ПРОБЛЕМНОЕ ПОЛЕ НАУКИ И МОНИТОРИНГ ИСТИНЫ

ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ

Abstract

PROBLEM AREA OF SCIENCE AND MONITORING OF TRUTH

G.G. Natalov, Dr. Hab., professor

Kuban state university of physical culture, sports and tourism, Krasnodar

Key words: science, way of truth, subject area, object space, subject image, problem area, monitoring of truth. .

According to the author's opinion, nowadays the world of physical culture, sports and physical training is on the verge of transition to the system level of development, knowledge and mastering. Accordingly a question: how to make it is facing the sports science?

As the author considers, first of all the science should reach this level. And the first thing where they should determine, - a starting point, the base of integrated system of knowledge, the second one - the logic of the process of its historical becoming, the third one - the way, the methodology of construction and a statement.

The ways and stages of transition of the sports science to the system level of development are in detail described in the article.

ПРОБЛЕМНОЕ ПОЛЕ НАУКИ И МОНИТОРИНГ ИСТИНЫ

Доктор педагогических наук, профессор Г.Г. Наталов
Кубанский государственный университет физической культуры, спорта и туризма, Краснодар

О поле, поле!
Кто тебя усеял мёртвыми костями?
А.С. Пушкин

Ключевые слова: наука, путь истины, предметная область, объектное пространство, субъектный образ, проблемное поле, мониторинг истины.

"Все врут календари". Науку в словарях обычно рассматривают как "сферу социальной деятельности", "форму общественного сознания", "систему" и "способ выработки" знаний. Но в этих свойствах она всегда лишь чья-то сфера, форма и система, а собственного бытия как будто бы и не имеет. Но в чем суть самой науки и где границы ее поля, каковы структура её сферы и особенности её формы; что служит основанием её системы и определяет её способ? Об этом говорится лишь мельком, между строк, туманно. Возможно, так и надо - начинать с абстракций? Ведь "благодаря вторжению мысли скудеет всё богатство бесконечного многообразия природы, её вёсны никнут и её переливающиеся краски тускнеют. Живая деятельность природы смолкает в тиши мысли. Её обдающая нас теплом полнота, организуемая в тысячах привлекательных и чудесных образований, превращается в сухие формы и бесформенные всеобщности, похожие на мрачный северный туман" (Г. Гегель).

Да, это - ода мысли, достойная пера поэта. Да, так мысль вскрывает суть явлений. Но, как только Гегель входит в зону наплывающего с севера "тумана", - чтение его трудов становится "лучшим средством для получения головной боли" (В. Ленин, 1916). Дело в том, что "диалектика у Гегеля стоит на голове" (А. Герцен, 1845; К. Маркс, 1872), а "у человека для того поставлена голова вверху, чтобы он не ходил вверх ногами" (К. Прутков). (Козьма Петрович Прутков был и остается непревзойденным популяризатором идей А.И. Герцена, поэтому в дальнейшем изложении мы с ним встретимся ещё не раз.) От бесформенных абстракций, как привидения в тумане мрачном унылой чередой бредущих вверх ногами, не только голове болеть, - и разум может помутиться.

Другая позиция - начать с конкретного, поскольку "науки нет, есть только науки" (Н. Бердяев,1923; Л. Флек,1946; В. Канке, 2001), а они всегда конкретны ничем не лучше первой. На обобщение ведь всё равно придётся выходить. Здесь надо разрабатывать особую "метатеорию" для каждой научной дисциплины. Им имя - легион! И все будут по-своему изобретать велосипед - то общее, что свойственно любой науке. Но это общее "живет в теле самой науки"; появление метатеорий - это "признак неблагополучия" в ее развитии, ибо "логика одна для всех" (А.А. Зиновьев,1971). Хотя путь истины в каждой науке своеобразен, но это общее, как отражение сути явлений, недоступной эмпирическому познанию, и составляет предмет и содержание науки в целом, то, благодаря чему "наука имеет свою автономию и свой генезис" (А. Герцен, 1843).

