Годы и судьбы

Алексей СРЕБНИЦКИЙ,
Руслан ШАХМАЛИЕВ,
кинорежиссер

А НАСТЯ ПЛАВАТЬ НЕ УМЕЛА,
но в ней умерла чемпионка по подводному спорту

-Да, в самом деле,НастенькаВертинская, совсем еще юная девочка, едва держалась на воде, когда я пригласил ее на роль Гуттиэре в своем фильме «Человек-амфибия», - говорит Владимир Чеботарев, знаменитый кинорежиссер, еще и спортсмен, который и сегодня, в свои 77, выглядит могутным, полным сил мужчиной. - Предстояли подводные съемки на глубинахЧерного моря, без каких-либо манекенов , а, что называется, с «живыми» артистами. Прежде такого не бывало. Но я рискнул.

- Однако же, Владимир Александрович, у вас, как мы наслышаны, и консультанты были - что надо?

- Само собой. Лучшие спортсмены-подводники - Анатолий Иванов, Владимир Кебкало, Галина Шурепова. Чемпион страны Рэм Стукалов взял под свою опеку Настю Вертинскую. И обучил девочку. Она, когда пришла пора съемок, наотрез отказалась от дублерши и на таком классе выполнила каскад сложнейших упражнений, что профессионалы этого спорта начали тянуть ее к себе, суля блестящее будущее.

- Но Вертинская, на счастье нашего кинематографа, устояла?

- Да, но тут лишний раз нашла подтверждение одна из вечных истин: талантливый человек - он и во всем талантлив.

- Только ли талант? Может, и еще что? Характер?

- Пожалуй, возможно, и гены. Ведь прыгал же на съемках раздетым с крыши в сугроб ее отец, великий артист Александр Вертинский.

Вообще, уже тогда у меня сложилось представление, что Настя по своему дарованию выше этого фильма, но верно и другое - именно благодаря ему она приобрела широкую популярность, и эту всенародную любимицу по сию пору знают и ценят, прежде всего, - как неподражаемую Гуттиэре.

- А с Александром Николаевичем Вертинским вам приходилось встречаться?

- Ну а как же, это был остроумный, невероятно артистичный и, как ни странно, очень непосредственный человек. Вот, к примеру, такой бытовой пустячок. Кажется в пятьдесят третьем искал я натуру в Одессе для, так называемого, «номерного» фильма - по заказу Генштаба, был такой период, когда приходилось снимать «секретные» картины. В данном случае речь шла о высадке морского десанта на пораженную после атомного взрыва местность. Поселили меня в «Приморской», разумеется, - в «люксе», ведь армия это не какой-нибудь «научпоп» - сила! А тут приезжает Вертинский - на гастроли. Администратор умоляет: «Уступите номер Александру Николаевичу!». Я по молодости заартачился. Сошлись на том, что поживем мы пару дней вместе. Знакомят меня с Вертинским. Пятеро полковников таскали наверх его пожитки, коробку за коробкой. Он, шутник, докладывает: «Лейтенант Вертинский вселился!». А я его успокаиваю: «Только на ночь буду приходить, вам помехой не стану». Ну вот и приезжаю к вечеру. Стучу в дверь - нет ответа. Захожу - пусто. И вдруг вижу - из-под дивана торчит чья-то задница в пижаме. Вертинский! Вылезает, наконец, недовольно бурча: «Всем хороша советская власть, но на хрена же (эвфемизм! - Ред.) так глубоко шлепанцы засовывать!». Потом Александр Николаевич приглашал меня на свои концерты, не только там, но и в иных краях, где скрещивались наши дорожки, в Ленинграде, например.

Все же мы не о папе - о дочке. «Амфибия», за которую Владимир Чеботарев в 1962 году получил престижную премию «Серебряный парус» на фестивале фантастических фильмов в Триесте, уже справила солидный юбилей. Она сих пор привлекает зрителя, и к ней мы еще воротимся. Вообще же говоря, заслуженный деятель искусств Российской Федерации Владимир Чеботарев в не меньшей, а, пожалуй, и в большей степени прославился как режиссер военной тематики. Ну разве еще как бытописатель разных там шпионских страстей, но это ведь, согласитесь, тоже война, хоть и на невидимом фронте.

