Наверное, праздновать юбилеи на "Ролан Гаррос" непозволительный моветон. По крайней мере, ничто на овеянном историей стадионе не напоминало о том, что нынешний "French Open" не какой-нибудь рядовой, а 70-й. К тому же последний в 20-м веке (во всяком случае по мнению тех педантов, которые еще не отметили наступление "миллениума" с большей, нетерпеливой частью человечества). Ни тебе транспарантов, ни плакатов, ни праздничных гирлянд. Впрочем, справедливости ради скажу, что организаторы чемпионата все же отметили круглую дату трудовым подарком: Центральный корт предстал в новом блеске. За 150 миллионов франков (а это считай больше 20 миллионов долларов) строители полностью переоборудовали трибуны (теперь они вмещают более 15 тысяч человек), добавили ультрасовременную телестудию, ресторан для теннисистов, а для нас, журналистов, пару дополнительных помещений для пресс-конференций. Пожалуй, единственное, что они не тронули в чреве Court Central, так это раздевалки и персональные шкафчики игроков - все знают, что именно в этих покоях суеверия теннисных профи граничат с паранойей. Джим Курье, например, после своих двух побед отметил свой шкаф какими-то магическими зазубринами и каждый год требовал только его. А испанец Карлос Мойя и вовсе возит ключ от своего "локкера" повсюду с собой.

О "Сизифе" Сампрасе:
Чемпионат начался с избиения фаворитов. Первым от руки австралийца Марка Филиппуссиса пал Пит Сампрас. Впрочем, далеко не все специалисты причисляли его к фаворитам; например, наши коллеги из ведущего теннисного журнала Франции "Tennis de France" поставили Пита в списке претендентов на победу аж на 8-е место. Сыграв в сезоне всего 6 турниров, из них в двух на грунте, американец не давал повода для оптимистических прогнозов на свой счет.
Поединок с Филиппуссисом, несомненно, стал его лучшим матчем в нынешнем грунтовом сезоне, но, увы, и последним. Пав в финале пятисетовой "греческой трагедии" (оба соперника, как известно, имеют эллинские корни), Сампрас выглядел подавленным. Все 11 попыток достичь единственной непокоренной вершины оказались сизифовым трудом. Оттенок безысходности очередной парижской неудаче Сампраса придавал и тот факт, что в следующем году 29-летний Пит также вряд ли сможет серьезно противостоять сильным и молодым "песчаным барсам" из Испании и Южной Америки, через частый строй которых приходится пробиваться фаворитам.
На послематчевой пресс-конференции признания Пита вроде "Я так часто представлял себе, как подымаю этот Кубок" или "Я никогда не смогу назвать себя великим теннисистом, не победив здесь" были встречены сочувственным молчанием.

... и "Ахилле" Агасси
Со времен Ахилла известно: пятки - уязвимое место великих. Физиотерапевт Тура АТР Пер Батхольт может подтвердить этот факт на примере Андре Агасси. Залепив куском лейкопластыря мозоль на пятке "теннисного Бога, способного победить законы физики" ("The Times"), он не смог предотвратить беды: через час с небольшим прошлогодний триумфатор "Ролан Гаррос", до вынужденного перерыва диктовавший словаку Кароле Кучере свои условия чуть ли не в каждом розыгрыше, капитулировал. Последние два сета, в которых американец смог взять всего лишь один гейм, игрались чуть ли не в полной тишине.
Угрюмо щурясь на прохладное солнце, Агасси спешно покинул корт, даже не взглянув на свою гостевую ложу - там тихо скорбели его возлюбленная Штеффи, а также оба тренера - Брэд Гилберт и Джил Рейс. В то время, как подопечный Мечиржа описывал свои ощущения после нежданно "свалившейся" победы (до нынешнего "Гарроса" за семь лет выступлений на парижском грунте Кароль выиграл всего три матча), лимузин мчал Андре в гостиницу. "По пути он не проронил ни слова, - рассказывал Гилберт журналистам уже в отеле. - Андре был подавлен - ему очень хотелось выиграть здесь". "Не плакал ли он после поражения?", - поинтересовался один из репортеров. "В бейсболе не плачут, в теннисе тоже", - последовал ответ коуча. Не знаю, как в бейсболе, а вот в теннисе в последнее время плачут много. Гилберт просто забыл, как в прошлом году Андре прослезился с Кубком в руках. И как тогда же, не стесняясь, рыдала Штеффи, победившая в самом эмоциональном финале ее карьеры. Если верить Гилберту, после поражения Андре оказался сильнее, чем после победы. Сомневаюсь, что он расплакался и после известия о десятитысячном штрафе, которым "наградили" его организаторы за невнимание к журналистам - с французского корта Агасси ушел по-английски, не проронив ни слова.

Русские пришли: Пока ненадолго
Когда в Уимблдоне идет дождь, болельщиков развлекают выступлением сводного духового оркестра местного спецназа и прогнозами погоды на ближайшие полтора часа (последнее для англичан, разумеется, более занимательно). Когда с небес льет на "Ролан Гаррос", зрители толпами устремляются под спасительный козырек корта "Сюзанны Ленглен", либо в темноватый тоннель под трибунами Центрального корта, где тут же попадают в расставленные сети торговцев сувенирами. Журналистам проще: в непогоду они отсиживаются в просторном пресс-центре и, как правило, предоставлены сами себе. Но вот во вторник первой турнирной недели, когда дождь зарядил не на шутку, пишущую братию решили развлечь... очередной пресс-конференцией. И повод был прекрасный - беспрецедентный "русский десант" на "Ролан Гаррос": впервые в основной сетке турнира "Большого шлема" выступили сразу 9 российских спортсменок. За всех пришлось отвечать дебютанткам чемпионата, самой молодой его участнице 16-летней Лине Красноруцкой и 18-летней Анастасии Мыскиной. Вряд ли после этой пресс-конференции зарубежные коллеги стали ближе к разгадке феномена возрождения тенниса в России. Но естественность, искренность и юмор российских девушек, дебютировавших во взрослом "French Open", не могли их не покорить. Не удержусь и приведу пару цитат. "Насколько популярен теннис в вашей стране по сравнению с другими видами спорта?" - Лина Красноруцкая: "Сегодня теннис в России - самый популярный спорт". "А разве не футбол?". Анастасия Мыскина: "Просто наша футбольная сборная сегодня явно не блещет." (смех в зале). "Кого в России более популярен - Сафин или Кафельников?". Лина Красноруцкая: "Конечно Сафин, потому что он моложе и у него нет семьи:". Анастасия Мыскина: ": ни детей, ни жены". "А как вы объясните, что на Кубке Федерации в Москве было всего человек 50?". Лина Красноруцкая: "Там было полно народа, я видела". Анастасия Мыскина: "Да, в ресторане" (смех). "А кем вы хотели стать, если бы не были теннисистками?" Лина Краноруцкая: "Журналисткой на телевидении, вести свою программу". Анастасия Мыскина: "А я хотела бы работать врачом в больнице".
"Это просто как глоток свежего воздуха - они так юны и так не похожи на обычных профи", - признался мне один из журналистов после пресс-конференции.
Увы, мало сходства с профессионалами было и на корте - уже на следующий день соперницы заставили почти всех наших девчат паковать чемоданы. Если Наде Петровой и Алине Жидковой достались действительно супер-профи - соответственно Анке Хубер и будущая финалистка Кончита Мартинес -, то у остальных обидчицы были менее грозные. Неожиданно легко Таня Панова уступила малоизвестной венгерке Петре Мандуле. Упорнейший поединок с Карой Блэк из Зимбабве провела Мыскина. Уверенно взяв первый сет, Настя уступила в тай-брейке второго и совсем уже сдала игру в заключительной партии.
Самая опытная в нашей девичьей команде Елена Лиховцева проиграла прорвавшейся из "квалифая" польке Магдалене Гржибовской, которая буквально смела россиянку с корта в первом сете, и уступив во втором, выиграла борьбу нервов в заключительных геймах. В матче Лины Красноруцкой с Галой Леон-Гарсия все предрешил опыт испанки. Лучик надежды блеснул после красивой победы Елены Дементьевой над француженкой Натали Деши, но, увы: На следующий день наша теннисистка снялась с соревнований из-за стрессового перелома ребра.
И все же трудно упрекнуть в чем-то наших девушек. Общее мнение журналистов на "Ролан Гаррос" было единодушным - их время еще придет, и уже очень скоро.
Последней из россиянок в одиночном разряде зачехлила ракетку Анна Курникова, во 2-м круге проигравшая австрийке Сильвии Плишке. На пресс-конференции Сильвия прямо призналась, что ключ к победе нашла в простой, хотя и абсолютно негуманной тактике: "Я знала, что у нее проблемы с ногой и решила заставить ее побегать". Увы, расчет оказался верен, и австрийка добилась своего. Впрочем, на пресс-конференции, Анна не очень-то горевала по поводу своей неудачи. "После травмы я была рада сыграть здесь. Хорошо, что удалось провести здесь два матча. Ведь я возобновила тренировки всего за несколько дней до начала чемпионата". Не задело ее и замечание Плишке о том, что многие теннисистки открыто злорадствовали по поводу поражения Курниковой. "Ничего не поделаешь. Теннис - индивидуальный спорт, а люди такие разные", - спокойно рассудила Анна.