Так, пришли к противоречию. И от абстрактного не получается, и от конкретного - не очень, чтобы очень. А что, если диалектику развития поставить на ноги? Ведь "всякое исчерпывающее познание заключается лишь в том, что мы в мыслях поднимаем единичное из единичности в особенность, а из этой последней во всеобщность" (Ф. Энгельс, 1886). Если рассказать об этом не в форме развертывания абстрактных категорий "Науки логики", а в виде отражения живого, дерзновенного, нередко трагического процесса становления конкретной всеобщности прекраснейшего из произведений мысли - логики науки? И это сделал А.И. Герцен, создавший первую, развернутую в деталях периодизацию истории науки. В диалектике ее развития "природа восстановляется, освобожденная от власти случайности, и просветляется в чистоте своей логической необходимости". При этом "нет такой мысли, которую нельзя было бы высказать просто и ясно, всякому доступно, особенно в её диалектическом развитии. И это будет!" [4]. И тогда мы о науке сможем, видимо, сказать, как о поэзии Твардовского: "вот стихи, а всё понятно, всё на русском языке".

По Гегелю, в развитии науки лишь реализуются абстрактные идеи "абсолютной истины", поэтому "всякая наука есть прикладная логика". А Герцен показал, что дело обстоит как раз наоборот: наука в своем развитии рождает логику, которая поэтому и выступает как "итог, сумма, вывод истории познания мира". В связи с этим "чрезвычайно благодарной кажется задача проследить сие конкретнее, подробнее, на истории отдельных наук" (В. Ленин), так как "не зная эмбриологии науки, не зная судеб ее, трудно понять ее современное состояние" (А. Герцен). Более того, вне исследования истории науки невозможно построение системы знаний, адекватное объекту и предмету изучения.

Однако "мудрость, подобно черепаховому супу, не всякому доступна" (К. Прутков). Конечно, и у нас есть "вдумчивые разработчики серьёзных публикаций" (Л.П. Матвеев [10]), но к диалектике и логике истории науки в ходе разработки "интегративной" теории физической культуры они не прибегали. Не было нужды? А может, мало супу черепахового ели? Не исключено. А нужда - есть. Достаточно посмотреть статью "Круглый стол. Спортивная наука: проблемы модернизации" (ТиФК) [9]. Это же не "стол", а стон науки, обездоленной нищетой научной мысли и ее ресурсного обеспечения! Какая уж тут модернизация? "Ресурсное" зависит не от нас; даже на Госсовете РФ напомнили об этом, чтобы "предупредить всевозможные спекуляции" на этот счет. А "отток кадров за рубеж не удалось остановить". Возьмем разума взаймы? А у кого? Гегелевская диалектика была "спекулятивной", т.е. игнорирующей опыт, практику. Диалектика "воинствующего материализма" сейчас, понятно, "не у дел". Остается Герцен - материалист, объективист и диалектик, который, как и мы, "остановился перед - историческим материализмом" (В. Ленин).

"Наука - живой организм, которым развивается истина" [4]. Вот здесь всё сказано. Ярко, образно, предельно лаконично, ёмко. Не случайно Л.Н. Толстой отметил, что по красоте и силе образного слова "Герцен не уступит Пушкину". От истины, от функции её развития и вырастают все другие характеристики науки - сфера, форма и система, и даже способ... "выработки"? Нет. Истину не вырабатывают, она рождается в потоке информации на присущем разуму уровне его организации, её обнаруживают, выявляют, развивают. Бывает, правда, что и "обрабатывают", но это уже другая песня.

