Продолжение статьи...

Долгожданная Мая! Все совсем не так, как в море. Чистая, широкая и тем не менее типично горная река с каменистыми, суровыми берегами. Лиственно-пихтовые леса, покоряющая первозданность природы, не тронутой рукой человека. Лодки хорошо шли вниз по быстрой воде, но отдыха не получилось: требовалась постоянная концентрация внимания — крутые повороты среди скал, бурлящие перекаты не позволяли расслабляться ни на минуту. На реке было много рыбы, так что проблемы пополнения запасов провизии на этом красочном отрезке маршрута не возникло.

Да, это уже был бассейн реки Лены: миновав поселок Усть-Мая, “Океан” и “Тайга” вошли в Алдан, судоходную реку — правый приток Лены — со стремительным течением. Здесь уже постоянно встречались лодки рыбаков.

На Алдане неожиданно появился новый шестой член экспедиции. Однажды путешественники услышали отчаянный собачий лай и, рассматривая в бинокль один из островков, увидели небольшую собачонку. “Робинзон”, завидев людей, то бесстрашно бросался в быструю воду, то возвращался на сушу. Оголодавший Алдан — так назвал страдальца Лазарь, был зачислен на котловое довольствие, быстро поправился, хорошо рос и стал надежным сторожем экспедиционного имущества (на ночлег забирался в спальный мешок к одному из участников перехода).

Сверхмарафонский трансконтинентальный переход по рекам России продолжался. Экспедиция уверенно продвигалась на юго-запад, в горы, вверх по могучей сибирской реке — красавице Лене. В столице Якутии — Якутске провели двое суток в связи с необходимостью текущего ремонта моторов. Шли против мощного течения, в связи с чем стал ощущаться большой перерасход горючего. Всего по рекам Ленского бассейна спортсмены прошли более 3000 километров.

Очередное междуречье — около 140 км между бассейнами Лены и Енисея — преодолели на поезде — от Усть-Кута до станции Затопляемая на берегу реки Илим.

Восточная Сибирь встретила суровой красотой ландшафтов. Путешественники любовались настоящей сибирской тайгой, которая была преимущественно представлена великолепной мачтовой сосной. Большое впечатление произвела Усть-Илимская ГЭС с эстакадой высотой более 100 м. Запомнился радушный прием гидростроителей, как и участников общесоюзных комсомольских строек — лесопромышленных комплексов, алюминиевых комбинатов, громадных гидротехнических сооружений.

Остался позади Усть-Илимск, началась Ангара, по легенде — гордая красавица, убежавшая от отца-старика Байкала к возлюбленному Енисею. Остались в памяти безлюдные берега (ниже Братска) с редкими деревеньками, зимовьями, с такими же редкими огнями рыбацких костров.

Уже когда шли вверх по Енисею, в районе поселка Маклаково произошло очень серьезное “чепе” — самое настоящее “кораблекрушение”. Шли ночью. И из-за отсутствия предупредительных огней на акватории лесоперерабатывающего комбината идущая первой лодка “Океан” налетела на оградительные боны. Экипаж — Лазарь и Людмила Прахины — уцелел, но лодка погибла, а все снаряжение, включая экспедиционные и личные документы, пропало — их унесло быстрым течением. Поиски останков шлюпки закончились безрезультатно. (Об этом свидетельствует документ, заверенный подписями председателя поссовета Маклаково и секретаря парткома лесокомбината.)

В связи с тем, что на ходу осталась только одна мотолодка, было принято решение разделиться на две группы — трое, во главе со старшиной второй лодки Юрием Антоновичем Шадриным, убыли в Красноярск на “Ракете”, а Прахины пересели на “Тайгу”, чтобы продолжить продвижение по Енисею на юг. Между тем “Тайга” нуждалась в профилактическом ремонте — слишком много было преодолено ею перекатов и порогов. В конце концов решили ограничиться временным пластырем на пробитом днище и добираться до Красноярска, где и произвести более капитальный ремонт.

Впереди ждали серьезные испытания. Прежде всего, представлял собой постоянную опасность сам Енисей, перегруженный лесосплавом. То и дело встречались полузатопленные деревья — результат бесхозяйственной деятельности человека. Впереди предстояло преодоление знаменитого Казачинского порога, длина которого превышает 1.5 км. Все проходящие вверх суда буксирует через порог мощный теплоход “Ермак”. “Тайга” идет своим ходом.

Его Светлость — Казачинский порог не заставил себя долго ждать. На берегу — семафор. Перед входом в порог стоят в ожидании два судна с натянутыми, как струна, якорными цепями…

Лазарь дает полный газ обоим подвесным моторам. “Тайга” врывается во вздыбленную водную массу. Енисей зажат ущельем. Кругом водовороты, валуны. Бурлящая пена стремительно несется навстречу. Шлюпку, как щепку, бросает из стороны в сторону, ею становится просто невозможно управлять. Приходится сбросить газ, но и на меньшей скорости вода захлестывает лодку. И уже не вода, а сплошная водная пыль вокруг суденышка, и видимости никакой! Все пройденные до того пороги кажутся детской забавой…

Неожиданно этот ад заканчивается, река вдруг раздается в берегах, течение хотя и остается стремительным, но становится ровным. Как узнал потом Лазарь Прахин, он по незнанию, чему способствовало отсутствие лоции реки, выбрал самый опасный вариант вхождения в порог: местные жители ходят правым берегом по протоке за островом. Такой вариант преодоления Казачинского порога оценивается знатоками как преодоление на грани возможного. Скорее всего, повезло.

