Мы продолжаем знакомить читателей "Теннис +" с мемуарами бывшего менеджера Бьорна Борга. В очередной главе Ларс Скакке рассказывает во всех красочных подробностях об обстоятельствах разрыва шведского теннисиста с его многолетней любовницей Дженнике Бьорлинг.

Глава восьмая: Семейные проблемы

Хотя Дженнике и Бьорн помирились сразу после его возвращения из США, но происшедшее (Будучи в Вашингтоне, швед отправился на прием к президенту Рейгану без Дженнике, которую американцы не пригласили в Белый дом по причине того, что она не была законной женой Борга. - Й. С.) не могло не отразиться на их отношениях. И однажды, вернувшись под утро домой после бурной ночи в "Пещере" на пару с гостившим у него Витасом Герулайтисом, Борг обнаружил свою подругу лежащей без сознания с пустым пузырьком от снотворного в руке. Надпись на зеркале в ванной: "Как мне все это надоело!" - не оставляла никаких сомнений в том, что Дженнике решила наложить на себя руки. Друзья тотчас схватили уже ни на что не реагирующую женщину и отвезли в ближайший госпиталь, где незадачливой кандидатке в самоубийцы сделали полное промывание желудка. Несмотря на случившееся и свое не самое лучшее - после "пещерного" кутежа - состояние, у Борга хватило ума заплатить врачам и медсестрам, чтобы они не распространялись о случившемся.
Но от меня у него никогда не было секретов - и как только Дженнике оказалась в руках врачей, Бьорн позвонил мне и попросил приехать. Отправляясь в госпиталь, я ожидал увидеть растерянного, не находящего себе места человека, но, к моему немалому удивлению, в приемном отделении меня встретил совершенно спокойный, владеющий собой Бьорн, на лице которого не было ни малейшего признака растерянности. Впервые за долгие годы я увидел прежнего Борга - того самого "викинга", хладнокровно громившего одного соперника за другим. Наблюдая в то утро за поведением своего компаньона, я сделал вывод, что попытка самоубийства любовницы не стала для него большим сюрпризом, и внутренне швед давно был готов к такой развязке многолетнего романа с матерью своего единственного ребенка.
Поначалу я, грешным делом, подумал, что любовница Борга решила сыграть спектакль с целью выжать из него еще больше денег. Но чем дольше я анализировал события последних недель, тем более печальной открывалась передо мной картина происшедшего. Со стороны глупой и излишне впечатлительной Дженнике это был не просто крик о помощи. Это была отчаянная попытка вырваться из замкнутого круга, в который ее заточил знаменитый бой-френд. Из-за своего пристрастия к кокаину и полной неспособности приспособиться к нормальной жизни вне теннисного корта прежде такой жизнерадостный и веселый Борг постепенно превратился в дикого ревнивого самца, находившего прямо патологическое удовольствие в постоянных мучениях любовницы. Изменяя ей при каждом удобном случае, Бьорн вместе с тем тщательно охранял свою собственность от посягательств чужих. Мало того, что он запрещал Дженнике ходить в короткой юбке и загорать в бикини, так еще Борг следил за всеми ее контактами и разговорами. Его одурманенному кокаином мозгу не давала покоя мысль, что кто-то из друзей спит с Дженнике в его отсутствие. В своей паранойе он дошел до того, что стал подозревать в предательстве закадычного приятеля Гильермо Виласа. Три месяца два специально им нанятых частных детектива следили за каждым шагом аргентинца, посетив за это время вместе с ним около тридцати стран на трех континентах. Итогом их кропотливого труда стал двадцатистраничный отчет, где назывались имена дюжины любовниц теннисиста (среди которых были дочь главаря аргентинской хунты и популярная голливудская дива). Однако пинкертонам так и не удалось найти никакого доказательства адюльтера Дженнике и Гильермо. Казалось, после такого конфуза, стоившего ему почти 50 тысяч "зелеными", Борг должен был угомониться - но не тут-то было! После того, как аргентинец выбыл из числа подозреваемых, ревнивец переключил весь свой пыл на молодого и пока еще мало кому известного Матса Виландера. Как-то во время одного из приемов Борг специально отозвал меня в сторону и спросил: "Тебе не кажется, что этот выскочка из Ваксио подъезжает к моей женщине?" И он кивнул в сторону Матса, который буквально пожирал глазами мило щебетавших в углу Дженнике и пухленькую в кудряшках блондинку. "Успокойся, Бьорн, на твою собственность никто не покушается!" - успокоил я компаньона. - "Просто девушка, с которой разговаривает Дженнике - это его подружка, ее зовут то ли Анна, то ли Аннет. Они только недавно стали встречаться, и Виландер просто без ума от нее!" (Через несколько лет Матс разлюбит Аннет Ольсен и в лучших традициях латиноамериканских сериалов уступит ее своему лучшему другу - Стефану Эдбергу. Из этого случайного романа и возникнет один из самых удачных семейных союзов в истории профессионального тенниса! - Й. С). Мои слова, видимо, показались столь убедительными, что с того дня Борг перестал обращать внимание на Виландера и занялся другим "злодеем" - неким банкиром, который однажды имел наглость при встрече поцеловать "личную собственность Борга" в щечку. И неудивительно, что после всех этих скандалов и издевательств в один прекрасный день Дженнике взялась за упаковку снотворного.