В поисках истины, чтобы не захлебнуться во вселенском потопе информации, "учёные разобрали по клочку поле науки и рассыпались по нём". Но, "огородив свои участки забором, чуждым полю, на котором он стоит, - они утратили широкий взгляд и сделались ремесленниками, оставаясь при мысли, что они пророки" [4]. А вот это - явно камень в наш огород. Действительно, огородили свою "физкультурную" делянку частоколом чуждых полю научных догм, под их прикрытием построили жилые здания "интегративной" теории физической культуры без какой-либо опоры на её действительный фундамент и "сели отдыхать на троне своего величия". А забор - из односторонне прозрачного стекла: снаружи видно, а изнутри сплошной туман. Не дай бог, наши учёные увидят, что и как растет на смежных участках поля. Ведь тогда придётся рушить догмы вкупе с домом, а значит - засорять поле науки "мёртвыми костями динозавров" - заблуждений. Это вам не ядерные отходы, которые плывут в Россию для захоронений в обмен на утечку за рубеж мозгов Отечества. Заблуждения - кому они нужны? Тем более они, как птица Феникс, то и дело возрождаются из пепла. Мозги - другое дело. Их берут. По данным РИА, "за период с 1989 по 2001 год Россию покинуло 100 тысяч ученых". Так и видится, плывут по морю-океану белесые, подкрашенные кровью российские мозги, а по ним гребёт лопатой, выбирая, что погуще, самодовольная заморская мошна. "К нам тоже поплывут", - как уверял наш первый президент? Плывут, родимые! За природными ресурсами России, включая и умы.

Впрочем, на ниве истины чертополохи заблуждений неизбежны. Они рождаются с ней вместе из одних и тех же потоков информации. Сначала в форме лишь предположений, которые великолепно маскируются под истину и в силу этого становятся препятствием для её развития. Мимикрия в науке - это способ управления потоком информации в порядке самосохранения "самозаблуждений". Вначале, подобно скорлупе ореха, они даже лелеют истину - ядро. Но и не дают ей прорасти, пока в скорлупе не будет пробита брешь. А чтобы этого не произошло, - подводят заблуждения под крышу канонов веры, догм науки и даже государственных законов социальной жизни. Они здесь обретают статус табу. Попробуй, доберись до них! Себе дороже.

Надо, вероятно, культивировать само поле науки, освобождая истину от гнёта заблуждений. И это - основная функция науки как формы деятельности, которая включает четыре основных момента:

1) получение (извлечение) научных фактов в потоке информации о мире (эмпирическая наука);

2) их систематизация, интерпретация и преобразование в систему знаний в процессе постигающего истину мышления (экспертная наука);

3) их, знаний, трансляция, распространение и адаптивная трансформация (популярная, образовательная наука);

4) их применение для повышения надежности, рентабельности и продуктивности социальной практики (прикладная, технологическая наука).

Только в гармоническом единстве и взаимосвязи этих четырех моментов деятельности наука существует как целое [11,12]. Но мы и деятельность "разобрали по клочкам". В обыденном сознании лишь первый из этих моментов - получение научных фактов - ассоциируется с научной деятельностью. Все остальное - от лукавого. Впрочем, "календари" включают и второй, как "выработку знаний". А вот наша отечественная наука о физической культуре обезглавила этот второй, подменила его третьим - учебной трансформацией наличных знаний.

Путь истины тернист и сложен, ибо истина одна не ходит; с ней об руку идут предположения и заблуждения. Из информационных квантов этой троицы и складывается любая система знаний. Но они то и дело меняют свои одежды: истина рядится в тогу заблуждений, заблуждения скрываются под покрывалом истины, а предположения с успехом пользуются тем и другим. Только сорвав с них покрывало, мы можем обнаружить истину. И... приходим в замешательство: вместо Изиды явилась взору Немезида. Впору снова на неё набросить покрывало. Набрасывали, и не раз. За открытие Коперника людей еще сто лет сжигали на кострах. Открытие Г. Менделя лишь через 50 лет получило статус истины. Но ещё через 30 на неё снова (в нашей стране) была наброшена хламида лжи. А уж попутно, мимоходом, ее набросили и на попытку А.Д. Новикова (1949) вырваться из пут замшелой педагогики и выйти на действительные основания теории физического воспитания. Да так ловко это сделали, что мы и до сих пор (вот уже 50 лет!) не можем ее сбросить.

