Российская государственная академия
физической культуры

В.В. Кузин, Б.А. Никитюк

Интегративная биосоциальная
антропология

"Физкультура, образование и наука"
Москва, 1996

Кузин В.В., Никитюк Б.А.
Интегративная биосоциальная антропология. - М.: ФОН, 1996. - 220 с.

Авторы:

Валерий Владимирович Кузин,
Борис Александрович Никитюк

Монография, являющаяся заключительной частью трилогии "Человек как объект интегративной антропологии", посвящена биосоциальному направлению этой комплексной науки, призванному повысить потенциал научного обеспечения различных видов человеческой деятельности - от учебно-воспитательной и тренировочной до лечебно-профилактической и хозяйственной. В интегративной антропологии раздельно-предметные знания о человеке сплавлены воедино, давая представления о соматопсихической, личностно-социо-культурной и организменно-средовой целостностях. Цементирующим началом этого объединения служит выяснение форм и факторов изменчивости индивида и личности. В книге обсуждаются общеметодологические, экологические, конституциональные, психологические аспекты интегративной биосоциальной антропологии и отражение в ней некоторых природноциклических явлений.

Предлагается педагогам, психологам, тренерам, биологам и медикам, интересующимся проблемой человека в ее комплексном междисциплинарном рассмотрении.

ISBN 5-89022-041-1

© Российская государственная академия физической культуры
© "Физкультура, образование и наука"

СОДЕРЖАНИЕ

CONTENTS

КУЗИН ВАЛЕРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
НИКИТЮК БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ

ИНТЕГРАТИВНАЯ БИОСОЦИАЛЬНАЯ
АНТРОПОЛОГИЯ

Редактор Савицкая В.Н.
Компьютерная верстка Бакайтене Г.А.

Гарнитура "Таймс", 10 п.л. Тираж 1000 экз.
Издательство "Физкультура, образование и наука"
Москва, Сиреневый б-р., 4

Введение

Вниманию читателя предлагается новая книга трилогии "Человек как объект интегративной антропологии". В первой книге мы обсудили теоретические основы и исторические корни современной интегративной антропологии. Во второй - на модели интегративной педагогической антропологии проанализировали философские, психологические, соматологические и конкретно-педаго-гические составляющие этой науки. Выбор как "эталона" именно воспитательно-педагогического подхода в интегративной антропологии был продиктован рядом причин. Среди них - приоритетность этого направления, опередившего стараниями К.Д. Ушинского и П.Ф. Лесгафта все остальные по времени своего становления (середина ХIХ века). Определяющую роль в нашем выборе сыграло также то, что элементы воспитательной и педагогической деятельности "вкраплены" во многие другие проявления социальной активности современного человека. Ведь врач по своей повседневной профессиональной заинтересованности не только лечит, но и перевоспитывает больного, прививая ему принципы здравосозидательного, по образному выражению Н.И. Аринчина, образа жизни. Спортивный тренер в отличие от скульптора не только придает завершенность физическому облику, душевным кондициям и духовному настрою своих питомцев, но и управляет их поведением, воспитывает в самом прямом значении этого слова.

Уже во второй книге трилогии, посвященной педагогической антропологии, мы обратили внимание на возможность более широкого, выходящего за пределы традиционно педагогического подхода, толкования этой науки. Педагогика и воспитание - лишь один из инструментов великого ваятеля, имя которого - Жизнь, а в его арсенале немало иных воздействий на человека - природно-климатических, солнечно-космических, деятельностно-трудовых. Проявления многообразия этих эффектов в изменчивости человека изучает биосоциальная антропология как промежуточное звено от биомедицинской и клинической, с одной стороны, к социокультурной и философской антропологиям - с другой. В свете развиваемых нами представлений о соматопсихической целостности человека добавим к термину "биосоциальная" определение - интегративная. Подробному рассмотрению этого направления науки о человеке мы посвятили настоящую книгу. Однако прежде чем перейти к ее изложению надлежит остановиться на общих вопросах.

Современная интегративная антропология имеет в своем распоряжении соматопсихическое пространство человека, изучая в его пределах типическое и индивидуальное, выделяет в последнем проявления наследственной специфичности и итоги своеобразия условий жизни и воспитания. Находящийся в ее распоряжении комплекс знаний о человеке во всем многообразии форм и факторов его изменчивости на анатомо-физиолого-химико-психико-нравственном уровнях используется различными видами социальной практики: лечебной, воспитательной, образовательно-педагогической, спортивно-тренировочной, предпринимательской, художественно-артистической, организационно-управленчес-кой, правоохранительной и многими другими. Свойственный им вид деятельности складывается на основе уже существующих отношений личности и формирует новые ее грани. Человек раскрывается и созидается спецификой избранной им деятельности. Все это учитывается межличностными отношениями, так как они ориентированы на потребности и интересы других личностей. Даже первично контактируя с миром вещей (при увлечении нумизматикой или собирательством художественных полотен), человек воспринимает эти предметы сквозь призму их общественной значимости и материальной ценности. А ведь последнюю устанавливает общество.

Выбор человеком рода и места деятельности, часто определяющий весь настрой его последующей жизни, совершается либо сознательно, либо, что называется, методом проб и ошибок. Однако даже в последнем случае нередко проявляется то, что обычно называют судьбой, роком или предначертанием человека. Невольно убеждаешься в определенной логике нашей жизни, которая как полноводная река несет человека до поры до времени своим быстрым течением, чтобы затем заставить его пристать к тому или иному берегу. Верующий истолковывает эту логику событий вмешательством Всевышнего, рационально мыслящий - невоспринимаемой игрой подсознания, фаталист - предначертанностью судьбы. Выбор рода деятельности физически и психологически детерминирован. Не станешь же лесорубом или камнетесом, будучи физически немощным. Не выберешь карьеру художника, не обладая особым восприятием окружающего, способностью статически запечатлеть динамику и эмоциональную окрашенность мира. Возникает проблема возможностей и способностей, требующая особого и глубокого рассмотрения.

Человек при рождении обладает генетическими предпосылками и анатомо-физиологическими задатками способностей. Судьба подарила ему шанс биопсихически проявить себе таким образом, который недоступен многим другим.

Как утверждают некоторые современные генетики, все ныне существующие представители человечества имеют общность происхождения от единичных прародителей ("Адама" и "Евы"), живших несколько сотен тысяч лет назад, с которыми все последующие поколения людей сохранили определенную генетическую связь.

Вообразить себе, что в то отдаленное время все население Земли было представлено лишь немногими представителями человеческого рода, достаточно сложно. Существовали, вероятно, полчища им подобных. Однако один черенок на лесопосадках человечества дал животворные побеги сквозь тысячелетия, тогда как остальные в силу тех или иных причин засохли. Можно ли сомневаться в том, что не случайность, а определенная биологическая логика определила жизнеспособность одной из линий в эволюции человека, потомкам которой было уготовлено заселить всю нашу планету. Можно ли сомневаться в высоком биоэнергетическом потенциале этой трансэпохальной человеческой семьи. Можно ли думать, что при том жестком естественном отборе, который, несомненно, имел место, современные ее представители в лице всего человечества при отсутствии генетических дефектов и пороков развития лишены блестящих стартовых возможностей на дорогах жизни в виде потенциально присущих им способностей. Повторим еще раз: неспособных людей, по всей вероятности, не существует. Однако сказанное лишено социологизаторского подтекста о возможности сформировать человека по желанию воспитателя без учета биологических предначертаний. Воспитатель велик и удачлив лишь тогда, когда он обращает внимание на биологические потенции, материал, из которого "скроен" данный человек.

Отсюда следует, что практически каждый человек способен адаптироваться к любым условиям жизни, вплоть до экстремальных, однако цена этих приспособлений широко варьирует. Задача биосоциальной антропологии состоит не только в выяснении механизмов "подгонки" человеческой природы к общественному и природному окружению, но и оценке "стоимости" адаптивных изменений в связи с возрастом, полом, конституцией человека, при учете ее проекции на разные периоды предстоящей жизни.

Интегративная антропология - синтетическая наука. Однако, по словам французского историка Фюстеля де Куланжа, минуте синтеза предшествует век анализа. Изучая формы изменчивости человека как соматопсихической целостности, интегративная антропология совершает это методами разных наук. Возникает ее подразделение на анатомическую, физиологическую, психологическую, этологическую и пр. антропологии. Они служат как бы строительными блоками единой интегративной антропологии, познавая изменчивость структурно-функциональных компонентов человека. Изучение изменчивости "по частям" - своего рода дань методическим традициям и возможностям наук о человеке, необходимый этап в формировании единых и целостных представлений о нем. Однако, когда это целостное знание достигнуто, происходит нечто на первый взгляд непонятное. Мы опять делим его на составные части, как бы нарушая интеграционный подход. Формируются возрастная, конституциональная, экологическая, биомедицинская, клиническая, педагогическая и некоторые иные антропологии. Учитывая известную уязвимость этой позиции, приведем соответствующие разъяснения.

Основа современной интегративной антропологии - представления о соматопсихическом единстве человека. Направления этой науки, выделенные с учетом факторов изменчивости - в том числе условий экологии и рода деятельности, не отменяют главного теоретического постулата. С какой бы меркой мы ни подходили к изучению причин изменчивости - деятельностной, конституциональной, половой, возрастной, экологической, во всех случаях человек предстает перед исследователем как психобиологическая целостность. Лишь в интересах оптимизации социальной практики и для лучшего понимания явлений сочетанной и несочетанной изменчивости в проявлениях целостности человека вводятся технологические подразделения сохраняющей свое принципиальное единство интегративной антропологии.

Приходится повторить мысль, уже высказанную выше: по большому счету все эти направления единой интегративной антропологии сопряжены с ответом индивида и личности на внешние воздействия и потому - экологичны. Возрастная антропология изучает обусловленные возрастом сдвиги эковосприимчивости человека на факторы социального или природного окружения. Полодифференцирующая антропология выясняет соответствующие различия нормы реакции организма на те же воздействия. В основе конституциональной антропологии заложена межиндивидная специфичность реагирования на факторы внешней среды. Иначе говоря, экологическое и другие вышеназванные подразделения антропологии выясняют изменчивость соматопсихической целостности человека либо на фоне изменяющейся среды, либо (если она относительно стабильна) при обусловленных возрастом, полом или конституцией сдвигах экочувствительности организма.

В излагаемых ниже материалах мы постараемся преодолеть соматическую ограниченность биосоциальной антропологии. Тем не менее психологических материалов подобного рода в литературе явно недостаточно, ведь творческое взаимодействие психологии и антропологии по-настоящему только начинает свое продвижение вперед (примером успеха служит проведение в г. Томске 24-25 апреля 1996 года Международной конференции по актуальным проблемам психологической антропологии в связи с учреждением Отделения клинической и психологической антропологии при Международной академии интегративной антропологии. Этому событию был посвящен специальный выпуск "Сибирского психологического журнала". 1996, № 2). Сближение научных позиций ускорилось массовыми катастрофами последнего десятилетия, в частности чернобыльской трагедией и землетрясением в Армении, последствия которых в коллективном и индивидуальном сознании потребовали вмешательства психологов. Поэтому, хотя иногда мы будем вынуждены ограничивать свою аргументацию примерами из области анатомии и физиологии, приводимые здесь данные, как правило, имеют более широкую приуроченность, распространяя свое действие и на надбиологическую сферу.

