25 апреля исполнилось бы 77 лет Сергею Сергеевичу Андрееву, выдающемуся игроку и тренеру, занимающему в истории советского тенниса одно из самых почетных мест. А 18 января его близкие отметили пять лет с того дня, как его не стало. До публикации в "Теннис+" № 11/98 о последних годах его жизни было известно немногим, и мало кто из теннисного мира знал, где он похоронен.

В день памяти Сергея Сергеевича мы с Ниной Валерьевной Шершовой, дочерью известных теннисистов и тренеров Тамары Махмуд-Бек и Валерия Шершова, среди заснеженных могил 22-го участка на Ваганьковском кладбище отыскали скромный памятник, под которым покоятся несколько человек. Последняя строка скорбного перечня гласила: Андреев С. С. 1923 - 1995. Так открылась еще одна тайна теннисного маэстро, пожелавшего в последнее десятилетие жизни изолировать себя от друзей и знакомых... Но ведь до обета молчания была напряженная теннисная жизнь с многочисленными поездками, незабываемые матчи, победы, одержанные Андреевым, его воспитанниками и партнерами. Его знали, уважали, иногда не понимали, но любили и до сих пор хранят благодарную память... Вот что вспоминает Лариса Дмитриевна Преображенская, много лет игравшая с Андреевым микст. Их высшие достижения на корте - победы на Спартакиаде народов СССР 1956 г. и Всесоюзных зимних соревнованиях 1956-1957 гг., финалы чемпионатов СССР 1957 и 1959 годов.
... Первый раз я увидела Сережу в парке ЦДКА летом 1944 года. Это был очень худой молодой человек, замкнутый и нелюдимый, стоявший в основном у стенки, он ни с кем не разговаривал, никогда не улыбался. Говорили, что он недавно вернулся с фронта, кажется, у него было ранение.
Война заканчивалась, хотелось жить интересно и весело. На территории нынешнего музея Вооруженных Сил было 24 площадки. Я целые дни проводила с ракеткой, завершив одну встречу, начинала следующую, переходила с корта на корт. Ровно в 6 часов собирались музыканты - мои болельщики, они располагались рядом с кортом и порой мешали бить по мячу, играя военные марши, фокстроты и танго. Такая праздничная приподнятая атмосфера царила в то время.
Когда позже Андреев начал побеждать на соревнованиях, мне стало ясно, что он добился успеха сам, без тренера, упорным трудом. Его отличала в игре ювелирная точность ударов, результат многочасовых занятий у стенки. Вот какой шутливый стишок сочинила о нем Клавдия Борисова, тоже игравшая с ним микст. А поводом стало приобретение Андреевым неведомо где красивых кед:

В баскетбольных ходит кедах,
А играет, как при дедах.
Может, это кеда жмет,
Не дает идти вперед?!