Истины в научном факте ещё нет; она - в возможности, в предположении. Из одного и того же факта можно вывести и истину, и заблуждение. Но кто же в здравом уме выводит из фактов ложь? Увы, "здравый смысл включает все заблуждения, свойственные эпохе" (Г. Гегель). К тому же сами факты, как и истина, рождаются и развиваются [13]. Всё зависит от того, через какие потоки информации факт будет пропущен в ходе "выработки" знаний и насколько он был "чистым". Так, после открытия периодического закона Д.И. Менделеев детально описал предполагаемые свойства "экаалюминия" - химического элемента, еще не известного науке. Вскоре он был получен во Франции и назван "галлием". Но его удельный вес заметно отличался от предсказанного. Факт отрицал теорию. Гегель в таких случаях говорил: "тем хуже для факта". Менделеев просто предложил провести повторную очистку галлия. Она тщательнейшим образом была проведена. Удельный вес совпал с предсказанным до шестого знака после запятой. Вот он, критерий истины, - не факт, а практика, которая приводит к неопровержимым фактам. Правда, критерий не рождает, а только подтверждает либо опровергает то, что уже есть, но без такого подтверждения истина не снимет тогу заблуждений.

С чего начинается истина? Похоже - с заблуждений по поводу реальных, в том числе научных фактов. Заблуждение - уже интерпретация. Если через практику мы убедились, что это - заблуждение, тем самым стало уже "теплее". А в истории науки отвергнутое "заблуждение" нередко обретало статус истины. Как отмечал Ф. Энгельс, "развитие науки идет по линии устранения первобытной бессмыслицы и ее замены новой, но менее нелепой", то есть - от заблуждения к заблуждению [15]. Вивекананда Свами ему вроде бы и возражает: "человек идет вперед не от заблуждения к истине, а от истины к истине, но более высокой". На деле это одно и то же: чем больше истины, тем меньше заблуждений.

Истину рождает разум в ходе преобразования рефлексии потоков входящей информации в потоки исходящей. Но, даже обнаружив истину, "наука не села отдыхать на троне своего величия, она нисходит в жизнь практическую, и это диалектическое возвращение не менее необходимо и значимо, чем восхождение" [4] . Только пройдя горнило практики общения и применения, истина докажет, что она - не верблюд. Хотя и это не всегда надёжно. Если заблуждение под видом истины "пошло в народ", в сферу образования, а это можно сделать и волевым порядком, то возникает познавательно-психологический барьер в виде научных догм. А он мешает дальнейшему развитию не только науки, а с ней и истины, но даже практики, поскольку "горнило" пускают в ход специалисты, взращённые на этих догмах [12].

Становлением, то есть переходом "от эмпирического к теоретическому знанию" (Конт, Спиркин, Канке, Столяров и др.), не завершается, а только начинается путь истины. Он идет по стадиям развития науки от эмпирического через аналитическое к системному (прогностическому) познанию явлений мира (Платон, Гегель, Энгельс, Герцен, Кедров и др.). Безмозглые эмпирики в науке - редкость. На каждой стадии идет и эмпирическая, и теоретическая ревизия всех бывших истин. Одни уходят в нишу заблуждений, другие - предположений, третьи сохраняются как относительные истины, четвертые впервые являют свой лик миру. В ходе этого развития наука ведет истину сквозь тернии проблемного поля, которое включает: 1) предметную область знаний, 2) объектное пространство и 3) их субъектный образ. И в каждой сфере свой критерий истины, вынуждающий её менять свой лик. Только в третьей она сбрасывает все одежды. Теперь "событие вспять не пойдет: однажды начав разоблачаться и показав нам торс поразительной прелести, истина не наденет снова покрывала из ложного стыда; она знает силу, славу и красоту наготы своей" [4].

