Теннис в России
начальнаяотправить письмопоиск
Обложка номера 4

Оглавление

Не везет в казино - везет в теннисе

Теннисную карьеру Андрея Ольховского можно оценивать по-разному: она явно удалась и в то же время могла быть гораздо ярче. Объективно он многого достиг и, несмотря на свои 34 года, считается одним из лучших игроков в парном разряде. Этого теннисиста, к счастью, миновала участь мастеров предыдущих поколений, вынужденных вариться в собственном соку, довольствоваться считанными выездами за рубеж и символической оплатой. С другой стороны, пережитки прошлого сыграли свою роль и в его судьбе. Именно в те моменты, когда Андрею был необходим рывок, ему перекрывали кислород: отстраняли от поездок. Ольховский признается, что только огромное желание играть и поддержка близких не давали ему сойти с дистанции. Он рассудителен, на все имеет точку зрения. Скромен, одет неброско, кажется, что равнодушен к внешним проявлениям богатства. Звездой себя не считает, все, мол, познается в сравнении - есть люди более знаменитые. В меру откровенен. Есть темы, которые ему явно неприятны. Например, как-то болезненно реагирует на вопросы о его сегодняшней жизни в Монте-Карло, тут же переводя разговор на Москву, подчеркивает, что он российский гражданин. Неохотно говорит о своем будущем, что, впрочем, понятно: не так просто, отдав всю жизнь теннису, найти себя в чем-то другом. В свой последний приезд в Россию, где Ольховский готовился к крупному турниру "Monte Carlo Open", он дал интервью корреспонденту "Теннис+".

- Мама сказала, что еще пару дней назад у вас была высокая температура. Сегодня вы уже тренировались. Не щадите себя...
- Ничего страшного. Просто мне удалили зуб мудрости, и я никак не ожидал такой реакции. За несколько часов температура поднялась до 39 градусов. Я все время рвался на корт, но поиграть удалось только сегодня. - Складывается такое впечатление, что в последнее время вам как-то не везет со здоровьем. Колено часто беспокоит. Как прошла операция?
- У меня оказался поврежден левый коленный сустав - точнее, хрящ. Поэтому в Монте-Карло пришлось прибегнуть к атероскопии. Знаете, врачи делают в колене дырочки, и под микроскопом скальпелем творят там то, что считают нужным. Вроде бы, все прошло удачно.
- Это ведь не первая операция?
- Третий раз такое со мной случилось. В 1997-ом чуть было не сломалась кость. Я начал выступать спустя два месяца после операции, как следует не восстановился. Только сейчас понимаю, что стоило подождать. Травма тревожила меня все время, я плохо двигался, полухромал, полубегал. В августе 1998 года уже не попадал в сотню в парном разряде, а с одиночкой вообще распрощался. Сезон, правда, в целом закончил неплохо, 72-м в мире, учитывая, что играл на одной ноге.

- Интересно, игроки, видя ваши трудности, предлагали выступать вместе в паре? Здесь ведь не приходится говорить о какой-то благотворительности...
- Естественно, никто не будет играть с тобой, просто чтобы сделать приятное. Важно, что когда ты сравнительно высоко стоишь в классификации, то представляешь интерес для партнеров, которые хотят попасть в основную сетку, минуя квалифайн. Ведь при жеребьевке, напомню, роль играет рейтинг обоих игроков. Еще один момент: даже если я полухромой, все равно нормально подаю, нормально играю с лета. А недостаток движения компенсируется. Я стал как-то чище играть, более плотно. Другие возможности организма активизировал.
- Интересно, какие на самом деле отношения между игроками в Туре? Есть ли у вас настоящие друзья?
- А что значит настоящие друзья?
- Ну не знаю, когда другу можно в любое время суток позвонить и проговорить с ним на самую волнующую тему.
- Ну, конечно, а если твой друг по Туру живет в Америке, а ты в Монако? Ты ему позвонишь, поболтаешь минут 40 и потом заплатишь за разговор тысячу франков? У нас у всех ровные нормальные отношения. Сокровенных друзей у человека по жизни вообще не много. Приятели - да. Но когда ты закончишь играть в теннис, ты никогда им не позвонишь. В Москве у меня есть несколько близких друзей - не детства, а скорее, юности.
- А Дэвид Адамс?
- Дэвид, действительно, один из моих лучших друзей в Туре. Я до сих остаюсь в чудесных отношениях и с ним, и с его тренером Лансом. Когда меня оперировали, Дэвид звонил, интересовался, как дела, хотя никто его об этом не просил. Это очень показательный момент. Отсюда никто не позвонил, а Дэвид Адамс позвонил.
