Тайны древней игры

Алексей СРЕБНИЦКИЙ АНДРЮША, КОТОРОГО ЛЮБЯТ ВСЕ "Москва как была, так и осталась Эльдорадо мировых шахмат", - считает Лилиенталь Окончание. Начало в № 7.

- О Капабланке вы закончили, Андрэ Арнольдович?

- Если не считать сеансов и альтернативных партий, то у нас с ним равный счет - 2:2. Мы с Капой стали друзьями. Бывало, когда он наезжал в Москву, какие­то ночи проводили вместе в "Праге" на Арбате, с цыганами и цыганками. Но он вечно ускользал на любовные рандеву, в этом смыле всегда находился в цейтноте. Но и при таком, если можно так сказать, легкомыслии, а точнее - любви к радостям жизни, оставался гениальным шахматистом. Был у меня в одном турнире эндшпиль с англичанином Норманом, где я имел двух коней против пешки. Как ни тужился, не сумел заматовать неприятельского короля, довольствовался ничьей. Так Капабланка тут же показал, как я мог выиграть. А позже выдающийся проблемист Троицкий это окончание опубликовал, оно стало чем­то вроде учебного пособия.

Повторюсь, но не могу не сказать еще раз, что нет человоека, близкого к шахматам, кто не любил бы Андрэ Арнольдовича Лилиенталя. Про него слагают мифы и даже, прошу прощения, анекдоты, но такие, что будь я героем подобных побасенок, то очень бы тем гордился. Они совершенно беззлобны и симпатичны. Поговаривают, например, что Лилиенталь за многие годы жизни в Стране Советов так и не обучился русскому языку досконально. Дескать, в ресторане заказывает официанту: "Принесите мне петуховой жены щененка". Поди догадайся, что речь идет о жареном цыпленке. Или, если о шахматах: "Мой любовный ход". То есть - любимый. Привирает досужий люд, возможно, и оговаривался когда­то подобным образом Андрэ Арнольдович, хотя оное нынче и отрицает, но сейчас, могу засвидетельствовать, говорит на хорошем русском литературном языке, слегка окрашенном очень даже приятным на слух европейским акцентом. Само собой, дыма без огня не бывает. А.А. сообщил мне по этом поводу:

- Про "щененка" я как­то сказал для смеха своему другу Саше Котову, уж не помню, было это в Красной Пахре, в писательском поселке, а может, и на отдыхе в Пярну, где мы прогуливаясь, увидели крошечных цыплят. Котик, как я его звал, от хохота чуть на землю не рухнул. Оттуда и пошли анекдоты. Я люблю улыбки, шутки, не изменил себе даже в беседах с Чжоу Эньлаем в Пекине, с Авереллом Гарриманом... Широким был круг общения.

- Дальше, - задаю вопрос, - речь пойдет уже о более молодых чемпионах?

- Почему же? Ведь был еще и Смыслов. Я уж не говорю о Максе Эйве, с которым у меня всегда были идеальные личные отношения. Сколько раз он присылал мне приглашения к себе в Голландию, но почему­то из Союза меня к этому моему другу не пускали. Когда вернулся в Венгрию, то уже через неделю прихал, не встретив никаких проблем, к Эйве, жил у него дома. Вот и ругайте после этого коммуниста Кадара.

- Вы часто играли против Эйве в официальных соревнованиях?

- Не очень. Счет у нас 1,5:0,5 в мою пользу.

- С Ботвинником тоже в плюсах?

- Нет. Четыре партии проиграл, две выиграл. Не считая ничьих. А вот со Смысловым счет у нас равный - 4:4, опять же исключая ничьи. Было дело на чемпионате Москвы 1940 года, когда за столик против меня сел высокий стройный юноша. Мне достаточно было сделать ничью, чтобы занять первое место, и организаторы турнира, не сомневаясь, что так оно и будет, уже приготовили для меня огромный букет цветов. Однако, молодой человек, который, как мы выяснили, не раз играл против меня в сеансах, о чем я и не подозревал, теперь меня обыграл, и букет достался ему. Это был Смыслов. Мы очень дружим сегодня, я ведь был его тренером на матче­турнире за мировое первенство в 1948 году. Плоховато стало у Василия Васильевича с глазами, но ведь еще и играет - прекрасно. И поет чудесно.

- Потом пошла молодежь?

