Триумфом современной технологии назвали специалисты операцию по подъему со дна Северного моря 13-тонного норвежского кеча “Христиания”. Рассказ об этом впереди. Предварим его кратким упоминанием о двух фактах судоподъема с нашей домашней географией. Их почти никто не заметил. Даже проворные инспектора ГИМС, хотя происходило все ни где-то у черта на куличках, а в старой части Санкт-Петербурга — на Средней Невке.
Наши берега местами представляют собой кладбища кораблей. В “топляки” превращаются не только бывшие сухогрузы, буксиры и баржи, но и частные маломерные суда, брошенные владельцами или оставленные временно без присмотра. Взять, к примеру, списанные стальные сетеподъемники, из которых любители сооружают плавсредства, не поддающиеся классификации. Водоизмещение у них солидное, на зиму их не всегда удается поднять на берег. А на воде катера ржавеют до дыр, “наживают” свищи, трещины: “неожиданно” возникает течь по сальниковым и дейдвудным уплотнениям, магистралям охлаждения механизмов. А с течью лечь на грунт проще простого.
Два стальных катера, которые затонули на Средней Невке под осень 1999 года, когда-то тоже работали на промысле, а со временем превратились в плавдачи с парилками. Катера не один год исправно коптили небо трубами калильно-кипятильных агрегатов, пока, словно сговорившись, один за другим не “дали пузыря” на “штатных стоянках”. Так на реке появились новые подводные препятствия, опасные даже для мелкосидящего флота. К счастью, под водой катера не залежались. Изловчившись, их владельцы искупили грех — сумели организовать судоподъем почти допотопными плавкранами — не в Норвегии живем. Операции, надо полагать, получились накладными, однако катера были подняты для ремонта с последующим возвращением в строй действующих “паро”-теплоходов. Веник в руку их капитанам!
Деревянный кеч “Христиания” верой и правдой служил людям более 100 лет и в этом солидном возрасте ушел на дно родного Северного моря. Но не старость была основной причиной трагедии. Владельцы, уверовав в вечную прочность конструкций деревянного судна, ослабили контроль за состоянием корпуса. Однако некогда мощный узел опоры мачты — степс — стал хрупким, как древние кости. Позднее выяснилось, что переломился брус кильсона, и под давлением мачты просели флоры и шпангоуты. Давление передалось на шпунтовый пояс обшивки, пазы разошлись. Течь оказалась непреодолимой.
“Христиания” — кеч из семьи знаменитых норвежских лайф-ботов, небольших парусников, спасавших человеческие жизни на море, один из немногих сохраненных до наших дней. Бот сошел со стапеля верфи в норвежской столице в 1896 г. и был назван первым именем города, ныне известного нам как Осло. Национальной Ассоциации лайф-ботов “Христиания” служила в течение 36 лет. За ней значатся многие сотни спасенных моряков. Сотни гребных, парусных и даже моторных судов кеч оттащил на буксире от скалистых берегов и рифов и тем самым увел от беды, а то и неизбежной гибели. Как подавляющее большинство норвежских лайф-ботов, он нес службу поиска и спасения, будучи (тогда) чисто парусным судном. Не нашлось урагана, способного снести его короткие мачты-однодревки. Самым свирепым шквалам оказались не по зубам его льняные паруса. И не удивительно, что норвежцы всегда старались продлить век подобных судов. Как знаменитый “Фрам”, папирусный “Кон-Тики”, как фрагменты древних дракаров викингов, они являются достоянием нации, частью ее морского наследия, истории ее мореплавания и судостроения.
После многолетней трудной и опасной спасательной службы бот стал лоцманским судном. Уцелевший в годы фашистской оккупации страны, он в конце концов попал в руки супругов Петерсенов. Сознавая, что им досталось бесценное сокровище, Петерсены принялись за ремонт “Христиании”. Карл-Эмиль, его жена и помощница Тори восстанавливали кеч в надежде на то, что двое их мальчишек, учившихся ходить на палубе “Христиании”, со временем станут умелыми полноправными членами семейного экипажа. Надежда оправдалась около двадцати лет назад, когда кеч вышел после основательного ремонта в первое плавание. Оставаясь символом традиций, “Христиания” отныне служила яхтой для семейных путешествий и в какой-то мере для спорта, когда хозяева лайф-ботов устраивали гонки.