По доброй воле - не наденет, но по воле злонамеренного разума - вполне. Дело в том, что у культуры разума три лика: истина, добро и красота. Однако, как истина одна не ходит, так и "рядом с добром уживается зло", а рядом с красотой - уродство. Все они в какой-то мере относительны, ибо "пороки входят в состав добродетели" (К. Прутков), все гуляют в одном поле, и все умело пользуются мимикрией. Только практика социальной жизни может сказать, "кто есть кто".

Предметная область - это сфера собирательства научных фактов для выработки "трезвых знаний" [1] первоначальная, зародышевая форма развития проблемного поля науки. У неё нет "постного зачатия", она возникла в лоне практики. Противоречие между потребностями практики и наличными возможностями их удовлетворения "является источником и движущей силой развития науки" [15]. Всё начинается с проблемы: "что, где, зачем и как искать". Постепенно расширяя сферу поиска, наука находит решение и возвращается с ним к практике. Но только последующая проверка его истинности завершает цикл восхождения, одновременно (и неизбежно) рождая новый круг проблем. И снова научный поиск, снова путь в неведомое.

Со временем наука обретает известную самостоятельность развития. Она ведь тоже - деятельность; появляются свои противоречия и интересы, свои проблемы. В частности - проблемы познания и освоения самой себя, своей природы, своих возможностей, строения и свойств. Навязанные практикой границы предметной области становятся науке тесными. Она выходит за их пределы и обнаруживает, что здесь тоже есть кое-что полезное для практики, о чём та даже не подозревала. Немного осознав себя, наука обращает взор на практику. С чего это она тут всем повелевает? Дай ей то, подай другое, а подумать, так ей надо вовсе что-то третье. И только выяснив её природу, ее предметно-содержательные основания, наука обретает автономию развития, становится системой знаний, прогнозирующей перспективы практики [12].

На подходе к этому моменту и застряла наша официальная наука о физической культуре. Она осталась лишь служанкой практики и выполняет только её заказы в виде, скажем, государственной Концепции развития физической культуры. Но и выйти за пределы предметной области непросто. Допустим, принесла наука из поиска то "третье" - истину, которая решает сразу ряд практических проблем. А ей: "Тебя о чем просили?! Найти технологическое решение этой проблемы? Нужна синица в руках, а не журавель в небе. Иди, ищи. И чтоб без всяких этих "завихрений"! И пошла она, "солнцем палима".

По этой причине в рамках предметной области знаний истина чаще всего является лишь в лике технологий, более надежных, релевантных и продуктивных, чем предыдущие. И каждую очередную мы называет "оптимальной". Но любая "оптимальная" стремительно устаревает, ибо в рамках предметной области, границы которой определяет практика, наука как система знаний не может стать фундаментальной. Здесь свирепствуют телеология, праксиология и эмпиризм.

"Наука в каждую эпоху осаждается правильными кристаллами" [4]. Истины? Если бы! Скорее - знания. Его кристаллы - аксиомы, классификации, теории, в которых просвечивают грани истины. Однако и заблуждения шлифуются под эти грани. Поэтому на каждой стадии развития науки неизбежна перекристаллизация системы знаний. Своеобразие науки определяется спецификой её объекта, предмета и предметной области. Их определения и служат основанием кристаллизации. Но "многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий" (К. Прутков). Тогда их надо вводить.

Категорию "предмет" в теорию физического воспитания ввёл А.Д. Новиков (1949). Он полагал, что это - "закономерности физического воспитания". Но в такой трактовке определение содержит тавтологию. Поэтому в конце 60-х он пришел к необходимости выявления реального объекта и корректировки названия этой научной дисциплины - "Теория моторики человека". К тому времени было проведено обширное исследование истории и логики развития науки о физическом воспитании (Г.Г. Наталов, 1961-1971). Было показано, что исходный пункт практики физического воспитания как предметной области знаний - физическое упражнение. Поэтому оно является реальным объектом; а закономерности, условия и способы его практического применения - предметом изучения [11]. Казалось бы, вопрос решён; границы категорий обозначены. Есть две позиции, но их согласование особых затруднений не вызывало: физические упражнения - это элементы культуры моторики человека.

