В библиотеку |
Николай КРОГИУС Ты прав, Борис?Субъективные заметки о юбиляре
Шахматная биография десятого чемпиона мира Бориса Васильевича Спасского хорошо известна. Поэтому предлагаемые заметки преследуют цель познакомить читателя с некоторыми моментами жизненного пути Б. Спасского, о которых писали мало или не сообщалось вообще. Сначала о происхождении, поскольку с легкой руки Р. Файна и ряда других "знатоков" этот вопрос оброс разными небылицами. Спасский, так же, как, к примеру, Рождественский или Вознесенский - распространенная фамилия среди священнослужителей православной церкви. Дед Бориса по отцовской линии - священник в Курской губернии. Мать будущего чемпиона (девичья фамилия Петрова) родилась в крестьянской семье близ Пскова. С шахматами Б. Спасский познакомился в возрасте 5 лет в детском доме в Кировской области, где оказался с группой детей, вывезенных из блокадного Ленинграда. Игра сразу же увлекла мальчика, любимой фигурой была ладья. Может, это и не случайность, поскольку движения ладьи символически выражали его шахматный стиль в будущем - прямой и ясный. После возвращения из эвакуации в Ленинград интерес к шахматам не угас. В 1946 году девятилетний Борис начал заниматься во Дворце пионеров. С первых шагов он оказался под опекой тренера. Шли годы, наставники менялись, но опека сохранялась. Б. Спасский, наверное, был первым советским шахматистом, прошедшим весь путь своего становления с тренерами. Но что примечательно: впитав многое от наставников, Борис сумел развить и собственное неповторимое видение шахмат. Это признак подлинного таланта. Мы познакомились с Борисом в 1947 году, нередко играли вместе в турнирах, иногда анализировали. Относились друг к другу с симпатией. Глубже понять характер Б. Спасского мне, однако, довелось позднее. Вот показательный эпизод: первенство СССР, Ереван 1962 года. В одном из последних туров мне предстояло играть против гроссмейстера, конкурировавшего с Борисом в борьбе за призовое место. Накануне этой встречи я зашел к Спасскому, намереваясь обсудить с ним намеченный дебютный вариант. Борис покачал головой: "Извини - не могу. Ведь я с ним конкурирую". Осенью 1968 года Б. Спасский пригласил меня приехать в подмосковный город Дубну для участия в подготовке к матчу против Т. Петросяна. Дубна положила начало сотрудничеству, продолжавшемуся несколько лет. Кратко о нашей группе, в которую входил и Игорь Захарович Бондаревский, умный волевой наставник, принесший большую пользу Борису. Сейчас чемпионы собирают многочисленные команды, в которых тренеры зачастую выполняют роли камердинеров или бессловесных исполнителей-лаборантов, а принципиальные решения принимает "сам". У нас было по-иному - отношения дружеские и равноправные, критика доброжелательная. На мой взгляд, именно группа в составе двух-трех человек может работать творчески и эффективно, а толпа лишь вносит хаос и безответственность. В ходе подготовки к матчу возникли хозяйственные проблемы. Вспоминаю, как-то вечером Спасский вытащил из кармана толстую пачку денег и сказал: "Фатер (так в узком кругу он называл Бондаревского), вот средства на матчевые расходы". Замечу, что тогда организаторы финансировали соревнования очень скупо - ими была оплачена аренда дачи в Подмосковье, выданы суточные (по 5 рублей в день). И - все! А трат было немало: дополнительное питание, литература, оплата шофера (Борис предоставил свою "Волгу") и т. д. За все это Борис платил сам. Одними из наиболее отвратительных проявлений характера являются корыстолюбие и жадность. Иногда эти свойства возникают как реакция - на испытанную ранее бедность. Борис, несмотря на трудное и бедное детство, подобных недостатков избежал. Деньгами он не разбрасывался, но всегда, образно говоря, первым старался достать бумажник. Тренеров щедро вознаграждал за проделанную работу. Привлекала также его неизменная готовность помочь в серьезных вопросах. Помню, в 1972 году, уже перед матчем с Р. Фишером, у меня возникли квартирные проблемы в Саратове. Их решение во многом зависело от председателя