- Это как судить. Я играл в турнирах и с Петросяном, мне было психологически трудно с ним сражаться, поскольку я Тиграна Вартановича тренировал. Безмерно любил Тигран музыку, придешь к нему, от нее в квартире стены сотрясаются, по­моему, сотрясалась и Рона Яковлевна, жена, ей недавно 70 исполнилось. Петросян, - громадная и очень ранняя, невозвратимая потеря для шахмат. Это был второй Капабланка. Технически бесподобен. Любую ошибку противника, пусть микроскопическую, которую никто больше и не заметил бы, использовал тут же. Бытует мнение, что он был исключительно позиционным игроком. Чушь. Можно, признаю, сказать, что Ботвинник, в первую очередь, - стратег, Лилиенталь более склонен к комбинационной игре. Наверное, так. Но Петросян не однозначен. Это был и блестящий тактик. Но не авантюрист. И какой милый человек, очаровательный. Как­то на турнире в Румынии, где я был его тренером, Петросян отложил партию, лег спать, а я засел за анализ. И надо же, допустил ошибку. Того, естественно, не заметив. Свои записи отдал наутро Тиграну Вартановичу, он мне верит, садится за доску, делает "мой" ход - и вдруг видит: уже не победа, а только ничья. Я сидел в зале, уж так он на меня взглянул, а дело­то уже сделано, вспять не повернешь. Но после хоть бы слово упрека мне высказал, нет, не так был воспитан.

- Далее - Таль?

- Это был Паганини в шахматах. Виртуоз. Гений. Он умел расставлять на доске свои фигуры, как говорится, плохо, но с умыслом - дабы запутать позицию, поставить партнера перед проблемами. Со здоровьем, вот беда, было неважно, потому и ушел молодым, навещал я его в больнице Тбилиси, где у Миши отняли почку. По натуре был богемным человеком. Помню, выиграл он у Ботвинника матч, стал мировым чемпионом, получил за то какие­то деньги, по тем временам неплохие. Так через пару дней остался без копейки, ко мне приходил одалживать, дабы кого­то из друзей и еще попотчевать, не о себе пекся. Изумительный человек. А уж как крутил фигуры на доске, такое больше никому не дано.

- Раз уж о деньгах - совсем плохо платили шахматным профи в ваше время?

- Судите сами. В юности я, как и многие коллеги, зарабатывал на хлеб, главным образом, играя на ставки в кафе. Позже, за победу в первенстве СССР 1940 года, получил 3000 рублей. Чтобы купить "эмку", добавил еще 6 тысяч своих. Деньги, конечно, были не те, что сейчас, но разница в гонорарах неизмерима.

- О более молодых чемпионах, наверное, не стоит вас расспрашивать, добиваясь подробностей?

- Да, здесь я буду покороче, поскольку с ними уже не играл. Спасский был великолепным шахматистом. Каспарова я мало знаю. С Карповым уже говорил, дружим. Но сегодня играют, некоторым образом, в другие шахматы, не в те, которым служил я и и мое поколение.

- Я понимаю, Андрэ Арнольдович. На помощь приходят умные машины, что облегчает изучение дебютов, первые ходов 20­ть в началах знают, кажется, все наизусть. Гроссмейстеров развелось - пруд пруди, не то, что прежде. Сейчас я далеко не всех знаю по фамилиям.

- Стыдно призать, но я - тоже.

- А что же делать? Может, есть смысл ввести звание "супергроссмейстер"? Чтобы избежать полной девальвации?

- Мне нравится ваша мысль. Но сие от нас не зависит. Хотя и вправду сейчас есть суперигроки. Это, кроме чемпионов, Крамник, Гельфанд, Топалов, Ананд, еще несколько фигур.

- Вот вы говорите, что Москва - шахматное Эльдорадо. Но в вашем коротком списке как раз российским шахматистам места почти не нашлось.

- Ну, я же этот список оборвал, а мог бы продолжить. И потом, Каспарова с Карповым хватит на любую шахматную сверхдержаву.

- Гату Камского не желаете включить в перечень нынешних великих?

- Нет.

- Неожиданный вопрос, может, лыко и не в строку: как вы относитесь к Виктору Львовичу Корчному?

- Не скажу о нем ни хорошего, ни плохого слова. В шахматах он силен. Замечу, что не люблю, когда человек с кем­то постоянно ругается.

- Намек понял. Но в шахматной жизни сейчас это ведь довольно распространенное явление?

