Откровенная книга француженки Натали Тозья "Изнанка женского тенниса" произвела эффект разорвавшейся бомбы. Тозья без обиняков "раздает всем сестрам по серьгам" - досталось и ее сопернице Жюли Алар-Декюжи, и капитану женской сборной Ги Форже, да и самой Французской федерации тенниса.
За свои откровения Тозья, судя по сообщениям прессы, уже поплатилась местом в сборной команде Франции на предстоящих Олимпийских играх в Сиднее.
Мы начинаем публикацию отрывков из книги Тозья с главы, в которой Натали рассказывает о себе.

Я родилась в городе Банги в Центральноафриканской Республике 17 октября 1967 года. У родителей был великолепный дом с бассейном. Позже, когда мы уже жили в Габоне, один из наших домов выходил прямо на пляж. Там мы занимались серфингом, плавали и собирали кораллы. По вечерам, когда родители куда-нибудь уходили, меня оставляли с африканской няней - ее звали Лай-Лай.
Первым начал заниматься теннисом старший брат Эрик - он очень быстро достиг весьма приличного рейтинга во Франции. Но главным увлечением его жизни стал футбол. У него были хорошие данные, и он вполне мог бы попробовать свои силы в каком-нибудь тренировочном центре, но не захотел покидать Африку и расставаться с нами. Мы все такие в семье Тозья. Любим независимость - и в то же время очень сильно привязаны друг к другу. Даже теперь, в свои 32 года, как только уезжаю куда-нибудь, звоню родителям, чтобы они не волновались. Мой тренер утверждает, что эта телефонная "накачка" мешает мне как игроку. Я с этим категорически несогласна.
В самом начале мама с папой не слишком-то уважали моего агента, да и тренера. Но теперь они понимают, что именно им я обязана своими результатами в теннисе.
Отцу никогда не нравилось, что я представляю своего тренера как "второго отца". Конечно, его можно понять, но я говорила так, потому что искренне верила в это. В моей жизни действительно было немало неприятных минут из-за ревности отца к Режи (Режи де Камаре - личный тренер Натали Тозья на протяжении многих лет. - Ред.).
В 1994 году мой рейтинг упал до самой низкой отметки в карьере (35-й номер в мировой классификации). Таким образом этот конфликт между отцом, мной и тренером сказался на игре. В меня будто вселился какой-то вирус: я была словно в лихорадке. Примерно в это же время не заладились отношения между Режи и Бенуат (агент Тозья. - Ред.). Я ощущала себя так, словно попала в какой-то замкнутый адский круг, став заложницей людей, каждый из которых тянул одеяло на себя. Это было особенно больно сознавать, потому что всех, кто доставлял мне столько хлопот, я любила больше всего на свете. Я просто не знала, что делать. Режи принимал одно решение, мои родители говорили в пику ему нечто прямо противоположное, чтобы показать их власть надо мною. Бенуат, боясь потерять мое доверие, тоже не знала, что делать. В один прекрасный день я решила уйти с головой в работу и подождать лучших времен. И в конце концов эти лучшие времена пришли.
Режи всегда признавал, что мой отец дал мне шанс добиться успеха в жизни, но в то же время упрекал его за имидж, который он выбрал для меня - этакой "рабочей лошадки" с не слишком высокими притязаниями. Отец считал меня "середняком" и по сей день не может свыкнуться с мыслью, что я уже давно в группе сильнейших. А вот мой тренер Режи всегда верил, что я достигну вершины, иначе он, наверное, не стал бы со мной так долго возиться. Его отношение ко мне служило щитом, прикрываясь которым, я продолжала идти вперед наперекор судьбе.
Я стала посещать теннисный клуб вместе со своим братом и начала с игры у стенки. К тому времени мы уже жили в Нджамене (столица Чада), где работал отец.
Я навсегда сохранила чувство глубокого уважения к африканскому народу. А еще я хорошо помню, что мне тогда жилось очень свободно.
У меня никогда не было проблем с африканцами. Правда, я знаю, что к концу нашего пребывания в Африке отношения между чернокожим и белым населением ухудшились. Но поняла я это гораздо позднее. Когда тебе девять лет, не очень-то задумываешься о значении тех или иных событий.
Во Франции мы осели в Тулоне на юго-востоке Франции.
В школу я пошла без особого желания. Перемены, произошедшие в моей жизни, скорее огорчили меня, чем обрадовали. Теперь мой распорядок дня не позволял играть в теннис. Через год я попросила отца, чтобы он все же записал меня в теннисный клуб Тулона - в ту самую школу, где сразу заметили мои способности. Я сыграла несколько турниров, в том числе и командных, и в 12 лет у меня уже был вполне приличный юниорский рейтинг.
В тот год я встретила Яника Ноа - он тогда участвовал в серии соревнований "Тур де Франс", проводимых Французской федерацией тенниса, главная цель которых - поиск юных талантов. Меня поставили играть против Тьерри Тюлана, чемпиона мира среди юниоров, и я, отбивая его мячи, была просто в восторге. Все получалось легко и непринужденно. Эти несколько розыгрышей остались у меня в памяти на всю жизнь, словно именно они сыграли решающую роль в выборе жизненного пути. Мой тренер говорит, что в жизни каждого бывают моменты, когда приходится выбирать единственно правильный путь. Я запомнила тот день, видимо потому, что впервые в жизни приняла самостоятельное решение. Я выбрала теннис. Желала ли я стать чемпионкой, быть похожей на Крис Эверт или Мартину Навратилову? Не думаю. Все, чего я хотела, - это играть. Долго, целый день.
Именно тогда мой отец поговорил с Жан-Полем Лотом, который занимал в Теннисной федерации Франции пост Национального технического директора, о моем зачислении в теннисный лицей-интернат национального уровня. Но ответ был отрицательным: "В региональной Теннисной Лиге Лазурного Берега есть девочка гораздо сильнее вашей", - объяснил свой отказ Жан-Поль Лот.
- А можно узнать ее имя?
- Фредерик.
Ощущение счастья, которое я испытала, когда обыграла ее в ходе весьма напряженного матча, даже сейчас, по прошествии многих лет, остается одним из самых приятных моих воспоминаний.
Получив отказ федерации, отец вспомнил о Режи де Камаре, который тренировал в курортном городке Сан-Тропез Изабель Демонжо и еще нескольких девочек. Годом раньше я вчистую проиграла Изабель 0/6, 1/6, и отец глазом опытного спортсмена (он был вратарем сборной Франции по гандболу) сразу же определил, что у всех учениц Режи прекрасная техника. Отец предложил мне попробовать взять у него несколько уроков. И что вы думаете? Уже через несколько месяцев я добилась заметного прогресса, поскольку кредо Режи де Камаре и заключалось в следующем: "Как можно быстрее помочь каждому ученику улучшить игру, чтобы он поверил в себя и в предлагаемый метод работы".
Хотя расставание с семьей мне и причинило боль, через некоторое время, я все же переехала в Сан-Тропез. Жила в том же доме, что и другие ученицы Режи де Камаре под названием "Пристанище". Это был большой дом с садом, где у каждой из нас была своя комната (моим "соседом" был Бьорн Борг, смотревший на меня с огромного постера).
Там я научилась жить в коллективе. Узнала, как обращаться со стиральной машиной и сушилкой для белья. Мой агент даже говорит, что в доме, который мы арендуем на время Уимблдонского турнира, на первом месте у меня гладильный стол, чем за массажный!
В Сан-Тропезе мы тренировались по четыре-пять часов в день. А школьные занятия сводились к минимуму. Короче, идеальная программа! Иногда я ходила в район порта, чтобы купить мороженое, при этом не обращая ровно никакого внимания на бурную светскую курортную жизнь. Мой жизненный горизонт был очерчен фоном теннисного корта. На следующий год нас с Изабель стали узнавать и даже кое-что подарили из теннисной экипировки, чем мы очень гордились. А в прессе нас называли "девочки из Сан-Тропеза"...
Потом настало время поездок на важные турниры. Мы жили в дешевых гостиницах, ночевали в семьях. Время, когда мы ели в "Макдоналдсах", теряли свой багаж, и, словно в воду опущенные после поражений, возвращались к себе в номер.
Мне тогда казалось, что проигрыш матча значит только одно - что я слабый игрок. Вновь и вновь вспоминала слова, которые отец говорил мне в детстве: "Не плачь! Ничего страшного, что ты проиграла этой девочке, - ведь она играет гораздо лучше тебя!". Он говорил мне это не для того, чтобы сделать больно, просто боялся, что я преувеличиваю значение поражения и со мной, не дай Бог, случится срыв. Но в голове звучала только одна фраза - "ты недостаточна сильна, ты недостаточно сильна".
Эти слова резали без ножа, и слышать их было для меня настоящей пыткой. Все, что происходило, никак не вязалось с тем, на что я втайне надеялась, во что верил Режи. Поэтому на следующее утро мне хотелось только одного: снова ринуться в бой. Я сильная! Настолько сильная, что они даже представить себе этого не могут!

перевод Михаила Иванова
из книги Н. Тозья