саратовского горисполкома, который приехал на несколько дней в Москву. Мне удалось выяснить, что он остановился в гостинице "Россия". Я собирался "ловить" его следующим утром. Узнав об этом, Б. Спасский, несмотря на поздний вечер и свои незавершенные дела, без колебаний предложил: "Едем вместе и немедленно. Время терять нельзя!" Наш стремительный вояж к мэру оказался успешным. В отношениях с людьми Б. Спасский был неизменно доброжелателен и сдержан. Порой чересчур, когда приходилось иметь дело с нахалами. Сегодня, увы, его взаимоотношения с коллегами выглядят как нечто невозможное. Хотя в обоих матчах с Т. Петросяном он играл жестко и напористо, но когда сражения за доской заканчивались, о каком-либо личном противостоянии речи даже и не возникало. Так, после первого матча он был в гостях у соперника на дружеском ужине. А ранее регламент матча был подписан Т. Петросяном и Б. Спасским на подоконнике в ЦШК после недолгого обсуждения. Такое отношение обычно вызывало адекватные ответные действия. И на банкете в ресторане "Метрополь" после окончания второго матча Тигран и Рона Петросян специально подошли, чтобы поздравить Спасского, а также нас с Бондаревским. А иногда... В памяти многих - третья партия матча Спасский - Фишер (Рейкъявик 1972), в которой Борис, несмотря на возражения тренеров, пошел навстречу сопернику и согласился играть в закрытом помещении. Во многом его решение объяснялось чувством невольной вины за полученное накануне очко без игры. Но это был неоправданный всплеск эмоций. Описывая ту партию, я в одной из статей назвал Б. Спасского "последним Дон-Кихотом шахматного мира". Под стать сдержанной манере поведения Борис одевался скромно, но со вкусом. Удобная простая одежда в обычные дни и строгие, неяркие костюмы преимущественно серых тонов во время игры и на официальных мероприятиях. Правда, однажды Борис поразил. На коллегию Госкомспорта СССР в начале 1972 года, когда обсуждалось место проведения матча с Р. Фишером, он пришел в блузе неопределенного цвета и зелено-желтых брюках, тогда необычного покроя, а ныне известных как "бананы". Видимо, этим он выразил свой протест против тогдашней позиции Госкомспорта. У председателя С. Павлова буквально взметнулись брови, но он промолчал. В личных отношениях Борис не терпел лукавства, сам всегда говорил правду и правды требовал от других. Эти мерки он пытался перенести и на общение на более широком уровне и на официальные взаимоотношения. Однако здесь его подстерегали разочарования, поскольку ожидаемой ответной искренности он не получал. Став чемпионом мира, он невольно оказался в центре организационных проблем шахматного движения. Разные люди и группы пытались использовать его авторитет для достижения своих целей. Вначале Б. Спасский горячо взялся за решение общественных проблем. Так, он принял деятельное участие в создании комиссии гроссмейстеров. Но это благое начинание вскоре потерпело крах, поскольку деятельность членов комиссии напоминала лебедя, рака и щуку из известной басни И. Крылова - каждый тянул в свою сторону, преследуя эгоистические цели. Второй урок Б. Спасский получил во время "матча века" в 1970 году, когда к нему как к лидеру советской команды обращались с необоснованными просьбами, вовлекали в группировки. А весь сыр-бор шел из-за распределения досок в нашей сборной. Позднее Борис скажет: "Скандалы, интриги, дрязги... Половина наших игроков не здоровалась друг с другом. Обстановка была ужасной. Мне было противно играть". В целом же опыт "общественной работы" привел Бориса к печальному и, пожалуй, чересчур категоричному заключению. Как-то в сердцах он сказал: "Я считаю, что самая лучшая организация для шахматистов - это анархия. Потому что шахматисты - совершенно несоциальные люди". Как готовился Б. Спасский к соревнованиям? В моем архиве сохранились материалы занятий в Дубне (перед матчем с Петросяном 1969 года), Саратове (1970), Приэльбрусье (1971) и перед матчем с Фишером. Остановлюсь на почти "полугодовом сидении" в Дубне. Занимались шахматами по 5-6 часов в день, затем