В подтверждение достаточно, наверное, напомнить хоть несколько названий его знаменитых лент: «Дикий мед», «Тревожный вылет», «Выстрел в спину», двухсерийной - «Крах» (о трагедии Бориса Савинкова), «Как вас теперь называть?», «Неизвестные страницы из жизни разведчика», четырехсерийной - «Батальоны просят огня».

Такое пристрастие не должно удивлять. С началом второй мировой войны, то есть в 1939 году, Чеботарев поступил в Ростовское артиллерийское училище. В преддверии Великой Отечественной в училище состоялся досрочный выпуск, и юный лейтенант, командир батареи, в составе комплектующейся по образцу военного времени дивизии совершает марш-бросок на Каменец-Подольск, к границе. 22 июня - первый удар с воздуха. А еще через два дня - первый бой.

Отходили с боями. Похоронил двух товарищей по ростовскому училищу. И будто кадр из будущего фильма: мальчишка-лейтенант пристреливает любимого коня, у которого перебиты сухожилия. Артиллерия была тогда на конной тяге. В середине августа, в районе Умани , - тяжелое осколочное ранение в бедро, Владимир Александрович по сей день чуть-чуть припадает на ногу. Госпиталь оказался в котле... Но Чеботарев решает прорываться из окружения. Вышел к своим с двумя такими же ранеными. Одного, Кондрата Герасименко, встретил через 30 лет в Москве, третьего, студента-добровольца Сашу Позинича, уже вдвоем отыскали в Донбассе. Фронтовое братство не умирает.

А тогда - прорвались. Пошли унизительные, долгие и жесткие допросы в спецчасти офицерского состава. Бог миловал - не упекли, а направили, несмотря на тяжелое ранение, на должность в штаб 2-го Украинского фронта.

После победы 24-летний офицер демобилизовался инвалидом 2-й группы.

- Когда поступал во ВГИК, - вспоминает Владимир Александрович, - Сергей Юткевич, мэтр нашего кинематографа, приняв у абитуриента собеседование, коротко, но емко распорядился: «Берем! У этого парня десятки историй, которые просятся на экран!».

Взяли. На кителях многих его сокурсников, новоиспеченных студентов режиссерского факультета - Григория Чухрая, Владимира Басова, Аждара Ибрагимова, Тенгиза Абуладзе, Резо Чхеидзе, Виталия Мельникова - следы погон. Такую вот мощную группу собрал под своим крылом Юткевич. Увы, до выпуска не довел - попал в «безродные космополиты», и курс у него отобрали.

- Понятно, Владимир Александрович. Но все-таки: что за истории, поразившие воображение мастера?

- Да они, по большей части, на экране, в моих фильмах. Хотя, конечно, что-то осталось за кадром. Как и некоторые забавные мелочи, сопутствовавшие съемкам.

- Ну и расскажите.

Гость нашей редакции долго не роется в памяти.

- По сценарию фильма «Как вас теперь называть?» фашисты истребили всех жителей одной деревни и, дабы свалить это злодеяние на партизан, устроили провокационные похороны. Партизанской связной, которую играла Лариса Голубкина, поручили пройти над сорока гробами, чтобы удостовериться - нет ли в одном из них нашего разведчика Валерия.

И тут развернулся настоящий анекдот. Сцена снималась в Вильнюсе. Со студии на натуру привезли сорок резиновых кукол, чтобы их обрядить и уложить в гробы. Но оператор - Игорь Слабневич, снявший нашумевшее «Освобождение», - заартачился: «Пусть ассистенты найдут статистов и загримируют. Хочу снимать правдивое кино!».

- Я тоже за «правдивое кино», - говорит Чеботарев. Но директор картины развел руками: «Кто же, мол, согласится за три рубля живым в гроб лечь?». «А ты, -советую, - уплати по 10!».

Наутро режиссер приезжает на съемки, видит: стоят сорок гробов с «живыми покойниками». Вот, подумал, что значит вовремя набавить цену.

- Да нет, - возражает директор, - все полегли в домовину бесплатно, отказались от гонорара.

- Это почему?

