Петербуржец Валерий Лутков - будет единственным в теннисе российским судьей на Олимпийских Играх в Сиднее. Обладатель "серебряного" значка с надписью "CHIEF UMPIRE" и логотипами ITF, WTA и ATP, отобран Международной теннисной федерацией в числе интернациональной сборной арбитров, в профессионализме которых сомневаться не приходится. Обычно половина судей на олимпийском турнире набирается из "местных". А вот вторая половина прибывает из разных уголков земного шара. И как приятно, что теперь теннисная Россия не забыта.
Принимая во внимание известный консерватизм ITF, не могу не поинтересоваться у Валерия, как ему удалась столь блестящая карьера? Теперь непокоренной вершиной остается только "золотой" значок, обеспечивающий статус рефери!
- До меня единственным россиянином, который работал на таком уровне, был Григорий Маслаков. Когда в декабре 1994 года он умер, это была большая потеря для нашего тенниса, и судейского корпуса в частности. По известным причинам мы долго были в изоляции: это сказалось на спортсменах, организации турниров, да и судействе в целом. Таких традиций, как в ITF, у нас просто не существовало, хотя были внутренние, не скоординированные с международной.
- Выходит, политические преобразования в нашей стране повлияли и на судейство?
- Перестройка затронула не только нашу страну. Это совпало с преобразованиями и в мировом теннисе. Рубежным был 1990-й, год создания ATP Tour. Тогда же в ITF решили, что пора унифицировать правила судейства, упорядочить учет и контроль, обучение и подготовку судей. Именно ITF открыла судейскую программу в массовом масштабе, хотя какие-то семинары проводились и раньше. С кажем, этим занимался MIPTC (Men's International Professional Tennis Coun____), предшественник ATP Tour.
- Каким образом на вашем значке мирно сосуществуют такие амбициозные и крайне самостоятельные организации как ITF, WTA и ATP?
- Понимаю... действительно, до 1999 года эти организации сосуществовали, но не признавали друг друга. ITF и АТР имели параллельные судейские программы до января прошлого года, когда все три организации договорились, что сертифицировать судей будут по единой системе. Тогда же заменили и значки. Раньше ведь на нем был указан лишь логотип ITF. "Договор трех" - знаковый момент. Это большой шаг вперед в мировом теннисе. И, кстати, одно из следствий этого договора - начисление очков в мужском олимпийском турнире. Да и появление заключительного "Мастерс" вместе итогового чемпионата ATP Tour в Ганновере и Кубка "Большого шлема" в Мюнхене, вместе взятых. Раньше о таком и подумать было невозможно.
- Как началась ваша судейская деятельность?
- Как и у всех, наверное, когда я сам играл в теннис. Говорят: проигравший судит. Моя мама - двукратная (1956 и 1960) олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике Тамара Манина так высоко подняла планку спортивных достижений, что в гимнастику идти мне как-то не хотелось. Отец частенько над этим подтрунивал, подзадоривая мои амбиции. Вот и выбрал я... теннис. Вспомнить, когда первый раз судил, не могу. А вот когда это меня захватило серьезно, пожалуйста. Одно время Петербург пытался стать теннисной столицей России. У нас проводился открытый чемпионат страны под патронажем "Аливекта". Тогда я и получил возможность увидеть, что такое большой турнир. А в 1993 году ITF решила охватить обучение судей бывшего Советского Союза, и в Петербурге провели первую и пока последнюю школу.
- Ну, и какими оказались результаты этого обучения?
- По-моему, нас было 22 человека, из них только шестеро сдали экзамен на "белый" значок (это первая ступень в международном судействе, называется: "национальный судья, сертифицированный ITF"). В России, обладателями "белого" значка стали, кроме меня, еще двое: москвич Игорь Мартынов и Виктор Авилов из Курска.
- Почему же так мало судей сдали экзамен?
- Кроме троих россиян, контрольные тесты прошли еще две девушки из Прибалтики и украинский арбитр. Первая и основная причина - знание английского, официального языка в теннисе. Когда за час вы должны ответить на 50 вопросов, для начала следовало бы понять, о чем вообще идет речь. Вторая причина - отсутствие опыта работы на международных турнирах. Мне повезло. За два дня я сумел выучить все, что нужно было для третьего экзамена.
- Откуда такое хорошее знание английского?
- Вначале английская школа, которую я заканчивал параллельно с физико-математической. Потом я продолжил образование в институте физкультуры им. Лесгафта, защитил Кандидатскую диссертацию по педагогике. Но этого мне показалось мало. Я пошел в ЛГУ на восточный факультет и закончил семитологию - перед вами специалист по ивриту и арабскому.
- Так что же, в теннисе теперь без арабского не обойтись, коль скоро играют Арази, Алами и Ко?