Поставленная авторами задача сложна многоплановостью подходов. Отдавая себе отчет в этом, мы приветствуем любые конструктивные замечания, уточняющие и углубляющие научные положения интегративной антропологии.

Очерк 1. Горизонты биосоциальной антропологии

Биосоциальная антропология - собирательное наименование экологической, этологической, конституциональной, психологической, педагогической, спортивной, эргономической и ряда других антропологий. Она реализует представления о соматопсихической и личностно-социокультурной целостностях в интересах управления развитием психики и личности человека при решении задач интеллектуального, духовного, физического совершенствования. Нелишне добавить, что при всей неразрывности в человеке его телесного - душевного - духовного начал интересы биомедицинской и клинической антропологий акцентированы в первую очередь на первом (ведь современная медицинская генетика доказывает свою "причастность" практически к любому, в том числе и психическому, заболеванию), а социокультурной и духовной антропологий - на последнем составляющем. Поиски биологических корней (эквивалентов) высших психических функций в биосоциальной антропологии направлены на облегчение их "шлифовки" воспитательными приемами, захватывающими всю соматопсихическую целостность.

В первом выпуске трилогии уже отмечалась основная проблематика спортивной антропологии, ее незавершенная интегративность из-за формального разграничения задач, решаемых по отдельности спортивными морфологией и психологией. Однако практика физического образования (этот термин предпочтительно использовался П.Ф. Лесгафтом) убеждает, что в содержательном отношении интегративность спортивной антропологии - сложившаяся педагогическая реальность. Ведь отбирая для занятий отдельными видами спорта лиц с соответствующим состоянием двигательных качеств (отноше-ние мышечной выносливости к силе и скорости нарастает от спринтеров к стайерам), тренер одновременно и автоматически в том или ином объеме выполняет селекцию по нейродинамическим и психодинамическим свойствам (при увеличении практически во всех спортивных специализациях объемов тренировочных и соревновательных нагрузок, обретении ими нередко характера монотонности - определенные преимущества возникают у представителей так называемого слабого типа нервной системы с проявлениями меланхолического или флегматического темперамента). Воспитывая спортсмена, тренер укрепляет не только его мышцы, но и волю к достижению намеченных целей. При этом он не должен лишать спортсмена свободы выбора, прибегая к излишней опеке, ограничивая его самостоятельность. Только в том случае, когда человек сам, без видимого принуждения, наметит путь своей карьеры в спорте, начнет подниматься по ее ступеням, сознательно распределяя свои возможности и силы, - формирование его характера не окажется ущербным. Ведь недаром сказал Поэт: "Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой".

Если же тренер автократического склада личности возьмет на себя принятие решений, определяющих судьбу спортсмена, лишит его самостоятельности выбора, подменит его волю своей, - созидание характера спортсмена примет искаженные формы. (Как показывает жизнь, люди нередко не дорожат свободой выбора, более того - тяготятся ею в ущерб развитию собственной духовности.)

Остановимся лишь на общих направлениях научной заинтересованности биосоциальной антропологии. Они были очень четко намечены в последние годы интегративными антропологами, этологами и социобиологами Республики Крым в виде двух в известной мере важнейших:

- биологические корни человеческого поведения,

- биология политики.

Рассмотрению каждой из этих проблем были посвящены международные научные конференции, успешно проведенные в 1993, 1994 и 1995 годах с публикацией кратких материалов [1,2, 3]. В те же годы сходную заинтересованность в решении задач биосоциальной антропологии проявили интегративные антропологи, педагоги и психологи Республики Адыгея, организовавшие в г. Майкопе ряд международных научных конференций с исчерпывающей публикацией материалов [4, 5, 6, 7].

Этими взаимодополняющими мероприятиями разной географической приуроченности подтверждается общая тенденция смыкания биологических и социальных знаний о человеке. На их стыке и располагается интегративная биосоциальная антропология, роль которой становится все более и более ощутимой. Именно она реализует идеи соматопсихического единства ради воспитания человека, совершенствования его телесной, душевной и духовной составляющих. В этом отношении областью особой научной притягательности и информационного синтеза служит проблема поведения человека.

Источники сведений о поведении человека. При общении с человеком впечатления о нем складываются на основе словесного контакта (вербальное поведение) и особенностей макро- и микродвижений (невербальное поведение). Первый канал общения контролируется человеком, как правило, более жестко, чем второй. Наука, изучающая особенности поведения, - этология - сформировала основные принципы в наблюдениях над животными и лишь затем распространила свой интерес на человека. Поэтому, если классическая психология оценивает состояние человека в результате речевого контакта с ним, то этология регистрирует рисунок движений тела и его составляющие.

Этология человека вошла в теорию и практику человекознания, дав предварительно научные ростки в психиатрии. В своей посмертной монографии лидер отечественной психиатрии начала века П.Б. Ганнушкин так, например, характеризовал особенности поведения при шизоидном типе психопатии: "Общей чертой моторики шизоидов надо считать отсутствие естественности, гармоничности и эластичности. Обыкновенно они обращают на себя внимание тугоподвижностью и угловатостью движений... У многих можно отметить привычные гримасы, судорожно стереотипные движения, иногда принимающие форму настоящих тиков. Особенно много своеобразия в их походке..." [8, с.30].

А вот что писал П.Б. Ганнушкин о конституционально-депрессивных психопатах: "В движениях, в мимике большей частью видны следы какого-то заторможения: опущенные черты лица, бессильно повисшие руки, медленная походка, скупые, вялые жесты..." [8, с.15]. Иная картина у конституционально-возбужденных психопатов: "Это - субъекты с оживленной, естественной и выразительной мимикой, чаще всего быстрые и подвижные" [8, с.19]. Приведенные выше и многие другие поразительно глубокие наблюдения П.Б. Ганнушкина, как и иных крупных психиатров, создали благоприятную основу для утилизации ряда достижений этологии.

Начальный этап выяснения особенностей невербального поведения лиц с отклонениями психики нацеливал на суммарно качественные оценки, без выяснения микроэпизодов двигательной активности и без детальной дифференцировки по нозологическим формам. Запросы лечебной практики направили ученых крымско-сибирской клиникоэтологической научной школы на детальное количественное изучение невербального поведения психически больных; были систематизированы методы наблюдений - этоскопии и техника математического анализа их результатов - этограмм (В.П. Самохвалов). Эти данные были сопоставлены с особенностями нормального поведения психически здоровых людей, которых надлежало изучить во всем многообразии половозрастной, индивидуально-конституциональной и прочей изменчивости. Так наряду с этологической психиатрией возникла этологическая антропология (термин правомочный, хотя, кажется, ранее не возникавший).

"Синтетическая этология последних лет характеризуется изучением роли средовых, генетических факторов, интересом к физиологическим механизмам поведения; она в основном базируется на эволюционном учении, популяционной генетике, анатомии и физиологии. Это обстоятельство позволяет рассматривать этологию как раздел биологии" [9, с.21]. Каковы особенности прикладных, психиатрической и антропологической составляющих этой области знания ?

Этологическая психиатрия учитывает двигательную "продукцию" человека для оценки степени и формы его психической ненормальности. Этологическая антропология определяет размах изменчивости признаков поведения в связи с действием факторов, дифференцирующих проявления фенотипа человека (возраст, пол, этнос и пр.). Границы нормы могут быть установлены при совместной научной активности специалистов в рамках биомедицинской и биосоциальной антропологий, включающих в свой состав наряду с другими подразделениями клиническую и этологическую антропологии.

Особенно важно изучение форм невербального поведения в детском возрасте, когда отчетливее проступают его генетические основы и нет мощных социальных деформаций.

"Если у взрослого соотношение невербальной и вербальной коммуникаций смещено в сторону вербальной, то у детей основное значение в межперсональных контактах имеет невербальное поведение. По-видимому, тот же перевес наблюдается и в филогенезе..." [9, с.41].

Следуя от простого к сложному, принято выделять у человека: элементы единиц поведения, двигательных актов - простые комплексы поведения - сложные комплексы, ансамбли поведения.

Усилиями В.П. Самохвалова и сотрудников за последние годы разработаны классификации элементарных признаков (форм проявления позы- стоя и сидя; особенностей мимики; положения рук, туловища, плеч и головы, ног; невербальных компонентов речи) и оценены частоты их встречаемости у психически здоровых людей. Оценены простые комплексы поведения: расстояние при межличностном общении, изучаемое специальным разделом науки - праксемикой; формы приветствий на расстоянии при межличностном контакте; положения тела контактеров в пространстве в виде кинезиса (изменения положения под влиянием интенсивности стимула) и таксиса (изменения положения в связи с источником стимула); мимические комплексы; особенности контакта глазами (взором), жестом, движениями головы, плеч, туловища; движения при приведении себя в порядок (груминг) - по отношению к себе (аутогруминг) или другому человеку (гетерогруминг); движения рук при манипулировании чем-либо. Динамическая оценка двигательных комплексов включает стереотипии (повторяющиеся движения, например раскачивание туловищем - яктации), гиперкинезы (спонтанные двигательные акты высокой интенсивности), тики (подергивания), тремор (дрожание частей тела). Изучены формы сложного (индивидуального) поведения.

В научно-популярной отечественной литературе проблемы этологии человека обсуждались ранее в основном на основе зарубежных публикаций [10]. Количественному анализу они впервые в должном объеме подверглись стараниями ученых крымско-сибирской школы клинической антропологии. При этом все же отметим, что особенности поведения эдоровых изучались лишь попутно, на ограниченных контингентах обследованных. Поэтому развитие этологической антропологии, хотя и намечено [9, 11], но пока еще не реализовано.

Биологические корни поведения человека. Задумывались ли Вы, читатель, о том, что историю собственного поведения, его биологические предпосылки и механизмы мы храним в самих себе. Известный русский философ начала ХХ в. Н.А. Бердяев (1874-1948) видел смысл истории в осознании человеком местоположения в историческом процессе и исторического в себе. Он писал: "Человек есть в высшей степени историческое существо. Человек находится в историческом и историческое находится в человеке" [12, с.14]. И далее: " В зтой микрокосме (внутренней природе человека - В.К. и Б.Н.) заключены все исторические эпохи прошлого, и этого человек не может в себе задавить пластами времен и ближайшей исторической жизни..." [там же, с.19]. Поистине справедливо сказано, и в первую очередь - в отношении биологической истории человека. Методом самонаблюдения легко обнаружить в самом себе биологические корни поведения, которые, с одной стороны, свидетельствуют о неразрывной связи человека с миром остальных живых существ, а с другой - показывают, как высоко мы над ним возвысились. Ибо помимо биологических посылок нашего психического или психофизиологического бытия человек обрел богатство социальности, духовности, самоосознанности - в виде своего рода надстройки над биологическими пластами натуры.

Приведем два примера. Для цивилизованного человека считается нарушением всех приличий зевать в общественных местах. Недаром А. Шопенгауэр говорил: "Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста; уста высказывают мысль человека, лицо - мысль природы" [13, с.187]. Можно на словах быть хорошо воспитанным человеком, но не прикрытый зевок выдаст или крайнюю степень усталости человека, или неумение соблюдать общепринятые приличия.

Почему же в таком случае акт зевания столь заразителен? Почему, восприняв зрительно эту мимическую реакцию, человек неудержимо стремится ее повторить? Ответ прост: зевота - защитная реакция организма, и в первую очередь головного мозга, от выраженного кислородного голодания, уходящая своими корнями глубоко в наше прошлое - биологическое и дочеловеческое.