Да, с задней линии Андреев играл превосходно. И скоро у него появились успехи: сначала в чемпионатах Москвы, а потом и на союзных, его имя зазвучало в теннисном мире. Андреев играл в "Спартаке", а я - в ЦДКА. В 1954 году вместо спортивного отдела ЦДКА, где мой папа, полковник Горин, был начальником, организовали Центральный спортивный клуб МО. На Ленинградском проспекте был один большой ангар, где мы занимались вместе с футболистами и хоккеистами. Времени давали мало, поэтому часто играли вчетвером на корте и очень часто у стенки. Кроме того, снимали корты на "Динамо", где тренировались порой до часу ночи или с шести утра. В то время в Москве действовал лишь один зимний корт. Когда построили "Шахтер", стало немного легче.
Сергей Сергеевич предложил мне выступить с ним в миксте в 1955 году, а до этого я играла с Семеном Яковлевичем Фридляндом. С ним было непросто, например, он мог мне сказать, "что ты открыла ворота?", когда я занимала неправильную позицию на корте, или "ты мне ловушку устроила?", если я поменялась неправильно. За десять лет, что мы играли с Андреевым, он никогда не повысил на меня голоса. После моей ошибки разводил руками и говорил: "Ну Ляля!" и только.
Вот как мы, например, тренировались с Андреевым, когда не было свободного корта. Стоя у стенки, били по очереди в мишень - один удар он, второй я - и так по два часа.
Мы продолжали играть вместе, даже когда Сергея Сергеевича назначили старшим тренером сборной, и часто побеждали. Было немного обидно, что мы не имели права обыгрывать его воспитанников - Аню Дмитриеву и Сергея Лихачева. Во время одной из таких встреч мы уверенно вели в счете. Но неожиданно Андреев начал играть слабее. Я не поняла, в чем дело, и рассердилась. "Нужно было заранее предупредить, что мы должны проиграть". Конечно, это не его вина: руководители тенниса не поняли бы - какой же ты старший тренер, учитель, если учеников своих обыгрываешь.
Назначение Андреева старшим тренером сборной стало для него приятным событием - его способности отметили, но, с другой стороны, с ним поступили несправедливо: не дали играть. Когда таким сильным мастерам, как Озеров и Андреев, предлагали завершать карьеру, становилось грустно. Руководившие тогда нашим теннисом Семен Павлович Белиц-Гейман и Виктор Владимирович Каллегорский просто отсекали ветеранов от чемпионата страны, а ведь они были сильнее более молодых конкурентов! В 1953 году Николаю Николаевичу с большим трудом разрешили играть чемпионат страны в Киеве, и он стал там абсолютным чемпионом, причем одиночный финал играл с Андреевым. Вот вам и ветеран! Мне удалось продержаться до 37 лет - свою последнюю Спартакиаду сыграла в 1967 году.
На корте Сергей Сергеевич был необыкновенно подтянут и собран. Его отличало тонкое чувство игры, а козырем была игра на задней линии. Но почувствовав, что для победы этого маловато, он стал выходить к сетке и делал это наверняка. Непросто в 30 с лишним лет менять стиль, но ему это удалось. Как сейчас вижу его знаменитые розыгрыши: после длинного слегка подкрученного удара - драйва - выходит к сетке и забивает справа идеально чистым движением - "хлопушкой".
Вспоминается такой эпизод. Он играл с Андреем Потаниным, тот был на несколько лет моложе и хулиганистый такой. Андреева между собой все звали "Гиббон". Потанин, проигрывая, начал злиться и, чувствуя свою беспомощность, вслух стал комментировать происходящее: "Гиббон пошел к сетке, смотрите. Такого никогда не было, он опять пошел вперед!" А Сергей Сергеевич невозмутимо продолжал брать одно очко за другим.
А за пределами корта... Самое памятное - Андреев увлекался мотоциклом. Но ездил безобразно. Посадит на заднее сиденье кого-нибудь из девчонок и прокатит так, что та завизжит от страха. Однажды и мне "посчастливилось" проехать, но я не произнесла ни звука, несмотря на крутые повороты и виражи. Андреев любил пугать и разыгрывать людей. Многие обижались на эти розыгрыши, потому что он знал "болевые" точки каждого и задевал за живое.
С ракетками тогда было непросто. Мне их привозили подруги из-за границы, выручали не раз и чемпионка Венгрии Жужи Кермеци и чемпионка Чехословакии Вера Сукова. Однажды мы поехали в Лондон в туристическую поездку, и нам выдали по ракетке. Сергею Сергеевичу она была ни к чему - женская, и я попросила мне ее продать. Он согласился, но после этого очень долго тянул, говоря: то забыл, то обещал кому-то. Словом, довел меня до бешенства и только после этого ракетку принес. Такая была черта характера: любил злить людей, держать их в напряжении.
Он изучил теннисную науку досконально. Ученики доверяли безоглядно. Но тогда в сборной было два наставника: Белиц-Гейман требовал, чтобы все шли к сетке, а Андреев ставил выше всего игру с задней линии. И каждый вел своим путем. Порой доходило до абсурда: надо было по условиям игры дважды в гейме сходить вперед, а за мяч, выигранный у сетки, давали два очка. И вот многие предпочитали быстренько их проиграть, а при счете 0/30 начинали гейм по-настоящему. Бывало игрок выходит к сетке, а тренер его соперника кричит с трибуны: "Бей в сетку или аут!", чтобы случайно не отдать два очка. Ужасно все это было, конечно, но при этом шла работа: и семинары и конференции, споры и поиски новых путей.
И вот еще одна черта его характера - он никогда и ни с кем не делился опытом. Все, что знал, было его. Возможно, потому, что всего добился сам, считая, что и другие должны поступать так же. Всем известна история с Екатериной Крючковой, которая попросила помочь ей с ударом справа да так и ушла ни с чем.
Все знали, что Сергей Сергеевич очень любил музыку - классическую и джаз. Ему нравилась "Лунная соната" Бетховена, он нам на сборах даже играл ее на фортепиано. Был очень замкнут. Даже мне он не говорил о родных. Однажды мы ехали на поезде в Ташкент, разговорились. На мой вопрос, когда женишься, признался, что боится этого шага, потому что не хочет ошибиться. Вдруг женщина обманет его. Хорошо помню, что в 60-е годы он встречался со Стасей, приятной, интеллигентной женщиной, не теннисисткой. Я знала ее родителей - они всегда приходили болеть за него. Сережа о ней уже говорил "невеста", все ждали свадьбы, но из этого ничего не получилось.
Его отношения со Спорткомитетом обострились после поездки с женской сборной в Италию, где у него украли сумку с паспортами всей команды и деньгами. Когда он входил в вагон поезда, сумку срезал воришка. Представляете, чем грозила в то время пропажа денег и документов? Лариса Савченко вспоминала, что, когда она вошла в тамбур, где стоял Андреев, она его не узнала: он состарился на глазах. Команда тогда с трудом добралась домой, а потом его очень быстро сняли с должности главного тренера сборной, он стал невыездным. Его, конечно, здорово обидели.
Позже, Сергей Сергеевич работал с Лейлой Месхи, часто летал в Тбилиси, но никто о нем ничего точно не знал. Через некоторое время - уже в 80-е годы я встретила его на Ширяевке, он тренировал Лейлу на центральном корте. Мы давно не виделись, и я обрадовалась: "Сережа! Ты!" Но он сухо со мной поздоровался, буркнув: "Не мешай!".
После этого я Андреева больше не встречала. Позже я прочла в вашем журнале, что у него была женщина. Хорошо, что он был не один...

Записал Юрий Захарьев