Однако в истории науки "у каждого мгновенья свой резон". Вскоре после кончины А.Д. Новикова прозвучала команда: "Поворот все вдруг!". Курс науки, приступившей к осознанию самой себя, был круто изменен: "думай прежде о практике, а потом о себе". Практика физической культуры не была готова к оздоровительному буму - не было необходимых технологий. А все эти "завихрения" только уводят в сторону и дают науке слишком много воли: замахнулась даже на вотчину Спорткомитета. Причем инициаторами как "завихрений" , выброшенных официальной наукой за борт, так и команды "Лицом к практике" были ближайшие ученики Новикова.

Дальше его первоначальных позиций наша "интегративная" теория физической культуры за четверть века так и не ушла. Предмет науки по Л.П. Матвееву - "закономерности функционирования и развития физической культуры" - это вывернутая наизнанку формулировка Новикова. Но тавтология сохранена. К тому же "вдумчивые" забыли простую вещь: "стихийное развитие культуры оставляет после себя пустыню" (К. Маркс). Это как раз тот случай, когда она "функционирует" как "кот, который ходит сам по себе". У нас она даже теорию самой себя творит сама по себе. От одной лишь фразы из "серьёзных публикаций" вдумчивых - "физическая культура и её теория" - у всех лингвистов разом может помутиться разум).Закономерности? В наших учебниках их днем с огнем не сыщешь. Зато есть уйма принципов, а это и есть закономерности, "стоящие на голове".

Правда, появилось что-то похожее на характеристику объекта. К определениям исходных понятий (физическая культура, физкультурное движение, физическое воспитание, спорт) дается "резюме": "тем самым в определенной мере намечены контуры того объекта, который изучается наукой о физической культуре" [10]. То-то Гегель был бы рад: он всегда настаивал на том, что из понятий надо выводить природу, и всегда ссылал её в примечания. Но, "рассуждай токмо о том, о чем понятия твои тебе сие позволяют" (К. Прутков), а в определениях указанных понятий содержится характеристика предметной области, а вовсе не объекта изучения. Стоим на голове! Ни по одной из трех главных категорий науки как системы знаний нет фундаментальных определений. "Вдумчивым" это вполне подходит. Их поддерживают непробиваемые барьеры заблуждений, бастионы учебников без "завихрений", костыли привычки, уйма всяческих регалий и даже Федеральный закон о физической культуре и спорте. Не подступись! Но "заблуждение, которое разделяется большинством, не перестает быть заблуждением" (Л.Н. Толстой).

Что получилось? Официальная наука о физической культуре по-прежнему живет лишь выполнением текущих заказов практики; автономии развития не обрела, её генезис никому не нужен, истина "под колпаком". Система знаний в духе времени забита технологиями боевых искусств, здоровьесбережения, "достойных выступлений" и самовыживания. Теории в "интегративной" теории физической культуры нет. Все дело в том, что она и разрабатывалась не как научная, а как учебная дисциплина, то есть не в рамках второго, а в рамках третьего момента научной деятельности. Но истина здесь не рождается; здесь на нее наводят учебный макияж и пропускают через "гриф" Спорткомитета. Гриф - птица хищная, питается отбросами и падалью; на истине его не проведешь.

Интересная вещь: даже авторские спецкурсы и семинары нельзя вводить без разработанного должным образом учебного материала. А в 1980 г. чисто волевым решением Спорткомитета была введена в учебные планы всех физкультурных вузов "стержневая общепрофилирующая дисциплина" - "Теория физической культуры" - не располагающая никаким материалом вообще, ни исследовательским, ни учебным. Операция была проведена блестяще. Уже выходившая на уровень системного обоснования "Теория физического воспитания" и расправляющая плечи "Теория спорта" были просто втиснуты под крышу только зарождавшейся "Теории физической культуры" и лишились назревающей автономии своего развития. Содержание учебников осталось прежним. Просто сменили вывеску. Похоже, нормы введения учебного предмета "не входят в круг понятий" вдумчивых разработчиков и бдительных грифов.

