В библиотеку |
Пабло МОРАНАГОНИЯ ОДНОГО ГЕНИЯVII. Этика чемпионаОднако проходили месяцы, но разрешение на въезд в какую-либо американскую страну не поступало. Поэтому Алехин был вынужден снова и снова кружить по Испании, давая сеансы одновременной игры, чтобы иметь хоть какой-то доход, позволявший ему довольно скудно существовать. Он написал книгу, предоставил свое имя для опубликования другой, преподал курс чудному мальчику Артуро Помару и давал консультации журналу "Испанские шахматы". Шли горькие, пустые дни, дни сомнений, а, возможно, и голода. Дни, когда гостиничные счета мелькали, как фантомы, в его мозгу и душе. Можно ли удивляться, что он растерял присущее ему достоинство? Ему приходилось как милостыню выпрашивать выступление или умолять кого-нибудь из друзей оплатить счет в отеле! - Дорого теперь обходится Алехину его тщеславие, - неоднократно слышали мы от того или иного любителя шахмат. Тому, кто жил в роскоши и спокойствии, кто обеспечен твердым заработком, трудно понять человека богемы, артиста, всю жизнь подчинившего одной мечте. Трагедия артиста заключается в том, что он должен есть как простой смертный, а расплачиваться приходится своим искусством. Сколько художников обменяли свои бессмертные полотна на кило картошки и краюху хлеба! За горсть реалов продал поэт Соррилья-и-Мораль своего "Дона Хуана Тенорио". Чтобы заплатить за жилье, Моцарт писал незабываемые музыкальные сочинения, а Эдгар Аллан По отдал свои лучшие рассказы, чтобы иметь возможность "пропустить" стаканчик вина. Когда артисту (а Алехин прежде всего был артистом) не хватает денег, ему приходится расплачиваться своим искусством, своим талантом. А чемпион мира всегда расточал свой талант. Он никогда не скупился. Он щедро сеял его по всему миру, даже если его об этом не просили. По окончании международного турнира в Хихоне 1944 года его организаторы предложили Алехину пожить в городе за их счет. Таким образом у чемпиона образовалось несколько свободных дней перед тем, как перебраться в другое место для продолжения своих бесконечных сеансов одновременной игры. Все болельщики Хихона были убеждены, что Алехин посвятит эти дни экскурсиям и не появится в шахматных кругах, но они сильно ошиблись. Когда собрались шахматисты Хихона, перед ними неожиданно предстал Алехин и сказал: - Давайте, давайте, надо работать! Выбрал Висенте Гонсалеса, Антонио Рико и Луиса Гальего Фернандеса, участвовавших в турнире, и организовал сеанс одновременной игры вслепую, выиграв у первых двух и сделав ничью с Гальего. VIII. Был ли чемпион мира антисемитом?Этот комитет под председательством экс-чемпиона мира доктора Эйве решил, что несправедливо судить человека, который не может защищаться лично. Там же находились американцы Денкер и Герман Стейнер, а также Бернштейн, Медина, Люпи и многие другие, среди которых надо отметить незабываемую фигуру Тартаковера - одну из самых интересных личностей в шахматах всех времен. Острый писатель, известный мыслитель, человек беспокойный, строптивый, артистичный, постоянно охваченный неистовством и несгибаемо прямолинейный. И этот человек, герой Первой мировой войны, получивший многочисленные ранения на полях сражений, который не успел во Второй мировой войне присоединиться к де Голлю в Англии и сразиться с немцами с той же яростью, с какой он сражался с Алехиным за шахматной доской, иронично произнес: - Сейчас все осуждают антисемитизм Алехина, хотя и раньше знали об этом обстоятельстве, и знают уже более пятнадцати лет. И впоследствии именно Тартаковер организовал сбор пожертвований в пользу чемпиона мира, который оказался