Уважаемая редакция!

Длительное время собираю ваше издание. Оно то худело, то увеличивалось в объеме, но, держа в руках новый номер, я всегда испытывал радость. Радость общения с миром парусов.

Коротко о себе. Мечтал о море и кораблях с раннего детства, хотя и родился далеко от большой воды — в месте обитания легендарного героя земли Рязанской Евпатия Коловрата. Мечта стать профессиональным моряком не сбылась, но я оказался в Измаиле — городе русской славы, славы суворовских чудо-богатырей. Край это древний, с богатейшей историей, но можно его смело назвать еще и краем озер. Громадные естественные водоемы украшают его: Китай-озеро, Ялпуг, Кугурлуй, Сафьяновский лиман, Кривое озеро.

Здесь, на одном из этих озер, в зоне отдыха “Бабель”, я впервые в жизни увидел белоснежные паруса. Стать членом здешнего яхт-клуба, войти в этот мир оказалось не так-то просто. Здесь — свои законы. Спорт — элитный, к чужакам относились с недоверием. Решение пришло быстро: вдвоем с товарищем мы построили парусный катамаран по одному из проектов еще из старых (толстых) журналов “КиЯ”. С этой собственной яхточкой мы и обрели душевный покой, а вскоре и уважение местных яхтсменов.

Шли годы. В 1978 г. яхт-клуб получил новые яхточки польской постройки национального класса “Корморан”. Это были малые крейсера для прибрежного плавания. Капитаном одной из этих “мини” стал я, к тому времени уже неплохо ходивший рулевым на “Голландце”, “Финне” и уважаемой всеми “эмке”. Милые старые “эмки” — прекрасные были швертботы с классическими обводами! Как жаль, что прекратили их постройку.

В “КиЯ” публиковался некогда очерк о моих земляках, которые проделали дальний поход на крейсерской яхте самодельной постройки “Истр”. Поход был интересен — большая яхта, опытный экипаж, благородные цели. Мне же в этом своем очерке о гораздо более скромном походе хотелось бы обратиться к одиночкам-мечтателям, взрослым и мальчишкам, которые бредят морем и не знают, как себя найти, как пробиться к парусу. И еще я просто должен был протянуть руку помощи — дать надежду тем, кто выбит из привычной жизни болезнью или увечьем, кто растерян и подавлен, утратил ощущение красоты природы. Возьмите себя в руки, найдите сообщников, и если рядом есть хоть какая-то вода, — стройте яхту хотя бы 3.5-4 метра длиной !

Я цитирую строчку одного из старых номеров “КиЯ”: “В Польше, если вы увидите лужу, то там обязательно должен быть парус”. Чем ваш край хуже?

Десять лет назад страшная болезнь выбила меня из привычной колеи. Операции шли за операцией, отбрасывая меня назад — на больничную койку, но в мыслях ни на минуту я не расставался с парусом. В киевском госпитале, где я полтора месяца находился в реанимационной палате, уважаемый всеми врач мне сказал: “Трудно тебе будет побороть свою болезнь, во всяком случае на яхте ты уже никогда не поплывешь”. Он ушел. А в моей голове тревожные мысли сменила уверенность: “Нет, мы поборемся! Шкоты еще не раз обожгут ладони, почувствует рука привычный румпель, я увижу белую полосу пены за кормой стремительно бегущей яхты. Примером удивительной жизненной стойкости и преданности морю для меня был и остается английский яхтсмен Уильям Уиллис, который в 75 лет ушел в свое последнее одиночное плавание через Атлантику!

Я делал все, чтобы поднять себя, но еще трижды побывал на грани жизни и смерти, прежде чем снова смог сесть за румпель “Финна”, привычно зажав в руке “поводок” — удлинитель румпеля. В одиночку исходил вдоль и поперек Китай-озеро.

Но сколько же изменений произошло в яхт-клубе! Его уже не было. “Деловые” люди расхватали кто что мог. Исчезли три яхты, остальные догнивали, как раненые звери, светясь через дыры изломанными шпангоутами. Остались три “Корморана” — жалкое зрелище представлял этот флот. Меня никто и не узнавал, пытались нагрубить и прогнать.

Снова — работа. Сын мой — страстный яхтсмен, в то время служил в армии, надежда была опять на мальчишек, хотелось увлечь их романтикой паруса, с их помощью восстановить хоть что-то разрушенное.

Терпеливо работал на ремонте своего “Корморана” с названием “Эскада”. Бескорыстно помогал мне Юрка — смекалистый соседский мальчишка.

