихся порождает неврастению, истерию, сердечные страдания, чахотку и пр.), должно быть противопоставлено, всецело находящееся в руках общества, физическое развитие. Физическое развитие обнимает собою: пищу, одежду и телесные упражнения" [8];

можно и далее приводить примеры подобного начала книг по физической культуре.

Таким образом, принципиальную роль в становлении теории физической культуры, как самостоятельной науки, сыграл экспорт из психиатрии ряда концепций, объединенных в теорию вырождения. Это имело следующие преимущества: во-первых, в качестве исходного материала для развития науки было использовано профессионально разработанное поле теоритического рассуждения; во-вторых, психиатрические теории вырождения пользовались на тот момент огромной социальной значимостью и авторитетом, что позоляло, в ряду прочего, привлекать под них значительные денежные средства. Но очевидная социальная актуальность быстро переросла в политическую ангажированность, что снова вызвало зависимость физической культуры от поведения господствующих элит (пример - судьба сокольства, ставшего одним из инструментов западнославянского политического национализма).

Социализация физической культуры исключала интернациональный по своему характеру спорт из числа стимулов занятия ею. В начале ХХ века все более очевидным становится расхождение физической культуры и спорта, а затем и распад самой физической культуры на два вида общественной деятельности, ставивших перед собою противоположные задачи. С одной стороны, предметом физической культуры влялось человеческое тело, как онтологическая единица; целью - создание идеального тела через максимально редуцированную биомеханику: "окончательная цель рациональной гимнастики - поднять жизненную энергию, приспособить внутренние органы, нервную систему и сердце к сопротивлению вообще против вредных явлений" [7]. В качестве теоритической опоры сюда привлекаются философский энергетизм В.Оствальда, теории Р.Авенариуса и Э.Маха. Противоположное направление полагало предметом физической культуры человеческую деятельность, а целью - естественное развитие через максимальное развитие способности адаптироваться к любой деятельности: "Останавливаясь на физическом развитии населения, я не имею в виду ни трескучих парадов потешных, ни театрального сокольства, ни еще более театральной гимнастики Далькроза. Физическое развитие предполагает свободное от машинообразности, разностороннее развитие тела. Все органы и части тела должны быть доведены до предела свойственного им развития. При этом все органы и части развиваются в полной соразмерности и согласованности друг с другом... Но физическое развитие не складывается из отдельных механических приемов. Оно неразрывно сплетается с физическим образованием , т.е. с усвоением ремесленных навыков или с развитием таких сторон человеческого духа, которые находят себе применение в разнообразных отраслях человеческого труда... Физическое развитие - это серьезнейшая задача социально-экономической политики. Наиболее правильно физически развитому населению обеспечивается лучший заработок..." [9].

Отторжение спорта от физической культуры привело к постепенному исключению из теоритического поля сюжетов, касающихся индивидуальной мотивации, а привязка физической культуры к политике на некоторое время разорвало связь ее теории и с психиатрией, и со всем комплексом психологических наук.

Использованная литература:

1. Шустер Г. История тайных союзов, т.2. М., 1996.

2. Бабинский Ж.Ф. Мое понимание сущности истерии // Врачебный вестник, 1907 г., NN 7-10.

3. Корсаков С.С. Курс психиатрии. М., 1901.

4. Маньян и Легрэн. Вырождающиеся. СПб., 1903,и др.работы.

5. цит. из: Гризингер В. Душевные болезни. СПб., 1867.

6. Демени Г. Научные основы физического воспитания. М., 1905.

7. Танский Ю.В. Физическое воспитание как необходимое условие здравого мышления и энергии духа. СПб., 1904.

8. Курсаков В. Физическое развитие как основа воспитания. СПб., 1895.

9. Новомбергский Н.Я. По пути к вырождению // Гигиена и санитария, 1913, N 5-6.

При любом использовании данного материала ссылка на первоисточник обязательна!

Трошин, А.А. Развитие психиатрической науки как источник формирования теории физической культуры в конце 19 - начале 20 веков // Юбилейн. сб. науч. тр. молодых учен. и студентов РГАФК. - М., 1998. - С. 188-191.