Чемпион Уимблдона и США в смешанном разряде Максим Мирный в этом сезоне активно улучшает свой одиночный рейтинг, прыгнув на две сотни номеров вверх к 129-й ступени. Порог первой <стопятидесятки> - показатель класса в мужском Туре. С начала года 22-летний минчанин уже дважды обыграл Джима Курье, причем на любимом покрытии бывшей первой ракетки мира - на грунте.

В теннисе, помимо прочих слагаемых успеха, важно элементарное везение – будь то удачная сетка или невыспавшийся соперник. И терпение. У Макса такого везения долгое время не было, зато терпения – на зависть любому.
Сколько раз проходил он круг за кругом квалификационного турнира, чтобы проиграть в борьбе последний матч, отделявший его от основной сетки! Есть от чего опустить руки. Но Макс, по природе удивительно спокойный и положительный человек, свои неудачи воспринимал философски. «Я же играю с ними на равных, – говорил он своим ровным голосом, – значит, должен когда-нибудь победить». Эта самая «нормальность» некоторое время мешала минчанину проявить себя в одиночке, где, чтобы побеждать соперников, надо быть немного одержимым. А в паре, тем более в миксте, «нормальность» партнера из недостатка превращается в преимущество.
Несколько лет назад Кубок Кремля вывел белоруса в первый финал турнира ATP Tour, на пути к которому пара Макс Мирный – Кевин Уллиетт обыграла второй дуэт мира: Грант Коннелл – Байрон Блэк. Полуфиналом «Большого шлема» закончилось выступление в смешанном разряде с Аленой Лиховцевой в Мельбурне на чемпионате Австралии-98. На заработанные деньги Макс полетел улучшать одиночный рейтинг в Азию, но прошлый сезон провел под знаком микста в летнем Лондоне. Объединившись с Сереной Уильямс, младшей сестрой Венус Уильямс, Макс произвел одну из самых больших сенсаций Уимблдона-98, завоевав главный приз в смешанном разряде.
На свой первый уимблдонский матч Серена надела ослепительно-белое платье в обтяжку, по фигуре, с низким лифом. На переходах сидела, сомкнув смуглые коленки и опустив глаза – облик «женственной» Серены был откровением. После каждого удачного розыгрыша 17-летняя партнерша летела к Максу хлопать ладошкой по его ладони и не переставала улыбаться. Макс уступал Серене дорогу на сменах сторон, наливал в стакан воду и вел себя как настоящий джентльмен. Выросшая в негритянском гетто девушка, не привыкшая к такому обращению, цвела и вдохновенно бросалась на мяч. В таком же стиле был взят штурмом Нью-Йорк, а Мельбурн-99 принес белорусско-американскому дуэту трофеи финалистов. Наш разговор не мог не начаться с Уимблдона.

– Уимблдон – один из турниров, на которых я вырос. Телерепортажи из Лондона во времена моего детства шли поздно вечером и всего по тридцать-сорок минут. Победу Пэта Кэша в 1987 году запомнил наизусть, каждое очко. Сам попал в Лондон только в 19 лет, играл квалифай, но в последнем круге проиграл швейцарцу Лоренцо Мандо.
– Как оцениваешь свою нынешнюю форму?
– Все предыдущие годы я проигрывал лишь в последних кругах квалифая, но начало 1999 года сложилось удачно. В паре с Андреем Ольховским выиграл три турнира, а в марте осуществил главный прорыв – в Копенгагене, где я, пройдя квалифай, дошел до четвертьфинала основной сетки и мы с Андреем победили в парном разряде. С тех пор пошли победы в одиночном разряде над Курье, Дрейпером, Спэйди, Сабалетой.
– В Париже ты пробился в основную сетку своего первого "Большого шлема" в одиночке...
– За три месяца до чемпионата Франции сыграл большое количество матчей и к Парижу подошел в хорошей форме. Квалифицировавшись, обыграл в первом круге Сабалету, финалиста Гамбурга и Сент-Полтена.
– Где готовился к сезону?
– Как всегда, у Боллетьери. Стал набирать хорошую форму, когда играл в Киеве матч против Украины на Кубке Дэвиса. Проиграл в четырех сетах Медведеву, но чувствовал, что показал теннис хорошего уровня. Улучшились определенные элементы игры: прием, подача, я лучше стал двигаться у сетки, прогнозировать удары. Если все будет хорошо, надеюсь, буду продолжать подниматься.
– У кого тренируешься?
– С прошлогоднего чемпионата США работаю с Ником Бреденелом, который до меня тренировал Войню и Павла. Ник живет в Нью-Йорке уже семь лет. Работаем мы не на постоянной основе, а в основном в межсезонье.
– Какова судьба пары Мирный – Ольховский?
– Мы с Андреем на старте года выиграли четыре турнира, очень здорово играли. Разошлись только потому, что он хотел, чтобы я с ним ехал играть в Европу, а я выбрал Америку. Мной руководил простой расчет: на таких крупных турнирах как Рим, Гамбург и Монте-Карло, я со своим трехсотым рейтингом не попадал бы даже в квалифай одиночных турниров. В Америке турниры были рангом пониже, поэтому поехал в Штаты поднимать свой одиночный рейтинг. Для меня американское турне обернулось удачей. Андрей же остался в Европе и играл пару с разными партнерами.
– Как вышел на Кафельникова, с которым отыграл Францию и Уимблдон?
– Позвонил ему и спросил, есть ли у него партнер. Он предложил сыграть вместе Париж, Квинз и Уимблдон. В Париже мы дошли до четвертьфинала. В Квинзе проиграли во втором круге, а в Лондоне выиграли сумасшедший четырехчасовой матч против Куэртена и Онсинса. Жаль, что Женя получил травму.
– Матч с бразильцами стал одним из самых памятных матчей первой уимблдонской недели...
– Там было столько моментов, что можно книжку написать. Матч оказался последним, и народу набежала тьма. Все друг у друга на плечах стояли. Перед зрителями всегда особенно хочется выиграть.
– Есть ли в твоем успехе одиночника заслуга парного разряда?
– Опыт, набранный в паре и миксте, очень помогает. Победы на турнирах «Большого шлема» дают уверенность и вырабатывают привычку играть на больших аренах при большом скоплении народу. Поэтому, когда выхожу на корт важного матча одиночки, у меня нет чувства, что все это в первый раз.
– Чем занимаешься вне корта?
– Читаю стихи Высоцкого, осваиваю гитару, все время с ней езжу. Последнее время смотрю много старых фильмов, запомнился «Raging bull» с Робертом де Ниро.
– Ты никогда не снимаешь своего медного браслета?
– Говорят, что медь вырабатывает кислоту, которая нейтрализует вредные вещества. Но я его ношу скорее как декорацию. Отцу тоже купил, потому что сказали, что он снижает давление и улучшает сон. Но у него браслет стал зеленеть, а с ним и кисть, поэтому он его выбросил. Некоторые игроки говорят, что медь помогает им от артритов плеча, локтя.
– Тебе рановато...
– Даже игроки моего возраста носят медь. К тому же на Уимблдоне и в Австралии используют «Шлезингер» – невозможно тяжелые мячи, по сравнению с теми, которыми играем целый год. Бьешь как по гири. В Лондоне в раздевалках народ только и делает, что ультразвук или другие какие процедуры.
– Ты не делаешь?
– Я стараюсь хорошо разминаться, растягиваюсь перед матчем.
– Как образовался такой успешный дуэт Мирный – Уильямс?
– Здоровались мы друг с другом, еще учась у Боллетьери. На чемпионате Австралии-98 к Серене подошел мой отец и от моего имени предложил сыграть микст. Она согласилась, но когда пошла просить нам wild card, ей дали wild card только с австралийцем Хьюиттом. Серена предложила мне попробовать сыграть где-нибудь еще. Папа связался с ней на Уимблдоне за день до записи на микст и, несмотря на то что она уже пообещала играть с Де Джаггером, она отказала ему и сыграла со мной. А после победы на Уимблдоне мы сразу договорились играть вместе в Нью-Йорке.
– Что ты знал о ней как об игроке?
– Раньше я даже понятия не имел, что Серена серьезно играет в теннис, думал, она у сестры вроде помощницы – «сумки таскать». Но два года назад случайно увидел, как Серена в трех сетах играла с Селеш, и понял, что ошибался.
– Как вы сыгрывались друг с другом?
– С иностранцами я общаюсь много, долго жил в Америке, тренировался у Боллетьери, поэтому проблем не было. После того как мы договорились играть вместе, я ходил на матчи обеих сестер, болел, потому что они всегда вместе. На Уимблдоне, в ресторане, вместе обедали. Это общение вне корта помогло нам лучше понять друг друга.
– В чем принципиальные отличия микста от пары?
– Микст отличается от пары тем, что приходится больше подстраховывать партнершу, например, за теми же свечками девочки часто не прыгают, просто не могут физически. По ходу дела надо заниматься учебой партнерши, которая не всегда ориентируется, что, где и как надо делать. Подсказываешь, разъясняешь. А так, в принципе, те же размеры корта, все одинаково.
– Значит, от партнерши требуется, чтобы понимала, кто здесь главный, и слушалась?
– Как в любом командном виде спорта, в миксте главное – взаимопонимание. У нас не было разделения на «главный – не главный». Я прекрасно понимал, что у нее самомнение большое и в Туре она уже звезда, поэтому не пытался читать нотации. Все решали сообща: когда тренироваться, когда кушать, когда что-делать. Я предлагал, она соглашалась или нет.
– Серена могла рассказать тебе про соперниц, у кого какие сильные и слабые стороны?
– Такой проблемы не стояло, поскольку любая девочка, против которой мы играем, очень боится Серены, это я ощутил с первого матча. Дрожат еще до выхода на корт.
– Почему?
– Может, потому, что она имеет успех в одиночке, может, потому, что у нее другого цвета кожа и мощи побольше, чем у других. Сестры Уильямс давят всех сначала чисто физически, к тому же многие соперницы плохо реагируют на стоны при каждом ударе. Когда Серена подает, а я стою у сетки, то вижу растерянность и страх в глазах девочки на другой стороне. Одна Лютич ее не боится. Она молодая, заводная, пытается бороться.
– Как они в игре?
– Обе сестры атлетичнее и мощнее других девочек, могут исполнять мужские элементы, например некоторые удары с лета, которые другие девочки не делают. Обе принимают мужские подачи. Против других соперниц я не задумываюсь, куда подавать, они боятся самой скорости мяча. Каталина Кристеа, та просто отворачивалась от мяча, пытаясь не отбить мою подачу, а увернуться от нее. Венус с Сереной, наоборот, упрямые, делают шаг вперед и стараются сыграть на опережение. Пусть у них не получается, но впечатление оставляет. Поэтому, когда парень подает на Серену в решающий момент игры, то всегда чувствует напряжение.
– Ключевой матч Уимблдона-98?
– Матч против Дэвенпорт – Макфи второго круга. Мы проиграли первый сет, и во втором у нас игра не заладилась, потому что Макфи очень здорово подавал. Серена все злилась, что не могла принять его подачу. Так мы боролись, боролись, но в конце концов победили.
– Насколько высоко может взлететь Серена как одиночный игрок?
– Думаю, первая «пятерка» ей по плечу. Но мне больше симпатична игра Венус, она разнообразней, к тому же с лета Венус почище играет. Серена как теннисистка более прямолинейна.
– Какие сестры по характеру?
– Обе девочки интересные, своеобразные. Любят смеяться до ужаса! Как у всех подростков, у них есть свои закодированные приколы, иногда так заведутся, что даже я, сидя рядом, ничего не понимаю.
– Что вас объединяет как игроков?
– Мы оба очень не любим проигрывать. Выиграв первый раз, мы уже знали наши возможности, знали, что можем повторить, и старались бороться до конца. Серена меня поддерживала. У нее бывали моменты, когда она нервничала и пускала все на самотек, тогда я пытался убедить, что все это ерунда, что мы уже много раз выигрывали, отдав первый сет.
– Как общаетесь вне корта?
– Разговариваем о музыке, потому что они обе, как и я, играют на гитаре, о фильмах. Венус любит сводить все разговоры к своему микстеру Джастину Гимельстопу, есть у нас такая тема. Сплетничает про него, что у них ничего не получается (хотя они выиграли два турнира «Большого шлема» – Австралию и Францию) и все так плохо. Венус мне все время жалуется на Гимельстопа, какой он плохой. Я говорю ей: ну что, мне передать ему, что ли? Она: нет-нет-нет!
– Может, она с тобой хочет играть, вот и жалуется?
– Может быть, не знаю. Пусть они сами разбираются, с кем кому играть. Пока мы с Сереной выигрываем, надо поддерживать победные традиции. Когда мы обедали вместе на кортах, в ресторане для игроков, Венус не давала мне покоя с изучением русского языка. Получалась такая картина: Венус спрашивает, как по-русски, например, «хэллоу». Потом сидит, полчаса выговаривает «здравствуйте», а рядом хохочет Серена. Венус вообще неплохо говорит по-французски, а Серена учит португальский.
– На бал чемпионов пошли вместе?
– Нет, Серена не захотела.
– Как же так?
– Не знаю. После финала сама спросила: «Идешь на бал?» Я говорю: «Конечно, иду». Она сказала, что тоже придет. Потом позвонил ей в половине девятого, а бал в девять начинается: «Ну что, собралась?» Она: «Нет, я не пойду». Тогда я спросил: «А Венус идет?» Серена сразу вспылила: «Ты хочешь, чтобы кто пошел, я или она?» Я говорю: «Обе приходите». Там бы пригласительных хватило. Каждому победителю дают три билета. Со мной пошел папа, так мы Володю Волчкова взяли за компанию, чтобы билет не пропадал.
– Что такое бал чемпионов?
– Ничего интересного. Как выиграл финал, так после вручения трофея дают в конверте это приглашение. Потом приносят в раздевалку для примерки абсолютно новые костюмы разных размеров с бабочкой, галстуком, белой рубашкой и нарядные ботинки. Подбираешь себе вечерний костюм, а потом стюард записывает, в какой гостинице ты остановился, и после бала им там все оставляешь.
– Как встречают в "Савойе"?
– Как входишь в гостиницу, видишь список, кому куда садиться. Стол направо, например, «чемпионы микста с гостями», налево – «чемпионы одиночного разряда с гостями». Стол ветеранов тоже есть. Все очень традиционно. Одних вилок и ложек штук двадцать. До ужина минут сорок был коктейль, и все стояли с шампанским в руке и разговаривали. Народу – не протолкнешься; пройтись, размяться нет возможности.
– Что там за обстановка?
– Музыка играет, арфы, все очень традиционно. Еду носят очень медленно. Порции чисто символические, цыпленка не накормишь. Постоянные тосты. Был даже победитель 1926 года, в то время теннисисты выигрывали Уимблдон раз по десять, поэтому пока перечислят титулы каждого чемпиона, можно заснуть. Мы ушли в 12 часов.
– Как поддерживаешь с сестрами связь?
– По Е-mail. Купил ноутбук "Сони" и везде вожу его с собой. Поздравляю их с победами, все время слежу за результатами, спрашиваю, как и что. Пишу, когда есть время и настроение.
– Серена тебе что-нибудь подарила после победы?
– Ручку с нарисованным теннисным мячиком после US Open.
– Ты с ней, наверное, не расстаешься?
– (Cмеется.) Да уж, из рук не выпускаю.
– А ты сам ей цветы вручил?
– Нет, просто поздравил, мы ведь оба профессионалы. Для нее это работа, для меня тоже работа. Хорошо было бы в ресторане вместе отметить, но не получилось. У меня было полно дел, поэтому, взяв напрокат машину, надо было за два дня успеть объехать всех друзей, увидеть тех, кого хотел увидеть, и пообщаться.
– Где хранишь Уимблдонский трофей?
– А где ему быть – дома в Минске стоит, пылится. Очень, кстати, стал быстро чернеть. Он же из серебра, и его нужно постоянно полировать. Но нам дают не трофей, а уменьшенную копию.
– Сам трофей тяжелый?
– Не сказал бы, мы его вдвоем с Сереной держали. Я свою руку вытянул, потом заметил, что она еле дотягивается, и опустил, чтобы ей удобней было.
– Тебе самому какой трофей больше нравится?
– Мне все равно, лишь бы выигрывать побольше.