Спорт и секты
Алексей СРЕБНИЦКИЙ НАУЧИМСЯ СПАТЬ ТИХО - с помощью бывшего чемпиона по толканию ядра В консервативной, как считается, стране туманного Альбиона существует весьма гуманный закон, по которому супруг (супруга) вправе требовать расторжения брака, ежели партнер храпит во сне (также если у него холодные ноги). Любой суд немедля даст развод.

Мы не столь суровы, подобного пассажа в нашем законодательстве нет. А коли уж донимает вас громоподобным храпом, либо скрежетом зубовным во сне, кто­нибудь из близких, а, может, и сами грешны, только и остается обратиться к новейшему изобретению доктора технических наук Владимира ЛОЩИЛОВА, сконструировавшего прибор "антихрапин"; он же заодно снимет и апноэ, то есть временное прекращение дыхания во время сна: продлись оно за 20 секунд и человек - все: "легкая смерть".

Само собой, журнал наш по своей специфике не слишком близок к науке, ну, может, к медицине чуть более расположен. Фигура же Владимира Лощилова привлекает нас, прежде всего, тем, что лет эдак с сорок назад он был видным спортсменом­легкоатлетом, участвовал в Олимпийских играх 1956 года, а затем дважды подряд выигрывал первенство Союза по толканию ядра.

- Каким образом, Владимир Иванович, вам пришла в голову идея устройства, предупреждающего храп и от него излечивающего? Ведь в науке и технике вы начинали, насколько мне известно, как специалист в области сварки и резки?

- Да, я инженер­механик, но уже 35 лет профессионально связан с медициной. С храпом же, этим малоприятным для окружающих явлением, пытаются бороться веками. Наши предки привязывали храпунам на спину еловую шишку, чтоб не смели спать на спине. Еще перевязывали челюсть, предварительно вставив в рот морковку. Запрещали перед сном пить пиво и жевать лук. Увы, мало помогало.

Я же получил стимул на выставке "Здравоохранение-94". Увидел там американский аппарат, по виду напоминающий то ли собачий намордник, то ли кислородную маску для летчиков. Не знаю, каков он в действии, но громоздок, цена кусалась - 2 000 долларов. Подумалось: а нельзя ли найти решение на основе биомеханики? Оказалось, можно, мы действовали как инженеры, знающие свойства пластмасс. Наш аппарат вставляется в рот за 15-20 минут перед сном, и так - каждый вечер, пока пагубная привычка не исчезнет.

- И есть результаты?

- Мы выпустили пробную партию, бросили в продажу, примерно на 95 процентов - положительный эффект. Сказал же кто­то из великих, кажется, Платон: "И жизнь, и смерть - все у нас на языке". Когда наш аппарат вставляется в рот, если хотите, на язык, человек словно возвращается в детство, кора его головного мозга забывает неправильные позывы.

- И стоит те же 2000 американских долларов?

- Побойтесь Бога! Около 40 тысяч. Но рублей.

У Владимира Лощилова столько степеней и званий, что задумай я все их перечислить, не уложился бы и на странице. Изложу с максимальной краткостью. Профессор МГТУ им. Н.Э.Баумана, основатель и заведующий межвузовской кафедрой "Биомедицинские технические системы и устройства", учебные планы которой, как указывается в справочниках, "не имели аналогов в зарубежной практике". Вице­президент Академии медико­технических наук России, академик-секретарь Академии энерго­информационных наук, лауреат Государственной премии.

Пора и дух перевести, а это ведь далеко не все.

- Владимир Иванович, к вашей научно­технической деятельности мы еще вернемся. Но - не пора ли и о спорте? Первый вопрос: вы и в легкой атлетике молодцом были, и в науке. Может - наследственное, династичность?

- Ни в коей мере. Мама - учительница в начальной школе. Папа - агроном, в 37­м, как тогда водилось, окрестили его "вредителем" и посадили. Повезло: выпустили через два года. Был потом в Тимирязевской академии, после уехал с нами, всей семьей на Урал, сначала в Свердловск, потом - в Челябинск. Мои старики ни спортом, ни наукой даже не баловались.

А вот я уже в 15 лет стал чемпионом Уральской зоны Сибири по классической борьбе. Были у меня первые разряды еще и по футболу, стрельбе из боевой винтовки, бенди, даже по канадскому хоккею, знавал мастеров из "Трактора", общался с таким гигантом, как Шувалов, еще и с Евгением Роговым, он потом, уже в Москве, ушел в футбол и там не потерялся. Могу сказать, что в спорте мне везло.

- Но где же - легкая атлетика? Где ядро?