Формы построения и изложения системы научных знаний можно дифференцировать по основным моментам научной деятельности: 1) эмпирическая наука, 2) экспертная наука, 3) популярная (образовательная) наука, 4) прикладная (технологическая) наука. Их отличают стиль научного мышления и способ импликации научных фактов. Третья форма включает две разновидности: "журнальную" и "учебниковую" науку. Они "для дилетантов и профанов" в данной отрасли науки, но связуют фундаментальную науку с прикладной, ибо каждое открытие реально нисходит на практическую жизнь лишь "после многократного его "переоткрытия" популяризаторами" [13].

Органическое строение науки определяется соотношением трех составляющих: 1) истины, 2) предположений и 3) заблуждений. Им соответствуют три интервала меры истинности знаний (постоянный, переменный и прибавочный). Однако выявить характер органического строения на данной стадии развития науки невозможно. Только с переходом на более высокий уровень, и только в порядке ретроспективного анализа мы можем оценить это строение, ибо "анатомия человека - ключ к анатомии обезьяны" (К. Маркс). А вот техническое строение науки определяется соотношением структурных компонентов объектного пространства (познанное, известное, неведомое), отраженных в системе знаний на данный исторический момент (рис. 1).

В конечном счете сумма истинных суждений не может превышать общего числа рассматриваемых элементов объектного пространства. Однако истина для каждого из них всего одна, а предположений и заблуждений много, хотя и об одном. Это - резерв прироста постоянной меры. Стрела истины "отслеживает" путь интенсивного развития науки по узловым точкам роста ее органического строения. Отсюда, от очередного открытия, разум начинает экспансию "вглубь" и "вширь", осваивая все новые участки поля и тем самым меняя объем и уровень технического строения науки. При этом степень истинности знаний понижается. Очистка истины от заблуждений в процессе экстенсивного развития науки приводит к росту ее органического строения.

Объектное пространство науки создано и развивается природой, а преобразуется людьми (ноосфера). Это - весь мир явлений, в котором мы живем, включая его настоящее, прошлое и будущее. Он идет своим путем; его особо не волнует, что мы думаем о нем. Но "глядя на мир, нельзя не удивляться!" (К. Прутков). Он создал разум и успокоился, доверился ему. А зря! Воспользовавшись этим, мы, "вдумчивые", можем ему крепко насолить.

Рис. 1. Объектное пространство и ойкумена разума

Ноосферу - ойкумену разума - ему приходится воспринимать как данность: то ли как органическую свою часть, то ли - невесть откуда свалившуюся на него стихию, невыносимую таинственную силу, деться от которой некуда. Сказать подобно Тарасу Бульбе: "Я тебя породил, я тебя и..." - он не может, не умеет. Сделать - может. Так, совсем недавно в одночасье, как корова языком, "слизнул" в Юго-Восточной Азии полмиллиона человек, мол, были бы разумны - не подставлялись. А "разумные" и сами ведут счет на миллионы жизней. Депопуляция в России съедает ежегодно до миллиона человек. А войны? Миру впору уже и самому искать спасения от разума. Но, раз уж "породил", придется уживаться и ему, и нам. А для этого нам надо знать, как устроены и по каким законам действуют и мир, и разум. Вот это - истинный предмет науки, проблема, навязанная практикой всей жизни человечества: либо объявим миру мир, либо продолжим войну на самоуничтожение - и мира, и себя. Скорее, все-таки себя. Либо сохраним, либо погубим себя и мир - наш мир, земной - мы сами.