После такого жестокого испытания было очень приятно, возблагодарив речных духов, сидеть у разведенного костра уже в высушенной одежде, не торопясь ужинать, а затем на законном основании нырнуть в теплый спальный мешок. (Не один год оба не могли без содрогания вспоминать ужасный Казачинский порог!)

Красноярск предстал перед глазами путешественников по-сибирски спокойно, невозмутимо. И здесь они любовались мощной плотиной ГЭС, последней в сибирском энергосозвездии.

Здесь, в Красноярске, Прахин принял окончательное решение — дальнейшее продвижение по маршруту на “Тайге” продолжат он и его жена. Трое возвращаются домой. Один из них помогает супругам пересечь очередное междуречье (160 км) по железной дороге, произвести разгрузку имущества и ремонт шлюпки в Ачинске. По рекам Енисейского бассейна было пройдено 1800 км. Теперь предстояло путешествие по царству великой Оби.

Этот участок маршрута начинался с правого притока ее — реки Чулым. Здесь впервые штурманские расчеты Прахина оказались не очень-то верными. Дело в том, что по крупномасштабной карте оценить истинную длину изобилующей поворотами реки очень трудно. Обычно измеренное по карте расстояние умножают на некий коэффициент. На Чулыме этот способ расчета подвел: фактически река была на 400 км длиннее, поэтому в конце перехода бензин пришлось просто выпрашивать у встречных рыбаков. Стали докучать постоянные поломки “Вихрей”, одна из них — выход из строя торсионного вала — вынудила остановиться в поселке Комсомольском. После долгих поисков и расспросов все-таки удалось найти умельцев, которые устранили серьезную поломку (бескорыстно — опять-таки лишь за рассказы о Дальнем Востоке…).

Велика и просторна река Обь, величаво катит она свои волны до самого студеного моря — Ледовитого океана. Да и волны здесь, если не океанские, то почти морские. И постоянный встречный ветер — настоящий северный “мордотык”.

13 сентября. Путешественники вышли из Колпашево. Сказывается северная осень, собственно предзимье. Где-то впереди Полярный Круг, самый тяжелый участок трансконтинентального маршрута. А уже сейчас — холодные ночи. Скудная пища два раза в день, времени на отдых почти не остается: скоро начнут вставать реки, так что надо торопиться, следует учитывать каждую минуту. Но Прахины еще полны энергии и решимости преодолеть маршрут, хотя погода никак не способствовала хорошему настроению.

Узнав, что до Ханты-Мансийска (до Хантов, как говорят на Оби) остается что-то около 110 км, путешественники решаются, несмотря на ветреную погоду, идти ночью. И вот “Тайга”, с трудом преодолевая волну, крадется вдоль правого, довольно крутого берега. Открытые участки реки продуваются ледяным встречным ветром. Волна постоянно заливает лодку. На лобовом стекле намерзла вода. Штормовки обледенели. Помогала только мысль, что спасение лишь в движении. И уже когда замелькали огоньки Ханты-Мансийска, моторы начали работать с перебоями — не хватило горючего. Бензина не оказалось даже в примусе, а посему меню ужина было скромным: хлеб и сахар.

Вошли через длинную протоку в Иртыш и пошли вниз к месту слияния Иртыша и Оби. Местные жители предупредили, что здесь следует соблюдать осторожность. И действительно, устье Иртыша оказалось таким широким, что не сразу удалось определить, где продолжается Обь. И только мощные водовороты говорили о том, что опять началась громадная река. И снова дул встречный ветер. Иногда он налетал шквалами, и тогда вся поверхность Оби вскипала. Шлюпку захлестывало еще сильнее. Путешественники с трудом добрались до правого берега, чтобы переждать непогоду. Верный Алдан уже успел выскочить на берег, когда лодку накрыло и почти перевернуло огромной волной. Фортуна улыбнулась в очередной раз: все это произошло недалеко от селения, в котором, к тому же, оказался и склад ГСМ. И снова сразу же нашлись гостеприимные хозяева — приютили, осушили, накормили и напоили.

В этом поселке Новый Карым Кары, что севернее Хантов на

250 км, с большим сожалением расстались с Алданом, который с трудом переносил тяготы лодочного путешествия. Оставили его хорошим людям.

Приближалась зимняя пора. После долгих сомнений и споров на семейном совете было принято единственно правильное решение — продолжать маршрут, не теряя ни часа. Очередной переход от поселка Серегино до Салехарда составил еще трое суток пути.