- Почему с Кафельниковым отношения не сложились?
- С чего вы взяли? Кто-нибудь видел, чтобы я на корте упрекал Евгения? Мне не нужны ни его деньги, ни его слава. Когда раздувают какие-то конфликты, значит, это кому-то надо. Такая политика. А вообще, если Предположить, что мы ненавидим друг, то как объяснить наш последний полуфинальный матч Кубка Дэвиса в Австралии, где мы победили 8/6 в пятом сете? При плохих отношениях как можно выигрывать такие матчи?
- Очень политкорректный ответ.
- Это ответ профессионала. Когда я выхожу на корт, я не должен кого-то любить или ненавидеть. Личные отношения отступают на задний план. Если отношения с партнером не складываются, можно просто не играть вместе в личных соревнованиях. Но на командных я за него болею.
- Как думаете, вы на сто процентов использовали тот потенциал, который заложила в вас природа?
- В принципе, достиг многого. Но ведь в теннисе играют роль не только способности, но и обстоятельства. Если Кафельников оказался бы в условиях, которые были в СССР, не уверен, заиграл он или нет. Стоило пару раз неправильно себя повести в сборной, и ему тут же закрыли бы все выезды. Целая ведь плеяда теннисистов - Пугаев, Зверев, Борисов, Леонюк - не получила возможности раскрыться.
- Тогда никто не играл в теннис за деньги.
- В Союзе вообще не стоял вопрос о деньгах, в спорте особенно. Может, сейчас и идут в спорт, чтобы стать миллионерами... Мы пришли к позиции Запада в этом вопросе. Сегодня люди готовы съесть ближнего за копейку. Богатый бедному не товарищ.
- Вернемся к обстоятельствам, которые сложились против вас.
- В 1983 году мы с Чесноковым вошли в финал парного чемпионата Франции среди юниоров. В одиночке я сыграл в том же году несколько финалов в неплохих юношеских турнирах. В 1984-м - тоже выезжал. В 1985 году я уже вышел из юношей, самое время расти. Нужно, чтобы дали такую возможность. Но когда тебе в 18 лет такую возможность предоставляют, а через год отбирают... Тогда резко ограничили выезд: ездили Чесноков, Волков, плюс ветеранов нельзя было сбрасывать со счетов. И еще творились какие-то интриги, играли роль симпатии-антипатии тренеров. Возьмите хотя бы такой факт: первый раз за команду Кубка Дэвиса я играл в 1983 году, а второй - только в 1988 году. В 1989-ом снова привлекают, а потом отсекают на 4 года, и это при том, что тогда я был номером один в парном разряде. Я вылезал только за счет того, что сам очень хотел играть, что мои родители в меня верили и все время меня подталкивали.
- Вы пытались конфликтовать?
- Я не конфликтный человек. Никогда не буду за кем-то бегать, просить, на коленях стоять. Считаю, если человек из себя действительно что-то представляет, он должен всего добиваться сам.
- Стандартный вопрос. Когда вы начали заниматься теннисом?
- С шести до восьми лет я занимался в "Динамо" плаваньем, затем год ездил в Химки кататься на горных лыжах. Впрочем, горные лыжи быстро закончились. Мне выдали только сами лыжи. В тот момент мои родители были не в состоянии купить ботинки с креплениями. Отец взял галоши и прикрутил их болтами к лыжам. Попробуй покатайся в валенках на горных лыжах! Короче, я плюнул на все, и тогда родители повели меня на теннис в Динамо. Там на меня даже смотреть не стали. Сказали: "Ты переросток и вообще иди отсюда". А в ЦСКА Виктор Николаевич Янчук меня взял. Его громадная заслуга в том, что я заиграл. Он сотворил мою судьбу.
- Почему же Янчук вас взял?
- Я физически был очень крепкий. В ЦСКА за оградой теннисного корта стояла стенка - метров десять высотой. Янчук поставил меня на противоположную заднюю линию и попросил мяч до сетки докинуть, рукой. А я докинул до стенки. Такой вот первый тест. У меня сейчас десятилетний сын корт не перекидывает. Мое мнение - нет смысла очень рано начинать играть, важен-то конечный результат. Плохо, когда ребенок в пять лет начинает играть, а в одиннадцать родители забирают его из спорта маленьким истериком. Детства никакого.
- Но с Янчуком вы ведь не постоянно работали?
- Когда мне было 14 или 15 лет, он пошел как бы на повышение из ЦСКА в "Дружбу". Я ходил иногда тренироваться к нему. Затем его пригласили в школу высшего спортивного мастерства, а затем в Спорткомитет. Мне помогал Владимир Федотович Васильев - организатор тренировочного процесса просто великолепный . Затем на перепутье я работал с Пугаевым, Зверевым. А когда сам стал выезжать (года с 1992), на первых порах приглашал Янчука с собой.