- Тут вышло забавное. Статью, как видите, природа меня не обделила. Вот потому­то и обратились ко мне однажды приятели­студенты из Челябинского политехнического института - выступи, мол, в толкании ядра на городском первенстве, выиграть не выиграешь, конечно, а зачетные очки заработаешь. И надо же - без всякой подготовки взял я второе место, хотя результат, конечно, был смешной - 12.15 метра. С того и пошло. Первым тренером стал Юрий Френкель с кафедры физвоспитания.

- Но были вы тогда уже не мальчиком, а мужем?

- Да, в пятьдесят третьем мне уже стукнул 21 год. Видимо, были времена - прошли былинные, когда в спорте вовсе не обязательно следовало начинать с пеленок. Правда, к этому времени у меня какая­то основа уже образовалась. Во всяком случае, уже через три года, успев утвердить себя на Спартакиадах России и Союза, а тренировать меня стал крупнейший специалист Леонид Митропольский, я был включен в олимпийскую команду.

Но мне не хочется говорить об Олимпиаде, это был позор для нашего ядротолкания. Напишите просто: был участником Олимпийских игр, на том и остановимся.

- Кажется, понимаю вас. Олимпиада, в общем­то, была для нас победной. Как же - "Игры Куца". Но в толкании ядра не сложилось. Мне рассказывали, что Вартан Овсепян настолько был напуган американской мощью, что спрятался в туалете, в сектор так и не вышел.

- Не хочу о том вспоминать.

- Но вы не сдались и после Олимпиады?

- Выигрывал чемпионаты СССР в 1957­м году, в Москве послал ядро на 16.72, и годом позже, в Таллинне - 17.40. Семь раз был чемпионом России, выступал на первенствах Европы, был первым в матче СССР-Великобритания, состязался на очень тогда популярных матчах со сборной США.

- А кто был в толкании ядра "самым­самым", чемпионом на все времена?

- Для меня несомненно, что это американец Перри О'Брайен, победитель Олимпийских игр в Хельсинки и Мельбурне. Но не потому, что он - дважды чемпион. В нашей легкоатлетической дисциплине Перри был великим реформатором, он впервые показал новую технику - по отношению к линии полета снаряда занимал не боковую, как все, а заднюю стойку в круге, без традиционного крестообразного движения ногами, тут уж понадобился новый, как мы говорили, мах. Созданный им стиль в толкании ядра и сегодня остается образцом.

- Нет ли у вас искуса назвать реформистом и Александра Барышникова? Ведь он предложил совершенно новый способ толкания ядра, был даже и мировым рекордсменом?

- Пожалуй. У Александра был тренер­новатор, Виктор Ильич Алексеев, увы, покойный. Видел я в Нальчике, как они, уединившись в лесу, разучивали свои ставшие потом знаменитыми круговые движения. Может, это и прогрессивное направление, но широкого распространения не получило. Почему - остается только гадать. Признаться, мы с Отто Григалкой тоже пробовали этот метод на тренировках, но серьезно над ним не работали. Нельзя было рисковать: пока будешь овладевать новинкой, результаты на какое­то время упадут, а там недолго лишиться стипендии. Все­таки 1400 дореформенных рубликов. Для меня, парня из бедной семьи, это были деньжищи, я ими дорожил.

- Не припомните ли какого­либо забавного случая?

- И вспоминать долго не надо, но это не совсем спорт. Связано опять же с Мельбурном. Был молодым, и там впервые узнал, что такое "шведский стол". Ешь и пей без ограничений, в полное свое удовольствие. А поразила меня экзотика - ананасовый сок. Тренировались мы перед стартом, как черти, много отдавали воды - и уж так пить хотелось. И тут вижу в Олимпийской деревне, в ресторане: стеклянный сосуд, вроде бы как самовар, внутри - труба со льдом, а там - сок из ананаса. Выпиваю один стакан, третий ... шестой. И вдруг подбегает ко мне председатель российского спорткомитета по фамилии, кажется, Крупин. И матом: "Ах ты, деревня несчастная! Дорвался? Остановись!". До сих пор не пойму, почему он на меня так набросился, может, решил, что позорю честь и достоинство советского человека, строителя коммунизма?

- Вы ушли из спорта в шестьдесят втором, когда и было вам всего­то тридцать. Толкание ядра - не спринт и не прыжки в высоту, там можно было бы и еще поработать. Не поспешили ли?

