Продолжаем публикацию глав из книги Натали Тозья "Изнанка женского тенниса" (начало в №№ 9,12). На этот раз Натали делится воспоминаниями о тренерах женской сборной Франции. Впрочем, как следует из предлагаемого отрывка, Натали отнюдь не спасовала перед авторитетами наставников и осталась верна своей весьма откровенной манере повествования.

Кого-то подробности взаимоотношений Натали с тренерами сборной заставят сопереживать. Другие увидят между строк откровений следы ее собственных комплексов.

А может быть, Натали просто обидно за то, что ее спортивный подвиг (уже в зрелом теннисном возрасте она полностью поменяла стиль игры на атакующий, чтобы выбиться в мировые лидеры) так и остался недооцененным в ее родной Франции? Во всяком случае равнодушным откровения Натали Тозья не оставят, наверное, никого.

В свое время поговаривали, будто я была против того, чтобы Яник Ноа стал капитаном сборной Франции на Кубке Федерации. Ложь? Наоборот, я считала это отличным решением, но прежде чем согласиться играть за сборную под его руководством, хотела выяснить, насколько интересен ему женский теннис. Я была первой ракеткой Франции в течение более семи лет, но наши дороги так ни разу и не пересеклись. Никогда не видела Яника на женских турнирах, поэтому для меня он был инопланетянином. Небожитель, звезда, вечно спешащий человек, сердцеед, великий игрок - кто угодно, но... капитан женской сборной Франции? Я просто не видела никакой логической связи между ним и нашей командой. За исключением желания избавиться от Франсуазы Дюрр (бывшей капитаном сборной Франции до Ноа. - Ред.)

Я постоянно спрашивала себя, почему в его персоне так заинтересованы Жюли Алар-Декюжи и Мари Пирс? Возможно, покажусь излишне подозрительной, но в мире профессионального спорта редко кто выступает с подобной инициативой ни с того ни с сего - исключительно на благо теннисного сообщества. Как правило, за такими предложениями скрывается чей-то личный интерес. Тем не менее, возражать не стала, лишь напомнила, что Ноа никогда не интересовался женским теннисом, и ему еще многое нужно узнать.

Девочки были согласны со мной, но считали, что главное - не в этом. Им казалось, что приход Яника в сборную принесет пользу хотя бы тем, что привлечет внимание прессы и изменит климат в команде. Будущее показало, что они были правы: мы все относились к Янику с уважением, и одно это многое значило. Теперь, по прошествии времени, я могу даже сказать, что это помогло нам выиграть Кубок Федерации. Но тогда я поставила условие, чтобы Франсуаза Дюрр осталась в сборной. Мои подруги по команде под тем предлогом, что я дружна с Франсуазой, попросили именно меня объявить Дюрр о ее отставке с поста главного тренера. Я посчитала это не слишком любезным с стороны коллег. В конце концов им самим надо было взять на себя ответственность за свой выбор нового капитана. Мне казалось, что я не самая подходящая кандидатура, тем более, что меньше всего ратовала за такое решение.

Тут-то как раз и возник слух о том, что я против Ноа.

И все же нам понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться в правильности своего выбора. Яник стал просто образцовым капитаном. Я жалею лишь о том, что у нас не сложилось с ним доверительных отношений. Он много говорил с другими теннисистками один на один, чтобы узнать из первых рук, как себя чувствовали остальные девочки. Но со мной таких бесед не вел. Наверное, говорил себе: "Она самая старшая, у нее богатый опыт, она тренируется у одного и того же тренера уже много лет, поэтому я не нужен ей так, как нужен остальным".

Да нет же, нет! Он был очень нужен мне. Ах, как мне хотелось, чтобы он первым сделал шаг навстречу. Мы могли бы принести команде гораздо больше пользы, действуя сообща.

Но как бы то ни было, в коллективе атмосфера была просто прекрасной. Мы стали работать более целеустремленно: рано вставали, делали пробежки, занимались йогой, много смеялись за столом, а наша диета была легкой и сбалансированной.

Яник сумел нас всех очаровать. В том числе и меня, хотя он олицетворяет все то, с чем я боролась всю жизнь. Ноа никогда не работает на перспективу, все как-то урывками. Ни с того ни с сего мы вдруг начинаем тренироваться как сумасшедшие, и вдруг - все, разбегаемся! Это не по мне. Может быть, такой подход помогает мобилизоваться на какое-то время за счет повышенной мотивации, но хорошо ли это для спорта? Не знаю.