- Вы сразу обговорили финансовую сторону вашего сотрудничества? Извините за нескромность, это какой-то процент?
- Не важно, какая это сумма. Это своего рода джентльменское соглашение, но я привык держать слово.
- Янчук вас всюду сопровождал?
- Нет, мы принимали коллегиальное решение, есть ли смысл ему ехать или нет. В 1994-95 годах со мной ездил Вадим Борисов, а затем какое-то время мне помогал больше как спарринг Владимир Малолин. Я вообще считаю, что в СССР мы прошли грандиозную школу подготовки, одну из лучших в мире. Запад до сих пор не вышел на наш уровень. Правда, начинаешь понимать это только сейчас.
- Вам в детстве ради тенниса приходилось чем-то жертвовать? К примеру, может, на дискотеки реже ходили...
- У меня детство интересное было, счастливое. Такое детство я бы пожелал любому ребенку. Не скажу, что я был чем-то обделен. А насчет дискотек, мне как-то даже в голову не приходило, что я туда хочу. Мы несколько по-другому воспринимали жизнь. До четвертого класса я жил в небольшом поселке в пределах Москвы, где сейчас Лианозово. У нас было всего двенадцать двухэтажных домов и два пятиэтажных. Все друг друга знали, в казаки-разбойники играли, на велосипедах катались. Постоянно на улице. И развитие шло более здоровое, чем сейчас. Было гораздо безопаснее. Родители, наверное, не задумывались над тем, пускать ли ребенка одного на улицу или в лес за грибами. Ну а когда я постарше стал и занимал 1-2 строчку в союзной классификации, то постоянно участвовал в сборах, соревнованиях. На все остальное времени не хватало.
- В сотне все играют хорошо. Побеждает, скорее, тот, кто более опытен и психологически устойчив. Как у вас с этим?
- Все в порядке. Взять хотя бы решающие матчи на Кубок Дэвиса, где я добывал необходимые очки и в паре, и в одиночке. А если возникают комментарии, что "ты мандражист", то лично я задаюсь вопросом, а сам комментатор кто такой? Как он может судить? У нас полно людей, которые сами из себя ничего не представляют, а достигли чего-то за счет других. Те, кто сам достигает, легко не судит. Недавно вот слышал, что мол, Кафельников в Малаге вообще себя не проявил. Нельзя требовать стопроцентного результата. Человек есть человек. Надо понимать, что он не сам с собой сражается, а что на другой стороне - Альберта Коста - талантливый игрок. У меня тоже была ситуация, когда Анна Дмитриева открытым текстом по телевизору сказала: "Андрей Ольховский никогда не будет играть в теннис". Впрочем, я к этому спокойно отношусь.
- Еще пару лет назад в справочнике ITF значилось, что за карьеру вы заработали 2,5 миллиона долларов. Но никто не пишет, сколько вы тратили.
- Верно. В случае со спортсменами укрыть деньги от налогов практически невозможно. Мы платим их в каждой стране, где играем. Например, в Германии автоматически забирают 31 процент.
- В настоящее время вы живете в Монако. Знаете, Якко Элтинг, который там тоже жил, не скрывал, что в Монако ему приходится меньше платить налогов, чем в Голландии, где суммы отчислений просто драконовские.
- У меня в России таких проблем не было. Во-первых, я не присутствую в России 183 дня. Во-вторых, я не зарабатываю здесь деньги. Еще раз повторяю: я плачу налоги по месту заработка. Но поймите: если из суммы моего дохода вычесть те деньги, которые я заработал до 1990-91 года (тогда на руки мы не получали ничего), разделить ее на количество лет, затем посчитать, сколько ты пропустил из-за травм, вычесть налоги, расходы на поездки, получается...
- Небольшая совсем сумма.
- Нет, сумма, конечно, приличная. Но у меня есть семья. Жена за рубежом работать не может, поскольку не имеет соответствующего разрешения. Сын ходит в хорошую школу - за обучение надо платить. Расходов много.
- А как с рекламными контрактами? Ведь есть игроки, которые рекламой зарабатывают больше, чем на корте. Та же Курникова, к примеру.
- Не сравнивайте меня с самой красивой девушкой женского тенниса, которая делает этот вид спорта гораздо популярнее. У мужчин человек 20-25 имеют неплохие контракты. Если тебе уже за 24 года, контракт заключить практически нереально.
- Вы сотрудничаете с фирмами, осуществляющими спортивный менеджмент?