Зевают и домашние кошки и, вероятно, некоторые другие животные, экология которых сопряжена с пребыванием в замкнутых пространствах - дуплах деревьев, пещерах, - где может накапливаться углекислый газ. Особи, более восприимчивые к нарушениям газового состава крови, первыми реагируют на это и глубокими, интенсивными дыхательными движениями активизируют легочный газообмен, выводя избыток углекислоты из организма. Можно полагать, что в процессе эволюции, под действием естественного отбора, сформировалась зрительная подражательность реакции зевания. Для современного человека этот акт носит инстинктивный и защитный характер; он свидетельствует не столько о дурном воспитании, сколько о биологической предопределенности данного вида реакции.

Приведем другой пример. Многим людям неприятны "скребущие" звуки, возникающие при скалывании льда с асфальта зимой, или при протирании стекла сухой тряпкой, или при шинковании капусты. Субъективно возникает ощущение зябкости; сокращаются мышцы, поднимающие волосы на поверхности тела; человек покрывается " гусиной кожей ". А ведь это тоже комплекс защитных реакций организма, связанных с возбуждением симпатического отдела нервной системы в ответ на звук, напоминающий скрип зубов хищного зверя. 3десь еще одно проявление биологических корней защитного инстинктивного поведения человека.

Мы отмечали выше (в связи с работами крымско-сибирской школы клинической антропологии) определенные успехи в развитии этологии человека - науки о поведении. Человек может контролировать свою речь, выражение лица, манеру поведения, но микродвижения рук, некоторые личностно присущие ему автоматизмы движений не подвластны воле, совершаются бессознательно. Некоторые особенности моторного поведения человека имеют свои аналоги среди животных, выявляя тем самым определенные биологические корни.

Индивидуальные и половые моторные корреляты поведения отчетливее выражены в условиях социобиологического дискомфорта личности, когда сознание снижает свой контроль за периферией личности в поисках выхода из трудных или критических ситуаций. В.П. Самохвалов привлекает при рассмотрении этого вопроса две социальные модели - состояние экзаменационного стресса (острого и, как правило, непродолжительного) и условия хронического обнищания, прогрессирующей бедности (создание у человека явления затянувшегося, хронического стресса, остро протекающего вначале, но приобретающего "вялое" течение впоследствии из-за вживания личности в новую трагическую реальность).

Во время приемных экзаменов в университете В.П. Самохвалов и сотр. [14] установили характерные отличия невербального (моторного) поведения, проявления и частоты отдельных его форм и элементов у абитуриентов - мужчин и женщин. Элементы агрессивности наблюдались у каждого третьего, альтруистичности - у каждого пятого абитуриента. Проявления аутоагрессии заключались в основном у мужчин в дотрагивании до мочки уха, носа; у женщин - до других частей тела. Реакция прихорашивания (аутогруминг) у мужчин проявлялась в поглаживании волос на голове открытой ладонью, у женщин - в пользовании расческой У мужчин агрессивные элементы поведения обнаруживались в особенностях позы и жестах, у женщин - в мимике. Коллективные двигательные реакции у мужчин выражались в обнимании друг друга, хлопании по плечу; женщины в этой ситуации делали друг другу мелкие подарки. Авторами цитируемого исследования были намечены, но не раскрыты полностью особенности двигательного поведения в связи с принадлежностью к той или иной национальной культуре (крымско - татарской или украинской) и определенной профессиональной группе (при поступлении студентов на разные факультеты). Однако несомненно существование не только биологических, но и социокультурных "корней" двигательного поведения, проявляющих себя в условиях зкзаменационного стресса.

Иная ситуация, проанализированная В.П. Самохваловым [15], относится к нарастающему в связи с экономическим кризисом обнищанию населения. Этология бедности включает в себя:

- элементы запасания и собирательства,

- перекармливание родителями детей "на будущее",

- элементы попрошайничества,

- синдром стояния в очередях при их упорядочивании (3. Гиппиус отмечала, что во время голода в Петрограде в 1918 г. вокруг павшей лошади обычно собиралась толпа, однако кто-то из присутствующих всегда организовывал очередь за кониной),

- поведение роения, бессмысленного перемещения по торговому залу магазина с опустевшими прилавками.

Типология очередей, по В.П. Самохвалову [15], имеет свои биологические аналоги в виде определенного порядка клевания у птиц или упорядоченной последовательности водопоя у млекопитающих.

Биология и политика. Политика - концентрированное выражение зкономики. Однако политические события реализуются людьми, а особенности их поведения характеризуются поступками. Поступки человека - плоды на дереве психобиологии личности. Урожайность этого дерева определяется в числе прочего внешнеприродными и социальными условиями.

В нашем толковании понятие "поступок" приобретает деятельностное значение, ибо он проявляется в наличии или отсутствии определенных действий. Однако существующие философские трактовки открывают широту выбора. М.М. Бахтин в одной из своих ранних работ отметил целостность, синтетичность и вместе с тем неповторимость, единственность поступка, его несводимость к рациональному действию [16]. А.К. Шевченко отрицает "возможности рассматривать поступок как объект в силу того, что полное описание поступка предполагает фиксацию всей метафизической предпосылочности человеческого существа, что невозможно..." [17, c. 10]. "Отличия поступка от действия могут формироваться либо на уровне признаков, либо на ценностном уровне. Уровень признаков предполагает, что поступок включает в себя то же число признаков, что и действие (к примеру, цель, рассудительность, интенциональность), плюс нечто еще. Но здесь вполне возможны случаи, когда это <нечто> невозможно доказательно и количественно определить... Что же касается ценностного определения поступка, то здесь мы не только не защищены от произвольности, но заведомо попадаем в ложное положение" [17, c. 9-10]. "Поэтому любое метафилософское описание <человеческой поступочности> как таковой представляет собой фиксацию какого-либо одного онтологического аспекта, не отменяющую возможности альтернативных описаний" [17, c. 11, выделено нами - В.К. и Б.Н.]. Если снять с этого понятия покров философичности и метафизичности, вернувшись к исходному значению слова <ступня>, <стопа>, термин приобретает смысл "сделать шаг", "продвинуться в каком-либо направлении". Владимир Даль истолковывает это, как "всякое дельное дело или действие человека" [18, c. 348].

Таким образом, выстраивается цепь явлений: конкретное политическое свершение (как общественно значимое поведение личностей на коллективном или индивидуальном уровнях) - поступки, из которых складывается эта линия поведения в масштабе сообщества или индивидуальности, - биологические предпосылки данных форм поведения на этнопопуляционном (национальный характер) или личностном (особенности психодинамики - темперамента) уровнях - "шумы": экологические, гелиогеомагнитные, природно-климати-ческие, социальные условия, вызывающие стресс на психобиологическом уровне и срыв стереотипа поведения человека. Звенья этой цепи лишены жесткообязательной связанности друг с другом, они находятся в фокусе многих иных плохо и трудно предсказуемых влияний. И тем не менее с определенным уровнем вероятности эти связи способны себя проявить. Каким бы ничтожным ни казался возможный уровень вероятности, пренебрегать им, вероятно, не стоит, как нельзя забывать о ружье на сцене спектакля в первом его действии - ведь оно может выстрелить в последнем.

Анализ явлений указанной цепи во всем их многообразии подвластен формирующейся сейчас научной общности - интегративной антропологии, особенно ее биосоциальному разделу.

Мы выбрали следующий путь решения проблемы "политическое" - "биологическое":

1. Проанализировать соотношения биологического и гелиогео- магнетического в достаточно протяженном временном континууме (порядка 100 лет).

2. Проанализировать глобальные явления социально - политической жизни в узловые моменты гелиогеомагнитных влияний.

3. Сформулировать гипотезу о возможности биологических предпосылок явлений социальной политики с учетом промежуточной роли гелиогеомагнитных влияний.

4. Привлечь в качестве подтверждения гипотезы модель психо- патологического поведения при шизофрении, используя классические наработки школы проф. А.Н. Корнетова [см. 19].

Начнем с истории. Едва ли не самый заметный след в истории стран Америки и Европы в период после завершения Второй мировой войны оставил 1968 г.

В США его экспрессивным проявлениям способствовал накал политической борьбы в связи с выборами президента США, а до этого - выдвижением кандидатов в президенты от демократической и республиканской партий. Напомним канву событий. В лагере демократов сильные позиции имели либералы-сенаторы Дж. Макговерн, Роберт Кеннеди и консерватор Губерт Хэмфри. В начале июня Кеннеди, только что победивший на предварительных выборах (праймериз) в Калифорнии, гибнет от руки убийцы Сихрана. Это способствует выдвижению кандидатом в президенты в конце августа в Чикаго Губерта Хэмфри. А потом там же состоялось то, что позже Конгресс США квалифицировал как "мятеж полицейских". С невероятной жестокостью была разогнана демонстрация в Чикаго лиц, протестующих против войны во Вьетнаме.

За три месяца до этого жертвой убийцы пал лауреат Нобелевской премии мира доктор Мартин Лютер Кинг, возглавлявший негритянское движение в США.

Можно было бы сказать: накал политических противоречий выборной кампании способствовал росту агрессивности полиции, ФБР и отдельных личностей. Но ведь выборы президента были и до и после 1968 г., причем порою весьма конфликтные (вспомним 1972 г. и пресловутый Уотергейт), однако столь массовой и яркой вспышки ненависти у противоборствующих в политических событиях не было.

Перейдем к Европе. 3десь не выбирали президентов. Наоборот, президент Франции Шарль де Голль был вынужден уйти в отставку после июльских демонстраций студентов Парижа.

К востоку от Франции - в Чехословакии совершились события, получившие обобщенное название "Пражской весны". Кульминация - ввод войск стран Варшавского договора - пришлась на август 1968 года.

Итак, США, Франция, ЧССР испытали в 1968 г. серьезные политические потрясения. А какие исторические события случились в мире до этого?

За 12 лет до описываемых событий произошла революция в Венгрии, завершившаяся в ноябре 1956 г. вводом советских оккупационных войск.

Что запомнившегося для нашего современника принесла история позже?

Спустя 11 лет - военные перевороты в Афганистане и активное подключение СССР к вооруженному противоборству с моджахедами.

Спустя 22 года - начало 90-х гг. - события в Ираке: захват им территории Кувейта и освободительная кампания Объединенных Наций против режима Саддама Хусейна; распад Советского Союза на отдельные государства и кровопролитие в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Абхазии, Северной Осетии - Ингушетии, Приднестровской республике; распад Югославии, национальная междоусобица в Боснии.

Что общего в этих вспышках агрессивного поведения помимо того, что свершились они на планете Земля?

Общим служит фон солнечной (геомагнитной) активности с повышением его уровня на рубежах 60-70-х и 80-90-х годов. Напомним, что еще А.Л. Чижевский связывал многие процессы жизни на Земле с состоянием гелиогеомагнитной активности, обсуждая биосферные проявления "солнечных бурь" [20]. Совсем недавно механизмы зтих взаимодействий нашли себе подробное рассмотрение в исследованиях сотрудников Крымской астрофизической обсерватории [21]. Биологическая сторона солнечно-земных связей привлекла внимание и нашей лаборатории. Как показано Б.А. Никитюком [22] в динамических погодовых наблюдениях над физическим развитием новорожденных, в годы активного Солнца (конец 60-х и 90-х гг.) линейные и весовые размеры тела новорожденных снижаются по сравнению с периодами спокойного Солнца. Это позволяет предполагать торможение процессов внутриутробного роста при высоких значениях солнечной (геомагнитной) активности.