Шторм той гибельной ночи застал кеч на переходе из Норвегии в Англию примерно через час после выхода из гавани 9 сентября 1997 года. В общем-то для лайф-бота это был заурядный шторм, и он уверенно шел по курсу. Течь под пайолом в носовой части трюма открылась внезапно в момент встречи с очередным “девятым” валом. Все шестеро членов команды, сменяя друг друга, работали на четырех высокопроизводительных ручных помпах. Безостановочно действовала и мощная механическая помпа в машинном отсеке. Но вода продолжала подниматься, кеч быстро терял плавучесть.
С вызванного по радио вертолета Береговой охраны под палубу бота опустили два погружных насоса, но и они не смогли исправить положения. К четырем утра вода поднялась выше колен работавших в течение трех часов на помпах в каюте. К тому времени корпус заметно осел, гребни волн то и дело обрушивались на палубу и перекатывались через нее, как через низкий риф. Братья Петерсены и четыре их друга, составлявшие экипаж, решили покинуть “Христианию” на спасательном плоту. Двумя-тремя минутами позже их уже подняли на борт вертолета, а еще через четыре минуты мачты кеча скрылись в волнах.
 |
Последовательные стадии заводки стропов, отрыва от грунта, спрямления и подъема “Христиании” спасателем “Кингфишер”. Рядом — подводный телеуправляемый аппарат с манипулятором. |
Прошло двадцать месяцев, и 2 мая 1999 года над морской постелью деревянного лайф-бота, сработанного простейшим инструментом, зафиксировало позицию современнейшее судно-спасатель. “Сивэй Кингфишер” как бы завис над ботом, удерживаемый системой стабилизации так, чтобы “лунный кратер” — круглый проем в центре его рабочей палубы — находился точно над миделем “Христиании”.
Для мощной лебедки, смонтированной над “кратером”, бот весом 13 тонн не представлял серьезной нагрузки. Однако к судоподъему готовились основательно. Ему предшествовал подготовительный выход к месту катастрофы. Обследовалось дно и сама яхта. Корпус ее ушел в донный ил почти по ватерлинию. “Христиания” покоилась в положении на ровный киль, как на поверхности воды, и словно ждала, когда за нею придут.
Длина “Кингфишера” превышает 90 метров. Интернациональный экипаж состоит из 45 специалистов высокого класса. Рабочий язык — английский. На борту — образцовый порядок, строжайшая дисциплина. Помещение операционной с пультом управления — это “святая святых” комплекса, посторонние сюда не вхожи. Но для небольшой группы яхтсменов и их друзей сделали исключение, и они получили возможность видеть на телеэкранах ход уникального подводного действа.
Центральными фигурами за пультом были два оператора. Именно их “командам” подчинялся глубоководный манипулятор, сновавший вокруг “Христиании” наподобие трудолюбивой пчелы. Вот чудесное устройство выбрало на палубу ушедшие за борт снасти, переместило ближе к ДП 100-килограммовый якорь, подвело специальный резак под бушприт, чтобы перекусить скобу ватер-штага, который мог стать помехой для носовых оттяжек стропа. Петли навесного руля тоже удалось срезать — руль не должен был попасть в охват основного стропа.
Затаив дыхание, следили яхтсмены за приготовлениями. Они боялись словом или жестом помешать филигранной работе операторов, хотя их переполняли эмоции. Первым серьезным поводом для переживаний стал момент, когда при сведении в один узел стропа и оттяжек “рука” манипулятора выронила такелажную скобу. Нарезной нагель вышел из резьбы на скобе, и казалось, что ввернуть его не удастся. Однако через четверть часа скоба заняла предназначенное ей место.