Ведь за эти пять лет ее жизнь с Боргом из сказочной "фиесты" превратилась в полную безысходность, из которой, как ей казалось, существовал только один выход!
Врачам удалось быстро поставить незадачливую самоубийцу на ноги, и всего через три дня Дженнике выписалась. Я решил встретить бедняжку в госпитале, поскольку серьезно опасался, что взбешенный Борг начнет выяснять с ней отношения прямо в приемном отделении. Но Бьорн сдержался - во многом из-за состояния его подружки. За эти три дня под капельницей Дженнике постарела лет на пятнадцать, и когда она появилась в дверях госпиталя, я поначалу даже ее не узнал, настолько бледной и постаревшей она выглядела. Когда мы наконец уселись в лимузин, Дженнике вдруг с рыданиями бросилась на шею любимому и запричитала: "Прости меня, дуру! Я не хотела этого! Прости и только не бросай меня!" И тут на лице моего компаньона появилась - правда, всего на мгновение - презрительная усмешка. "Успокойся, дорогая! Как ты могла подумать, что я тебя - мать моего сына - брошу! Мы еще свадьбу сыграем!" - сказал Борг и как можно деликатнее высвободился от цепких объятий любовницы. Магическое слово "свадьба" подействовало на подружку чемпиона целительнее многих лекарств и снадобий. Дженнике мгновенно перестала плакать и успокоилась. А у меня из головы не выходила усмешка Борга - в последний раз он так злорадно улыбался полгода назад, когда увольнял своего лучшего друга - Криса Густафссона. Того самого Криса, который в течение пятнадцати лет был компаньоном Борга во всех его любовных похождениях и развлечениях и знал все его тайны.
На правах "лучшего друга" Крис, едва ли не единственный во всем окружении Борга, мог позволить себе говорить теннисной суперзвезде правду и часто не соглашаться с ним. За что в один прекрасный день и поплатился, получив по почте (!) от Борга уведомление об увольнении вместе с чеком выходного пособия за три месяца. Поначалу бедолага счел все это очередной шуткой приятеля и набрал номер офиса Борга, чтобы вместе с ним посмеяться. Но дозвониться до лучшего друга ему не удалось - вместо Бьорна ответил бесстрастный голос его секретарши: "Мистер Борг очень занят и просил вас никогда больше его не беспокоить! И еще он попросил вам передать следующее сообщение: "Нашей дружбе - конец, но если ты вдруг вздумаешь болтать, я тебя уничтожу!"
Хотя я и замечал все признаки растущего охлаждения в отношениях между двумя приятелями, но известие о таком внезапном разрыве безмерно удивило меня. Рискуя навлечь гнев Борга, я все же при встрече поинтересовался причинами, заставившими его столь грубо порвать со своим лучшим другом. На удивление Бьорн отреагировал на мое любопытство весьма спокойно: "Я его застукал - этот ублюдок спал с моей женщиной!" "А ты точно уверен в этом?" - усомнился я. "Да, две недели назад я застал их, купающимися в моем джакузи!" - ответил Борг и на его скулах заиграли желваки - первый признак наступающей ярости. Внезапно, схватив мою руку, Бьорн наклонился и прошептал прямо в ухо: "Обещай мне, что никогда больше не будешь общаться с этим мерзавцем! Дай слово, что больше никогда не станешь разговаривать с ним по телефону!" И он сжал мое запястье с такой силой, что я немедленно дал ему все эти обещания. Но хватило меня ненадолго, и когда на следующий день позвонил Крис и попросил о встрече, я согласился. В тот же вечер, соблюдая все меры предосторожности, мы встретились на борту экскурсионного теплохода, совершавшего круиз по стокгольмской бухте. "Борг - больной человек!" - сразу с места в карьер начал Крис, - "Наркотики совершенно затуманили ему мозги. Он вбил себе в голову, что Дженнике изменяет ему со мной, и только наркологи смогут переубедить его в этом!" Тут Густафссон сделал паузу и стал озираться по сторонам. "Моя беда в том, что я знаю слишком много тайн Борга! А таких ходячих сейфов с компроматом, как я, обычно не оставляют в живых!" - понизив голос, произнес Крис - "И я решил рассказать тебе все, что знаю о Бьорне! Надеюсь, что эта информация пригодится тебе в борьбе с этим психом!"