Согласно существующей точке зрения, рождению человека сопутствует столь сильный нейропсихический стресс, что буддисты уподобляют его состоянию умирания. В годы активного Солнца этот стресс отягощается недоразвитием структур организма. Вхождение организма через один или два солнечных цикла (11 лет, 22 года) во временную полосу столь же значительных уровней солнечной (геомагнитной) активности, возможно, в силу импритинга индуцирует в организме состояние стресса, а в результате - снижение механизмов коркового контроля поведения и вспышку асоциальных проявлений агрессивных поступков.

В массовых беспорядках жителей Парижа и Чикаго 1968 г. особую роль играли 20-22 -летние французы и американцы, родившиеся в конце Второй мировой войны и испытавшие по понятным причинам лишения еще внутриутробно. Родовой стресс имел у них, вероятно, особую силу выраженности. Столь же ярко протекал стресс, индуцированный сходно высокими уровнями солнечной (геомагнитной) активности в конце 60-х гг. Та же возрастная категория молодежи играла, вероятно, активно воинствующую роль и в событиях конца 80-х - начала 90-х гг. в Азии и Европе.

Официальное начало Второй мировой войны - 1 сентября 1939 г., что совпало с периодом активного Солнца. Участники воюющих армий - молодые люди 20-22 лет - родились в конце 1 Мировой Войны и в первые послевоенные годы (период активного Солнца) в обстановке лишений. Это могло также усугубить у них протекание родового стресса и состояние нейропсихической неустойчивости с наклонностями агрессивного поведения в период сходно (сравнительно с годами рождения) высоких значений солнечной (геомагнитной) активности в конце 30-х гг.

Сказанное не ограничивает причины возникновения междоусобиц, массовых беспорядков и военных действий космическими влияниями, однако ставит на обсуждение вопрос: не служат ли некоторые проявления асоциального поведения в чем-то отражением природных гелиоритмологических событий, воздействующих на психику?

Если гелиогеомагнитные факторы отличаются столь большим последействием на путях онтогенеза, причем в годы активного Солнца они демонстрируют подавление глобальных ростовых процессов и угнетение процессов жизнедеятельности разных систем организма, включая и нервную, то сформулируем следующее положение.

Высокая гелиогеомагнитная активность вызывает на индивидуальном уровне корковое торможение с растормаживанием подкорковых центров, а на популяционном уровне - учащение случаев агрессивного асоциального поведения, ведущего к неуправляемым событиям, типа "мятежа полицейских" в Чикаго в 1968 году.

В подтверждение сказанного сошлемся на биоритмологические наблюдения А.Н. Корнетова и соавт. [19], связанные с возрастом начальных проявлений при шизофрении в разные временные периоды. Из опубликованной ими монографии видно снижение среднего возраста манифестации этого заболевания в периоды активного Солнца. О гелиогеомагнитных влияниях на работу мозговых структур при шизофрении свидетельствуют две цитаты из приведенной книги:

"Установлено, что средний возраст начала заболевания находится в антикорреляции к солнечной активности" [19, с.137].

"Рождение больных шизофренией в период аномальной в гелиогеофизическом отношении погоды является дополнительным фактором, провоцирующим при условии наследственного предрасположения функциональную слабость мозговых структур" [19, с. 144].

Повторим: вышевысказанный взгляд никак не пытается подменить логику исторических событий биоритмологически измененными биологическими процессами в мозговых структурах, усиливающими агрессивный компонент поведения людей. Однако совпадение по времени протекания всплесков агрессивности среди населения ряда стран в периоды времени, характеризуемые высокой гелиогеомагнитной активностью, ждет своего объяснения.

Примечания

1. Вооk оf Аbstracts. Internationа1 Соnfеrеnсе - Thе Вiо1оgiса1 Roots of Human Веhavioиг. 1-4, Junе 1993. - Simfегоро1: Раrtenit - Heliorhythm, 1993.

2. Тhе Biо1оgу оf Ро1itics. Internationа1 Conferenсе. 26-30, Мау 1994. - Simferоро1, 1994.

3. Философия, религия, культура: рациональное и иррациональное, традиции и новации. Под общ. ред. проф. Глушака А.С. - Киев-Севастополь: Cев ГТУ, 1994. Человек как объект интегративной антропологии. Сборник исследовательских статей. Отв. ред. проф. Оконская Н.Б. - Севастополь: СевГТУ, 1995.

4. Психолого-педагогические, медико-антропологические и гипнологические аспекты профессиональной подготовки специалистов. Материалы конференции. - Майкоп: АГУ, 1993.

5. Гипнология и интегративная антропология на службе педагогической, спортивной, медицинской и психотерапевтической практики. Материалы международной конференции. - Майкоп: Адыг. респ. кн. издат, 1994.

6. Интегративная антропология в решении задач здорового образа жизни. - Майкоп: АГУ, 1995.

7. Проблемы теории и практики интегративной антропологии. - Майкоп: АГУ, 1996.

8. Ганнушкин П.Б. Клиника психопатий. Их статистика, динамика, систематика. М.: Кооп. изд-во "Север", 1933.

9. Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Коробов А.А., Корнетов Н.А. Этология в психиатрии. - Киев: "Здоров’я", 1990.

10. Панов Е.Н. Этология, ее истоки, становление и место в исследовании поведения. - М.: "Знание", 1975.

11. Самохвалов В.П. Эволюционная психиатрия (история души и эволюция безумия). - Симферополь: "Движение", 1993.

12. Бердяев Ник. Смысл истории. - М.: "Мысль", 1990.

13. Энциклопедия мысли. Составил Н.Я. Хоромин. Репр.вопроизв. издания 1918 г. - М.: ГИТИС, 1993.

14. Самохвалов В.П., Хренников О.Н., Кадыров А.Р. Этология стресса у человека. В кн.: Международная конференция "Наука и душа. Возрождение единства". Книга тезисов. - Симферополь,1992.

15. Samohvalov V.P., Egorov V.I. Some ethological aspects of poverty (essay - synopsis of future book). См. [2].

16. Бахтин М.М. К философии поступка. В кн.: Философия и социология науки и техники. -: "Наука", 1986.

17. Шевченко А.К. Культура. История. Личность. Введение в философию поступка. - Киев: "Наукова думка", 1991.

18. Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка. Том 111. - М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1955.

19. Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Корнетов Н.А. Клинико-генетико-антропометрические данные и факторы экзогенной ритмики при шизофрении. - Киев: "Здоров’я", 1984.

20. Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. - М.: "Мысль", 1973.

21. Темурьянц Н.А., Владимирский Б.М., Тишкин О.Г. Сверхнизкочастотные электромагнитные сигналы в биологическом мире. - Киев: "Наукова думка", 1992.

22. Nikityuk B. A., Аlраtоv А.М. Seсulаr trеnd in human growth and development and solar activity circles. " Studies in Human Ecology". Vо1.5. - Warszawa: PWN, 1984.

Очерк 2. Проблемные подходы в интегративной биосоциальной антропологии

Гармонизация знаний о человеке как функция интегративной антропологии. Основной особенностью научного знания служит его известная прерывистость, связанная с предметной (дисциплинарной) разобщенностью. Обособление научных дисциплин (анатомии, физиологии, психологии и др.) завершилось в поистине революционном по части открытий, нововведений и творческого подъема ХIХ в. Во имя грядущих свершений отдельные науки не могли не автономизироваться, создавая свой теоретический фундамент, формулируя оригинальные исследовательские задачи, используя специфические методы и закладывая собственные традиции. Разъединение областей научного знания послужило необходимым условием дальнейшего их прогресса. Однако в результате мы пришли к существенной фрагментарности знаний, преобладанию аналитических подходов над синтетическими, неразработанности пограничных вопросов, нередкой подмене системного принципа суммационным.

Современное человекознание может быть уподоблено нитке бус, в которой отдельные бусинки являют собой предметное рассмотрение проблемы человека, а промежутки между ними демонстрируют слабость межпредметных связей. Ведь они неминуемо оказываются на периферии интереса каждой из смежных наук.

Проведение исследований в пограничных областях затрудняется отсутствием наработанных здесь методологических принципов, ибо зачастую использование теоретического багажа одной из стыкующихся наук вносит дисгармонию, направляя интересы исполнителя лишь к одному из берегов реки знаний, тогда как ему следовало бы держать свой курс по середине ее течения.

Оформление исследований в пограничных областях в виде диссертаций нередко сопровождается определенными организационными трудностями как при выполнении работы, так и при поиске специализированного совета, где могла бы состояться защита "на стыке" дисциплин.

Привлечение времени и сил исследователей к созданию оригинальной парадигмы и соответствующих ей методологии и методического арсенала приводит к возникновению между двумя граничащими друг с другом бусинками еще одной - в виде нарождающейся науки. Так, между физикой и химией возникли физическая химия и химическая физика, а уже в недавнее время на рубежах физиологии высшей нервной деятельности и психологии сформировалась психо- физиология. Создание новых наук не снимает проблему фрагментарности знаний, но дробит ее на более мелкие.

Выход из положения ученые видят в переакцентировании внимания с узко предметного на межпредметный путь рассмотрения научных проблем, когда за решение одного и того же вопроса берутся исследователи разной профессиональной (дисциплинарной) принадлежности. Стратегически это вполне оправданный, но достаточно длительный способ познания, ведущий к созданию новых парадигмы и методологии, а в конечном итоге новой науки.

Уникальные возможности в практике междисциплинарного научного поиска при изучении проблемы человека открывает интегративная антропология. Впитавшая в себя традиции классической антропологии по изучению форм и факторов изменчивости индивида и личности, принимая своей основной задачей раскрытие тайны единства человека в составе соматопсихической и личностно-социокультурной целостностей, интегративная антропология способна гармонизировать разобщенные знания о человеке. Ее основной методологический принцип - изучение изменяющегося человека во всех его проявлениях и определяющих их причин, дифференцирующих факторов - может быть применен между любыми "бусинками" современного человекознания. При этом выявляются связи, согласованности, синхронности изменений структур и функций, свойств и качеств индивида и личности при уделении должного внимания происходящим в то же время экологическим перестройкам, новациям социокультурного окружения и т.п. Подобный подход позволит реализовать принцип сообщающихся сосудов, существующий в физике, но имеющий далеко идущие аналогии. Ход науки в смежных областях неравномерен. Степени методологической углубленности и методического совершенства смежных наук могут разниться, что нередко приводит к дисгармонии уровней научного знания. Отставание одной из областей губительно не только для нее, но и для опережающего развития другой, превосходящей темпами накопления знаний. Усугубляющийся разрыв неминуемо затормозит общее продвижение вперед. И, наоборот, достижения в одной области "притягивают к себе" успехи в смежных.

Возраст как дифференцирующий фактор. Гармонизирующая знания о человеке функция интегративной антропологии отчетливо проступает при анализе изменчивости в связи с возрастом. Фактически растущий, развивающийся и стареющий организм напоминает многопалубный пароход: с какой бы скоростью он ни двигался, пассажиры каждой палубы продолжают занимать свои места, перемещаются вместе со всеми. Однако биология развития наряду с примерами согласованного, синхронного изменения с возрастом особенностей организма знает и проявления асинхронности, когда одни признаки опережают в своем становлении другие. Акад. П.К. Анохин охарактеризовал это как явления гетерохронии развития [1].