- Да, я мог бы еще послужить легкой атлетике. Но, во­первых, все большей отдачи требовала научная, или, если хотите, инженерная работа. Я еще выступал, и весьма активно, но уже учился самым серьезным образом в аспирантуре МВТУ, куда поступил в шестидесятом. Уже запрограммировал себя для иной деятельности. Спорт, в этом смысле, казался мне неперспективным. Я видел, как несчастливо складываются порой судьбы больших спортсменов. Кто спился, оставив стадион, кто вообще сгинул, не сумев войти в новую жизнь. И еще, это уже второе. Мне не нравилась неинтеллектуальность, если можно так сказать, моего спортивного окружения. Были, конечно, приятные исключения, как, скажем, прыгун тройным Олег Ряховский. Были и еще имена, но мало. К тому же - кочевая, цыганская жизнь, то сборы, то разъезды по соревнованиям. В физической работе, которой занимаются спортсмены, тоже приоритетной должна быть культура. Этого не было. Посоветовался с папой - разонравилось, говорю, неинтересно стало. Он меня благословил. Скажу, у спорта вообще не те цели, они сиюминутны и не совпадают с целями образа жизни, который себе заранее готовишь. Спорт - физиологическое возмущение, которое носит временный характер. Я вовремя это понял.

Лощилов, едва окончив аспирантуру, защитил в 1963 году кандидатскую диссертацию по теме "Прочность сварных стыковых соединений арматуры железобетонных конструкций". Работа пригодилась практикам, к выводам Лощилова обращались при строительстве аэропорта "Домодедово", при сооружении поперечных балок в подземных переходах, при возведении гостиничного комплекса в Пицунде. Докторская была защищена девятью годами позже - "Технологические основы применения ультразвука для сварки и резки биологических тканей". Это уже, считайте, и медицина. Государственную же премию Лощилов получил в 1972 году в составе группы инженеров и медиков за "разработку и применение в клинической практике методов ультразвукового соединения костей после переломов, ортопедических и торакальных операций, воссоздания костной ткани, а также ультразвуковой резки живых биологических тканей".

- Не будет ли, Владимир Иванович, натяжкой, если мы скажем, что эта известная работа имеет какое­то отношение к вашему спортивному прошлому?

- Весьма условное, я бы даже сказал - подспудное. Само собой, хоть меня Бог и миловал, серьезных травм не было, но я вдоволь насмотрелся на мучения спортсменов, пострадавших от своего же любимого дела. Восстановление, лечение - все это отнимало время, и не всегда удавалось вернуться в активный спорт. А в основе работы хирурга и сварщика - я пришел к этой мысли - лежит схожая идея: разъединять и соединять. С помощью ультразвука оказалось возможным коренным образом перестроить работу врачей­травматологов.

- Владимир Иванович, вы захватили в редакцию фотографии из своего архива. Вижу на одной рядом с вами Гавриила Абрамовича Илизарова, которого имел честь хорошо знать, поскольку он лечил и поставил на ноги моего старинного друга Валерия Брумеля. Вы были близко знакомы?

- Да. Илизаров - великий человек, у него была своя методика. Мы же шли своим путем. Еще в 60­е годы, на кафедре МВТУ, возглавляемой ректором академиком Георгием Николаевым, моим учителем, мы увлеклись новым тогда делом, - ультразвуковой сваркой полимерных материалов. Позже, уже работая над этой проблемой, я заметил, что по внешнему строению полимерные материалы напоминают кости животных. И тогда возникла идея применять в зоне соединения костей какой­то новый, промежуточный материал. Так впервые родилась мысль связать живое с неживым.

- Все у нас с вами наука да наука. А не скучаете по своим давним друзьям по спорту?

- По спорту, если честно, не очень скучаю, для него, я уже сказал, было свое время. Встречаюсь с Олегом Ряховским, с Таисией Ченчик - замечательный она человек, с Игорем Тер­Ованесяном, поддерживал отношения с Кривоносовым, пока Миша был жив. Вот прочитал в вашем журнале интервью с Васей Кузнецовым, надо же, живет, оказывается, на Парковых улицах, соседи, а я и не знал. С удовольствием встретился бы. Все­таки столько прожито вместе.

При росте порядка 190 сантиметров у Владимира Лощилова был, что называется, боевой вес 124 килограмма. Сейчас в этом смысле он, надо сказать, похоже несколько прибавил, все же много времени проводит за письменным столом. Однако же, придя к нам в гости, враз очаровал наших редакционных дам. Здоровяк, "русский медведь", добродушный и благожелательный, брюнет без единого седого волоса. "Как вы думаете, сколько ему лет?", - поинтересовался я потом у коллег. Одна дала пятьдесят, другая, не столь щедрая, прибавила, подумав, еще пяток. И очень удивились, узнав, что Владимир Иванович 29 апреля отметил 65­летие, по коему поводу в МГТУ состоялись большие торжества.

- Секрет вашей молодости, Владимир Иванович? Небось зарядка, бег трусцой?