- А в Прибалтике, оказывается, поверье - кто в гробу полежит при жизни, тот будет долго жить. Так у нас здесь с утра очередь в покойники образовалась.

Вот так сэкономили для «Мосфильма» 400 целковых.

В творчестве Чеботарева легко, невооруженным, что называется, глазом, просматривается еще одна линия - спортивная.

- Тоже ведь неслучайно, Владимир Александрович?

- В Воронеже, где я жил, неподалеку от нашего дома был стадион «Пищевик», там я дневал и ночевал. Играл за этот клуб правым инсайдом, даже капитаном команды выбрали, выступал и за юношескую сборную города. А зимой на смену футболу приходил русский хоккей. Тут тоже я был не последним человеком.

Кому доводилось париться с Чеботаревым в баньке, вместе загорать где-нибудь на пляже, тот, наверняка, подивился его татуировке на широкой груди: свирепый орел с крыльями вразмах.

- Эту наколочку я сделал специально для устрашения противника на ринге, - объясняет Чеботарев, - в едь дрались мы тогда как профессионалы - без маек.

Боксом он баловался еще в Воронеже. Тогда был моден в спорте универсализм, но по-настоящему увлекся в артиллерийском училище. До сих пор помнит уроки первого своего тренера - Степаненко. Тот учил: бокс - это, прежде всего, игра ног. Работал Чеботарев в левосторонней стойке. Но удар у него шел хорошо с обеих рук. Успел стать чемпионом Северо-Кавказского округа в полусреднем весе. Карьера, надо полагать, развивалась бы и дальше, если б не война...

По демобилизации, вернувшись домой, в Воронеж, когда по голодному времени стипендии студента автодорожного института едва хватало на пару буханок хлеба и три кило картошки, поневоле вспомнил о своей спортивной основе. Пошел помощником тренера в городскую футбольную сборную, зимой обучал мальчишек хоккею с мячом.

- Уже во ВГИКе, - рассказывает Чеботарев, - моей курсовой работой стал очерк о выдающемся спортсмене и тренере Николае Озолине, а дипломную картину я снял о крепком спортклубе завода «Карболит».

«Человека-амфибию», на долгие годы самую кассовую в отечественном кинематографе картину, к которой мы, как и было обещано, возвернулись, Чеботарев считает не только «фантастической», но и «спортивной». А что же? У всех артистов, участвовавших в подводных съемках, появились водолазные книжки. У самого Чеботарева отмечено 260 часов пребывания под водой, а у оператора Эдуарда Разовского - аж 400.

Состав исполнителей подобрался блестящий. Как говорят в спорте, - сплав юности и опыта. Великий Николай Симонов, молодой, но уже популярный Михаил Козаков, которого Чеботарев называет «самым пластичным, самым спортивным» из актеров; а рядом Настя Вертинская с Владимиром Кореневым, которого режиссер оторвал от студенческой скамьи, отсюда началась и его прекрасная кинокарьера. Каждая из подводных съемок продолжалась по 40-50 секунд, ровно столько, насколько хватало воздуха (без масок и аквалангов) Насте-Гуттиэре и Володе-Ихтиандру. Затем актеры, не подымаясь на поверхность, дабы не терять времени, отдыхали, дышали через шланги сжатым воздухом - и снова за дело. Режиссеру с оператором, осветителям, другому персоналу приходилось находиться под водой по часу и более.

Дело было в живописнейшей бухте Ласпи, над которой впоследствии поднимется дворец Горбачева в Форосе. А тогда проблемы были у артистов.

- Казалось, все было продумано, - продолжает рассказ Владимир Чеботарев, - но работали мы все же на грани риска. Володе Кореневу, например, пришлось проявлять настоящий героизм. Вообще-то съемки проводились на глубине 6-10, ну пусть - 14 метров, а он вдруг оказался на 20-ти. В книге Беляева, если помните, есть момент - Ихтиандр, привязанный к якорю, лежит на дне морском. Так вот, привязали мы нашего Ихтиандра к якорю и стали его опускать. А якорь возьми да и зацепись за гребень подводной горы и начал скользить вниз, в ущелье между двумя скалами. Для нас с оператором это, конечно, нечаянная радость - показать такую красотищу! А каково актеру, оказавшемуся вдруг в экстремальной ситуации? Обмениваемся с Разовским жестами: что, мол, делать? Но тут вмешивается Рэм Стукалов: «Снимайте! Я страхую!». И Коренев туда же: «Я готов!». Пошли на риск. И надо же, в тот момент, когда Володе меняли аппарат, акваланг не сработал. На такой глубине - верная смерть. Тут Рэм, мгновенно сориентировавшись, делает глубокий вдох, набирает воздух из своего акваланга и надевает его на Коренева, сам же рывком уходит вверх.