прогулки, спорт. Столь напряженный график работы вначале не очень нравился Борису, но он терпел и постепенно приспособился к нагрузкам. Мы тщательно анализировали партии Петросяна, учитывали его комментарии, интервью, высказывания, а также наши личные наблюдения. Специальному рассмотрению были подвергнуты матчи Петросяна со Спасским (1966) и Ботвинником (1963). Отдельно проанализировали партии, проигранные Петросяном за последние 6 лет, выделили допущенные им ошибки, стремясь установить причины промахов и частоту их повторяемости. Интересная информация была получена путем сравнения хронометрических показателей. В частности, разбирались случаи обдумывания Петросяном хода: а) свыше 30 минут; б) от 20 до 30 минут; в) от 15 до 20 минут; г) от 4 до 15 минут, а также мгновенные ответы в сложных позициях. Были рассмотрены особенности игры Петросяна в дебюте, ряде типовых положений миттельшпиля и некоторых окончаниях. Спасский увлекся этой работой и даже подготовил несколько письменных материалов, посвященных анализу творчества будущего соперника. Столь же серьезным образом были проработаны и другие разделы плана (в частности, относящиеся к игре самого Спасского). Результаты анализа показали (что оказалось неожиданным) огромную силу Петросяна в обоюдоострой тактической борьбе и некоторую неряшливость и медлительность в ситуациях классического позиционного характера. Были отмечены устойчивость Петросяна к поражениям, умение сохранять силы до конца соревнования и многие другие аспекты. Исходя из полученных данных, была определена доктрина борьбы в матче: стремиться к активной игре на строго позиционной классической основе. Применительно к сказанному были подобраны соответствующие дебютные системы и планы игры в миттельшпиле. Естественно, за черных были забракованы разнообразные "индийские гробницы", которые Спасский применял в прошлом. В ответ на 1. d4 выбор остановили на защите Тарраша, поскольку эта система: 1) предоставляла черным хорошие возможности активной контригры, что соответствовало стилю Спасского; 2) в борьбе за центр опиралась на классический метод - пешечное противостояние; 3) хотя и приводила к изоляции пешки d5, но, по нашему мнению, этот фактор оценивался Петросяном недостаточно объективно. Он преувеличивал шансы белых, а это обстоятельство позволяло надеяться, что он утратит осторожность. В случае неудачи при подобном развитии событий он испытает ощутимый психологический удар, так как будет дискредитировано то, что он считает козырным элементом своей игры. Любопытно, что в матче многое из вышесказанного подтвердилось. Защита Тарраша оказалась действенным дебютно-психологическим оружием. Из шести партий, сыгранных этим дебютом, две выиграл Спасский, а четыре закончились вничью. В матче 1969 года было немало интересных памятных случаев. Один из них произошел в кульминационный момент борьбы, в 14-й партии, когда счет был 6.5 : 6.5. Диаграмма В этой позиции секретный ход записал Т. Петросян, игравший белыми. Приехав на дачу, где жили во время матча, мы сели за доску. Но вдруг столкнулись с первой неожиданностью - дружно забыли местонахождение белой ладьи. Что делать? Звонить друзьям в Москву - примут вопрос за дурную шутку. Выручил радиокомментатор Н. Дымарский, передавший запись позиции в шахматном выпуске "Маяка". Короткий анализ подтвердил предварительную оценку: должна быть ничья. Борис отправился спать, а мы с И. Бондаревским занялись подробным разбором позиции. Оценка оставалась неизменной - ничья! Прежде чем разойтись, решили покурить. И в этот момент в моем сознании стремительно промелькнул вариант, опровергающий наши анализы. Я едва начал фразу "А если ... ", как понял, что И. Бондаревский тоже все увидел. Его папироса вылетела в окно, и мы начали лихорадочный поиск спасения после 44. f3+ (этого-то хода мы и не видели) 44... Кр:e3 (44... Крd5 45. К:f5+) 45. Лd2 Лb3+ (иначе мат) 46. К:b3 cb. В многочасовом ночном анализе ничего утешительного найти не удалось. Установили только, что точнее всего за белых 47. f4, а при 47. Лd7 еще сохраняются