Спустя 18 часов после начала операции обрезиненный стальной строп лег на корму бота, как буксировочная брага. Оттяжки, заведенные под штевни, зафиксировали положение стропа на корпусе.
Операция, все детали которой были распланированы и предварительно согласованы с судовладельцами, подошла к самой ответственной фазе — освобождению яхты от илистой “морской постели”. Так называемый эффект присасывания корпуса грунтом мог сказаться худшим образом. Как поведет себя яхта? Не сломает ли стропами грот-мачту? Эти и другие вопросы волновали и операторов, и яхтсменов. Но команда: “Вира помалу!” последовала, несмотря на все опасения.
Заработала лебедка. Шкентель медленно обтягивал слабину стропа. Вот “Христиания” чуть сместилась вперед и вверх. Она отрывалась от дна с дифферентом на корму. Бушприт поднимался все выше и выше до тех пор, пока угол между плоскостью палубы и стропом не достиг 10°. Вот в таком положении яхту и удалось оторвать от грунта. Довольно быстро ее подняли до 200-метровой отметки, затем еще выше. Но когда до поверхности осталось 99 метров, лебедку пришлось застопорить: сместилась одна из оттяжек, нарушилось устойчивое равновесие, и яхта легла грот-мачтой на строп. Казалось, опасения оправдаются — мачта будет поломана. Но операторам удалось за несколько часов при помощи второго стропа перераспределить нагрузку, одновременно придав корпусу горизонтальное положение. Вскоре яхту подняли еще на 70 метров для детальной проверки положения стропов и оттяжек. Водолазы в полной готовности заняли места в спущенном на воду “зодиаке”. Вновь заработала лебедка. И в 9 часов утра вторых суток работы показался топ грот-мачты, затем ванты в паутине водорослей и, наконец, палуба “Христиании”. Водолазы тут же включились в работу. Им довольно быстро удалось временно, но надежно блокировать поврежденный участок обшивки и ликвидировать течь. Когда же мощные насосы досуха выбрали воду из трюма и корпус обрел прежнюю плавучесть, “Христиания” нежно коснулась ноком бушприта стального борта своего спасителя. Она словно благодарила “Кингфишер” за чудесное возвращение к жизни, в знакомый мир волн и ветров. И, возможно, галантный “Кингфишер” ответил старушке: “Какие наши годы, мадам!”
Вся операция подъема заняла менее двух суток: она началась солнечным маловетреным днем, а завершалась ночью при ощутимом волнении. “Кингфишер” в пути до ближайшего порта Мэндал бережно укрывал бот от волны своим бортом. “Христианию” по прибытии сразу подняли на берег. По кругу яхтсменов пошло шампанское — виски из бортового бара кеча оказалось подпорченным морской водой. Уцелели кофе в вакуумной упаковке и баночное пиво. То и другое пошло в ход на следующий день, когда Петерсены с друзьями принялись наводить порядок на борту. Ила и водорослей внутри было в избытке. Работа была тяжелой и грязной, но радовала находками: керосиновая лампа отца, солнцезащитные очки, посуда, инструмент, личные вещи… Многое пришло в негодность. Чуть ли не тонну весил каждый матрас. Паруса и снасти выглядели нормально. Дизель, конечно же, предстояло ремонтировать, если не заменять. Требовала ремонта палуба, борт местами источили морские черви…
Пазы шпунтового пояса в районе степса разошлись на длине около трех метров, из них выбило конопатку. Предположительно до полного затопления в трюм каждую минуту поступало не менее 2 тонн воды. Степс и часть прилегающего набора перед восстановлением шпунтового пояса предстояло заменить. Никто не мог в день подъема бота на берег сказать, когда он вновь окажется на воде. Например, авторитетнейший “арчероголик” — Кнут фон Трепка с некоторым сомнением отозвался о намерении Петерсенов спустить восстановленную “Христианию” в ближайшие полтора-два года. Но, надеемся, нам еще предстоит услышать о выходе ее в плавание!
В. Гусев
В библиотеку