Их причины и значения многосторонни. Несомненна защитная роль ряда гетерохроний, обеспечивающих организму необходимые условия жизнедеятельности к заданному моменту развития. Таково формирование к периоду новорожденности мышечных, нервных, сосудистых структур, сопряженных с рефлексом сосания. Определенная последовательность формирования компонентов тела, увязанная с потребностями жизнедеятельности, способствует экономии энергии и пластических веществ в органогенезе. В этом же смысле может быть истолкован известный в литературе кранио-каудальный градиент формирования мышечных структур, их нервных и сосудистых аппаратов на первом году развития ребенка: в направлении от мускулатуры ротовой щели к остальным мимическим мышцам (лишь к 5-й неделе после рождения возникает мим улыбки), затем последовательно - мышцам шеи, туловища и конечностей.

Гетерохрония развития становится более отчетливо выраженной при резком убыстрении возрастного становления (акселерации). Так, непомерно высокорослый подросток нередко характеризуется относительно меньшими размерами сердца и крупных сосудов, что снижает его умственную и физическую работоспособность.

Синхрония - гетерохрония развития так же соотносятся друг с другом, как симметрия - асимметрия строения. Первые составляющие этих пар образуют закономерный фон для выявления вторых. Их отношения диалектичны и неодинаковы в разных временных интервалах.

Тем не менее все в нашей соматопсихической организованности совершает единое продвижение по путям онтогенеза. Не осознав этой истины, не придав ей диалектический (и нередко достаточно противоречивый) смысл, мы затруднимся в объяснении механизмов, связующих в составе соматопсихической целостности организма ее слагаемые. Внимание в поиске истока связей обычно обращается на причинно-следственные соотношения, на поиск взаимовлияний. Упускается из виду существование третьего фактора - в частности, биохронологического, возрастного, - связующего друг с другом условно независимые в своем проявлении признаки, подобно тому как пребывание на одном пароходе или в купе поезда соединяет общностью продвижения в пространстве пассажиров, не знающих ничего о своих спутниках.

Биохронологическое единство скрепляет свойства организма в составе особенностей конституционального (в частности, соматического) типа. Конституцию обычно определяют как совокупность свойств и качеств организма, отражающих уровень реактивности и индивидуальное своеобразие темпов онтогенеза. Однако второе условие имеет, видимо, решающее значение, позволяя объяснить взаимосогласованность компонентов конституции - ее частных проявлений: особенностей соматотипа, психодинамики, дерматоглифики и др. Что же касается реактивности организма, то именно ее уровень определяет во многом итоги взаимодействия соматопсихической целостности человека, ее структур и функций со средой обитания. Проявлениями этого взаимодействия на протяжении жизни служат индивидуальные адаптации.

Индивидуальные адаптации: определение основных понятий. В литературе последних лет неоднократно обсуждалось, в основном биологами, философское содержание понятий - форма, содержание, структура, функция [2,3]. Однако эти категории выходят за рамки анатомии и физиологии, в их рациональном истолковании заинтересована интегративная антропология, включая ее психологический раздел. Полезно напомнить, как оценивают сегодня эти понятия сами философы. В недавнем издании философского энциклопедического словаря [4] содержатся следующие определения.

Структура (от лат. - строение, расположение, порядок) - совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе [4, c.657].

Функция (от лат. - совершение, исполнение) - отношение двух (группы) объектов, в котором изменение одного из них сопутствует изменению другого [4, c.751]. Структура и функция находятся в диалектическом взаимодействии и единстве друг с другом.

Cодержание и форма - философские категории, во взаимосвязи которых содержание, будучи определяющей стороной целого, представляет единство всех составных элементов объекта, его свойств, внутренних процессов, связей, противоречий и тенденций, а форма есть способ существования и выражения содержания. Термин "форма" употребляется также для обозначения внутреннего содержания и связан, таким образом, с понятием структуры. Отношение содержания и формы характеризуется единством, доходящим до их перехода друг в друга, однако это единство является относительным. Во взаимоотношении содержания и формы содержание представляет подвижную, динамичную сторону целого, а форма охватывает систему устойчивых связей предмета [4, c. 621].

Для морфолога понятие "структура" синонимично строению. Однако эти понятия имеют и внеморфологическое использование. Строение определяется не только материальным субстратом как целостностью слагаемых его элементов, но и содержанием этой целостности, взаимосвязанностью элементов. Какую бы структуру мы ни взяли, она представляет собой подобную целостность. Клетка - целостность, образуемая субклеточными структурами. Остеон кости, долька печени, нефрон почки - также системы целостности. Но ведь и личность человека - система целостности приобретенных на протяжении жизни (воспитанных) отношений личности. Поэтому мы считаем возможным рассматривать структуру (Ст) как совмещение формы (Фо) - материального субстрата и содержания (Со) - свойств, композиционных особенностей формы. Для структуры личности человека форма - психобиологический "каркас", нейро- и психодинамический субстрат, а содержание - отношения личности. Сказанное символизируется следующей формулой:

Ст (Фу, а это означает, что (Фо (Со) (Фу.

Функция присуща структуре, но проступает все же как нечто для нее внешнее: изменения функции провоцируются изменениями окружающй среды или других органов, сопряженных с изучаемым. При этом выявляются количественные изменения функциональной активности: ее нарастание в одних условиях и снижение в других. Содержание внутренне присуще структуре. Оно не проявляет себя подобно функции лишь в связи с внешними для этой структуры перестройками. Содержание носит качественный характер, определяя специфику внутренних взаимоотношений элементов структуры. Образно говоря, если функция ведает внешними сношениями структуры, то содержание - ее внутренними делами.

Существует ли примат функции? Подобные представления сложились при изучении приспособительной изменчивости организма с разграничением функциональных и структурных перестроек. Недостаточность морфологических знаний и непознанность материального субстрата изменений привели к признанию функциональных нарушений как первичного, предшествующего структурным перестройкам как вторичному. На ошибочность, несоответствие существующим морфологическим фактам и прямую методологическую беспомощность этого положения обратил внимание Д.С. Саркисов [5]. На основании данных ультрамикроскопии он изучил материальное обеспечение приспособительных и компенсаторных реакций организма, сформулировав принципы варьирования количества активно работающих структур, появления новых структур соответственно уровню функционального напряжения органа, лабильности ритма обновления внутриклеточных структур. Таким образом, не существует функциональных изменений, лишенных материального субстрата, как и структурных перестроек, не проявляющих себя функционально.

Учение об адаптации как одна из методологических основ интегративной биосоциальной антропологии. "Лакмусовой бумажкой" структурно-функциональных отношений служит такое моделирование биологических процессов, при котором организм (или его части) вынуждены приспосабливаться к новым условиям существования. Это относится к проявлениям адаптации - феномена, не получившего до сих пор однозначного определения в науке. Приведем несколько характеристик, высказанных на третьей Всесоюзной конференции "Адаптация человека в различных климато-географических и производственных условиях" [6].

1. В.П. Казначеев и Л.Е. Панин считают, что "точно и полно определить это понятие под одним углом зрения невозможно" [6, т. 1, с. 3]. Необходимо учитывать ряд критериев: термодинамических, кибернетических, физиологических, биологических. Если не иметь в виду историческую адаптацию, проявляющуюся в биологии вида, то три первых критерия проявляются однозначно в виде ведущего к самосохранению организма поддержания оптимального уровня функционирования при сохранении гомеостаза.

2. Ф.З. Меерсон определяет индивидуальную фенотипическую адаптацию как "развивающийся в ходе индивидуальной жизни процесс, в результате которого организм приобретает отсутствовавшую ранее устойчивость к определенному фактору внешней среды и, таким образом, получает возможность жить в условиях, ранее не совместимых с жизнью, решать задачи, ранее не разрешаемые" [6, т. 1, c. 25].

3. По Б.Т. Турусбекову, "адаптация - это функция и морфологические признаки, накопленные в процессе филогенеза и онтогенеза для повышения толерантности и выживаемости особи в популяции" [6, т. 1, c. 31].

4. Согласно В.В. Хаскину, "физиологическая адаптация у высших животных есть как раз такое изменение уже осуществленной реакции (регуляции), благодаря которому первоначальное напряжение гомеостатической функции уменьшается, а эффективность регуляции возрастает" [6, т.1, c. 33].

5. По Г.К. Ракову, "адаптация человека к меняющимся условиям окружающей среды представляет собой своевременное включение исполнительных механизмов по принципу функциональной системы, приводящих организм к достижению приспособительного эффекта" [6, т. 1, c. 71].

6. В.П. Леутин и Е.И. Николаева считают, что "суть любой адаптирующейся системы заключается в способности корректировать свои реакции согласно изменениям воздействующего стимула на основе уже имеющегося опыта, а также накопления и хранения вновь поступающей информации" [6, т. 1, c. 113].

7. Согласно Ю.П. Шорину, "общей чертой существующих определений понятия адаптации является представление о способности организма к направленной приспособительной изменчивости. Диапазон этих реакций и их специфичность определяются фондом генетических программ, приобретенных в процессе эволюции" [6, т.1, c. 137].

8. По мнению Ж.Ж. Раппопорта и Л.А. Михайлова, адаптация ребенка - "состояние его оптимальной жизнедеятельности при минимальных энергетических затратах на ее поддержание, высоком уровне надежности (резервах) функциональных систем, нормальном темпе и уровне полового, физического и психического развития" [6, т. 2, c.3].

9. Согласно С.М. Ксенцу, "адаптация - это динамические, строго последовательные в микро- и макроинтервалах времени сдвиги аналитико-интегративной деятельности нервной системы, обеспечивающие регуляцию и саморегуляцию всех функций и процессов на клеточном, тканевом, органном и организменном уровнях для обеспечения адекватного, биологически целесообразного системного ответа организма, вида или популяции на кратковременные и длительные воздействия комплекса факторов внешней cреды" [6, т. 2, c. 42].

10. Д.Н. Маянский определяет адаптацию как "процесс поддержания гомеостаза в неадекватных условиях среды ценой сложной перенастройки аппаратов биорегуляции" [6, т. 2, c. 70].

Приведенными цитатами (их число можно было бы продолжить) подтверждаются трудности обобщающего определения индивидуальной адаптации организма. Авторы выделяют в этой проблеме разные аспекты, в том числе онтогенетический (пп. 2, 3, 8), генетический (п. 7), связанный с механизмами регуляции (пп. 4, 5, 6, 9, 10). Преимущественно физиологические толкования этого феномена ограничивают его <морфологическую сущность>, как и увязанность его с проблемами функциональной, возрастной и спортивной морфологии. При этом не фиксируется внимание на некоторых краеугольных, по нашему мнению, положениях.

Адаптация структур организма зависит от нормы их реакции на внешние воздействия. Последняя определяется опытом общения организма с данным средовым фактором как в исторической ретроспективе (что отразилось на генотипе), так и в ходе индивидуального развития, при обретении организмом опыта общения с данным фактором. Норма реакции - понятие, введенное генетиками. Мы вкладываем в него фенотипический смысл, считая, что она не только наследуется, но и воспитывается при обогащении опытом общения организма с фактором среды.

Рассматривая вариации ростовой активности организма как различные проявления адаптации к тому или иному фактору внешней среды, невольно находишь подтверждения правилу (закону) Арндта - Шульце, характеризующему связи между дозой воздействия и эффектом на него, то есть ответной реакцией организма. Соответственно правилу, действием, стимулирующим рост, обладают нагрузки средней интенсивности, тогда как слабые и сильные не ведут к активации ростовой активности.