Любая частная наука обследует и культивирует лишь небольшой участок объектного пространства. Он ограничен спецификой объекта изучения, составом реально существующих его взаимодействий с миром и человеком. Постигая их характер, условия, закономерности, наука разрабатывает технологии их применения в предметной деятельности по удовлетворению тех или иных потребностей и интересов человека. Мир, в котором мы живем, представлен триединством потоков вещества, энергии и информации во всем богатстве особых форм и уровней организации их бытия. Они не "заполняют", они образуют наше бесконечное пространство-время; поэтому любой его участок не может быть оторван, отделен "забором чуждым полю" от других.

Как показали результаты многолетнего исследования [11,12], реальные границы объектного пространства науки о физической культуре, спорте и физическом воспитании (специальность 13.00.04) обусловлены их общей предметно -содержательной основой - культурой двигательной деятельности человечества как фактором направленного становления культуры моторики человека. Её элементы - физические упражнения, двигательное мастерство и физические кондиции - были аттракторами трех главных направлений ее развития. В силу этого они стали объектами научного познания и основными средствами: 1) физического воспитания, 2) спорта и 3) физической культуры. Их содержание определяет специфику предметной области, которую мы называем "сферой физкультурно-спортивной деятельности". Каждое из направлений этой деятельности по составу потребностей и интересов ее субъектов делится на профильные формы: 1) базовые, 2) профессиональные и 3) адаптивные.

Рис. 2. Матрица проблемного поля специальности 13.00.04

Только здесь наука обретает автономию развития. Она сама должна решать, куда, зачем и с кем идти. И это объектное пространство отнюдь не наше частное владение; мы не можем ставить вокруг него приватные заборы. В культуре моторики не меньше нас нуждаются хореография и эргономика, да и не только, видимо, они. Когда мы говорим о перспективности исследований на стыке двух и более наук, - это означает лишь, что данная проблема разными науками решается в пределах одного и того же объектного пространства. "Стыки" появляются лишь там, где ставятся барьеры.

Динамика направленного культивирования моторики человека всецело детерминирована динамикой онтогенеза. Его гармония складывалась на протяжении десятков и сотен миллионов лет биологической эволюции. Её можно достраивать, но не ломать. Выходить за рамки постоянной меры, за пределы закономерностей онтогенеза неразумно, однако мы это делаем если не ежечасно, то ежедневно, даже утверждая приоритет здоровья и выдвигая уйму принципов его реализации. Нужны не принципы, нужны закономерности. С переходом от предметной области к объектному пространству уходит в прошлое романтика научного поиска все более "оптимальных" технологий по заказу практики. Настало время планомерного, системного обследования всего объектного пространства "вглубь" и "вширь". Как в геологии - не просто поиск "полезных ископаемых", а установление реальных возможностей использования своего участка поля во всем его объеме и на всю доступную нам глубину. Истина здесь обретает лик открытия. Её критерий - жизнь мира и человека как интегральный показатель разумной деятельности науки. Но пока она лишь усердно и не без успеха превращает этот мир то в бомбу, то в копейку. Бедный мир! Хорошо ещё, что он успел стать миром, пока не появился разум.

Литература

1. Аристотель. Метафизика // Сочинения, т. 3. М., 1976.

2. Бернал Д. Наука в истории общества. М., 1956.

3. Гегель Г. Философия природы // Сочинения, т. 2. M._,1975.

4. Герцен А.И. Дилетантизм в науке // Энциклопедия философских наук, т. 2. М., 1975.

5. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979.

6. Зиновьев А.А. Логика науки. М., 1971.

7. Канке В.А. Философия. Исторический и систематический курс. М., 2001.

8. Кедров Б.М. Классификация наук, кн. 1-2. М., 1961-1965.

9. Круглый стол "Спортивная наука: проблемы модернизации" // Теория и практика физ. культуры. 2003, № 1.

10. Матвеев Л.П. Интегративная тенденция в современном физкультуроведении // Теория и практика физ. культуры. 2003, № 5.

11. Наталов Г.Г. Историко-логический анализ предмета и структуры теории физического воспитания: Канд. дис. М., 1975.