Всплывал без остановки, при перепаде давления в несколько атмосфер. Сами понимаете, что это значит. Однако же, сжав зубы, продолжаю съемку: дело есть дело, а Рэму помочь ничем не могу.

Уже наверху отлегло от сердца: все обошлось, хотя у Стукалова, когда всплыл, из ушей хлестала кровь. Коренев же, на счастье, так и не понял, что произошло. «Открыли ему глаза» уже после того, как картина была смонтирована.

- Скажите, Владимир Александрович, а вас выручала спортивная закалка?

Чеботарев опять обошелся без долгих раздумий. В 1954-м году был он вторым режиссером у Григория Козинцева на съемках фильма «Дон Кихот». В Крыму, на Ай-Петри снимали сцену, когда коляска с герцогиней проезжает под обрывом, откуда за ней наблюдает Дон Кихот-Черкасов - на Россинанте. Лошадку подбирали долго, ведь Россинант, хоть и кляча клячей, но должен был выказывать породу. После двухмесячных поисков как-то увидели в Симферополе - какой-то одр еле тянет по улице хлебную повозочку. А мордочка - прехорошенькая. Как выяснили позже - чистый араб, румыны, отступая из Крыма, оставили. Черкасов потренировался. И уже через две недели приступили к съемкам.

-Обрыв - 200 метров от смотровой площадки до герцогини, - Чеботарев рассказывая переживает так, будто сцена разыгрывается сегодня. - Черкасов подносит руку к тазику, то есть к шлему, посылает Россинанта вперед, а тот вдруг затормозил, поднял голову - вдалеке, оказывается, пасли лошадей, - заржал, немедленно возбудился (я это, стоя чуть повыше, прекрасно заметил) и сделал несколько прыжков к обрыву. Я пулей слетаю со своей верхотуры. Хватаю ловеласа под уздцы. И все трое благополучно падаем у самого края пропасти.

- Владимир Александрович, совсем недавно Василий Ливанов рассказал о мытарствах со своим последним фильмом, тоже про Дон Кихота. Он, в частности, высказал убеждение, что все отснятое до него про рыцаря печального образа - неправда, не та трактовка, не прав, мол,и Козинцев. Вы слышали об этом?

- Бог ему судья.

- А какие актеры! Великие Черкасов с Толубеевым... Трудно было с ними?

- Были, конечно, некоторые сложности. Большие художники, они не очень ладили. Мне даже, как секретарю партгруппы, приходилось вмешиваться. Дважды их мирил. Или вот еще... Дон Кихот, все мы знаем - идеально худ, а у Черкасова намечался животик. Пришлось искать ему дублера на общий план. Нашел в новосибирском цирке Владимира Васильева. Под гримом - похож. И все обошлось, и Козинцев успокоился. И вообще все закончилось хорошо. Николай Черкасов выставил ящик коньяка, как магистр Ордена Бордосских виноделов - получил это звание в Сан-Себастьяне, куда слетал с Козинцевым.

- А что, Крым так уж напоминает Испанию?

- Снимали в Коктебеле, чем не Кастилья? Там как раз отдыхало немало интересных людей. Светлана Алиллуева, например. И всех привлекали наши съемки.

- Вы ведь до того не были знакомы с дочерью Сталина? И какое сложилось впечатление?

- Если коротко: очень рациональная дама, отнюдь не зазнайка: любила угощать, но сама не пила. Вопреки расхожему мнению, - человек малоэмоциональный. Кого как, не знаю, но меня, как женщина, ничуть не привлекала.

- Услышал бы вас Алексей Яковлевич Каплер...