Что же такое индивидуальная морфофункциональная адаптация? Адаптация - изменения организма при внешнем воздействии, зависящие от его специфики, дозы и нормы реакции организма на него. Сопоставим с этим некоторые определения из числа приведенных в предыдущем параграфе.

Адекватная внешним условиям структурно-функцио-нальная перестройка способствует самосохранению организма и оптимальному уровню его функционирования, удовлетворяя пункту 1. Адаптированный структурно-функциональный комплекс приобретает устойчивость к ранее не переносимым условиям согласно пункту 2. Весь фило- и онтогенез - это постоянная подстройка организма к условиям среды (п. 3). Правило доза - эффект при учете нормы реакции определяет гибкость корректировки адаптивных изменений (п. 6). Норма реакции организма на внешний стимул определяется как генетическими механизмами (п. 7), так и имеющимся опытом (п. 6). В нашем определении нет упоминаний о гомеостазе (см. пп. 1, 4, 10), но ведь адаптации локального значения (например, моделирование рельефа кости в особых условиях профессиональной или спортивной деятельности) могут существенно не отразиться на внутренней среде организма.

Выдвинутое нами определение феномена адаптации нуждается в конкретных морфологических подтверждениях. Справедливость правила доза - эффект (Арндта - Шульце) иллюстрируется рядом примеров; вне указанной закономерности многие морфологические факты труднообъяснимы. Так, литература, посвященная роли механических нагрузок на рост костей, содержит немало противоречий: синостозирование эпифизарных зон и рост костей в длину, по мнению одних авторов, стимулируются механическими воздействиями, согласно иным указаниям, - тормозятся ими или же существенно не изменяются. Анализ литературы и собственные наблюдения дали основание Б.А. Никитюку еще в 60-х гг. высказать идею о двойственности влияний механических нагрузок на рост костей, стимулирующих в одних дозировках и тормозящих в других этот процесс [7]. Если этот пример относился к отдельному органу, то следующий распространяется на организм в целом: как уже отмечалось, уровень солнечной (геомагнитной) активности способен оказать двойственное влияние на рост плода. В результате новорожденные в годы активного Солнца имеют уменьшенные размеры тела, а в период низкой солнечной активности - повышение размеров [8].

Соотношения дозы нагрузки и нормы реакции на нее регламентируются правилом <конфликта организма со средой> [9]. В соответствии с последним расхождения во взаимодействии среды и нормы реакции организма (определяющей восприимчивость организма к действию средового фактора) могут иметь умеренный характер и стимулировать ростовую активность; если же конфликт усугубляется, ростовая активность тормозится. Это правило вначале было использовано для объяснения механизмов акселерации развития, однако, оно может быть применено и при истолковании механизмов адаптации (ведь акселерация развития нередко рассматривается как адаптация юного организма к изменившимся условиям среды).

Механизмом двойственности адаптационной перестройки организма в части наблюдений мог бы служить неспецифический защитный синдром, или стресс-реакция, по Г. Селье. Умеренный конфликт вызывает физиологический стресс с последующим насыщением организма кортикостероидами - гормонами-анаболи-ками, стимулирующими рост. Резкий конфликт ведет к дистрессу и снятию гиперпродукции анаболиков. Однако при длительном воздействии раздражителя на организм наступает привыкание к его действию; лишь при нарастании интенсивности агента среды возможно сохранение и продление стресс-реакции.

Генетико-экологические дифференцирующие факторы

Выявление генетических и средовых (экологических) причин изменчивости возможно как в антропологических, так и в экспериментально-морфологических исследованиях. Примером работ последнего рода служат попытки моделировать на животных различные состояния двигательной активности, условия гипоксии, нарушенного питания, близкородственного смешения и т.п. При этом легко упустить грань анимального и человеческого, поиски которой в последние годы проявились дискуссией о биологическом и социальном, а итоги обсуждения были подробно освещены нами в очерке о философских основах интегративной педагогической антропологии [10].

Приспособление к условиям среды у животных совершается по законам биологии. Его эволюционные механизмы включают изменчивость и естественный отбор. Приспособление человека к новым для него природным условиям - в первую очередь явление социальное, использующее достижения современной науки и техники в виде разнообразных форм техногенной защиты и поэтому мало отражающееся на биологии организма. Однако в экстремальных ситуациях среды этих созданных разумом человека охранительных средств оказывается недостаточно и включаются аварийные механизмы адаптации. Они могут действовать на протяжении одного поколения и совершаться на уровне фенотипа человека. Однако на протяжении жизни многих поколений в условиях отягощенной внешней среды в организме аборигенов в результате мутационных ненаправленных изменений с последующей коррекцией естественным отбором могут возникать особенности приспособления и на генотипическом уровне, что ведет к формированию адаптивных типов, по Т.И. Алексеевой [11].

Этот термин обозначает комплекс морфофункциональных особенностей, возникающих на различной расовой и этнической основе как приспособление к определенным природным условиям. Можно говорить об общем и специфическом в характере адаптивных реакций. Общее для разных типов - повышение сопротивляемости организма действию неблагоприятных факторов среды в виде стресс-реакции по Г. Селье - сочетается со специфическими механизмами: например, увеличением теплопродукции, относительной поверхности испарения, того и другого вместе. Своеобразие специфических особенностей позволяет дифференцировать адаптотипы на арктический, высокогорный, континентальный, тропический и др. В отличие от возникших в эпоху верхнего палеолита расовых типов становление адаптотипов происходило на протяжении всей истории человечества.

Как соотносятся понятия: "расовый", "адаптивный", "конституциональный" типы ?

Известно, что спектр конституциональных типов примерно одинаков у представителей разных рас (Ф. Вейденрейх [12]). Если раса - исторически сформировавшаяся общность людей, то конституциональный тип человека выделяется на основе сходства темпов онтогенеза, морфофункциональных признаков и нормы реакции на внешние воздействия. Согласно данным Т.И. Алексеевой [11], адаптивные типы - это тоже совпадение нормы реакции в сходных условиях обитания для популяций, которые могут быть генетически не связаны между собой. В таком случае адаптотип может рассматриваться и как конституциональный тип, наиболее адекватный условиям существования в данных экологических условиях.

Внешняя среда обеспечивает организму необходимые для метаболизма химические вещества, возможности теплообмена организма со средой, определяемые температурой воздуха и его влажностью, радиационный фон и некоторые другие условия. Внешняя среда (для человека она включает и социальную) косвенно определяет характер браков, заключаемых для продолжения рода. Происходящие при сужении и расширении круга брачных связей изменения генотипа отражаются, видимо, на восприимчивости организма к действию факторов внешней среды. При сопоставлении внешнесредовых и генетических влияний следует учитывать, что генотип в ходе эволюции вида аккумулировал в себе черты приспособления к привычной внешней среде. Поэтому, анализируя конкретное внешнесредовое воздействие на растущий организм, можно поставить вопрос о том, насколько привычно для организма это влияние и как он на него отреагирует, используя опыт, накопленный генотипом в ходе исторического развития вида. Рассмотрим ниже механизмы и особенности роста и развития организма в условиях, типичных для современного человека, при характерных для его жизни и часто встречающихся условиях социального (пищевого) и биологического (близкородственное смешение из-за сужения круга брачных связей) ограничения. Из этих примеров отчетливо проступают постоянно существующие биосоциальные угрозы "благополучному" существованию современного человека, в исторической биологии которого на видовом и индивидуальном уровнях радостей и успехов было значительно меньше, чем трудностей и невзгод.

Условия питания как дифференцирующий фактор. Еще Лигой Наций было дано определение голода как состояния, при котором организм получает меньше калорий, чем ему требуется для поддержания нормальной массы тела при средней физической нагрузке. Иной разновидностью неадекватного потребностям человека питания служат разбалансированность и односторонность, нередко лишающие организм обязательных и незаменимых для метаболизма веществ (витаминов, микроэлементов и др.). Неполноценность питания может определяться особенностями местного сельскохозяйственного производства или традиционными диетическими ограничениями. На Х1V сессии регионального комитета Всемирной организации здравоохранения для стран Юго-Восточной Азии в качестве наиболее частых отклонений в питании указывалось на нехватку белка и суммарной калорийности рациона. Серьезной проблемой для многих развивающихся государств является также дефицит витамина, нередко сочетающийся с белковой недостаточностью. В странах с преобладающим употреблением в пищу риса часты случаи дефицита тиамина. Столь же распространена нехватка рибофлавина, железа, а в некоторых горных местностях - йода.

Хроническое недоедание вызывает многосторонние изменения в растущем организме. Едва ли не самое углубленное их рассмотрение было предпринято в начале 20-х годов нашего столетия антропологом и врачом-патологом Владимиром Германовичем Штефко (1893 - 1945). Приоритетность его наблюдений заставляет остановиться на некоторых из них.

В.Г. Штефко - следующий за Н.П. Гундобиным (1860 - 1908) реформатор возрастной морфологии в России. Однако, как ни удивительно, главное научное детище ученого - проблемы возрастной морфологии - не было самоценным изначально, а оказалось производным от тематики, связанной с голодом. Эти интересы по необходимости проснулись в ученом по завершении Первой мировой и гражданской войн, при нахождении его в Крыму, куда в поисках лучшей доли стекались толпы голодающих с территорий Украины и юга России. Были и позже сходные моменты истории - голод на Украине в 30-е годы или ленинградская блокада периода Великой Отечественной войны, унесшие миллионы жизней. Однако не было столь наблюдательного "летописца", как В.Г. Штефко, да и свобода научной мысли в 30-40-е годы оказалась далеко не та, что в 20-е.

Воздействие на организм человека хронического недоедания В.Г. Штефко воспринял как эксперимент природы, трагический по своим последствиям, но позволяющий не менее точно, чем в лабораторных исследованиях, выяснить не столько патологические проявления, сколько общебиологические принципы. Разделяя взгляды Тандлера о конституции как наследственном детерминаторе жизненных процессов конкретного человека и кондиции - как особенностях его организма, спровоцированных действием среды, В.Г. Штефко сквозь "деревья" кондиций, сопряженных с последствиями голода, пытался рассмотреть "лес" конституциональных закономерностей.

Кондиционные изменения в организме при хроническом недоедании, распространившись на все органы и системы, оказались в детском возрасте выраженными в наибольшей мере для производных среднего зародышевого листка - мезодермы.

В ранней своей монографической публикации о морфологических последствиях голодания [13] В.Г. Штефко наряду с особенностями размеров тела остановился на изменениях крови, кроветворных органов и кровеносных сосудов. Отмечено: повышение содержания в крови голодающих лейкоцитов и миэлоидных клеток (лимфоцитоз, миэлоцитоз), снижение концентрации эозинофилов (эозинопения), обилие переходных клеточных форм. Нейтрофильно-лимфоцитарный перекрест, возникающий при уменьшении (лимфоциты) и увеличении (нейтрофилы) содержания этих клеток с возрастом, изменился от 4 лет в начале века [14] до 12 лет у голодавших детей Крыма (в 50-70-е гг. у детей Москвы этот возраст составил около 2 лет [15, c.250]).

В следующей монографии [16] обсуждались изменения черепа, половых желез, отношения между шишковидной железой (эпифизом) и половыми железами, вторичное поднятие яичек из мошонки у голодавших мальчиков, особенности строения сердца. Изменения органов репродуктивной системы были направлены на предохранение утративших свою биологическую полноценность мужских и женских особей от продолжения рода. Это проявилось практически тотальным исчезновением яйцеклеток в яичниках и сперматозоидов в яичках при сохранении гормонопродуцирующих структур. От 1/4 до 1/2 части мальчиков проявили обратное смещение яичек из мошонки к наружному отверстию пахового канала и даже в его просвет [17].