- И мне это очень не нравится. Может, я ворчу по­стариковски, но должен напомнить, что как бы ни конфликтовали Капабланка с Алехиным, они свои распри на публику не выносили и вели себя по отношению друг к другу корректно. Почему я и дружу с молодым человеком Карповым. Был он у меня в Будапеште. О Каспарове дурного слова не сказал. Дал сеанс, что­то заработал и весь гонорар вручил детским учреждениям. Я сидел в зале, а Анатолий Евгеньевич вдруг объявляет со сцены: "Здесь, среди нас, находится Андрэ Арнольдович...". Зал­то был полон, но Карпов меня разглядел. Было, право слово, приятно.

- Что­то мы забыли о Фишере...

- Он гигант уже потому, что в свое время разрушил гегемонию советских чемпионов мира, хотя у них взял, что мог, специально выучил русский язык. Доказал, что не только в СССР можно научиться блестяще играть в шахматы.

Мне было известно, что у моего собеседника с Бобби Фишером очень даже теплые отношения. Настолько, что новый президент ФИДЕ Кирсан Илюмжинов встретился с американским экс­чемпионом, дабы вручить ему гонорар в 100 тысяч долларов за изданную у нас, но своевременно не оплаченную книжку, именно на квартире Лилиенталя в Будапеште.

- Андрэ Арнольдович, ведь у вас с Бобби разница в возрасте более тридцати лет. И прямо­таки друзья?

- Да, так получилось. Нас познакомили на сравнительно недавнем матче Фишер-Спасский, когда меня ему представили, Фишер, протягивая руку, вместо традиционного приветствия, произнес: "А­а, е6 : f6!". Это он процитировал мой ход из партии с Капабланкой, после которой и последовала знаменитая жертва ферзя. Как истинно гениальный шахматист, Фишер все знал и знает о нашей игре. С той поры и дружим.

- Но все­таки, как насчет его встречи с Илюмжиновым в Будапеште?

- Спали они по три часа в сутки. Ночь напролет играли с Илюмжиновым в новые "фишеровские" шахматы, где предлагается в начальной позиции свободная расстановка фигур. Пытался Бобби и меня в это дело втянуть, но я отказался, сказал, что и классическим шахматам еще не успел полностью обучиться.

- А как вы думаете, Андрэ Арнольдович, когда Фишер заявляет, будто старые шахматы себя исчерпали, и пора всем переходить на "новые", он не берет на душу греха?

- Точного ответа дать не могу, но предполагаю, что Фишер, в силу своего возраста и отсутствия турнирной практики, сейчас против ведущих гроссмейстеров может не потянуть.

- Ваши личные впечатления о Фишере?

- Замкнутый человек. Не любит компании, трудно сходится с людьми. Но то, что писали в нашей прессе, будто он недоучка, чуть ли не псих, - полная чепуха. Умница, громадный талант. Увы, несмотря на свое происхождение по одной из линий - чуточку антисемит. Кирсану приходилось его за то осаживать. Я говорил, что Фишер неохотно идет на дружеские отношения, но вот ведь у нас с ним сложилось. Очень они хороши с Борисом Спасским, со Светозаром Глигоричем. Любит Фишер наш Будапешт. В шахматах всегда был истинным джентльменом, какие­нибудь там договорные ничьи или короткие бескровные схватки на 15-20 ходов, как сегодня нередко происходит, - такого не допускал никогда, каждую партию играл до конца, на бешеном пульсе. Фанатик, конечно, но в хорошем смысле этого слова.

- Коли уж мы заговорили о Кирсане Илюмжинове, то, может, вы и о нем выскажете мнение?

- С удовольствием. Я знал многих, да что там - всех президентов ФИДЕ, так Илюмжинов - самый лучший.

- Прошу прощения, а Эйве, Кампоманес?

- Эйве был большой шахматист, но у него как у президента ФИДЕ недоставало материальных возможностей для развития и обеспечения всемирной шахматной семьи. Кампоманес же - просто ужас. Кирсана Илюмжинова шахматистам сам Бог послал, он делает все для того, чтобы игрокам в шахматы хорошо жилось. Не забывает и о нас, ветеранах. Я, например, как Василий Смыслов, еще некоторые гроссмейстеры старшего поколения, с недавних пор получаю от ФИДЕ пенсию в 750 долларов ежемесячно, что дает мне возможность не чувствовать себя ущербным рядом с женой­программистом, которой, когда мы приехали в Венгрию, положили пенсию большую, чем мне, гроссмейстеру, и, главное, не печалиться о завтрашнем дне. Мне кажется, что именно сейчас ФИДЕ начинает, наконец, полностью соответствовать своему девизу: "Все мы - одна семья".