совсем без средств к существованию. Туда и сам Тартаковер внес значительную сумму - он был неспособен обрушить свой гнев на поверженного. Ненавидящий заурядность, он не мог вынести эту пародию на правосудие. Кем были люди, собиравшиеся судить Алехина? То была компетенция другого суда, гражданского или военного суда Франции, страны, усыновившей чемпиона мира; или суда, назначенного странами-союзниками в борьбе против Германии. Это право победителя. Комитет же, в котором доктор Эйве выглядел весьма достойно, решил, что Алехин должен держать ответ на выдвинутые обвинения во Франции. Чемпион мира получил это известие в Португалии. Немедленно и с радостью он начал хлопотать о разрешении на возвращение во Францию, чтобы реабилитировать себя, однако смерть не позволила осуществиться этим намерениям. На чем же основывался Тартаковер, утверждая, что Алехин был антисемитом? Гроссмейстер Тартаковер был старым соперником чемпиона мира, сражавшимся против него долгие годы на многочисленных турнирах. И он не был склонен к поверхностным суждениям. Без сомнения, у него, помимо убеждений, было и глубокое знание ситуации. Многие также пытались разобраться в этом - попытки, сейчас уже почти забытые, в свое время взбудоражили весь шахматный мир. Речь идет о статье, которую мы приводим ниже, появившейся в Wiener Schachzeitung в 1932 г. и подписанной другой звездой 64-х клеток - венским евреем. Мы перепечатываем ее из "Американских шахмат", издававшихся в Буэнос-Айресе. "Я ОБВИНЯЮ!" "Высокочтимый ЧЕМПИОН МИРА, доктор Алехин! Вы очень удивитесь, господин чемпион мира, моей наглости, на которую я отважился перед ступенями Вашего трона. И тем не менее Я ОБВИНЯЮ. Естественно, не Вашу гениальную игру, которой я, будучи энтузиастом шахмат, восхищен. Нет. Мое обвинение касается не чемпиона мира доктора Алехина, а коллеги Алехина! Ибо, несмотря на Вашу очевидную непревзойденность в шахматах (1), мы остаемся Вашими коллегами по профессии, в которых Вы в конце концов нуждаетесь хотя бы ради создания своих бессмертных творений. Одна пословица гласит: "Богато украшенный нож - это роскошь, но его надо использовать для разрезания хлеба, а не для нанесения ран". Ваши соперники Стейниц, Ласкер, Капабланка (2) уважали эту мудрость и требовали в турнирах мастеров самые лучшие, но одинаковые для всех условия. Вы не будете в обиде, если я исследую, каким образом Вы использовали свое острое оружие чемпиона мира? Постарайтесь понять, что я говорю это не из зависти. Я был бы последним человеком, кто оспаривал бы Ваши права, завоеванные ценой таких усилий. Однако принадлежность общему делу предполагает уважительное отношение к коллегам. Почему бы не быть тому же в мире шахмат? Вы же, однако, как в Сан-Ремо в 1930 г., так и в Бледе 1931 г., помимо экстраординарных гонораров испросили специальные условия и практически вытеснили Капабланку из этих турниров (3). Естественно, Вы не сделали это напрямую. Вы избрали способ куда более изощренный, что не меняет сути дела, способ, который я как эксперт хочу исследовать. Должен ли был Капабланка так сурово искупать свою вину за победу в Нью-Йорке в 1927 г.? Однако оставим прошлое, оно похоронено, займемся лучше коллегой Нимцовичем (4), который должен считаться после Вас и Капабланки мастером высшей квалификации современности (5). Вам не кажется странным, что он не получил приглашения ни на Лондонский турнир, ни на турнир в Берне? Вам ведь не трудно было поставить условием его приглашение. Вам, дипломированному юристу, вероятно, знаком термин dolus eventualis - "возможный злой умысел"? Но хватит. Что до меня, бедного