| ЛИНАРЕС |
Александр |
ОНИ ОТКАЗАЛИСЬ ОТ ПЯТОГО ПУНКТА |
|
НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ ПОБЕДИТЕЛИ БЫЛИ СОГЛАСНЫ ДРУГ С ДРУГОМ Поскольку имеем для «64» подробное интервью с Владимиром Крамником, есть смысл в основном приводить ответы Гарри Каспарова или ссылаться на них. Да и брал он микрофон заметно чаще соседа. Разговор с журналистами начался ожидаемым вопросом о рекордном для Линареса количестве ничьих. В повторном круге только две «результативные» партии! Из коих Виши Ананду хватило одной, чтобы оказаться лучшим на второй половине дистанции. Крамник вяловато констатировал возросшие технику защиты и дебютные знания на компьютерной основе и ровность состава супертурнира. Согласившись, естественно, с этим, Каспаров добавил, что ничьи здесь были боевые (кто против его партии с Крамником?) и что мало иметь свежие дебютные идеи — надо еще драться энергично и до конца. Потом он посетовал на неопределенность с проведением этого турнира, поздние сроки полученного приглашения — уже после того, как он занялся организацией соревнования на сайте клуба своего имени и игрой там. Полноценной подготовки к Линаресу не получилось, отсюда «взлеты и падения» даже по ходу отдельных партий. Балансировать на грани приходилось во вторых встречах с Шировым и Леко, не реализовал значительный перевес против Халифмана, преимущество имел в последней партии с Анандом... «Несколько раз подряд я выходил здесь чистым победителем, теперь поделил первое место с достойным конкурентом». «А я играл в 6-й раз и как никогда был близок к заветной цели...» — заметил Крамник, стараясь скрыть остатки разочарования. Зато по факту дележа победы, противоречащего традициям Линареса, демонстрировали Каспаров и Крамник полное единодушие. Полное согласие, впрочем, они сами же сформировали после окончания заключительного тура, когда Володя поднялся в чемпионский номер Гарри Кимовича. И сейчас корреспондентам поясняют оба почти хором: бросать жребий, то бишь монету, — дать повод насмехаться над шахматами; играть блиц усталыми — позволить чуть не издеваться над собой. Ну а все нормальные дополнительные показатели у них, как известно, получились абсолютно равными. В «анкетах» победителей четыре пункта совпали, зачем же нужен пятый? Кстати, тогда в гостиничном номере у Каспарова пил Крамник кофе (а хозяин — вряд ли), и на пресс-конференции забавно прозвучали вопрос о допинг-контроле в шахматах и ответ на него Владимира: «Я против — потому что нередко употребляю, например, бодрящий кофе. Гораздо важнее наладить антикомпьютерный контроль при входе на сцену, наподобие того, как это делается в аэропортах». Каспаров засмеялся, затем серьезно поддержал младшего товарища: «Для будущих турниров очень важно иметь «защищенные» помещения, в которых исключалась бы связь игрока с компьютером». Но всех интересовали не обычные турниры и даже не супертурниры, куда приглашают только элиту и где нет возможности «удовлетворять свои амбиции за счет тех, кто послабее», по выражению Каспарова. Он же обмолвился, что Халифман, которого позвали в Линарес, прыгнул едва ли не выше головы и показал свой лучший результат... Ну и пришлось повести разговор о мировом первенстве. Шахматы имеют свои традиции, подчеркнул Каспаров. У нас уже больше ста лет определяют сильнейшего в мире — это и есть конечная задача соревнований. В разные времена чемпион в разной степени превосходил ближайших конкурентов, и был период, когда его даже называли первым среди равных. Но Фишер, затем десять лет Карпов и вот уже в течение 15 лет Каспаров изменили такую формулировку. И ныне чемпион мира — это безусловно сильнейший гроссмейстер. Спросите у спонсоров, «пиарщиков» (специалистов по общественным связям) — они твердо знают одно имя. При этом меня можно любить или не любить; известно даже, что большинство, среди них и сами шахматисты, мягко выражаясь, недолюбливает Каспарова. Но от этого в глазах внешнего (да и «внутреннего», шахматного) мира авторитет чемпионатов ФИДЕ не возрастает, поскольку они не выявляют сильнейшего в мире. Тянутся как бы две линии, прежде они совпадали, теперь и не пересекаются. И другому шахматисту, чтобы считаться сильнейшим в мире, надо или обходить подряд в супертурнирах всех лучших гроссмейстеров, или победить в матче 13-го чемпиона мира. Иного пути нет. 
Молчание Крамника после этого страстного монолога воспринималось как знак согласия. Был еще вопрос об отношении Каспарова к политической ситуации в России, к выборам нового президента. Ответ, как и все остальные, последовал на английском языке и дословный перевод его на русский выдавал долю юмора: «Я осчастливил шахматный мир тем, что больше не обращаю внимания на политику». Как послушный гражданин, дополнил Каспаров, пойду 26 марта голосовать и сделаю свой выбор. Но намерений оказывать личную поддержку кому-то из кандидатов не имею. У меня нет оптимизма относительно политического будущего моей страны. Если станут задавать какие-либо вопросы — отвечу. Но активного участия в политической жизни принимать не буду. Время нужно мне на шахматы, на Интернет, на то, чтобы писать... |
В библиотеку