ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО, ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО
Поначалу надо хотя бы в нескольких словах объяснить, какие родственные отношения связывают меня с "64", помимо того, что три десятка лет читаю это издание. Давняя история. Осенью 1979-го, когда еженедельник-газета "64" вот-вот должна была превратиться в "черезнедельник"-журнал, я едва не стал его ответственным секретарем. Вероятно, это был неплохой шанс для нас обоих - журнала и меня. Мне было, конечно, лестно, участвовать в становлении нового, небывалого для страны издания - такое, согласитесь, и сейчас выпадает не всякому журналисту, а в те времена и подавно. С другой стороны, моя персона устраивала новую редакцию, поскольку во мне - к черту скромность! - сочеталось сразу несколько необходимых качеств: крепкий перворазрядник, за плечами которого полтора десятка лет шахматной журналистики, недурное владение русским языком, наконец знания и опыт весьма специфической секретарской работы (этим каторжным делом в журналистике мало кто любит заниматься, а умеют еще меньше). Короче, Анатолий Карпов сделал предложение, Александр Рошаль живописал заманчивые условия, я загорелся.Однако была одна закавыка: в "Московской правде", где я тогда работал (слава Богу, и сейчас работаю), мне только что дали квартиру. Конечно, вполне можно было бы плюнуть на это обстоятельство, тем более что квартиру УЖЕ дали. Но, во-первых, порядочные люди (сам-то я себя как раз к этой категории отношу) так не поступают, а во-вторых, не думаю, что тот же Карпов стал бы мне полностью доверять - кто предал один раз, предаст и второй, и третий... Порешили так: я открыто изложу ситуацию своему главному редактору, а Карпов, если надо будет, "подключится". Лев Спиридонов, редактор "МП", среагировал быстро и лаконично: "Передайте Рошалю, что я ему голову оторву". Зная Спиридонова, я понимал, что это не пустая угроза, и был рад уже тому, что на кон поставлена не моя голова. Рошаль, видно, тоже знал цену этой угрозе... Короче, все в 1979-м так и закончилось ничем.
Вторично я получил прямое и конкретное предложение семь лет спустя. Уходил на пенсию ответственный секретарь "64" Владимир Ильич Шляхтерман (с ним меня связывают ничем не замутненные много-многолетние отношения), а меня как раз выперли из "Советской России". (Чтобы вы не подумали чего дурного, отмечу, что тогда на смену Михаилу Федоровичу Ненашеву пришел редактором тов. Чикин, который, стремясь превратить прекрасную, истинно народную газету в ублюдочное, косное, преярко-красное издание, избавлялся от "ненашевских" кадров. По сей день горжусь, что мое имя стоит в списке изгнанных прекрасных журналистов, причем я опередил почти всех, пропустив вперед только Александра Радова.) Разумеется, я принял предложение.
О! Конечно, добрые люди меня предупреждали, как трудно работать с Рошалем, фактически главным редактором. К счастью, я не поверил, и рад, что предсказания о "каторжных работах" оказались вздором. С Рошалем просто! У него масса достоинств и недостатков, он соткан из ярких идей, причуд и предрассудков - нужно только все эти черты и черточки знать и запомнить. Попытаюсь дать представление о том, как недурно мы ладили, на простом и, как мне кажется, веселом примере.
Александр Борисыч жутко любит обсуждать всякую проблему со всех сторон (это хорошо). В то же время он обожает уточнять и улучшать уже принятые решения (это плохо). Попасть к нему в кабинет, когда нужно что-то решить, легко (это хорошо). Однако обсуждение проблемы - дело творческое, к тому же редко в кабинете мы оказывались с глазу на глаз, и прочие пришедшие тоже неизменно бывали вовлечены в творческий процесс. Стало быть, вырваться из кабинета чрезвычайно трудно (это плохо). Между тем следовало учесть вот еще что: Рошаль принадлежит к тем людям, которые признают приоритет телефона. Эврика! Когда времени было в обрез, а что-то нужно было решить срочно, я иной раз просто звонил из своего кабинета в его, врал, будто нахожусь в типографии, и чудненько все согласовывал. Едва ли не самое забавное состоит в том, что Рошаль об этом даже не догадывался (это хорошо) и, вероятно, удивится, первым прочитав эти строчки. Удивившись же, скорее всего не поверит (это плохо). Хотя отчего бы и не поверить, ведь мы, если по большому счету, ни разу друг друга не обманывали (это хорошо).
Я проработал в "64" четыре года - день в день. И нисколечко не жалею. На днях просмотрел журнал за 1987 - 1990 годы. Черт возьми, интересно! (Кстати, я тогда искренне утешал Рошаля, жутко огорчавшегося из-за ненависти и выпадов конкурентов из "ШВС"; я утверждал, что это все от зависти: у нас журнал интересный, а у них скучный.) Впрочем, нынешний "64", безусловно, еще лучше, и я иногда откровенно сожалею, что не имею отношения к этому улучшению.
Заканчивая эти заметки (отчасти ностальгические), попытаюсь хотя бы коротко объяснить, чем же лучше нынешний журнал. Заодно, глядишь, помогу - если не делом, то добрым советом.
Сегодня "64", как мне кажется, больше ориентирован на крепкого любителя шахмат, нежели на квалифицированного профессионала. Исхожу хотя бы из того, что крепких любителей много, а профессионалов значительно меньше; журнал же - массовое издание. Зачастую интересы этих двух читательских категорий совершенно не совпадают, ибо не совпадают ни цели, ни багаж знаний. У профессионалов есть нынче много источников оперативной информации - шахматной и околошахматной, они ведь непрерывно сами варятся в этом котле. А у рядового читателя "64" этот журнал едва ли не единственный колодец, откуда можно черпать знания и сведения. Ну и наконец в качестве независимого издания "64" стал куда более объективным. Это можно себе позволить, когда ни с чьей ладошки не клюешь. (Хотя, конечно, кушать хочется регулярно.)
Ввиду очевидной гадости характера не могу в заметках, приуроченных к юбилею, не ругнуть юбиляра. Почему так мало диаграмм?! Обычный, нормальный, не обремененный высокими шахматными званиями читатель не в состоянии "вслепую" разыгрывать партию на протяжении 15 - 20 ходов. Стало быть, нужно усаживаться за стол, класть рядом доску с фигурами (а если приводится анализ со многими разветвленными вариантами, то и две доски). Где взять на это специальное время? А хочется - на диване или в электричке, или на даче, или в обеденный перерыв. Клянусь, я бы читал журнал от корки до корки без пропусков, если бы в нем было раза в три больше диаграмм. Да, в этом случае придется сократить объем публикуемого материала, но что за беда в этом для рядового любителя, который значительную часть материала все равно не в состоянии поглотить и переварить?
Жду реализации своего предложения ровно три месяца. Не замечу изменений - придется позвонить Рошалю "из типографии"...
Леонид ГВОЗДЕВ
В библиотеку