- О вкусах не спорят. Однажды Светлана заставила нас всех изрядно поволноваться. Затеяла испытание на крепость: «Кто со мной поплавает?» - на этот ее призыв откликнулся сын Толубеева. И ушли в дальний заплыв, на километры, скрылись с глаз - и надолго. Где-то уж там высадились - возвращались на арбе.

Есть у Владимира Чеботарева и чисто спортивный фильм - «Цена быстрых секунд». - Этот фильм мне особенно дорог уже потому, что я выполнил обещание, данное мною четырехкратному олимпийскому чемпиону Евгению Гришину, - говорит режиссер. - Он как-то заявил: «Эх вы, киношники, никак не можете снять достойный фильм о конькобежцах! И не снимете никогда!». А я - снял.

В первом варианте сценария была раскрыта трагедия Инги Артамоновой, которую сгубил ее муж Геннадий Воронин. Мне со сценаристом Анатолием Юсиным, который, кстати сказать, писал текст в Армянском переулке, 13, поскольку работал тогда в журнале «Спортивная жизнь России», сказали: «Идите. Работайте над вторым вариантом и помните: у нас в стране спортсмен спортсмена не убивает, тем более - муж жену». Пришлось подчиниться. Но к постановке был принят только девятый вариант.

(Невеселые совпадения. Роль Инны, героини фильма, выпала прекрасной актрисе театра Вахтангова Валентине Малявиной. Она мастерски справилась с задачей. А после была осуждена - как говорят, несправедливо! - по обвинению ... в убийстве своего мужа, тоже известного актера.)

- Во время съемок я близко познакомился с очень интересными людьми и большими спортсменами, - вспоминает Владимир Чеботарев. - Такими, как Виктор Косичкин и Антс Антсон, дублировавшими двух наших героев, Валентина Стенина, Софья Кондакова, Борис Стенин, Ирина Егорова. Немало помог нам и Евгений Гришин, хотя и отказался от роли Евгения Григорьева, которую мы специально для него и писали. «Прежним Гришиным, которого любил народ, я уже не буду. А становиться его тенью - не в моем характере, - объяснил Евгений Романович. - Так что извините, но на лед не выйду». Мы отнеслись к его позиции с пониманием и даже с уважением.

В фильме, вместе с чемпионами, играл и Владимир Самойлов, один из любимых моих актеров, с кем, пожалуй, я работал чаще, чем с другими. А в одной из драматических ролей выступила солистка балета Большого театра Елена Рябинкина - между прочим, это ее экранный дебют.

Много было любопытного на съемках, ну а мне почему-то лучше запомнились какие-то малюсенькие, не имевшие большого значения смешные эпизоды. Вот Кижи, мы на воде. На пароходике - экскурсия. Август. У меня - день рождения. Тут - Рябинкина, Малявина, подоспел и Саша Белявский с шампанским в охапке. Со своей стороны, достаю красное игристое крымского розлива. «Устроим залп! - радуется оператор. - Раз-два-три!». Выстрел - и вся шипучка изливается на мой белый адидасовский костюм, по тем временам - редкая штука. Считай - пропала одежка. Все хохочут: «В честь режиссера!». А мне не до смеха!

Выясняется, что у Чеботарева сейчас несколько проектов. Закончен сценарий о маршале Тухачевском, как и другой - по мотивам повести Алеся Адамовича «Быль». Это рассказ о трагической любви девушки-партизанки и немецкого солдата, в войну и не такие чудеса случались. Еще сценарий - «Настоящая жизнь чекиста Любкина».

Остался пустяк - найти деньги.

Когда, завершив официальную, если можно так сказать, часть беседы, мы позволили себе чуть-чуть расслабиться по русскому обычаю, Владимир Александрович признался, что он вполне счастлив как в профессиональном смысле, так и в семейной жизни. С женой Адой Сергеевной Духавиной воспитали троих детей и четверых внуков, один уже закончил экономический вуз, второй тоже пошел по линии экономики, вполне по-современному. Оба в совершенстве владеют английским и французским. Младшие пока еще школьники.

Такие вот радости у дедушки Чеботарева, живого классика нашего кино, который убежден, что будет еще снимать фильмы, в том числе - и спортивные. На радость нам с вами.

  В библиотеку