И вот памятный для меня день — 8 августа 1993 года. Юрка, как назло, уехал с отцом в путешествие по Украине, бедная его душа разрывалась: очень хотелось уйти в поход вместе со мной! Решаюсь проверить себя как следует — пойду один. Готовлюсь основательно. Упаковываю лекарства, инструменты, продовольствие, воду, теплую одежду. Поход — экзамен на выдержку, испытание после больниц и госпиталей. Особого волнения нет, все-таки за плечами 18 лет, отданных парусу.

Это был примерно 50-километровый поход по придунайскому озеру Ялпуг на север — до г.Болграда. Возможно, многим опытным яхтсменам покажется, что в нем нет ничего интересного. Но для меня это плавание было знаменательным, означающим возвращение к полноценной жизни. Надеюсь кого-нибудь вдохновить своим рассказом, вселить надежду и уверенность в том, что парус лечит, что все болезни излечимы свежим ветром.

С самого начала при проводке фалов подстерегала меня неудача. Когда с помощью незнакомых крепких парней мы накренили яхту (масса около полутонны), не выдержала левая ванта и мачта упала. Упорно устраняю повреждение, благо такелажные работы хорошо знакомы. Ставим мачту, вооружаем яхту, парней катаю в благодарность за оказанную помощь. Кстати сказать, желающих покататься оказалось много, для посторонних яхта и сегодня остается всего лишь экзотическим удовольствием, с берега не видно мозолей на руках яхтсмена.

В 15.30, наконец, остаюсь один, отхожу от берега и беру курс на Болград. На мне спасательный жилет, пояс с ножом, страховочный конец от пояса закладываю за кормовой битенг. В кокпите — штормтрап. На воде все может быть, меры предосторожности — не помеха! К 18 часам ветер усиливается, иду в бейдевинд. Начинается изматывающая лавировка, и длится эта тяжелая работа несколько часов без смены.

Ветер слабеет, когда уже спускается ночь, и около 0.30 подхожу к длинной песчаной косе, заросшей камышом, в районе болгарского поселения Кирнички. Край наш Бессарабский разноязычный, настоящим бессарабцем считается тот, кто объясняется на русском, украинском, молдавском, болгарском и гагаузском языках. Радует то, что в наше жуткое время все мы, живя вместе, остались добрыми соседями и не смотрим друг на друга через прицел автомата. Совсем рядом, в Молдове, было по-другому.

Причалив к кромке камыша, к ним и швартуюсь, и тут же падаю от усталости без всякого ужина, едва успев опустить паруса.

Ночь проходит спокойно. Подъем в 6.30. Меня встречает теплое утро. Первые длинные лучи солнца золотят тихую воду. Сбрасываю шторм-трап и спускаюсь в воду. Это вместо зарядки. Плаваю, дышу чистым воздухом, кругом величественная природа. После скромного завтрака чувствую себя отдохнувшим и бодрым, быстро ставлю грот и стаксель и покидаю первую стоянку. Постепенно ветер меняет направление, и яхта идет уже курсом галфвинд, но скорость небольшая — до 2 узлов, так как дует слабо. С левого борта открывается чудесный вид поросшего лесом берега. Лесов в наших краях мало, вид зеленых зарослей радует глаз. Издали кое-где видны яркие палатки отдыхающих.

Ялпуг и Кугурлуй — сообщающиеся озера общей протяженностью до 70 км, ширина их достигает 15 км. Порой здесь дуют жестокие ветры, разводя самую настоящую штормовую волну. Тогда озеро превращается в свирепый желтый водоем, волна поднимает с его глубин частицы глины.

А пока что с неба сваливается нестерпимая жара. Одежда на мне вся белая, защитные очки, кепка, но этого оказывается мало. Мокрым полотенцем обматываю голову и шею, постоянно обливаю себя забортной водой. Не хватало еще солнечного удара!

Вот появляются на горизонте очертания золотоглавых куполов Болградской православной церкви. В 13.30 вхожу в небольшую бухточку, где расположен городской пляж. Яхта здесь гость крайне редкий, можно сказать, невиданный. Меня окружает шумная стайка загорелых мальчишек, все просятся на борт. Я не отказываю, но для начала прошу принести воды попить. Мальчишки с радостью убегают куда-то к источнику и приносят чистейшую прохладную воду, утверждая, что она целебная — “от всех болезней”. Катаю ребятню — с разрешение родителей. Восторг такой, что не удерживаются от соблазна и многие старшие, катаю и их. Давно пора уходить, а я еще занят — знакомлю с парусами болградцев.

Новые знакомые долго желают мне удачного плавания, дружелюбно машут руками.

16.05 — небо затягивают грозовые тучи, иду курсом крутой бейдевинд. Появляются первые “барашки”, ветер крепчает. Встречаю второй “Корморан” под названием “Корсар”. Он основательно загружен отдыхающими. Подхожу ближе. Обмениваемся приветствиями, желаем друг другу “семь фунтов удачи” — и я снова один. Продолжает усиливаться ветер, срывается дождь. Одеваюсь по-штормовому. Снова до изнеможения накручиваю контрагалсы.