- У меня не было и нет такой необходимости. Когда открылась граница, когда я смог выезжать за свой счет, мне было 24 года. А в классификации я стоял то ли 200-м, то ли 300-м. Я никому не был нужен.
- Но ведь трудно заниматься организационной стороной дела самому. Кто, элементарно, вам билеты на самолет заказывает?
- Элементарно я сам. Это на самом деле не так страшно, как кажется. С визами долго Спорткомитет помогал. Раньше ведь не было шенгенских соглашений, в каждую страну требовалась отдельная виза, поэтому у всех игроков было по четыре-пять паспортов. Сегодня в Монако с визами мне гораздо проще. К примеру, шенгенскую и американскую визу я уже получил на год. Гостиницы бронировать нет необходимости, на турнирах все организовано. А компании? Понимаете, они рассчитывают на процент с рекламных контрактов. А если их нет и не предвидится, зачем я им? Билеты мне заказывать? Так это не работа.
- С семьей вы когда стали выезжать?
- Кажется, первый раз жена поехала со мной на турнир осенью 1990-го. У нас в тот год как раз сын родился.
- Супруга внимательно смотрит ваши матчи? Помню, когда-то писали, что Барбара Фелтус умудрилась заснуть в самый разгар матча Беккера.
- Жена - очень близкий человек. Если она болеет, это нормально, а если нет, значит, что-то не то. Если она может заснуть, если ей все это до лампочки, зачем она вообще пришла на трибуну?
- После проигрыша к вам страшно подходить?
- Я никогда не переношу свои переживания на корте в личную жизнь. И вообще мне с семьей очень повезло. Жена сделала все для моей карьеры. Она понимала, что мне нужен отдых, хорошее питание, что меня в определенные моменты меня не стоит беспокоить, что не нужно устраивать скандалы по поводу того, что я часто уезжаю из дома. Моя жизнь стала частью ее жизни. Мы одна команда, и это много значит. После того, как я женился, я стал лучше играть. Почему? Я перестал метаться. Я перестал гулять. Раньше , когда мы возвращались домой, - вперед! Не сидеть же в четырех стенах. Гулял я, правда, немного, но все равно. Как бывает: чуть позже обычного пришел домой, не выспался, на следующий день усталость от тренировки наложилась, и поехало.
- Сын в теннис играет?
- Немного.
- То есть вы цели не ставили, сделать из него профи?
- Нет. Он много чем занимается. Знает три языка: французский, английский и русский. Ходит на тайквандо. Нельзя сказать, что так уж увлекается, скорее, мы его подталкиваем. В теннис играет раз-два в неделю с тренером. Я тоже, когда есть время, стараюсь с ним поиграть, но папу он, естественно, не слушает. Позволяет себе больше, чем с тренером со стороны. Чтобы чем-то серьезно заниматься, это должно нравиться. А чтобы понравилось - должно начать получаться. Для этого нужно затратить определенный труд. У меня же складывается такое впечатление, что сегодняшнее молодое поколение боится преодолевать трудности, предпочитает обходить их стороной. Огонька в глазах не вижу. Может, позже замечу.
- Но ведь ему уже 10 лет. Если начнет получаться, к примеру, в 13 лет, у него не будет шансов заиграть на профессиональном уровне.
- Почему не будет шансов? Еще раз повторюсь: важен конечный результат. Тот же Хласек был хоккеистом, а в теннис начал играть чуть ли не в 16 лет. Гомес выиграл "Роллан Гаррос" в 30 лет. Коннорс был в полуфинале US Open в 40 лет.
- Назовите самую большую сумму, которую вы проигрывали в казино. Живя в Монако, наверное, трудно устоять перед соблазном.
- Один раз, когда в казино устраивали какой-то банкет, я зашел туда, проиграл в автоматах 200 франков и ушел спокойным. Я реально воспринимаю жизнь и не хватаю звезд с неба. Мне по жизни особенно не везет, во всяком случае, в лотерею я ни разу не выигрывал.
- Вы когда-нибудь чувствовали интерес к себе из-за денег? Кто-нибудь пытался к вами сблизиться по этим соображениям?
- Если чувствую, что человек неискренний, я его просто не замечаю. Могу, конечно, сказать "Привет", но дальше у нас дело не пойдет. Стена возникает. И люди это чувствуют.
- Как долго еще собираетесь играть?
- Пока играется.
- Возможно ли ваше участие в ветеранском Туре?
- Это зависит от того - пригласят или нет. Там ведь только звезды нужны.
- Не думали, чем заниматься будете после окончания теннисной карьеры?
- Непростой вопрос. Может, кого-нибудь начну тренировать...

Ксения Соловьева
©1999 RusSport
 Library В библиотеку  upнаверх