Вот почему я соблюдала дистанцию в отношениях с капитаном. Я слишком стеснительна, чтобы говорить с ним о наболевшем. Он был к нам настолько доброжелателен и деликатен, что я просто не представляла себе, как это вдруг скажу ему: "Пойдем на корт, я покажу то, что, возможно, помогло бы тебе в свое время улучшить удар справа!"

Положительное влияние Яника на сборную мы особенно ощутили во время поездки на матч в Японию в 1997 году. Мы гордились тем, что путешествуем вместе с ним, нам было любопытно наблюдать за каждым его жестом. Мы радовались, как маленькие девчонки. В Токио все просто из кожи лезли вон, чтобы показать себя в полном блеске. Он же, верный своей философии, пытался передать каждой из нас чувство общности, наверное, это называется командным духом. Хотя вскоре он наверняка заметил, что в женском коллективе решать эту задачу нужно куда более осторожно, чем в мужском. Тем не менее Ноа создал в сборной такую атмосферу, которой у нас никогда уже не будет. Ради Яника все готовы были отказаться от своих прежних привычек. Например, Мари Пирс несколько дней подряд приходила на завтрак в восемь часов утра! А ведь прежде она никогда не появлялась раньше двух часов дня!

На первый матч в Токио я вышла как никогда уверенной в своих силах. Выиграв у лидера японской сборной Аи Сугиямы 6/4 в решающем сете у нее на родине, я и на следующий день была в ударе. 7/5, 4/6, 17/15 - вот мой счет с Наоко Саваматцу. Этот матч вошел в историю тенниса и, конечно же, навсегда останется в моей памяти.

Я показала фантастический теннис, вовремя выходила к сетке, выдавая порой суперудары с лета. И все это продолжалось четыре часа семнадцать минут. Я так хотела выразить Янику свою признательность. Да что там - просто сказать ему: "Знаешь, Ян, мне так приятно выиграть этот матч вместе с тобой!" Да, после победы я бросилась в его объятья, но очень скоро ко мне вернулась прежняя холодность. Ох, уж этот мой характер!

Вместо благодарности я вдруг возьми и брякни: "Ян, мне ведь надо идти готовиться к парной встрече, не так ли?"

Он посмотрел на меня недоуменно: "С тобой все в порядке, Натали? Ты только что сыграла матч, который длился четыре часа семнадцать минут. Тебе не кажется, что ты выполнила свой долг?"

Тот сезон подтвердил способность Яника обращать в золото все, к чему он прикасается. Ибо когда он верит во что-то, то вкладывает всю свою энергию. В первый же год своего капитанства Яник вывел нас в финал Кубка Федерации, который мы играли в Голландии. Подготовка к этому матчу была детально расписана согласно фирменной методике Яника, в рамках которой нам предстояло прожить вместе пятнадцать дней! Этот рекорд не скоро будет побит! Только он был способен сподвигнуть нас на такое! Мы старались изо всех сил. И если выдержали это испытание, то только потому, что видели перед собой перспективу, жили ради будущей победы. Без этого одна бы из нас точно "съехала с катушек". Но все вместе мы смогли это выдержать.

Мы выиграли эти соревнования. С тех пор считаю эту победу поворотным моментом своей карьеры. Чтобы почувствовать себя причастной к элите, мне нужна была именно такая крупная победа. Этот успех помог мне раскрепоститься.

В матче первого круга следующего розыгрыша Кубка Федерации (в 1998 г. - Ред.) Яник не поставил меня играть одиночку, хотя я только что была в финале Уимблдона. Да, матч проходил на грунте, не лучшем для меня покрытии, но мне казалось, что мой опыт должен был сыграть решающую роль в выборе Ноа.

Не тут-то было. На этот раз я вышла из себя. Я злилась, но не по-глупому, как капризный ребенок, которого родители отказались отвести гулять в сквер!

На моей стороне были сильные аргументы. Я находилась в прекрасной форме, кроме того, ощущала психологическое преимущество над нашими тогдашними соперницами (включая Мартину Хингис после Уимблдона). Я так и не смогла примириться с решением моего капитана- и мне пришлось за это дорого заплатить.

Перевод Михаила Иванова
Продолжение следует