Как закаляется сталь
"Возможно вам покажется странным, но я просто перенервничала - с возрастом все воспринимаешь иначе, чем в беззаботной юности. Понимаешь цену всему. Жизнь вообще - удивительная штука, и каждый день - лишний шанс что-то исправить:". В то время, как Мартина Навратилова, Special Guest "Ролан Гаррос"-2000, доигравшаяся с южноафриканкой Мариааной ДеСвардт до 3-го круга парного турнира, одаривала журналистов сентенциями об особенностях психики теннисисток средних лет, за стеной пресс-центра, на Центральном корте, выясняли отношения двое парней, которые еще ни разу не задумывались о том, есть ли смысл что-то исправлять в этой жизни. Впрочем, если бы Марату Сафину дали такую возможность, он прежде всего сбил бы вертолет, который во 2-м сете завис над кортом и рокотом своих винтов окончательно вывел его из себя. Весь стадион вдруг дружно зашикал на наглый геликоптер и отчаянно замахал платками, отгоняя его словно назойливую муху. В этот момент только один человек оставался внешне спокойным - соперник Марата по четвертьфиналу Магнус Норман, этот странный швед, считающий, что хороший тон в общении с прессой все еще ценится, а эмоции на корте ни к чему (за весь чемпионат сломал всего одну ракетку, да и то после матча). Может быть Магнус, который на целых четыре теннисных сезона старше своего соперника, оказался ближе к моменту просветления, о котором говорила мудрая Мартина? А американка вот что еще сказала (ей Богу, очень поучительная пресс-конференция!): "Поверьте, раньше мне легче удавалось держать эмоции в узде. Но, пожалуй, нет ничего труднее, чем побороть свою природу, свой темперамент:"
Что-что, а темперамент у Марата весьма бурный. Только вот перепады в настроении подстать амплитуде маятника Фуко в Исаакиевском соборе. Судите сами - то его в Австралии штрафуют за нежелание бороться (такса - 3 500 долларов), то чуть ли не в каждом матче грозят оштрафовать за чрезмерное желание выиграть, то есть, за публичное надругательство над ракетками. По мне, так лучше второе - но при чем тут ракетки?
Если труд, начатый Андреем Чесноковым ("Хочу, чтобы Марат стал бойцом, настоящим мужчиной:"), явно требует продолжения и немалых усилий (благо, направление выбрано верно), то задача Лари Стефанки другого рода, но тоже не из легких. Сталь характера Евгения Кафельникова, похоже, притупилась. Есть даже такой термин у металлургов (да простят мне читатели столь неодушевленные аналогии) - усталость металла. К сожалению, это чувствовалось чуть ли не в каждом матче нашего лидера. "Ему скучно играть", - заметил недавно капитан сборной "Кубка Дэвиса" Шамиль Тарпищев. С этим трудно не согласиться. Несомненно, планка Кафельникова гораздо выше, чем у большинства его соперников - экс-чемпион может лишь повторить успех. А повторять пройденное - дело скучное. Психологически, да и физически, явно переутомленный Евгений в каждом матче словно старался найти повод для борьбы. Словно боксер, пропуская удары, он пытался разозлиться, оказываясь порою и на пороге нокаута. Выручить его могла только воля. Именно ее Кафельников продемонстрировал в едва спасенном матче с упорным, техничным и невероятно быстрым испанцем Фернандо Висенте. А вот чего не хватило Евгению в почти выигранном и так обидно упущенном четвертьфинале с "Гугой" Куэртеном, не знал даже он сам. "Все было в моих руках. Я просто упустил победу:", - признался на пресс-конференции Кафельников, еще недавно называвший себя "игроком второй недели, которого трудно остановить".

Прощай Мэри - да здравствует Мари!
"Мсье, возьмите красного крокодила!" - услышал я у входа на стадион в четверг, в день женских полуфиналов. Плотный малый лет тридцати, обвернутый в плакат малопонятного мне содержания, протягивал фирменного лякостовского крокодильчика из картона алого цвета размером в ладонь. Я послушно взял бумажного зверя и поспешил в пресс-центр. Только там я выяснил, что своим поступком я солидаризировался с боевым отрядом профсоюзов, протестовавших против планов закрытия фабрики "Lacoste" где-то на северо-западе Франции. Профсоюзы могли бы привлечь к пикету еще больше внимания, если бы устроили его в последнее воскресенье турнира. Тогда бы они могли засыпать красными крокодилами самого премьер-министра Республики Лионеля Жоспена, прибывшего на "Ролан Гаррос" по историческому для страны случаю - выходу в финал соотечественницы Мари Пирс.
"Я все отдаю в руки Господа", - заявила Пирс накануне. Всевышний не мог ошибиться. Довольно посредственное зрелище, этот финал оказался стал историческим для хозяев чемпионата - впервые за 33 года француженка снискала чемпионские лавры. Превосходство Пирс, сумевшей на подступах к финалу переиграть волевую Монику Селеш и непревзойденного тактика Мартину Хингис, оказалось вполне убедительным и в матче против Кончиты Мартинес. Испанка, в полуфинале буквально измотавшая свечами и дроп-шотами экс-чемпинку Санчес-Викарио, оказалась не готовой к борьбе с хозяйкой корта. Пирс была мощнее, изобретательнее и, главное, точнее соперницы.
Возможно, не менее значимой для Мари оказалась другая ее победа - она добилась признания Франции. Довольно долго франко-канадка Мэри Пирс не могла достучаться до сердец болельщиков, ставивших ей в упрек излишнюю манерность, высокомерие и плохой французский. Она не забыла свиста трибун во время ее первого финала в 1994 году. Теперь Франция восторженно рукоплескала. "Спасибо, Мари!" - воскликнул рок-идол Джонни Холлидей, собравший на свой воскресный вечер на Марсовом поле около миллиона фанатов. "Спасибо, Мари!", - пронеслось над Сеной миллионноголосым эхом.

... Центральный корт пуст. Отшумел безумный мужской финал. Где-то за трибунами еще слышится самба, отбиваемая дюжиной бразильских барабанов в честь Гуги Куэртена, "мальчика-короля", "чемпиона сердец", "чуда из Флорианополиса". Стерты следы от одиннадцати матчболов, которые останутся только в кошмарных снах Магнуса Нормана. Кому-то должно было не повезти.
Широкой ладонью Жан-Батист, рабочий "Court Central", сгребает карминный песок и высыпает полную горсть в заранее приготовленный матерчатый мешочек. "Я стараюсь запомнить место, куда мяч упал на матчболе - только оттуда беру грунт", - говорит парень, демонстрируя сувенир телевизионщикам из "L'Equipe TV". Трудно сказать, как репортеры разыскали этого чудака, который оказывается вот уже пять лет собирает песок "Ролан Гаррос". Впрочем, это не просто песок, а Жан-Батист, быть может, не просто чудак, а самый большой романтик среди коллекционеров. "Terre batue", "битая земля" - называют французы теннисный грунт. "Земля после битвы", если хотите. Следы, унесенные с Центрального корта, продолжают хранить память. Это не просто песок уже потому, что он одухотворен Боем. Вы видели, чтобы теннисист разговаривал с серым и немым "хардом"? Зато как часто они проклинают и боготворят эту землю! Как страстны их немые диалоги с отметинами от сомнительных мячей! Как артистично очерчивают они ракетами круги, замыкая в них оставшиеся на грунте тени! Как нервно носком стирают предательские метки! Нет, теннисный грунт - совершенно особая, магическая вещь. Жан-Батист это понимает. К тому же его коллекцию, как все собрания "ненужностей", трудно оценить. Ибо кто скажет, сколько стоит мешочек с матчболом Гуги Куэртена?

Виталий Яковенко,
Париж - Москва