На середине озера вижу рыбаков. Они вытаскивали сети, но бросили это занятие из-за тяжелой волны. Рыбаки идут на большой лодке типа дори с подвесным мотором. Лодки этого типа быстроходны, вместительны и остойчивы. Моя яхта идет рядом, тут-то и разворачивается гонка мотора и паруса. Ветер зашел. Теперь я иду в полный бакштаг, а рыбаки выжимают ручку газа до предела. Моторка выходит на полкорпуса вперед. Принимаю меры: набиваю гика-шкот, теперь уже яхта вырывается вперед, идя с глубоким креном на левый борт. Белые буруны из-под форштевня — красивое зрелище мчащихся лодок! Уверенно обхожу моторку, машу им приветственно рукой, делаю поворот фордевинд и ухожу на длинный галс.

К 18.00 ветер постепенно меняет направление ближе к “фордаку”. Пристраиваю к заднему углу стакселя весло и пытаюсь нести паруса “в разлет”, бабочкой. Красиво, но сложно. Яхту волна бросает из стороны в сторону, гик пытается самопроизвольно перелететь на другой борт.

Не заметив с правого борта мель и едва торчащие из воды черные пни, на всем ходу цепляюсь килем за коряги. Яхта начинает медленно, но верно крениться — положение становится опасным. Порыв ветра выбивает закрепленное за угол стакселя весло, этот импровизированный спинакер-гик бьет ручкой по иллюминаторам. Развязывать узлы времени нет, взмахом ножа срезаю весло. Оценив обстановку, закрениваю яхту, пытаясь изменить положение киля под водой. Прием удается, яхта медленно освобождается из плена.

И вот снова свежий ветер набивает мои паруса, поход продолжается. Дождь прекратился, но небо еще в тяжелых тучах. Иду в фордевинд. Незаметно опускается ночь. Это меня не пугает, так как за многие годы плаваний я хорошо изучил береговую линию и различаю огни прибрежных сел. Около 23 часов тихо подхожу к камышовой бухточке вблизи русского поселка Коса. Эта стоянка моя запомнилась тем, что едва успеваю закрепить яхту и опустить паруса, как на меня набрасываются полчища комаров. Что-то их было необычайно много. Задраиваюсь в каюте, но и здесь их полным-полно. Обматываю голову полотенцем и сразу засыпаю, так как был без сил от усталости.

Подъем в 6.00. Непременное утреннее купанье в прохладной чистой воде. Как всегда, любуюсь просыпающейся природой. Завтракаю, с удовольствием привычно занимаюсь работой подготовки к выходу — и снова в путь. Вчерашнего шторма как не бывало. Небо очистилось от туч, вокруг — водная гладь, соответственно и в душе — полное спокойствие.

К 11 часам на траверзе появляется яхт-клуб, подходит конец моему плаванию, но, как известно, в каждом походе должны быть приключения и чудеса. На этот раз со мной произошло нечто непонятное. Так и до сих пор не знаю, что это было.

Не более чем в 15-20 метрах слева по курсу замечаю плавающий округлый предмет темно-коричневого цвета, в диаметре что-то порядка 20-25 см. В голову сразу лезут дурные мысли — не встреча ли это с утопленником? Похоже на голову. Показалось даже, что блеснули две точки — зрачки глаз. Предмет этот очень медленно, но двигался. Когда мы сошлись еще ближе, мне показалось, что под ним вырисовывается темная масса. Неужели тело? Кидаюсь в каюту за веслом, но когда снова оказываюсь с веслом на палубе и хочу подцепить предмет, его нигде не нахожу. Яхта еле ползла на безветрии, так что я без опаски бросился за борт. Ныряю в чистой воде, осматриваю все вокруг, свой киль, перо руля — ничего нет.

Встречаю рыбаков, делюсь с ними этой загадкой. Они смеются (меня здесь многие знают), отпускают соленые шуточки, вроде того, что говорят — ты, наверное, с купающейся марсианкой встретился, а может с морской черепахой? Смеюсь вместе с ними, в этом мире все возможно!

Вот и яхт-клуб. Около 13.30 причаливаю. Начинается нудная работа по разоружению яхты, упаковке парусов, шкотов и другого имущества.

Поход — мой первый после больничной койки одиночный поход (своего рода второе крещение!) — длился всего два дня и две ночи. Усталость сменилась чувством самого полного удовлетворения. Жизнь, какая бы она ни была, — прекрасная вещь, а жизнь под парусом для человека, только что побывавшего в реанимации, прекрасна вдвойне!

В. Собина , г. Измаил

Наверх

Реклама: