В библиотеку |
Журнал Легкая Атлетика
#3 Рекорд для новой родины После Лондонского марафона, где Калид Ханнучи улучшил свое же мировое достижение, его популярность в мире и особенно в США неимоверно возросла. Как известно, бывший марокканец получил американское гражданство 2 мая 2000 года. Сейчас он живет под Нью-Йорком со своей женой, тренером и менеджером Сандрой, совмещающей все эти обязанности. — Следуя сложившийся традиции, после Лондонского марафона вы уехали в уединенное место, где вас нелегко найти. Почему вы ощущаете потребность в таком отдыхе? — Я ездил на Карибские острова. У меня нет какого-то особенного места, куда я обязательно езжу после каждого марафона. Мне просто нравится куда-нибудь уезжать. Как-то раз я ездил на Гавайи, потом в Европу. Весь смысл в том, чтобы уехать подальше от привычной жизни и попытаться отдохнуть душой и телом, чтобы быть готовым к новым испытаниям. — Как вы проводили время на Карибах? — Ходил на пляж, попробовал новые для себя виды спорта — плавание на байдарке и пляжный волейбол. Это разнообразие помогает мне восстанавливаться. — Перед Лондонским марафоном было много разговоров, что Гебреселаси и Тергат не воспринимают вас всерьез. Как вы себя чувствовали, слыша такое? Было ли это на пользу, так как от вас многого не ждали, или вы ощущали досаду? — Напряжение немного спало, и это пошло мне на пользу. Но все же подобные размышления задели меня, ведь я многое сделал в марафоне, а люди не уважают меня так, как я этого заслуживаю. Но зато это позволило мне занять позицию в лидирующей группе, где никто не обращал на меня внимания. Возможно, они полагали, что я не в форме, но на самом деле я был готов бросить всем вызов и победить. — Прежде чем вы начали свое восхождение на вершину спорта, эти два спортсмена были вашими кумирами. Не многим посчастливится когда-либо за две мили до финиша составить компанию своим идолам, а затем и вовсе обыграть их. — Это было действительно нечто особенное, уже одна только возможность бежать с ними плечом к плечу поднимало мне настроение. Но обыграть их это замечательно. На них было обращено все внимание перед забегом. Мне кажется, они этого заслуживают, особенно Гебреселаси, который бежал свой первый марафон. А меня это вдохновило на борьбу с ними и на победу. Я придерживаюсь своей тактики — просто бежать сзади и стараться сохранять силы. Я идеально справился с поставленной задачей. Затем я постарался выйти вперед на отметке 20 миль — думал, что именно там начнется борьба. Мне удалось сохранить силы до последних двух миль. Думаю, это одно из моих сильных качеств. Мне кажется, я доказал это несколько раз. — Ваша победа и результаты Полы Рэдклифф в Лондоне и Маргарет Окайо в Бостоне дают повод считать, что бежать мощно последние три мили марафона станет тем, что действительно ценится. Ведь мы можем вспомнить не слишком много главных марафонов, выигранных таким образом. — Да, мне кажется, это ключ ко всему. Последний отрезок марафона — решающий этап дистанции, если вы сможете бежать грамотно и попытаетесь сдерживать эмоции. Если вы сможете контролировать себя и сохранять спокойствие до последних трех миль дистанции, думаю, вы приобретете бесценный опыт. — Насколько вы были обескуражены произошедшим в 2001 году и частично в 2000-м? Что помогло вам прийти в себя и снова поверить в свои силы? — Мне очень помогли мои друзья и спонсоры. Они потрясающе поддерживали меня. Письма и электронные сообщения, которые я получил, помогли мне вернуть веру и надежду, потому что я уже подумывал об уходе из спорта, так как меня преследовали травмы и неудачи, я даже сказал об этом своей жене. Но больше всего мне помогла поддержка моих болельщиков и желание выступать и выигрывать. — Множество ужасных вещей могут случиться прямо во время марафона. И обычно, если у великой звезды начинаются проблемы, мы уже не видим ее на вершине. Практически невозможно с честью выйти из подобной ситуации. — Я думаю, это целиком зависит от спортсмена. Если он верит в себя, несмотря на имеющиеся проблемы, то все получится. Надо просто быть мудрым. После чемпионата мира я прошел через депрессию и чувствовал, что ничего не хочу делать. Поэтому я просто перестал бегать. Взял пару недель отдыха и получил возможность съездить в Марокко навестить мою семью и друзей. Думаю, это вдохновило меня вернуться в Штаты и постараться добиться стабильных результатов, не ожидая чего-то выдающегося. Самое главное было восстановиться и работать со всеми людьми, которые заботились о моем здоровье. Потому что я знал, что если смогу поправиться, то смогу снова добиться хороших результатов. — Что было труднее всего восстановить? — Самой большой проблемой была боль в паху и задней поверхности бедра. Из-за этого я не мог бежать своим обычным шагом. Только за два месяца до старта в Лондоне шаг восстановился. Правда, немного беспокоило колено. К счастью, на соревновании боли я не чувствовал. — Сейчас вы соревнуетесь меньше, чем пять лет назад. Вы устали физически? — Нельзя требовать слишком много от своего организма. Я подошел к тому пределу, что если я увлекусь стартами на более коротких дистанциях, то не смогу добиться в марафоне того, чего я хочу. Главное для меня — марафон. Двух подготовительных стартов перед марафоном вполне достаточно. — Вы будете придерживаться двух марафонов в год? — Надеюсь, что смогу пробежать осенний марафон в Чикаго или Нью-Йорке. Но это еще под вопросом. Хотя я уже чувствую, что восстановился. В июле начну с полумарафона в Саппоро, затем пробегу в Италии и постараюсь включить в мой график полумарафон в Филадельфии. — Что вы чувствуете, когда не соревнуетесь долгое время? — Я чувствую себя нормально, потому что нельзя постоянно находиться на пике формы — каждый день, каждую неделю. Когда я не соревнуюсь, я больше всего люблю тренироваться. И даже когда у меня есть силы соревноваться, я предпочитаю тренировки. — Сандра — ваш основной тренер. Ходили слухи, что вы хотели поменять тренера. — Нет, только Сандра. Мы всегда обсуждаем тренировки, она очень многое знает, а главное — она знает меня. Сам я могу делать ошибки, но если кто-то есть рядом, кто наблюдает за мной, это помогает мне исправить все недочеты. — Значит вы не собираетесь переходить к другому тренеру? — Нет, мы многого добились вместе. — Вас узнают на улицах? — Да. Иногда мне нравится чувствовать себя знаменитым, но часто хочется вести обычный образ жизни. Потому что когда тебя повсюду узнают, чувствуешь себя неуютно. Когда я тренируюсь, ко мне чаще подходят люди за советом, что делать, чтобы избежать травм и как тренироваться. Я стараюсь им помочь. — Гебреселаси заявил, что очень хотел бы пробежать в таких условиях, где его единственным соперником был бы секундомер, и он смог бы пробежать быстрее. Кажется, ему не хочется бегать с такими атлетами, как вы или Тергат. На ваш взгляд, это хорошая идея, или лучше бежать с сильными соперниками, что помогает улучшить время? — Для достижения мирового рекорда — это великолепная идея. Ведь когда ты идешь на мировой рекорд, а тебя кто-то пытается обыграть, это не всем понравится. Достаточно, чтобы тебя вели до 20 миль, а потом ты уже способен завершить бег самостоятельно. Но мне кажется, что если ты хочешь быть лучшим, важно соревноваться с лучшими и доказать, что ты один из них. — Значит вы поедете в Нью-Йорк или Чикаго не под влиянием того, кто туда приедет? — Вовсе нет. Я не выбираю марафоны по составу участников. Если я готов на хороший результат, я надеюсь и на сильных соперников. Иногда меня спрашивают, не буду ли я возражать против участия того или иного атлета. Конечно, не буду. — Многие считают Нью-йоркский марафон не самым быстрым, но в ноябре прошлого года Джифар выбежал из 2:08. Как вы считаете, Нью-йоркский марафон может быть более быстрым? — Думаю, да. И там можно выбежать из 2:07, но это должен быть ваш день и подходящие условия. — Когда же время 2:04, о котором мы так часто слышим, будет достигнуто и при каких условиях? — Это возможно и очень скоро — лет через пять… Важно, чтобы все совпало. — Вы собираетесь сделать это в своей карьере? — Для этого я должен быть здоров на сто процентов. Я дважды бежал из 2:05, но не хочу ставить каждый раз перед собой сверхзадачи, хотя 2:04 — сделать возможно. Если это будет мой день, я это сделать сумею. — Расскажите, как вы тренировались на вулкане в Мексике с Германом Сильва. — Я поехал в его тренировочный лагерь и провел 4 недели там на высоте 3000 метров над уровнем моря. Это был для меня новый опыт. Трассы действительно очень мягкие, и я наслаждался, бегая там. Иногда выходил на часовую пробежку, но пробегал 1:20, потому что мне это очень нравилось. Сильва и его жена очень помогали мне. — Так как достижение Альберта Салазара 2:08.13 в 1981 году официально не было утверждено, то вы являетесь первым американцем с 1963 года, который установил мировое достижение в марафоне. Это для вас много значит? — Безусловно. У меня была мечта вернуть США мировой рекорд, ведь они стали моей родиной. Я мечтал о золотой медали на чемпионате мира в Эдмонтоне, но не смог этого сделать по многим причинам. Но я рад, что преодолел все трудности и травмы, которые беспокоили меня, и установил мировой рекорд для Америки. В прошлом году я послал письмо всем своим поклонникам и извинился за плохое выступление в Эдмонтоне. Я обещал, что дам им что-нибудь взамен более ценное, чем золотая медаль. И, мне кажется, я сделал это в Лондоне. (По материалам зарубежной печати) |