Несмотря на отчетливо выраженные изменения во всех звеньях эндокринного аппарата [18] и явные сдвиги в телосложении, общие принципы роста и развития детского организма даже в столь экстремальных условиях сохранились относительно не искаженными. Хотя дети, бывшие под наблюдением В.Г. Штефко, испытывали на себе длительное и хроническое недоедание, наиболее тяжкие его последствия установлены в период так называемого ростового скачка, то есть на 2-м десятилетии жизни.

Конституция мужская и женская обусловили неодинаковую устойчивость организмов к воздействию голода. Принадлежность к женскому полу обеспечила лучшую сохранность структур. В.Г. Штефко объясняет это большей наделенностью женского организма жировой тканью, которая представляет собой определенный энергетический резерв, подлежащий расходованию в экстремальных ситуациях, покрывая энерготраты организма. Не имея подобных жировых запасов, мужской организм вынужден расходовать свои белковые составляющие, прибегая к разрушению скелетных мышц и других структур. Иной характер носили половые отличия сердца: у девочек повреждения органа были более значительны, чем у мальчиков.

Будучи профессиональным антропологом, В.Г. Штефко не мог обойти своим вниманием фактор наследственной принадлежности голодавших. Одинаковые, казалось бы, условия по-разному отразились на телосложении детей. В частности, это установлено для соотношения высоты головы и длины тела детей [19]. По этому признаку дети русской и крымско-татарской национальностей выявили большие изменения, чем дети евреев и крымчаков. Использованными макро- и микроморфологическими методами установить причину этих отличий не удалось. Остается думать, что конституциональная устойчивость организма к неблагоприятным воздействиям сопряжена не только с половой, но и с этнической принадлежностью человека.

За последующие с момента публикации трудов В.Г. Штефко 70 лет наука сохранила те же позиции по существу рассмотренных вопросов. Более углубленных знаний по некоторым из них удалось достичь благодаря экспериментам на животных. Так, В.Н. Никитин [20], повторив опыты Мак-Кея по влиянию периодической калорийной недостаточности питания на последующие процессы роста и старения белых крыс, убедился в нарастании средней продолжительности жизни примерно в полтора раза. Им и последующими исследователями показана перестройка при голодании органов эндокринного аппарата и иммунной защиты: недоразвитие и следы дегенерации коркового вещества надпочечников, а также вилочковой железы (тимуса), снижение активности щитовидной железы. Страдает и нервное звено регуляции жизненных функций организма. Ранние нарушения питания уменьшают размеры головного мозга и содержание в нем ДНК, а следовательно, число нервных клеток. Наиболее повреждаются отделы головного мозга, находящиеся в период голодания в состоянии активного роста. Голодание в большей мере влияет на содержание РНК в нейронах, чем на количество белка.

Сходные факты дают наблюдения психологов над интеллектуальным развитием маленьких детей с односторонним углеводным питанием, матери которых надолго их оставляют, работая на плантациях. Хотя задержки психического развития нередко трактуются как результат депривации ребенка, белковое голодание, несомненно, также оказывает существенное влияние.

Однако не менее тревожные последствия в процессах роста и развития организма детей возникают при избыточном питании. На недавно (21-22 марта 1996 г.) состоявшейся в Санкт-Петербурге научной конференции "Биомедицинские и биосоциальные проблемы интегративной антропологии" всеобщее внимание привлекло выступление профессора-педиатра И.М. Воронцова об антропологии детства и проблеме социальной детерминированности. Позволим себе подробно изложить его содержание в прямом цитировании авторского текста:

"Нами (И.М. Воронцовым - В.К. и Б.Н.) проводился анализ динамики физического развития детей Ленинграда - Санкт-Петербурга, начиная с первых послевоенных лет и до настоящего времени. Выявлена теснейшая зависимость физического развития детей от роста средней заработной платы и показателей обеспеченности города продуктами питания. Однако главное влияние было связано с диктуемой органами здравоохранения практикой вскармливания детей первого года жизни. Таким образом, выявлен очень своеобразный компонент акселерационного процесса - инфантильная нутритивная акселерация. Нутритивная стимуляция роста и развития детей нарушает естественную относительную гармоничность развития и приводит к формированию особенного фенотипа детей, характеризующегося высокой массой и длиной тела, относительной массивностью костей и мускулатуры, интенсивным формированием и большими размерами лимфоидных образований, как центральных, так и периферических. Течение острых заболеваний у детей с таким "акселерационным лимфатизмом" отличается злокачественностью, они чаще дают острую надпочечниковую недостаточность и гипервазопрессинемию со стойкой олигурией. При этом фенотипе существенно возрастает частота опухолевых заболеваний, в частности острых лейкозов в возрастной группе от 2 до 4 лет, формируется так называемый младенческий пик заболеваемости опухолями. Интенсификация роста детей в другие возрастные периоды также приводит к состояниям резкой дисгармонизации с определенными клиническими проявлениями. Выделена целая категория болезней дисгармонизации, которые входят в группу критических состояний развития. Можно предположить неблагоприятное влияние интенсификации роста на сроки предстоящей жизни человека" [21, c. 17].

Приносим извинение читателям за столь обширное цитирование, но обсуждаемый вопрос того заслуживает. В предыдущем выпуске трилогии [10] механизмы возникновения акселерации развития рассматривались на трех последовательных уровнях: экологобиологическом (сопряженность темпов роста и развития организма, в частности внутриутробного, с циклическими изменениями гелиогеомагнитной активности), биосоциальном (расширение до определенного предела круга брачных связей с проявлением у потомков первого поколения гетерозиса как активизации ростовых процессов и повышения жизнеспособности организма), социальнобиологическом (искусственная стимуляция ростовых процессов практикуемыми приемами воспитания ребенка и влияниями социальной среды). Первый уровень проявляется всегда, хотя иногда маскируется действием двух остальных. Второй характерен для начала эпохи индустриализации с сопутствующем ей смешением населения, не доходящим до существенной выраженности. Переживаемый сейчас исторический период характеризуется в так называемых индустриальных обществах преобладанием явлений акселерации, происходящих на третьем уровне. Именно он затрагивается в работе И.М. Воронцова. Смена грудного вскармливания детей искусственным, завышенные нормы их питания вызывают нутритивную акселерацию развития. Автор усматривает в ней основную причину ослабления детского организма в связи с искажением, дисгармонизацией его развития. Последствием служит ослабление мер иммунной защиты организма и онкологические поражения детей раннего возраста. Над вторым результатом нутритивной акселерации - сокращением общей продолжительности жизни - надлежит задуматься.

Снижение средней продолжительности жизни населения России - предмет озабоченности не только специалиста-демографа, но и каждого здравомыслящего гражданина. Cводить ее лишь к недочетам медицинского обеспечения населения или загрязнению среды обитания с ответными воздействиями последней на организм, на наш взгляд, было бы неоправданным. При всех недоработках системы охраны здоровья населения в СССР она имела немало положительного. Во-первых, была бесплатной и по-настоящему массовой. Во-вторых, ей была присуща профилактическая направленность. В-третьих, она постоянно "подпитывалась" новыми научными разработками ученых-медиков, а уровень развития фундаментальной и прикладной медицины в СССР всегда признавался достаточно высоким. И тем не менее средняя продолжительность жизни оставалась низкой, а сейчас по неофициальным данным для мужского населения сельской местности опустилась до 58 лет. Учитывая все экономические сложности современной жизни и алкоголизацию населения, приобретающую все более широкий характер (причем охватывающую сейчас не только мужское, но и женское население), мы склонны все же искать причины сокращения срока жизни не в состояниях здоровья людей, а в специфике их индивидуального развития, в убыстрении темпа их жизни и преждевременном расходовании потенциала собственного здоровья. Но ведь о том же свидетельствует и высказывание И.М. Воронцова, приведенное выше. Кстати, привлечение внимания последние годы к проблемам валеологии - науки о здоровье - весьма симптоматично и свидетельствует об осознанности обществом того факта, что удлинение срока человеческой жизни следует искать на путях не только искоренения болезней, но и созидания здоровья, воспитания привычек и навыков здорового образа жизни.

Содержательность этого понятия - не только в искоренении вредных привычек и борьбе с алкоголем и никотинокурением. Конечно, "огромный античеловеческий потенциал в России представляет в настоящее время практически не контролируемая экологическая среда, дополняемая пьяным разгулом, социальной напряженностью, обнищанием основной массы населения, плохим финансированием здравоохранения" [22, с.30]. Тем не менее не в этом видим мы серьезную причину сокращения средней продолжительности жизни наших сограждан, а в сложившихся представлениях о внешних проявлениях здоровья в детском возрасте.

Согласно весьма распространенным и имеющим традиционный характер воззрениям, здоровый ребенок - упитанный ребенок. Население России, веками привыкшее к трудной своей доле, почитало полноту фигуры спутником здоровья. Лишь в новейшей истории России проявил себя возврат к традиционно практикуемым на Западе канонам физической красоты, когда эталоном телосложения для женщины служит его эктоморфность, а для мужчины - мезоморфность. Это нередко заставляет молодых женщин с нормальным и даже пониженным весом тела стремиться к дальнейшему его понижению, приобретая болезни [23]. Однако те же лица по-иному ведут себя применительно к собственным детям, перекармливая их чуть ли не с момента рождения. Последствия этого были отмечены И.М. Воронцовым. Не можем отказать себе в удовольствии процитировать еще одно его высказывание: "Все или очень многие основные свойства, как позитивные, так и негативные, которые мы можем наблюдать в каждом новом поколении, детерминированы организованной взрослыми людьми средой детского развития" [24, c.18]. Если учесть бездумность выполняемых взрослыми воспитательных действий, то как не согласиться с педиатром И.М. Воронцовым в осуждении этих "деяний".

Итак, оценивая роль питания как существенного фактора экологии человека и его влияние на морфофункциональные особенности, следует признать отрицательными для роста, развития и состояния человека последствия как недостаточного (по калорийности и составу), так и чрезмерного питания. Экологическая заинтересованность антрополога должна включать при изучении этих вопросов оценку питания человека, установление связи особенностей его морфофизиологии с конкретной спецификой пищевого рациона.

Широта круга брачных связей как дифференцирующий фактор. Географические и социальные условия могут влиять на темпы роста и развития человека косвенно, определяя широту круга брачных связей и норму реакции потомства на внешние воздействия.

Группы населения с брачными связями, реализуемыми лишь в достаточно узких рамках, образуют изоляты. Формирование изолятов обусловливается такими причинами географического порядка, как, например, жизнь на изолированном и небольшом по размерам острове. В человеческом обществе наряду с географической изоляцией (при жизни в труднодоступных местах - на островах, в горах и т.д.) существовала и кое-где сохраняется социальная изоляция: в связи с заключением браков определенной социально-экономической, конфессиональной или этнической ограниченности. Так, в 1971 г. в Париже мы (Б.А. Никитюк) слышали о том, что у караимов - малочисленной группы населения с монолитным проживанием лишь на территории Литвы, в Тракае, - сохранился до того времени приоритет мононациональных браков, что требовало поддержания тесных связей между разрозненными семьями караимов в странах Европы и Америки.