шахматиста, похоже, и я превратился в "нежелательного конкурента". Иначе как можно объяснить мое резкое отдаление от Берна, ибо я уже два месяца не получаю приемлемых приглашений. А ведь они не носили случайный характер! Очевидно, Бернский комитет решил, дав запоздалое согласие, что мастер международного класса "не превысит положенного числа участников". Мои поздравления вашему сверхмощному влиянию. Каким могуществом должен обладать чемпион мира, чтобы суметь помешать шахматной федерации Швейцарии пригласить семь вместо шести мастеров международного класса? Что до швейцарских шахматистов, то команды из девяти человек было бы вполне достаточно для представления страны-организатора. Именно таким образом, мой дорогой чемпион мира, Вы последовательно устраняете своих противников, которые также достойны триумфа, тем самым обедняя развитие мировых шахмат. А посему извольте опустить свой маршальский жезл. В противном случае я буду вынужден напомнить Вам слова библейского пророка Осии из Евангелия от Марка: "Кто сеет ветер, пожинает бурю". Чаша переполнена. По обеим сторонам океана слышатся гневные голоса протеста против диктатуры чемпиона мира." Подпись: Рудольф Шпильман. (1) Речь идет о сенсационных победах в Сан-Ремо 1930 г. и Бледе 1931 г., где принимали участие самые знаменитые шахматисты того времени. Алехин не только закончил первым, не проиграв ни одной партии, но и заметно опередил остальных участников. (2) Стейниц и Ласкер были по происхождению евреями. Что касается Капабланки, кубинца испанского происхождения, возможно, и в нем была капля еврейской крови, которая течет в жилах каждого испанца, так как, когда в XV веке евреи были изгнаны из нашей страны, некоторые из них остались, смешавшись с коренным населением. (3) Алехин никогда не мог простить Капабланке тех условий, который тот, будучи чемпионом мира, выдвинул в Лондоне в 1922 г. для претендента на высший титул. После разгрома Капабланки Алехин его всячески избегал, не давая кубинцу возможности реванша и дважды выбирая Боголюбова соперником в матче на первенство мира - к большому негодованию любителей, которые ставили Капабланку много выше. (4) Арон Нимцович (Рига, 1886 - Копенгаген, 1935) - еврей по происхождению, одна из самых достойных фигур в мире шахмат, мыслитель. С Рети и Брейером основал школу "гипермодернизма". Автор таких значительных книг, как "Моя система" и "Моя система на практике", которые произвели революцию в игре. Он никогда не имел возможности оспаривать чемпионское звание из-за противодействия Алехина. (5) Во время написания Шпильманом данной статьи экс-чемпион мира Ласкер отошел от выступлений после Московского турнира 1925 г. Вернулся к шахматам только в 1934 г. на турнире в Цюрихе. Преследования нацистов вынудили его покинуть Германию, свою родину. (6) Эти турниры были выиграны Алехиным. Места распределились следующим образом: Лондон 1932. 1. Алехин - 9 очков, 2. Флор - 8, 3-4. Кэжден и Султан-Хан - по 7 1/2, 5-6. Мароци и Тартаковер - по 6, 7. Колтановский - 5, 8. Менчик - 4 1/2, 9-10. Мильнер-Берри и Томас - по 3 1/2, 11. Бюргер - 3, 12. Уинтер - 2 1/2. Берн 1932. 1. Алехин - 12 1/2, 2-3. Эйве и Флор - по 11 1/2, 4. Султан-Хан - 11, 5-6. Бернштейн и Боголюбов - по 10, 7-8. Г.Ионер и П.Ионер - по 7, 9-12. Негели, Хенебергер, Ривьер и Гроб - по 6, 13. Колин - 5 1/2, 14. Фельми - 4 1/2, 15. Гигли - 3 1/2, 16. Стаелин - 2. В обоих турнирах Алехин проиграл только одну партию - против Боголюбова. (Здесь и далее примечания автора.) ***Если бы судьбе было угодно, чтобы Шпильман принял участие в работе Лондонского комитета, то с уверенностью можно сказать, что Алехин не нашел бы адвоката в лице достойного и симпатичного венского маэстро. Приведенная выше статья оказала большое влияние на обвинение Алехина в антисемитизме, тем более что была написана в те времена, когда еще не начались преследования евреев. Хорошо известно, что Германия находилась в ту пору на пороге прихода к власти Гитлера, который объявил национал-социализм частью политики и идеологии; но он еще не был избран канцлером (30 января 1933), не произошел еще поджог рейхстага (27 февраля 1933 г.). Следовательно, антисемитизм Алехина был обнародован задолго до идейной платформы автора "Майн кампф". Кто же был подлинным автором тех статей, что появились в "Паризер Цейтунг" в оккупированном немцами Париже, это уже другой рассказ. Полагаем, что это имело не столь большое значение после утверждений Тартаковера и Шпильмана. Антисемитские статьиВпоследствии они были перепечатаны различными специальными шахматными журналами Германии и Голландии и получили огромный резонанс, вызывая сильное возмущение, несмотря на идущую войну. В настоящей книге мы ограничимся маленькими отрывками, заключающими в себе основную идею, которая обидна как общим смыслом, так и персонально для каждого, чье имя в них упоминается. Рассмотрим первую, датированную 22 марта 1941 г. и озаглавленную ШАХМАТЫ ИУДЕЙСКИЕ И ШАХМАТЫ АРИЙСКИЕЛаскера как великого чемпиона по шахматам (как о человеке и философе я ничего не могу сказать) можно обвинить во многом. После разгрома Стейница (который был тридцатью годами старше), чему способствовала изящная тактика, - было очень комично наблюдать, как эти два ловких тактика пытались уверить весь шахматный мир, что являются великими стратегами и изобретателями новых идей, - он ни минуты не задумывался над тем, чтобы подарить шахматному миру хоть одну самостоятельную идею. Ласкер ограничился публикацией в Ливерпуле ряда лекций, объединенных в книгу "Здравый смысл в шахматах". * Первым евреем, ставшим чемпионом мира, был Стейниц. ЛАСКЕР ПОДРАЖАЕТ ВЕЛИКОМУ МОРФИЧем на самом деле являются иудейские шахматы и какова концепция иудейских шахмат? На этот вопрос ответить легко: 1. Материальная выгода во что бы то ни стало; 2. Приспособленчество. Приспособленчество, доведенное до крайности, которое стремится исключить малейшую возможность потенциальной опасности и протаскивает идею (если вообще можно употреблять здесь слово "идея") защиты как таковой. С этой "идеей", которая в любом виде борьбы равносильна самоубийству, иудейские шахматы в свете реального будущего вырыли собственную могилу..." Рассмотрим еще кое-какие доводы из упомянутых статей: "Являются ли иудеи нацией особо талантливой в шахматах? Имея за плечами 30-летний опыт, смею ответить на этот вопрос следующим образом: да, евреи обладают высочайшими способностями использовать в шахматах свой разум и практическую сметку. Но истинного художника в шахматах - иудея - не существовало доныне". БЛЕСТЯЩИЕ ПАРТИИ ПРОТИВ СЛАБЫХ ИГРОКОВНекто из Соединенных Штатов показал Нардусу несколько партий Морфи. С этого момента для того уже не существовало никого, кроме Морфи, и Нардус требовал от Яновского исключительно "красивых" партий. И Яновский проводил свои блестящие пар-тии, однако - как это вскоре выяснилось - только против слабых противников.* Против настоящих мастеров его стиль был настолько же техничен, сух и прагматичен, как и у 99 из 100 его товарищей по расе. *Это совсем не так. Яновский добивался блестящего успеха против лучших игроков своего времени, включая и самого Алехина - на Мангеймском турнире 1914 г. Перевод Ирины САНГУЭСА |