Один на один

КУЛАЧНЫЙ БОЙ НА РУСИ

Как это ни удивительно, но такое яркое, характерное и традиционное проявление российской народной физической культуры, как кулачный бой, остается совершенно неизвестным западным историкам спорта. Это порой приводит к явным ошибкам в их работах.

Большой знаток истории бокса и кулачного боя американский спортивный журналист Джон Дюэрент (чья осведомленность, однако, ограничивается только Западом) утверждал, что вместе с уходом античной культуры с мировой арены, якобы, исчез и кулачный бой - с тем, чтобы возродиться затем лишь на Британских островах.

А ведь хорошо известно, что традиции кулачного боя существовали на нашей земле издревле. И если первые сведения об английском боксе письменные источники фиксируют с 1212 года, то летопись говорит о существовании кулачного боя у нас еще в Х веке. Причем, это довольно поздняя фиксация древнейшего обычая. Существовал он еще в седой языческой древности. Испокон веку устраивались общенародные игрища, зачастую имевшие и ритуальный характер: они проходили в дни славянских, еще языческих празднеств - Красной горки, Масленицы или Тризны - своеобразных поминок по умершему.

О древнем славянском обычае поминальных спортивных игрищ хранит память и одно из старинных русских названий кладбища. Звучит оно необычно: «буевище», то есть место, где проходили бои. Слово «буй», в смысле кулачного боя, сохранилось в ряде диалектов русского языка, и сравнительно недавно так называли свои кулачные стенки, например, саратовцы.

Буй-Тур Всеволод в «Слове о полку Игореве» - это богатырь, подобный в бою грозному разъяренному туру. Говоря о нелегких бытовых условиях старой России, Белинский подчеркивал, что «народные «буйные игры» и удалая охота осветляли этот быт». При этом сам он объяснял, что слово «буйный» он употребляет здесь в древнерусском смысле - храбрый, сильный богатырь. Лишь впоследствии слово приобрело сниженное значение и сегодня живет только в корнях таких слов, как «буянить».

Кулачный бой практиковался у нас в трех формах: один на один («сам на сам»), стенка на стенку и «сцеплялка-свалка».

«Сцеплялка-свалка» - массовый и озорной вид боя, где каждый бился сам за себя и против всех остальных. Он уже очень давно перестал существовать.

Бои «сам на сам» были близки старому английскому боксу на голых кулаках, но отличались от него меньшей жестокостью. Перед тем, как вступить в схватку, наши бойцы обнимали и трижды целовали друг друга, показывая тем, что никакой личной вражды между ними нет. С падением одного из бойцов бой прекращался, в то время как в Британии избиение лежачего бойца было запрещено только в 1743 году известными правилами Джека Броутона.

Существовало немало мощных бойцов, ходивших только один на один и пользовавшихся большой известностью. Так, славились казанские, калужские и тульские бойцы из местных оружейников: Алеша Радимый, Тереша Кункин, Зубовы, Никита Долгов, братья Походкины. Сильнейшими бойцами Петербурга являлись в восемнадцатом столетии приказной чиновник Ботин и фабричный Соколик - оба невзрачные с виду, по свидетельству современника. В Пензе своей силой выделялись надсмотрщик гражданской палаты Шаров и бухгалтер казначейства Антонов. А в Тамбове все знали четверых местных семинаристов: Казанского, Маракаровского, Никольского и Ростошинского. Утверждали, что уж если они вступали в дело, то могучего натиска этой лихой четверки не могла удержать даже стенка в сотню бойцов. Однако, как справедливо замечает этнограф А. Терещенко, «каждое место имело своих удальцов».

Купцы нередко сводили в бою двух сильнейших бойцов из разных городов, устраивая своего рода междугородние матчи. А тот же Терещенко повествует: «Рассказывают, что некоторые из наших вельмож, гордясь своими бойцами, сводили их в Москве с боксерами. Достопочтенные лорды сами приезжали сюда и выставляли боксеров на дюжий кулак русского, который был не знаком с искусством, но так удачно метил в бока и лицо, что часто с одного раза повергал на землю тщеславного бойца. С тех пор боксеры перестали мериться силой с бойцами».

Однако самыми любимыми и широко распространенными были массовые бои стенка на стенку. Издревле они являлись одной из типичных примет русского быта. Приходили бои в жизнь каждого воина (а воином тогда был всякий мужчина) с ранних ребяческих лет. И поначалу существовали бок о бок с игрой в бабки и чехардой. Подростки незаметно взрослели, переставали бегать взапуски и навсегда прощались со своими прежними мальчишескими играми, но вот ходить в кулачной стенке продолжали. Не бросали этого дела и тогда, когда в волосах уже начинала поблескивать седина. А рядом в стеношном строю плечом к плечу с ними теперь становились их взрослые сыновья. Выходило, что дань этим удалым потехам отдавалась на протяжении почти всей жизни мужчины.

Что и говорить, деревенские забавы были суровенькие, а то и откровенно жестокие. Но заметить в них только это - значит ровным счетом ничего не понять. Ведь именно они несли не только силу, ловкость и боевые ухватки, но самое главное - подготовку к будущим сражениям.

Известный историк Н. И. Костомаров утверждал, что массовые бои «делали русских неустрашимыми и храбрыми на войне». Сенатор В. А. Инсаров , специально изучавший кулачные бои, писал так: «Прежние бои чрезвычайно развивали человека. У хорошего бойца ловкость развивалась в изумительной степени и не только становилась наравне с силой, но даже превосходила ее. Ловкий человек не будет бояться сильного, сильный должен остерегаться ловкого... Бои были самородной, натуральной гимнастикой для народа...». И к этому сенатор многозначительно добавлял: «Во время моего детства и юношества я не знал ни одного случая, чтобы во время боев произошло какое-нибудь несчастье, например, изувечили бы человека, крепко зашибли и т. п. Когда бой оканчивался, все расходились по домам весело, дружески, как сходились».

Полезный военно-прикладной характер стеношных боев не раз отмечали и побывавшие в России иностранцы. Наблюдавший кулачные бои в начале шестнадцатого века австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн написал, что вся русская молодежь упражняется в играх, «весьма близких к воинской службе». Два века спустя английский капитан Джон Перри, приезжавший в Россию в петровские времена, объяснял победы над шведами, в частности, той закалкой и выносливостью, которые приобретал русский человек «с юных лет упражнявший свои силы в кулачных боях».

Широчайшей географией кулачных боев, их повсеместным распространением объяснялось то, что кроме русских в них со временем стали принимать участие и представители иных национальностей, обитавших в России: древняя чудь, татары, мордовцы. И многие другие.

Не удивительно, что целый ряд первых наших боксеров до своего прихода в бокс уже имел определенную школу стеношного кулачного боя. В Москве на Дорогомиловской стенке славился Нур Алимов по прозвищу Кара-Малай (по-татарски «черный парень»), который в 1915 году стал чемпионом России в полутяжелом весе и абсолютным чемпионом Москвы. В детстве испытали свои силы в боях стенка на стенку неоднократный чемпион дореволюционной России и первый советский чемпион - Павел Никифоров, а также чемпион рабочей олимпиады 1920 года, впоследствии -профессор, доктор медицинских наук К. Ф. Никитин и многократный чемпион СССР, заслуженный мастер спорта В. П. Михайлов.

Если на основе сохранившихся материалов, как письменных, так и изобразительных, попытаться реконструировать технику кулачного боя, то получится примерно следующее. В зависимости от территориальных или индивидуальных особенностей, бойцы вели бой в левой или в правой стойке, но в любом случае обычно левый кулак прикрывал солнечное сплетение. И отрывался от него он только для проведения удара или финта. При правосторонней стойке правая рука выдвигалась в сторону противника. Если же боец стоял левым боком вперед, то правый кулак был приподнят, но не выше головы, и находился примерно на уровне правого плеча. Отмечены, впрочем, и случаи, когда бойцы использовали близкую современной боксерской левостороннюю стойку: с вытянутой в сторону противника левой рукой («чтобы задерживать удары»). При любой стойке правая рука находилась в постоянном движении, нанося удары, проводя финты или защитные действия.

Среди британских боксеров, любителей и историков бокса удар в солнечное сплетение считался чисто английским изобретением, и его открытие приписывалось одному из старых чемпионов Англии Джеку Браутону. Даже само солнечное сплетение именовалось «браутонова метка». Это, разумеется, чистейший миф. Подобный удар существовал на английском ринге задолго до Браутона, и нашим кулачным бойцам был известен испокон веку. Назывался он «под ложечку», «под дых», «в душу», а удар в нижние незакрепленные ребра именовался «под микитки» (микитки - ребра).

Неоднократный чемпион России дореволюционных лет П. В. Никифоров, наблюдавший в свое время кулачные бои и даже участвовавший в них подростком, рассказывал, что кулачные бойцы часто сами доходили до правильной техники нанесения удара: «Били чистыми кроше» (то есть короткими боковыми). Основоположник нашего бокса М. Кистер в одной из своих книг сопоставил боксерские удары с практиковавшимися в русском кулачном бое, и так описал эти последние: «Прямой удар назывался «тычком» или «ширмой», короткий боковой именовался по той цели, в которую он обычно направлялся - «под силу», то есть удар в бок, длинный боковой с размаху - «с крыла», рубящий удар сверху - «рубма».

Некоторые русские писатели дополняют Кистера. Павел Бажов сообщает, что короткий боковой направлялся не только в туловище, но и в челюсть, и именовался «с локтя», а длинный боковой - «с плеча». Максим Горький упоминает еще и удар снизу, говорит о нем и абсолютный чемпион СССР В. П. Михайлов. Существовал еще один удар - «наотмашь».

Заслуженный мастер спорта Михайлов мальчишкой участвовал в Дорогомиловской стенке и подробно описал применявшиеся бойцами приемы защиты. Это были: шаг или отскок в сторону, назад, нырки, подставки предплечья правой руки. Существовал и еще один специфический способ защиты. «Многие защищали голову, зажимая в руке и подставляя под удар отворот верхней одежды. Эту защиту трудно описать, но если вы представите себе, например, подставку внешней стороны боксерской перчатки под боковой удар, когда рука сгибается в локте и прикрывает голову сбоку, да учтете, что в руке зажат край кафтана, пиджака или отворот поддевки - это и будет описываемая защита».

Что касается тактики, то можно говорить о двух ее видах: тактика одиночного бойца и всей стенки. Еще сближаясь боец старался найти себе противника по силам. В схватке применялись различного рода финты в виде ложных замахов и отвлекающих ударов рукой перед решительным ударом другой. В этом отношении тактика стенки практически не отличалась от одиночного боя «сам на сам».

Поведение же всей стенки исторически воспроизводило построение и маневр древнего рукопашного боя. В сельской местности держались плотного строя, а в городе предпочитали одну или две шеренги. Бойцов в зависимости от их силы расставляли в определенном порядке и с учетом расположения сил противника. Продвигаться следовало всем «единым фронтом» или «широким плечом», не допуская разрыва своей линии, так как прорыв неприятеля разобщал бойцов , ставил их в невыгодное положение. Выделялись также резервы, иногда скрытые от другой стороны и вступавшие в бой лишь в решающий момент (своего рода засадный полк).

Начинался кулачный бой тоже зачастую как настоящие сражения: лишь постепенно вводились в дело все более сильные отряды. Первыми выходили ребятишки, затем подростки, юноши, неженатые парни, а уж затем - взрослые мужчины.

Одно из правил кулачного боя стало даже пословицей, символизирующей русское благородство в бою: «Лежачего не бьют». Была и еще одна пословица: «Сила по силе - осилишь, а сила не под силу - осядешь».

Известно, что многие знаменитые русские литераторы и артисты прошлого отдавали должное кулачному бою. Осенью 1871 года юный Владимир Гиляровский, будущий известный журналист и писатель, вступил вольноопределяющимся в Нежинский полк, квартировавший в Ярославле. Излюбленным развлечением солдат полка были кулачные бои на льду реки Которосли. Чаще всего городская стенка сходилась с фабричными Корзинкинской мануфактуры. Страстным болельщиком городской стороны был владелец трактира по фамилии Ландрон. На время боя он выдавал городским бойцам дубленые романовские шубы, сильно смягчавшие удары, вязаные узорчатые рукавицы и красные кушаки. Фабричные для отличия выходили в синих. А еще Ландрон отыскивал здоровенных парней, чтобы усилить свою стенку, которая обычно проигрывала ловким фабричным под водительством «надежи-бойца» Ваньки Гарного. Гиляровский, обладавший богатырским сложением и силой, естественно, привлек внимание трактирщика и отправился на кулачный бой. Гиляровскому удалось ловким ударом сбить с ног Гарного, и этого оказалось достаточно, чтобы городские сломили фабричных. Гиляровский получил первую в своей жизни спортивную награду: Ландрон подарил ему карманные часы.

Еще в 1806 году С. Т. Аксаков наблюдал знаменитые кулачные бои в Казани, на льду озера Кабан, и впоследствии описал их в своем «Рассказе о студенческой жизни». А через восемь десятилетий в тех же боях азартно дрался великий русский артист Ф. И. Шаляпин. Уже увенчанный мировой славой, он делился дорогими его сердцу воспоминаниями: «Сходились с одной стороны мы, казанская Русь, с другой - добродушные татары. Дрались отчаянно, не щадя ни себя, ни противников. Но и в горячке яростной битвы никогда не нарушали установленных искони правил: лежачего не бить, присевшего на корточки - тоже, ногами не драться, тяжести в рукавицы не прятать».

Пятнадцатилетний Федор благоговейно относился к стеночным силачам, как русским - немолодым уже банщикам Меркулову и Жуковскому, Сироткину и «имевшему огромные руки с кистями лопатой» Пикулину, так и татарским - Сагатулину, Багитову. «Когда я видел, как эти люди, почему-то все добрые и ласковые, сбивают с ног могучими ударами русских и татарских бойцов, мне вспоминались сказки: Бова, Еруслан Лазаревич - и скудная красотою и силою жизнь становилась сказочной».

Однажды, когда Федор уже начал взрослеть, навыки кулачного боя выручили его в критической ситуации. Его несчастный соперник в любви - городовой - попытался было поколотить начинающего хориста, но тот вовсе не забыл, как хаживал в стенке на озере Кабан, и крепко проучил блюстителя порядка. «Он бросился бить меня. Но хотя я очень боялся полиции, однако опыт казанских кулачных боев послужил мне на пользу, и городовой был посрамлен».

В своей родной рязанской деревне Константиново Сергей Есенин в среде мальчишек всегда был коноводом и драчуном. «Дедушка иногда сам поддразнивал на кулачку и часто говорил бабке: «Ты у меня, дура, его не трожь, он так крепче будет!». Так написал сам поэт в автобиографических заметках «О себе».

Казалось бы, уже в силу одного своего высокого происхождения дворянин, писатель А. Н. Толстой не мог иметь никакого отношения к кулачкам. Однако этот отпрыск графского рода, живя в деревне, разделял в детстве увлечения сельской ребятни.

Еще один известный писатель - Леонид Леонов - мальчишкой прошел в московском Замоскворечье школу кулачного боя и, выступая как-то по телевидению, сказал: «Я был задиралой (то есть подростком, начинавшим бой, задирая другую сторону)». Один из героев его романа «Вор» говорит: «В мальчишестве, бывало, только на кулашнике и подберешь себе приятеля... И ведь ни разу не ошибался! Это оттого, что именно в бою «вся людская повадка насквозь видна». Наверное, это было и мнение самого писателя, недаром часто его можно было видеть на крупных боксерских соревнованиях.

Это далеко не полный перечень наших великих людей так или иначе причастных к кулачному бою на протяжении нескольких столетий. Но думается, что и он дает достаточное представление о небывалой широте распространения и типичности этого исконно русского занятия.

Впрочем, старая идея русского кулачного боя нашла место и в боевой подготовке двадцатого века. В 1941 году ведущий советский специалист по боксу К. В. Градополов рассказывал в своей книге о методах обучения воинов кулачному прикладному искусству. Предлагалось там такое необычное упражнение, как «групповой бокс». Автор прямо указывал, что «прообразом группового бокса (организованного и ограниченного определенными правилами) является русский самобытный народный спорт «стенка на стенку». Схватки по правилам бокса проводились между двумя командами. Каждая в составе 10 человек, то есть - стрелкового отделения. Нападать на противника разрешалось только спереди и сбоку - как по одному, так и нескольким бойцам одновременно. Участник, вытесненный за пределы боевой площадки или сбитый на землю, выбывал из схватки. Время боя - не более десяти минут.

Этот способ подготовки, приносивший ценные навыки рукопашного боя, практиковался в армейских частях, а на Дальнем Востоке в 1941-44 годах даже разыгрывались первенства в групповом боксе. Так древнему народному упражнению - стеночному кулачному бою - уже на новом уровне довелось сослужить службу родине.

Столетиями кулачный бой верно помогал закалке наших предков. Может статься, и еще пригодится.

Реклама:
 

  В библиотеку