- Не совсем так. "Джогги" я считаю не "бегом от инфаркта", а скорее "бегом за смертью". Никаких пробежек, разве что ходьба, и гантелей не привечаю. По утрам система упражнений на дыхание - несколько раз был в Индии, "йога" произвела сильное впечатление. Медитация. Любые физические упражнения надо исполнять духовно, даже самые элементарные телодвижения. Только так и сохранишь "пасхальное" настроение, постоянно будешь в творческом состоянии. В 1970­м году бросил курить. И другое ограничение - не более 60 граммов спирта в день, в таких дозах это даже на пользу. Главное для здоровья - построить для себя образ жизни: быть спокойнее, если задача, которую поставил перед собой, почему­либо не выполняется, - не нервничать, а если получается - радуйся. Окружай себя приятными тебе людьми. Очень важен режим питания.

- А именно?

- На мясо не налегаю, оно очень к месту с кашей из проросшей пшеницы. Овощи - тут не знаю предела. Особенно с различными соусами, к примеру, с соей - вкусно и некалорийно. Не грех устроить раз в неделю разгрузочный день. Молоко уже не пью, для пожилых лучше простокваша.

На уик­энд профессор следует по маршруту, популярному благодаря незабвенному Веничке Ерофееву: Москва-Петушки. Лощилов, как нетрудно догадаться, едет не в электричке, а в подержанном, купленном по "сэконд хэнд" "Мерседесе-190". Да в иной, менее габаритной машине этого богатыря и не представишь. Там, на окраине Петушков, у Лощилова дача, а точнее - деревенская изба и участок - 10 соток. Клубника, яблоки, вишня - свои. У крылечка цветы: розы, гладиолусы, большая белая ромашка. Высадил клевер, люцерну. Огородом занимается и в земле копается, главным образом, супруга, Тамара Георгиевна.

Она, кстати, тоже человек ученый, кандидат технических наук, член­корреспондент Академии медико­технических наук, ученый секретарь Отделения "Биотехнические системы и образование". Дочь Людмила в юные годы пробовала идти по стопам отца, тренировалась в метании диска и толкании ядра у известного специалиста Елены Верхошанской; много обещала, но папиных высот не достигла. Зато окончила с отличием МВТУ, получила специальность инженера по холодильным установкам. Давно уже живет своей семьей. А внучка Катя заканчивает 10­й класс, на даче у бабушки с дедушкой частая гостья.

- Ходите, наверное, с внучкой по грибы-ягоды?

- Да нет. Раньше был любителем. Но как нагляделся в реанимационных палатах, куда по роду деятельности приходится наведываться, на отравившихся грибами, так и тяга эта прошла.

Он, Лощилов, и в деревне остается верен себе, экспериментирует. С гордостью, может и с сожалением, показывает мне мозоль на пальце: пишет очередную книгу, но ни на машинке не стучит, ни к компьютеру не подсаживается. Все - от руки, по старинке, отсюда и трудовые мозоли.

- О чем, если не секрет, книга?

- Об информационно­волновой медицине. Если коротко: носитель информации - различного рода колебания, иногда с частотой, превышающей скорость света. Это, смею предположить, новое слово, взгляд в ХХI век, до которого, впрочем, всего­то ничего и осталось. Идеи опробованы на сессиях Академии наук, получили одобрение.

В колебания, уверяет Лощилов, можно закодировать любую семантику. Вот провел у себя на дачном участке эксперимент. Высадил на двух соседних грядках, совершенно в идентичных условиях, морковь. Одной грядке говорил вслух: "Ты моя хорошая, любимая, очень к тебе по­доброму отношусь". Второй: "А ты у меня падчерица, плохая, не нужна ты мне". Тем не менее, ухаживал за обеими одинаково. И что же? Та грядка, которая "да", принесла удивительный урожай: морковка длинная, ломкая, на загляденье. А та, которая "нет", дала какие­то маленькие скукоченные крючки. "Ну и что, - сказала соседка, когда Лощилов поделился с ней наблюдениями, - я уже давно со своими посадками разговариваю по­душевному". Вот что значит народный опыт. Вот так, как выясняется, колебания с заложенной в них определенного рода семантикой, оказывают воздействие и на генетический аппарат.

- Владимир Иванович, вот у меня в руках книжица "Введение в валеотехнологию". Автор - В.И.Лощилов. Право слово, ни я, ни мои коллеги, к кому обращался, слыхом не слыхивали, что это за штука такая?

- Если коротко - новая фундаментальная и всеобщая наука о здоровье, основанная на трех "китах" - накопленном историческом опыте, информационном подходе и информационной тематике. Над тем и работаем. Надеюсь, теперь понятно?

- Будем считать, что так.

Реклама:
 

  В библиотеку