проблематичные шансы на ничью благодаря хитрому ходу 48... Сf1. Что же посоветовать Спасскому и как его ободрить? Решили убедить его в том, что ход 44. f3+ не записан. Эта затея, конечно, был "шита белыми нитками", но как иначе избежать паники? Утром Борис мужественно перенес удар. Внимательно проанализировал позицию и вроде бы согласился с нами, что Петросян не записал сильнейший ход. Казалось, успокоился. Опасный момент возник за несколько минут до отъезда. Спасский вдруг спросил меня: "Ты правда считаешь, что f3 не записан?" - "Конечно!" - "А вы, фатер?" - "Уверен в этом, Боря!" Ища разрешения сомнениям, он задал этот же вопрос жене Ларисе, та без колебаний дала нужный ответ. Тут вошел шофер, человек далекий от шахмат. Увидев кулак Бондаревского, он среагировал мгновенно: "Да что вы, Борис Васильевич, разве такое можно записать!" В рабочем настроении поехали на игру. По дороге много шутили. Приехали. Выяснилось, что Т. Петросян сделал сильнейший ход, но Б. Спасский оставался спокойным. Последовало 44. f3+ Кр:e3 45. Лd2 Лb3+ 46. К:b3 cb 47. Лd7?! h5 48. Лa7 Сf1! 49. f4 h4 50. gh Кр:f4 51. Л:a5 Крe4 52. Кр:b3? (52. Лa8!) 52... f4 53. Лg5 f3 54. Л:g6 Сh3! 55. Лg1 f2 56. Лc1. Ничья! Конечно, невозможно определить величину влияния психологического настроя Спасского перед доигрыванием на итог партии. Но, быть может, именно этот настрой сыграл существенную роль. Однако не одними шахматами жив шахматист. Немало веселых минут доставляли всем нам своеобразные импровизации Бориса. У него - безусловная способность к имитации. Он точно передает жесты, интонацию и мимику человека, с которым длительное время общался. Особенно ему удавалось изображение Л. Полугаевского, а также заседаний Шахматной федерации СССР. Рассказывали, как в 1966 году в Санта-Монике на банкете по случаю окончания турнира Б. Спасский с разрешения коллег очень похоже и смешно изобразил каждого из них во время игры. Один из голливудских продюсеров, присутствовавший на банкете, даже предложил выступавшему пройти пробу на исполнение главной роли в фильме из жизни шахматистов. Мы с Борисом нередко говорили о литературе, подчас подробно обсуждали отдельные произведения и персонажи. Свои симпатии он отдавал русской классике, в первую очередь Ф. М. Достоевскому. Детективы и чисто развлекательные книги его не интересовали. Но исторические труды, особенно относящиеся к Древней Греции и Риму, истории России, а также некоторые научно-популярные издания его привлекали. Во время соревнований он, видимо, для отвлечения от шахматных дум с охотой читал зарубежную фантастику. Особенно ему нравился Р. Шекли. Что касается музыки и вокального искусства, то большого интереса к ним со стороны Бориса я не замечал. Конечно, слушали записи модного тогда В. Высоцкого. Но для обретения душевного комфорта, особенно перед партией, Б. Спасский предпочитал других - и прежде всего А. Вертинского. Много сил и внимания Борис отдавал спорту. Но не систематически, а порывами. По природе он очень спортивен: хорошо плавает, отлично ходит на лыжах, был в молодости перспективным легкоатлетом. Иногда казалось, что спорт является для него своеобразным средством самоутверждения. Весной 1971 года мы провели с Борисом месяц в альпинистском лагере "Адыл-су", что в Приэльбрусье. Там он впервые встал на горные лыжи. А через пару недель решил спуститься с Чегета (вершины свыше 3000 м), что было задачей непростой даже для подготовленного горнолыжника, а для "чайника" (так называют альпинисты новичков) вообще непосильной. Несмотря на все возражения и предостережения, спуск с Чегета состоялся. Правда, после этой авантюры он несколько дней приходил в себя. Позднее, перед матчем с Р. Фишером, Борис увлекся теннисом и быстро добился заметных успехов - к лету 1972 года уже противостоял И. Нею, стажированному теннисисту. Любовь к теннису сохранилась на многие годы, и поныне корт для Б. Спасского - желанное место. ... После завоевания мировой шахматной короны в беседах с друзьями и журналистами Борис Спасский обещал многое. Он говорил, что