Гарри Каспаров

"IBM задолжала человечеству матч-реванш"

В американском "TIME" чемпион мира возвратился к ситуации с DEEP BLUE

В своей прошлогодней статье в "Тime" после победного филадельфийского матча с Deep Blue я выразил удивление и изумление новой формой интеллекта. Я сослался на первую партию, в которой основанное на строгом машинном расчете решение компьютера пожертвовать пешку было равносильным тому, что человек сделал бы, используя человеческую логику. Таким образом я вступил в дискуссию: должен ли искусственный интеллект быть точной копией человеческого мышления или нам следует судить по конечному результату. Я рассматривал матч с улучшенной версией Deep Blue как возможность продвинуться в изучении этого вопроса и, конечно, ставил задачу выиграть спортивное состязание.

К сожалению, я заложил в основу своей подготовки к этому матчу, сыгранному в Нью-Йорке, принцип благоразумия, который мог бы вылиться в хорошую антикомпьютерную стратегию. Принцип благоразумия заключается - или заключался до окончания этого матча - в уходе от ранних столкновений, в неторопливых действиях, в попытке переиграть компьютер, вынуждая его к позиционным ошибкам, при исключении в критических позициях потери концентрации и тактических ошибок со своей стороны.

На мою беду, эта стратегия прeкрасно сработала лишь в первой партии и не более того. В середине матча я обнаружил свою неподготовленность к тому, что обернулось в итоге совершенно новой формой интеллектуального вызова.

Вторая партия оказалась решающей в матче. Она оставила шрам в моей памяти и не позволила мне достичь обычной полной концентрации в последующих поединках. Игра Deep Blue во второй партии превзошла наши самые невероятные ожидания - настолько хорошо компьютер смог предвидеть далекие позиционные последствия своих решений. Машина отказалась идти на позицию с явным кратковременным преимуществом, продемонстрировав очень человеческое чувство опасности. Я думаю, этот момент мог бы стать революционным в компьютерной науке и принести IBM и команде Deep Blue Нобелевскую премию. Даже сегодня, недели спустя, никакая другая шахматная программа в мире не способна правильно оценить последствия решения Deep Blue.

И еще, вторая партия завершилась неудачным финалом. Deep Blue имел стратегически выигрышную позицию, но совершил тактическую ошибку, и жертва фигуры приносила мне чудесное спасение. Но я поверил расчетам машины, не предполагая, что она упустит из виду это продолжение, и сдался.

Вторая партия стала для меня загадкой, которую я не решил, после чего так и не пришел в себя. Мне бы хотелось, чтобы команда IBM начала раскрывать секреты своего немыслимого успеха в шахматном программировании. Они утверждают, будто усовершенствовали программное обеспечение и это позволило им менять стиль игры по ходу матча и оценочную способность машины от партии к партии. Это также революционно, поскольку для любого изменения во избежание возможных погрешностей программы обычно необходимы недели тестирования.

Я обнаружил, что играю против очень гибкого, быстро меняющегося противника, не совершающего ошибок в далеких расчетах. Мой оппонент был психологически устойчив, спокоен, неподвержен происходящим вокруг событиям и почти никогда не делал типичных компьютерно-шахматных ошибок.

Однако эту машину можно победить, и я продолжаю верить, что такой шанс у меня был, особенно если бы я как следует подготовился к матчу, который оказался совсем иным, нежели матч в Филадельфии.

На пресс-конференции перед началом в Нью-Йорке я понял, что матч для IBM гораздо больше, чем научный эксперимент. Состязание преобладало над наукой. Вопрос стоял: победа или поражение. Команда IBM выступала одновременно в роли игрока, организатора, арбитра и спонсора соревнования, что поставило меня в ужасно невыгодное положение. Намеренно или нет, но они создали враждебную атмосферу, которую мне было очень трудно вынести. Это было шоу Deep Blue, и Deep Blue должнен был победить.

Полный контроль IBM над местом проведения и условиями матча подчеркнул уязвимость человека. Я был в этом состязании лишь игроком, подверженным любого рода отрицательной или враждебной атмосфере. Я думаю, нежелание IBM сотрудничать или предоставлять распечатки процесса рамышлений компьютера навредило атмосфере матча. (И до сегодняшнего дня я не получил полной распечатки, которую требовал.) Было также много мини-инцидентов, начиная с того, что во главу угла поставили удобства для машины - со всеми этими кондиционерами, десятками людей из обслуживающего персонала, - но никак не для человека.

Я не хочу, чтобы мои слова выглядели как оправдание. Это моя вина. Я согласился с такими условиями.

Сейчас мне хотелось бы заглянуть в будущее. На мой взгляд, следует разделить науку и спорт. Считаю, что команда IBM в долгу перед миром шахмат, перед миром науки и должна объяснить, как была достигнута такая гибкость машины. Они обязаны сделать все научные данные доступными, чтобы другие имели возможность оценить их достижение.

Я также считаю, что IBM задолжала мне и всему человечеству матч-реванш. Этим я вызываю IBM на матч из 10 партий в течение 20 дней с игрой через день. Мне бы хотелось заранее получить доступ к десяти партиям Deep Blue, проведенным с нейтральным шахматистом или другим компьютером в присутствии моего представителя. Мне бы хотелось сыграть этой осенью, когда я могу быть в своей лучшей форме после летних каникул и подготовки. И я готов играть по формуле: все или ничего; победитель забирает все, и это относится не только к деньгам. Желательно, чтобы IBM устранилась от организации матча - он должен иметь независимого организатора.

IBM добилась большой победы в этом матче. Она набрала много очков в рекламе и на фондовом рынке. Поэтому корпорация в долгу перед шахматами. И замечательно, если бы она внесла вклад в их развитие, в частности, могла бы учредить стипендии для помощи талантливым детям в изучении шахмат.

Мой вывод: этот матч доказал невозможность специальной антикомпьютерной стратегии. Чтобы победить эту машину, я должен играть в лучшие шахматы. Мне необходима обширная, пуленепробиваемая дебютная подготовка без изъянов в острых вариантах, что смерти подобно в игре с Deep Blue. Мне нужны физическая и психологическая устойчивость, огромный уровень концентрации и свободный от посторонних мыслей мозг, чтобы считать, считать и считать.

Я думаю, произошло нечто великое. И горжусь, что участвовал в этом. Но я не желаю быть проигравшим только потому, что играл на 50% своих возможностей и при 50% психологической устойчивости. Если мы договоримся о матч-реванше, я готов, независимо от его исхода, придти в лаборатории IBM и вести благожелательный разговор с командой Deeр Blue. Но до тех пор я буду обращаться с ними как с очень враждебным соперником, дабы быть во всеоружии к труднейшему вызову в моей жизни.