- На самом деле семитология связана с теннисом слабо. Могу, правда, припомнить забавный эпизод. На одном сателлите играл египтянин, который пару раз сказал что-то "не то". На переходе я ему говорю по-арабски: "Знаешь, выбери лучше какое-нибудь другое слово". После этого он замолчал навеки... Меня часто ставит в тупик вопрос, сколько языков я знаю. Как английский, наверное, ни одного. Но объяснить смогу, думаю, на десяти.
- Значит, вы понимаете и когда Иванишевич ругается по-хорватски?
- Хорватские ругательства, наверное, выучили многие судьи в Туре. Порой, знаете, достаточно легкого внушения на переходе, и игрок успокаивается. Я прекрасно понимаю, что теннисист может быть мной недоволен. Когда сам играл, тоже не был в восторге от судей. Игрок может бросить ракетку, выругаться... Я просто должен прореагировать на это согласно правилам. Это часть игры.
- А вам не страшно общаться с игроками типа Таранго или Уитона, когда они рассержены?
- Страшно применять правила? Я вообще считаю, что теннисный корт - особое пространство, в котором действуют свои законы. Поэтому и судья находится не в роли гражданина, а некой субстанции, несущий определенный набор функций. Просто судье надо быть поспокойнее.
- Сохранять холодную голову в стрессовой ситуации - задача не из легких. Как с ней справляются судьи?
- Судьи, как и люди, имеют различные стили поведения. Но есть какие-о основные моменты, вроде правила трех "С": Concentration, Communication, Common Sense. Концепция необходима для принятия решений, коммуникабельность - для постоянного "ненатужного" общения, а здравый смысл помогает все это применять в нужный момент в нужном месте.
- Вы были судьей на Олимпиаде в Атланте. Какие остались впечатления?
- К тому времени я отсудил не так много крупных турниров, так что особо сравнивать было не с чем. Состав был хороший. Тот, кто хотел - играл с большим подъемом. Думаю, что в Сиднее будет еще интереснее. Многие игроки говорят, что получить "золото" на Олимпиаде - это престижно. Теперь, когда я отсудил 11 турниров "Большого шлема", могу сказать, что олимпийский турнир вполне сопоставим по масштабам с "большой четверкой".
- Есть какой-то особый "олимпийский дух"?
- На ОИ нет рекламы в один олимпийские кольца на бортах. Действует и замечательный олимпийский принцип, наследие любительства: игроки не получают призовых, а судьи - зарплату.
- Насколько теннис субъективен, по-вашему, в плане судейства?
- Это не самый субъективный вид спорта. Сравните его с гимнастикой или фигурным катанием. Мне может нравиться кто-то больше или меньше по стилю игры. Есть определенные, бесспорные показатели. Прежде всего - счет. И если я на корте - мои симпатии или антипатии - дело второе.
- А засудить теннисиста в принципе можно?
- Я бы не хотел отвечать на этот вопрос в силу профессионального статуса.
- Как формируется ваш судейский график? Вас зовут на турниры?
- График строится на основании моих желаний и возможностей, которые должны соотноситься с желаниями и возможностями организаторов турниров. А вот насчет того, что зовут... Вспоминается "Алиса в Зазеркалье". Алиса говорит: "Есть такие насекомые... Только я не помню, как из зовут". А собеседник спрашивает: "А что, когда их зовут, они откликаются?" Алиса растерянно: "Нет". "Ну тогда какая разница, как их зовут?" Возвращаясь к турнирам, скажу, что бывает по-разному. Иногда зовут, но по большей части это моя инициатива. Надо лично подавать заявку, в том числе и на Олимпиаду.
- Выходит, слава российских судей - дело рук российских судей?
- Именно так. Но ВТА у меня никаких обид нет. Наши руководители всегда шли мне навстречу: подписывали любые бумаги. Один раз, за что я им очень благодарен, оплатили билет в Австралию, когда в 1996 году я впервые летел судить Открытый чемпионат. Есть разные мнения относительно моего судейства. Одно из них: мое участие в Играх и турнирах в 20 странах мира - лишь мое личное дело. Иногда это обидно. Я с этим не согласен, потому что считаю, что представляю Россию. Не хочется, чтобы о нашей стране думали плохо. Но вот, к примеру, итальянцы и венгры включали своих судей в олимпийскую делегацию в Атланте, так что не во всех странах логику "самостоятельности" разделяют.
- Вас уже воспринимают как равного в международной судейской семье?
- Если бы это было совершенно так, то мы бы жили в идеальном мира. Как и в любой деятельности за рубежом, нашему человеку следует быть в два раза лучше, чтобы конкурировать на равных.

Елена Зигмунд