Хоть в подводу, хоть под воеводу

Бесценные традиции

Виталий Мухин

Скажи кто лет десять-пятнадцать назад, что в России начнут ставить памятники родовитым особам, ему, в лучшем случае, посоветовали бы обратиться к психиатру.

А вот в 1996 году в селе Хреновое (с ударением не на первое, а на второе "о") Воронежской области был в торжественной обстановке открыт бронзовый бюст графу Алексею Григорьевичу Орлову - родному брату фаворита императрицы всея Руси Екатерины Великой.

Сюда, в Хреновое, наезжают любопытствующие: совсем рядом находится известный Чесменский конный завод, в свое время также принадлежавший Орлову, которому Екатерина выделила угодья в ста верстах от губернского города в знак благодарности за одержанную русским флотом победу при Чесме.

Тогда российская эскадра под водительством Алексея Орлова за одну ночь потопила, сожгла и пленила, почитай, всю турецкую флотилию. За оказанную отечеству услугу предлагала императрица Орлову все правобережье Волги, но тот предпочел воронежские лесостепи, где, по сведениям современников, еще бродили табуны полудиких тарпанов, аналогов лошади Пржевальского.

Страстный почитатель лошадей, надумал генерал-лейтенант привезти сюда арабских скакунов, чтобы с их помощью вывести новую, доселе невиданную породу упряжных лошадей, приспособленную для суровой российской действительности. Начинать было с чего: в качестве выкупа за плененных при чесме жену и двух дочерей турецкий султан отдал десяток чистопородных "арабов".

Одиннадцатого, Сметанку, граф купил на свои в далекой аравии, отвалив за жеребца неслыханную по тем временам сумму - шестьдесят тысяч рублей серебром. На такие деньги можно было без особых хлопот содержать пару лет большую часть русской кавалерии.

Сметанка стоил тех денег. Помимо стати и резвости обладал он еще одной особенностью: имел вместо восемнадцати пар ребер, положенных лошадям природой, все девятнадцать, чем немало восхищал и графа, и его окружение. Наличие лишней пары придавало жеребцу грациозные удлиненные формы.

Не рискнув везти такое сокровище морем, Алексей Григорьевич отправил жеребца домой своим ходом, для маскировки, дабы не соблазнять возможных конокрадов, перекрасив Сметанку в несвойственный для "арабов" черный цвет. Весь путь в камуфляже до подмосковного конезавода "остров" преодолели за 14 месяцев, по дороге перезимовав в конюшнях польского вельможи Радзивилла.

Увы, российский климат не пошел жеребцу на пользу. После годичного пребывания в столице Сметанка пал, успев, по счастью, оставить потомство. Внук Сметанки, серый в яблоках барс, и стал родоначальником орловского рысака - породы, явившейся следствием общения арабских скакунов с голландскими и датскими кобылами. Порода получилась на загляденье: красивая, сильная и выносливая лошадь, готовая хоть в подводу, хоть под воеводу.

Произошло это уже в Хреновом, где в 1776 году был основан конный завод, вначале с деревянными, а затем с каменными конюшнями, выстроенными по проекту знаменитого архитектора доменико жилярди и протянувшимися на 6 километров.

О том, сколь ревниво относился граф к своим питомцам, свидетельствует история, приключившаяся с мужиком, ставшим прототипом толстовского холстомера. Имея необычно широкий шаг, мужик-холстомер как-то обошел во время бегов любимую лошадь Орлова, за что был подвергнут выхолащиванию. Однако до этого управляющий конным заводом Шишкин успел получить от мужика потомство, благодаря чему эта линия присутствует в Хреновом и по сей день.

Вообще орловский рысак своим существованием во многом обязан не только орлову, но и шишкину, который после смерти графа в 1807 году и перехода конезавода по наследству к его дочери анне стал фактически единственным блюстителем породы. Будучи крепостным, он немало тяготился своим социальным статусом, изменить который сумел лишь с приездом на завод Александра I в мае 1818 года. Помогла хитрость.

Узнав о намечаемом визите, Шишкин наказал конюхам держать ставни в конюшнях постоянно закрытыми и открывать их только вместе с подачей корма. При виде овса и сена лошади радостно ржали и били копытами, не подозревая, что им суждено предвосхитить подвиг собаки Павлова.