будет играющим чемпионом, будет часто выступать в соревнованиях, будет регулярно работать над шахматами, напишет книгу о допущенных в своих партиях ошибках, займется психологией и т. д, и т. п. Однако, увы, многое из задуманного до сих пор ждет своего осуществления. Причин несколько. Одна из них в том, что, став чемпионом, завоевав новый общественный статус и познав славу, Борис оказался вовлеченным в круг людей, интересы которых были далеки от постоянной творческой работы. С другой стороны - в полный голос заявила о себе природная матушка-лень, которая до той поры преодолевалась стремлением добиться желанной цели. Теперь же, по достижению высшего титула, внутренняя дисциплина ослабела. По-видимому, указанные обстоятельства сыграли определенную роль в том, что спустя три года звание сильнейшего перешло к Р. Фишеру. Правда, нужно заметить, что и при любой самой тщательной подготовке Спасского американский гроссмейстер был бы опаснейшим для него противником. После матча в Рейкъявике Б. Спасский пытался вновь пробиться к шахматному трону. Все основания для этого, казалось, имелись. Но время было упущено. Пришлось примириться с приставкой "экс". Шахматная жизнь, однако, продолжалась. Наверное, она стала субъективно более счастливой для Бориса, поскольку отпала необходимость постоянной борьбы и столкновений. Появилась возможность творить по собственному разумению и вдохновению. Результатом чего стало много прекрасных партий, оригинальных находок во всех стадиях игры. Темп его жизни теперь лучше соответствует его характеру... *** Трудно назвать лучшую партию из сыгранных десятым чемпионом мира. В 1970 году он сказал: "Больше всего мне по душе партия, которую я сыграл лет десять назад с ленинградским шахматистом Решко". Затем, впрочем, добавил: "Но вкусы с годами меняются". А для автора этих строк самой памятной партией Б. Спасского остается его победа над Д. Бронштейном (Ленинград 1960) Привожу тексты этих партий с краткими примечаниями. А. РЕШКО - Б. СПАССКИЙ 1. c4 Кf6 2. Кc3 g6 3. g3 Сg7 4. Сg2 0-0 5. e4 c5 6. Кge2 Кc6 7. d3 d6 8. h3 Лb8 9. Сe3 a6 10. 0-0 Сd7 11. Фd2 b5 12. f4 Кe8 13. g4?! Последовательнее 13. f5, лишая черного коня стоянки на е6. 13... Кc7 14. Лf2 (снова лучше 14. f5) 14... Кe6 15. f5 Кed4 16. fg (почему не 16. Лaf1?) 16... fg 17. Л:f8+ Ф:f8 18. Лf1 Фd8 19. cb ab 20. Кd5 К:e2+ 21. Ф:e2 e6 22. Кf4 Фa5 23. b3 Лf8 24. Лf2 Фc3 25. g5 (с идеей h4-h5 и Сh3, но на это не хватает времени) 25... Кb4 26. h4. Диаграмма 26... К:a2! Но не 26... e5 ввиду 27. Кd5 Л:f2 28. Кр:f2 К:d3+ 29. Крf3 с преимуществом у белых. 27. h5 Кc1! 28. Фf1. Не спасало, как указал Ю. Авербах, 28. С:c1 Ф:c1+ 29. Лf1 Сd4+ 30. Крh1 Фe3 31. Фg4 Сe5, и на 32. К:e6 решает 32... Л:f1+ 33. С:f1 Фf2 34. Фh3 Фf7. 28... Сd4! 29. С:d4 Ф:d4 30. Ф:c1 e5. Черные возвращают пожертвованную фигуру и переходят в выигрышное окончание. 31. hg Л:f4 32. gh+ Кр:h7 33. Фb2 Л:f2 34. Ф:f2 Сe6. Белые сдались. Б. СПАССКИЙ - Д. БРОНШТЕЙН 1. e4 e5 2. f4. Один из любимых дебютов Спасского, появившийся в его репертуаре в годы сотрудничества с А. Толушем. 2... ef 3. Кf3 d5 4. ed Сd6 5. Кc3 Кe7 6. d4 0-0 7. Сd3 Кd7 8. 0-0 h6?! Лучше 8... Кf6. После хода в партии существенно ослабляется позиция короля. 9. Кe4 (жертва пешки ради активизации сил) 9... К:d5 10. c4 Кe3 11. С:e3 fe 12. c5 Сe7 13. Сc2! Намечая план атаки по диагонали b1-h7, ослабленной неосторожным 8... h6. 13... Лe8 14. Фd3 e2. Вероятно, надежнее 14... Кf8, хотя после 15. Кe5 Сe6 16. Лae1 белые сохраняли сильные угрозы. Сыграв 14... e2, Бронштейн хоть на миг хотел отвлечь фигуры Спасского от атаки. Но... Диаграмма 15. Кd6!! Эффектный, но, строго говоря, не самый лучший ход, поскольку черные могли защищаться путем 15... С:d6 16. Фh7+ Крf8 17. cd efФ+ 18. Л:f1 cd 19. Фh8+ Крe7 20. Лe1+ Кe5 21. Ф:g7 Лg8 22. Ф:h6 Фb6+ 23. Крh1 Сe6. 15... Кf8. Теперь белые красиво выигрывают: 16. К:f7 efФ+ 17. Л:f1 Сf5 (или 17... Кр:f7 18. Кe5++ Крg8 19. Фh7+ К:h7 20. Сb3+) 18. Ф:f5 Фd7 19. Фf4 Сf6 20. К3e5 Фe7 21. Сb3 С:e5 22. К:e5+ Крh7 23. Фe4+. Черные сдались. |