В последующие два часа Крис поведал мне немало интересного о жизни Борга, о чем я даже не догадывался, хотя и считался его доверенным лицом. Многое из того, что сообщил в тот вечер бывший друг теннисиста, вошло в эту книгу, но кое-что, самое скандальное и самое страшное, я решил оставить на черный день, как своеобразный страховочный пояс на случай возможной мести Борга. Пароход еще только медленно подплывал к пирсу, когда Крис попрощался со мной. "Береги себя и всегда держи ухо востро с этим человеком! Ведь для него нет ничего святого!" - сказал он, и махнув рукой на прощание, сбежал на нижнюю палубу, где сразу смешался с толпой многочисленных туристов.
Вскоре я получил новые доказательства правоты Криса Густафссона. Осенью 1987-го Борг без всяких объяснений уволил тренера Леннарта Бергелина - человека, который фактически сделал из него суперзвезду. Хотя к тому времени швед уже давно не выступал, но Леннарт по-прежнему выполнял почетные обязанности его тренера, получая за это более чем высокую зарплату в фонде Борга. И никто, даже скупердяи - бухгалтера, за все эти годы ни разу не подняли вопроса о целесообразности выплат столь значительных сумм бывшему наставнику Бьорна. Все понимали, что таким образом чемпион пытается вознаградить старого человека за все, что он делал для него.
Уж не знаю, какая кошка пробежала между тренером и его бывшим воспитанником, но в один из ноябрьских дней на очередном заседании правления фирмы Борг вдруг разразился гневным спичем по адресу тех, кто ничего не делает в офисе и получает за это огромные деньги. "Я приказываю всех их уволить в течение одной недели!" - распорядился хозяин и вручил начальнику отдела кадров список из 12 "бездельников", в котором под номером четыре значился Леннарт Бергелин. Теннисист даже не удосужился встретиться со старым учителем и ограничился тем, что послал ему чек с выходным пособием. Известие об отставке буквально потрясло старика, и через несколько дней у него произошел первый инфаркт, а затем еще через полгода - второй.
Расставшись с двумя самыми близкими людьми, Борг однако не форсировал свой разрыв с Дженнике. И дело было не столько в его чувствах к ней, сколько в их ребенке - Робине. Пока Дженнике в отчаянной попытке позабыть происшедшее опустошала один за другим магазины в Стокгольме, целая группа адвокатов и детективов, нанятых ее любовником, собирала компромат, способный убедить любой суд, что фру Бьорлунд - хроническая алкоголичка, патологическая нимфоманка, которую и близко нельзя подпускать к сыну. И когда наступил "день икс", Борг предъявил ультиматум своей опостылевшей любовнице: или расстанемся по-хорошему (я тебе миллион долларов, а ты мне сына!), или начнем процесс, который ты все равно проиграешь! Припертой к стенке Дженнике ничего не оставалось, как принять все условия Борга.
А вскоре у маленького Робина появилась новая "мама" - знаменитая итальянская поп-дива Лоредана Берте. Когда Борг представил мне эту не первой молодости крашеную брюнетку с грудями размером с футбольные мячи в моем сердце сразу возникла стойкая антипатия к итальянке. Но, как оказалось, это чувство было взаимным - когда после ужина я вышел на балкон их роскошной квартиры в Милане, то через приоткрытое окно в гостиной до меня донесся хриплый голос певички, выговаривающей своему дружку на итальянском, который я выучил еще в университете: "Не знаю, как тебе, но этот Ларс мне не нравится! Тебе нужно от него поскорее избавиться!" С минуту Борг молчал, а потом вдруг произнес: "Не трогай Скакке - это неприкасаемый! Быть может, со временем я от него избавлюсь, как от Криса или Леннарта, но пока он мне нужен, даже больше, чем я ему!"

Окончание следует
Перевод Йожефа Саси