Все удалось на славу: когда Александр вошел в конюшни и были открыты ставни, лошади привычно заржали, предчувствуя грядущий обед.

- Вас приветствуют, Ваше высочество, - улыбнулся Шишкин.

Когда же он в присутствии свиты выпустил на арену вороного рысака любезного, и тот, будто бы опознав самодержца, отвесил ему глубокий поклон, судьба Шишкина была решена. Сняв драгоценный перстень со своей руки, Александр преподнес его управляющему, графиня Анна была вынуждена здесь же даровать тому вольную.

Но как ни умен был Шишкин, и у него вышла промашка. Не удовлетворившись вольной и существенной прибавкой к жалованью, решил управляющий заиметь собственный конный завод, для чего купил имение в 25 верстах от Хренового. Проблема, однако, заключалась в том, что по завещанию Александра Григорьевича графиня Анна не имела права продавать лошадей в течение четверти века. За исключением выбракованных.

Тогда, используя, как мы сказали бы сейчас, служебное положение, Шишкин под видом бракованных продал три сотни отборных рысаков воронежскому купцу Калашникову, с тем, чтобы позднее, когда пройдет время, выкупить их в собственное пользование. Песня про купца Калашникова, однако, не сложилась - писарь настрочил графине донос, и Шишкин был уволен. После этого дела на заводе пошли ни шатко, ни валко, и в 1845 году он был продан государству.

Государственный отрезок жизни хреновского конного завода с переменным успехом продолжался вплоть до января 1997 года, когда он был преобразован в акционерное общество. За это время выросло не одно поколение прекрасных рысаков.

Заводчане до сих пор гордятся жеребцом Улов, чей рекорд на 2400 метров, установленный в 1938 году, продержался аккурат 40 лет. Чучело этого жеребца установлено в зоологическом музее имени Дарвина, скелет находится в музее коневодства тимирязевской академии, а внутренности - в патологоанатомическом музее воронежского агроуниверситета.

В активе питомцев хреновского конезавода выигрыш императорского приза в 1912 году в Санкт-Петербурге, победы на дерби в эстонии и польше, тринадцать призов барса - самого престижного в стране состязания для лошадей рысистой породы. Пять таких побед одержаны в последние семь лет.

Настоящими звездами среди орловских рысаков сейчас по праву считаются кобылы графика и монография, жеребцы искандер и плейбой. С именами некоторое время назад возникла проблема. Располагая, надо сказать, семью сотнями голов лошадей и будучи вынужденными соблюдать при "крещении" определенные правила, конезаводчики стали испытывать дефицит в именах, особенно на начальные буквы к, м и п. Возникла идея отражать в кличках веяния времени. Так в конюшнях появились анальгин, пиркофен и аспирин. Финансово-экономическая деятельность отечества присутствует в именах доллар, марка, копейка, банкнота, купюра. А политику реформ стали молчаливо поддерживать кобылы гласность, перестройка, демократия, приватизация.

Неувязочка вышла с молоденьким жеребцом, названным памперс. Наездник с московского ипподрома, которому тот должен был пойти на испытания, не понял юмора: "вы что, не понимаете, - сказал он, - что на ипподроме его будут звать не иначе, как тампакс?". Но лошадь взял.

А один наездник, узнав, что ему должны прислать подающую большие надежды инаугурацию, заявил, что будет звать ее просто Груня. И коротко, и по-русски.

Пожалуй, не меньшей заслугой руководителей и работников хозяйства, чем сохранение орловского рысака, явилось выведение на заводе породы чистокровного арабского скакуна, представители которой были взяты уже в советское время на терском конном заводе. Сегодня арабский скакун разводится во многих странах мира как спортивная лошадь, и его популярность у зарубежных конезаводчиков гораздо выше, нежели орловских рысаков, чье значение в качестве упряжной лошади заметно снизилось после изобретения двигателя внутреннего сгорания.