Естественно, говорили мы и о шахматной жизни в Венгрии. Андрэ Арнольдович склонен преуменьшить собственные спортивные достижения и называет лучшим в этой стране шахматистом всех времен Лайоша Портиша, кого еще и нарекает "скромнейшим шахматистом мира". Про Портиша, которого звали "венгерским Ботвинником", Лилиенталь расказал и нечто для меня новое. Оказывается, у Лайоша со Смысловым, кроме шахмат, есть и еще кое­что общее - вокал, у венгра тоже прекрасный баритон. В прошлом году, когда Будапешт отмечал 85­летие Андрэ Арнольдовича, по коему поводу ему вручили высшую государственную награду Венгрии, в Русском Доме культуры, где начальником профессор Вышинский, состоялись торжества. Портиш пел - из "Травиаты". Там были гости из России - Тайманов, Васюков, из Голландии - Сосонко; Юдит Полгар, о которой, как и о ее сестрах, Лилиенталь самого высокого мнения, участвовала без денежного приза, что для нее нетипично, в блиц­турнире, посвященному юбилярцу, и разделила с Васюковым 1-2 места. Празднества длились несколько дней.

Уже позже, когда мы с Андрэ Арнольдовичем распрощались, он несколько раз звонил мне в редакцию и домой, тревожась, как бы я не забыл рассказать о таких его успехах, как большой международный турнир 1933 года в Уйпеште, где Лилиенталь взял первое место без единого поражения, еще о ряде соревнований, о том, что входил в сборную СССР и достойно ее представлял. Но мы ведь и без того знаем, что Андрэ Лилиенталь - крупная фигура в шахматах. Узнав, что в нашей редакции бытует приблудный пес по имени Степан, он очень оживился, сообщил, что обожает собак и до сих пор не может забыть некогда подаренную знаменитым дрессировщиком Юрием Дуровым беленькую Жульку, карликового шпица. Прожила она 13 лет, с той поры гроссмейстер так и не завел новую псину. Это, ему кажется, было бы предательством по отношению к прежней любви.

Хороший человек.

Если помните, Лилиенталь признавался, что даже более, чем "вечнозеленой" партией с Капабланкой, он гордится своей "позиционной" победой над Ботвинником в чемпионате СССР 1940 года. Вот она:

Новоиндийская защита. А.Лилиенталь-М.Ботвинник.

1.d2-d4 Kg8-f6 2.c2-c4 e7-e6 3.Kg1-f3 b7-b6 4.g2-g3 Cc8-b7 5.Cf1-g2 Cf8-e7 6. 0-0 0-0 7.Kb1-c3 Kf6-e4 8.Фd1-c2 Ke4:c3 9.Фс2:с3 d7-d6 10.Фс3-c2 f7-f5 11.Kf3-e1 Kb8-c6 12.d4-d5 e6-d5 13.c4:d5 Kc6-b4 14.Фc2-d2! a7-a5 15.a2a3 Kb4-a6 16.b2-b4 Ce7-f6 17.Cc1-b2 Фd8-d7 18.Cb2:f6 Лf8:f6 19.Ke1-d3 a5-a4 20.Ла1-с1 Фd7-f7 21.Kd3-f4 Cb7-c8 22.Лс1-с3 Сс8-d7 23. Лf1-c1 h7-h6 24.h2-h4 Ла8-а7 25.h4-y5 Ла7-а8 26.Лс3-е3 Крg8-h7 27.Лс1-с3 Ла8-b8 28.Фd2-d3 Лb8-a8 29. Kf4-g6 Лf6:g6 30.h5:g6+ Kрh7:g6 31.Ле3-е6+ Крg6-h7 32.g3-g4 c7-c5 33.b4-b5 Ka6-c7 34. g4:f5 Kc7:b5 35.f5-f6+ Крh7-g8 36.Лс3-с4 Ла8-е8 37. Лс4-g4 g7-g5 38. Ле6:е8+ Сd7:e8 39. Лg4-e4 Крg8-f8 40.Ле4-е7 Фf7-g6 41.Cg2-e4 Фg6-h5 42.Ce4-f3 Фh5-g6 43.Ле7:е8+ Черные сдались.

  В библиотеку