25 августа 1914 года вышел в свет очередной номер журнала "Лаунъ-Теннисъ". Это был тридцать девятый по счету и последний выпуск первого в истории России периодического издания, посвященного теннису.
От 25 августа 1914 до 22 февраля 1992-го, когда "явился" миру "Теннис +", сотый номер которого вы держите в руках, без малого семьдесят восемь лет.

Русская эмиграция издавала в Париже в 1930-31 свой ежегодник, а в 1960 схожее издание появилось и в нашей стране. Издательство "Физкультура и спорт" начало выпускать ежегодник "Теннис". В 1989 и 1990 годах на смену ему пришел Альманах, который внешне заметно отличался от своего предшественника, однако неизменным оставалось едва ли не самое существенное - периодичность издания, увы, не менялась: ежегодник, он и есть ежегодник, как ни украшай его, как ни меняй содержание.
Федерация тенниса, ФиС обращались в "Инстанции" с предложениями, просьбами разрешить издавать ежемесячный журнал. Ответ был неизменно суров. Суть его - "товарищи, не до вас". Устно поясняли: "Неужели вы не понимаете, что происходит. Мировые цены нефть упали настолько, что страну кормить не на что..."
Но голь, как известно, на выдумки хитра. Хотя, впрочем, смешно называть теннис "голью". Но ведь сейчас речь не о мировом теннисе. И вот руководители издательства "Физкультура и Спорт" Василий Жильцов и Валерий Штейнбах придумали гениальный ход:
- Для издания журнала требуется решение ЦК... В сегодняшней ситуации черта с два такое пробьешь... Но никто не запрещает издавать нам, скажем, буклеты. Вот, - предложили они мне, - ты с Тарпищевым и выпускайте такие буклеты, страниц по 40-50, хоть шесть раз. Но названия должны быть все время разными...
"ТЕННИС. Первые шаги". Так назвали мы с Шамилем первый наш выпуск.
Сорок страниц. По сути - журнал.
Усилия авторов дополнили фоторепортеры. Четыре фамилии - Андрей Голованов, Леонид Зинкевич, Сергей Киврин, Виктор Янчук. Не правда ли, знакомые читателям "Теннис +" имена?
Но страна менялась. Менялись жизненные приоритеты, интересы. Теперь в ней было место и теннису.
Пришло время и для теннисного периодического издания. Президиум Федерации назначил Спасского и Тарпищева ответственными за подготовку журнала.
Вместе с Сергеем Фоменко, экономистом, юристом и весьма сообразительным молодым человеком, мы полетели за океан. Рождалась идея учреждения TITC - Tennis International Trade Corporation, которая, помимо всего прочего (спонсор ведущих молодых теннисистов страны, генеральный спонсор женского турнира в Санкт-Петербурге и т. д.), взяла бы на себя и издание теннисного журнала.
Именно там и тогда решили мы с Тарпищевым, что начинаем издавать журнал в начале 1992-го, что будет он ежемесячным, что штат его составят...
- А какие могут быть сомнения? - спросил Шамиль Анвярович. - Вся твоя бригада...
И вправду, в Альманахах 1989 и 1990-го, кроме фоторепортеров, которых я уже вспоминал, печатались и другие давние мои коллеги - Наталья Черепанова, Йожеф Саси, Владимир Хотинский... Та "бригада", которая выпускала на шести языках ежемесячник "Спорт в СССР" (издание журнала "Советский Союз"). Само собой разумелось, что в "Теннис +" будет работать Борис Фоменко, журналист и историк тенниса. Тарпищев предложил привлечь и известного фоторепортера Леонида Зинкевича.
Так формировалась редакция, которая и выпустила сто номеров "Теннис +".
В той давней поездке по Америке мы приобрели немало новых знакомых, которые стали затем нашими друзьями. Первым из них хочу назвать знаменитого американского журналиста, телекомментатора Бада Коллинза, главного в ту пору редактора "World Tennis". В своем втором номере мы опубликовали очерк Бада об Андре Агасси. Прошли годы, "Уорлд Теннис" приказал долго жить, однако Коллинз остается нашим другом и автором. Даря мне одно за другим новые издания "Bud Collins' Tennis encyclopedia", он величает меня то "своим человеком в Москве", то его "московским боссом и издателем". "Олег, здесь, на "Кубке Кремля", я дал уже на твоем журнале не менее двух десятков автографов. А это значит, что меня теперь читают и в России..."
Мне довелось писать в журнале о многих турнирах. Матчи, встречи с великими теннисистами, победы наших соотечественников. Беседы с звездами. Но прежде всего вспоминаю собственную... неудачную попытку взять интервью.
Барселона - 1992. Олимпийские игры. Договариваюсь о беседе с Эдбергом, великим шведом, объявленным по итогам 1991 года чемпионом мира. Стефан, человек весьма обязательный, предлагает:
- Сразу же после завтрашнего матча. Сначала пресс-конференция, а потом беседа с вами. Но минут десять, не больше...
Завтрашний матч Эдберга, "посеянного" в Барселоне вторым, - дебют на Олимпийских играх. Поединок с Чесноковым. И сенсация. Сумасшедшая сенсация! Андрей отправляет Стефана домой - 6/0, 6/4, 6/4.
После матча Эдберг извиняется: "На следующем турнире". Не обманул. Спустя пару месяцев, на US Open, он находит для меня время. А в Барселоне на нашей улице праздник. Хотя Чесноков проигрывает уже следующий матч, другой Андрей, Черкасов, "посеянный" тринадцатым, разбушевался не на шутку. Выиграв два матча, Андрей в третьем круге вырывает победу у самого Пита Сампраса, получившего на Играх третий стартовый номер. Победив затем еще одного соперника, Андрей завоевывает бронзовую медаль. И это в турнире, где играли Джим Курье (1), Горан Иванишевич (4), Борис Беккер (5), Майкл Чанг (6), Ги Форже (7), Михаэль Штих (8), Серхио Бругейра (15). Чемпионом тогда стал Марк Россе, но в те времена мы еще, понятно, и мечтать не смели об олимпийском золоте Евгения Кафельникова.
Кстати, из Барселоны журнал напечатал два репортажа. Мой (Взгляд на Барселону из России) и Бада Коллинза (Взгляд на Барселону из Америки).
Работал на первом в спортивной биографии Кафельникова турнире "Большого шлема". "Ролан Гаррос"-93. Тогда Евгений в основную сетку пробился через квалификацию. Затем побывал на Уимблдоне-94, где Кафельников впервые попал в число "сеяных". Писал об Открытом чемпионате Австралии-95, где Евгений впервые вошел в компанию четвертьфиналистов. Наконец, повезло стать очевидцем и первого триумфа Евгения в турнирах из серии "Большого шлема", на "Ролан Гаррос"-96.
Подходили к концу двадцатый век, второе тысячелетие. Париж торопил время, и на Эйфелевой башне горели, уменьшаясь ежедневно на единичку, цифры - до 2000 года осталось... дней. Цифры эти останавливали, завораживали, напоминали, как важны д а т ы, и, видимо, потому и заканчивал журнал свой репортаж едва ли не эпически.
"9 июня 1996 года. 17 часов 42 минуты. С этой минуты у России есть свой чемпион турнира "Большого шлема" - эта фраза будет теперь кочевать из газеты в газету, из журнала в журнал. И этот журналистский штамп, который не может не радовать..."
Угадали. Эту фразу из "Теннис +" коллеги заметили.
Таких воспоминаний у журналистов редакции великое множество.

Олег Спасский