К проблемам объективного характера добавились и чисто российские. С началом перестройки государство бросило коневодство фактически на произвол судьбы. Если прежде все ипподромные испытания, включая содержание лошадей в течение года-двух, корм и зарплату наездникам, финансировались централизованно, то сегодня производителям рысаков приходится платить практически за все. А ведь содержание одной лошади обходится хозяйству в миллионы рублей. Продажная цена орловского рысака редко когда превышает 15 миллионов, продавать его дозволяется только с двухлетнего возраста. Ясно, что воспроизводство породы грозит одними убытками и держится исключительно на энтузиазме конезаводчиков.

Таких, как нынешний директор завода Астахов, его ближайшие помощники Мосолов и Цуцков, глава администрации бобровского района Балбеков и все те 130 жокеев, наездников и конюхов, благодаря которым в прошлом году конная часть оказалась все же безубыточной. Она могла бы приносить прибыль, если бы не дискриминационные меры, введенные другими странами на импорт арабских скакунов из России под предлогом их несоответствия ветеринарным требованиям.

Эти требования, однако, не мешают прибалтийским бизнесменам покупать на заводе "арабов" по демпинговым ценам, чтобы тут же переправлять их на запад уже по ценам мировым. Между тем, сегодня хороший арабский скакун стоит на зарубежном рынке никак не меньше 50 тысяч долларов, такая сумма в состоянии обеспечить зарплатой едва ли не всех работников завода. Сейчас в Хреновом есть скакуны и подороже. Даром что ли в прошлом году в америке в Дэлавэр-парке команда хреновского конезавода заняла четвертое место в престижнейших соревнованиях, в которых участвовало без малого пять десятков конкурентов. И это несмотря на то, что по сравнению с другими, имевшими по 16-18 лошадей, у наших было только пять.

Сегодня в России всего 4 тысячи "арабов", в то время как на западе - полмиллиона. Но в 1996 году заводом была продана 101 лошадь, а именно от продаж скакунов зависит во многом будущее рысистых пород в России, в том числе орловцев. И еще - от деятельности в других отраслях. Сегодня Хреновский конный завод - многоотраслевое предприятие, где коневодству отведена далеко не самая прибыльная часть. Основной же доход получается от растениеводства, молочного стада и от зерновых культур, благодаря чему остается возможность поддерживать и рысаков.

На вопрос, а стоит ли их вообще сохранять, самым убедительным образом могут ответить дети, ежедневно приходящие в музей Хреновского конезавода и на конную часть, чтобы познакомиться с историей лошади, а значит - и с историей своего края, если не страны. А также фермеры и руководители хозяйств, озабоченные растущими ценами на бензин и дизельное топливо и все более заинтересованные в использовании орловцев и русских тяжеловозов, также воспроизводимых в Хреновом, на своих сельхозугодьях. Проявляют интерес к рысакам и милиционеры, которым гораздо удобнее патрулировать улицы в седле, а не пешком.

Я сидел верхом на орловце. Это существо в высшей степени умное, доброе и красивое, способное тонко чувствовать человека, не дающее ему утерять последние связи с природой. Одного дня общения с лошадью вполне хватает, чтобы понять, почему среди хреновских коневодов так много долгожителей, разменявших девяносто и даже сто лет.

В книге отзывов заводского музея - в 800 листов и 19 килограммов веса - отметились Николай II и генерал Скобелев, Рерихи и атаман Краснов, графиня Воронцова-Дашкова и Лев Николаевич Толстой, Антон Павлович Чехов. Бывали здесь композитор Александра Пахмутова, шахматист Анатолий Карпов, актер Вячеслав Тихонов, балерина Майя Плисецкая, которая, увидев рысаков, заявила, что их грациозности могут позавидовать многие танцовщики.

Немало среди посетителей хреновского завода и политиков самого высокого ранга. Вот только недостаточно, как выяснилось, их имен и влияния, чтобы оказать орловскому рысаку - гордости российского коневодства - хотя бы минимальную поддержку и помощь на государственном уровне.

Ситуация такова, что сегодня впору заносить орловского рысака в красную книгу. И всякие доводы насчет его "нерентабельности" и "несоответствии" веяниям времени не могут и не должны служить оправданием новой прагматичной морали. Не нами взращено и взлелеяно. Не нам и губить.