Примером относительной изоляции могут служить коренные жители гор. В горных деревнях Центральной Италии 64,2 % браков заключались до недавнего прошлого в пределах одного церковного прихода; в 16,5 % случаев вступающие в брак жили на расстоянии 1-8 км друг от друга и в 9,1 % случаев на расстоянии свыше 20 км.

Еще относительно недавно круг брачных связей был достаточно узок и вне горных массивов. Так, В.В. Бунак [25] на примере жителей русских деревень Алтайского края отметил, что родители современного взрослого населения (бабушки и дедушки) в 74-81 % случаев были из одного селения. В 90 % случаев круг брачных связей охватывал 1-2 смежных селения.

Условия длительной изоляции отражаются на генетической структуре популяции, вызывая ее однородность, а позднее - феномен генного дрейфа. Изменяется распределение морфологических признаков в популяции: кривая распределения уплощается. Происходит понижение изменчивости в изоляте, затем в его составе выделяются субизоляты, а позднее из них - микроизоляты (Рычков Ю.Г. [26]). Процессы, совершающиеся в изолятах на гено- и фенотипическом уровнях, временами повышают вариабельность антропометрических признаков. В ходе <созревания> изолята генотипические изменения могут приобретать разную направленность. Этим объясняются, видимо, противоположные тенденции состояния детского населения в изолятах разной степени <зрелости>.

Дети, рожденные в близкородственных браках, отстают в физическом и умственном развитии. В этих условиях риск проявления в потомстве наследуемых патологических изменений повышен, так как резко увеличена вероятность гомозиготного носительства летальных и полулетальных генов. Наряду с этим не всегда, по-видимому, инбридинг ухудшает физическое развитие населения. Как указывает А.-Р. Г. Гаджиев [27], в Дагестане места с наиболее выраженным инбридингом характеризуются максимальными значениями длины тела. Высказывается предположение, что в исследованной зоне действуют факторы, сдерживающие отрицательные проявления инбридинга. К числу этих факторов справедливо было бы отнести значительную репродуктивную активность населения при сочетании высоких уровней рождаемости и детской смертности, когда отбором элиминируются физически ослабленные индивиды.

Современной эпохе свойствен повсеместный распад изолятов с прогрессирующим расширением круга брачных связей. Примером может служить население Северной Италии, где доля близкородственных браков составила в 1903-1923 годах 6,17 %, в 1926-1931 гг. - 3,72 %, а в 1933-1953 гг. - 1,85 %. Подобно этому показатель кровнородственной близости населения уменьшился во Франции между 1926-1930 и 1950-1953 годами более чем в два с половиной раза.

Массовая миграция из стран Европы привела в Северной Америке к смешению ранее изолированных частей многих популяций. Изменения характера брачных связей у переселенцев тщательно прослежены на примере населения Калифорнии, представленного выходцами из кантона Тессин в Швейцарии [28]. Хотя большинство иммигрантов женились на женщинах из своего кантона, только треть из них взяла себе в жены женщину из той же швейцарской деревни, откуда и они родом. Отметим, что в Швейцарии 2/3 браков заключались между уроженцами одной деревни.

Многие ученые считают ломку прежнего, весьма ограниченного круга брачных связей и заключение смешанных, так называемых гетеролокальных, браков одной из основных причин акселерации развития (мы останавливались на этом во второй части нашей трилогии [10, очерк 3]). Еще Ф. Энгельс писал: "Не подлежит сомнению, что племена, у которых кровосмешение было... ограничено, должны были развиваться быстрее и полнее, чем те, у которых брак между братьями и сестрами оставался правилом и обязанностью" [29, c. 43]. Ф. Энгельс имел в виду, как это видно из предшествующего текста, не только единоутробных, но и более отдаленных в генетических отношениях родственников. Эти мысли подтверждаются современными данными. Потомство от экзогамных браков отличается большей высокорослостью, чем люди эндогамного происхождения. Например, для населения современной Франции доказано наличие корреляционных связей между показателями кровного родства в отдельных группах населения и средними значениями длины тела у них же.

Проявления гетерозиса в росте и развитии детей и подростков установлены с достаточной очевидностью, однако сущность этого явления и условия, ему благоприятствующие, до конца не выяснены [10, очерк 3]. Не всегда расширение круга брачных связей приводит к увеличению длины тела как одному из симптомов гетерозиса. Для его проявления необходим, по всей вероятности, некий оптимум гетерозиготности. Проверить это предположение можно было бы, сопоставив размеры тела детей в связи с расстоянием между местами рождения родителей. Предполагалось, что с увеличением этого расстояния степень экзогамии повышается. Наблюдения Б.А. Никитюка и В.И. Филиппова на детях-украинцах дошкольного возраста, уроженцах Криворожской области, разделенных на группы по степени экзогамии, подтвердили это предположение. С повышением до определенного уровня степени экзогамии длина тела увеличивается сравнительно с исходной группой. При дальнейшем нарастании экзогамии длина тела возвращается к исходной. Эти приоритетные сведения были в дальнейшем подтверждены в лаборатории Б.А. Никитюка для детей разных возрастно-половых и этнических групп с территории бывшего СССР [30].

Адаптация как объект эколого-генетических исследований. Рассмотренные на примере алиментарных экологические воздействия вызывают изменения организма. Последние повышают или понижают жизнедеятельность организма и отдельных его звеньев в зависимости от интенсивности средового воздействия - его нарастания или понижения.

Итогом и процессом взаимодействия со средой является адаптация организма к новым условиям. Протекание этого процесса и его результат зависят как от наследственности, так и от интенсивности средового воздействия. С нарастанием дозы экологического фактора от слабой до средней, сильной и сверхсильной меняется эффект внешнего воздействия. От малоразличимого, практически незаметного он вырастает до отчетливого, а затем вновь ослабевает. Внешне слабые и очень сильные раздражители дают сходный эффект, хотя внутренние механизмы их действия поразительно непохожи.

Различия дозы внешнего воздействия наслаиваются на вариации восприимчивости организма к экологическим факторам. Существуют индивидуальные колебания порога оптимальной нагрузки и обусловленная этим высокая индивидуальная изменчивость проявлений адаптации организма к экологическим условиям.

Норма реакции организма на внешние воздействия обусловлена в числе прочего факторами демографического порядка. Она зависит от характера брачных связей. Дети, рожденные в семьях, где супруги отличаются значительным генетическим сходством, обладают высокой гомозиготностью. Как отмечалось выше, это вызывает задержку ростовых процессов и нередко - разного рода нарушения развития. Дети, родители которых обладают лишь умеренным генетическим сходством, - умеренно гетерозиготны. Их норма реакции на внешние воздействия способствует активизации ростовых процессов, что ведет к акселерации развития. При значительных генетических различиях родителей дети отличаются резкой гетерозиготностью; норма реакции на внешние воздействия не благоприятствует активизации ростовых процессов.

Эколого-генетический подход в современной интегративной антропологии требует раскрытия причин изменчивости, сопряженных с перестройкой генотипа (в направлении большей или меньшей гетерозиготности, с заключением смешанных или родственных браков, а также в связи с мутационными изменениями) или вызванных разным уровнем средовых воздействий.

Учет экологических и генетических влияний на онтогенез должен вести к разработке приемов и методов управления адаптацией индивида и личности - всей соматопсихической целостности - к новым условиям природного и социального окружения. Для должной полноты раскрытия этого вопроса рассмотрим более подробно некоторые экологические аспекты современной интегративной биосоциальной антропологии.

Примечания

1. Анохин П.К. Узловые вопросы теории функциональной системы. - М.: "Наука", 1980.

2. Методологические основы спортивной морфологии. - М.: ГЦОЛИФК, 1979.

3. Куприянов В.В., Никитюк Б.А. Методологические проблемы анатомии человека. - М.: "Медицина", 1985.

4. Философский энциклопедический словарь. - М.: "Сов. энцикл.", 1983.

5. Саркисов Д.С. Очерки по структурным основам гомеостаза. - М.: "Медицина", 1977.

6. Адаптация человека в различных климато-географических и производственных условиях. Тома 1-5. Новосибирск: СО АМН СССР, 1981.

7. Никитюк Б.А. Влияние механической нагрузки на рост трубчатых костей кисти человека. "Арх. анат.", 1968, т.55, № 8.

8. Никитюк Б.А., Алпатов А.М. Связь вековых изменений процессов роста и развития человека с циклами солнечной активности. "Вопр. антропол.", 1979, вып. 63.

9. Никитюк Б.А. Объяснение причин акселерации развития с учетом взаимодействия наследственных и средовых факторов. "Anthrop. kozl." (Budapest), v. 19, № 2.

10. Кузин В.В., Никитюк Б.А. Интегративная педагогическая антропология. - М.: Изд-во "ФОН", 1996.

11. Алексеева Т.И. Географическая среда и биология человека. - М.: "Мысль", 1977.

12. Вейденрейх Ф. Раса и строение тела. - М.-Л.: Гос. изд-во, 1929.

13. Штефко В.Г. Влияние голодания на подрастающее поколение России. - Симферополь: "Крымиздат", 1923.

14. Гундобин Н.П. Особенности детского возраста. СПб, 1906.

15. Никитюк Б.А., Чтецов В.П. (ред.). Морфология человека. Изд-е 2. - М.: Изд-во МГУ, 1990.

16. Штефко В.Г. Влияние голодания на детский организм. - Орел: Изд-во "Красная Книга", 1924.

17. Штефко В.Г. О вторичном поднятии яичек у человека в детском возрасте. К вопросу о происхождении крипторхизма при голодании. "Педолог. журн.", 1924, № 2 (5).

18. Штефко В.Г. Об изменениях желез внутренней секреции при недостаточном питании. "Рус. клиника", 1925, № 10.

19. Штефко В.Г. Отношение высоты головы к длине тела в различных возрастах (по наблюдению над голодавшими детьми). "Рус. антроп. журн.", отд. оттиск.

20. Никитин В.Н. Периодическое калорийно-недостаточное питание и процессы онтогенеза. "Журн. общ. биол.", 1961, 22, № 2.

21. Воронцов И.М. Антропология детства и проблемы социальной детерминированности. В кн.: Биомедицинские и биосоциальные проблемы интегративной антропологии. СПб: Изд-во СПб ГМУ, 1996.

22. Кирсанов А.И. Функционально-морфологические аспекты в клинике внутренних болезней. СПб: Изд-во СПб ГМУ, 1996.

23. Крылов В.И. Конституциональные и социокультуральные факторы в этиологии и патогенезе нервной анорексии и нервной булимии. СПб: Изд-во СПб ГМУ, 1996.

24. Воронцов И.М. Социальная антропология детства - не только наука. СПб: Изд-во СПб ГМУ, 1996.

25. Бунак В.В. Об увеличении роста и ускорении полового созревания современной молодежи в свете советских соматологических исследований. "Вопр. антропологии", 1968, вып. 28.

26. Рычков Ю.Г. Антропология и генетика изолированных популяций (древние изоляты Памира). - М.: Изд-во МГУ, 1969.

27. Гаджиев А.Г. Антропология малых популяций Дагестана. Автореф. дисс. докт. - М., 1967.

28. Hulse F.S. Exogamie et heterosis. "Arch. suisses anthropol. gen.", 1957,v. 22, № 2.

29. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. В кн.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21, с. 43.

30. Никитюк Б.А. Новые данные о двойственности влияния экзогамии на ростовые процессы у человека. "Арх. анат.", 1979, № 11.

Очерк 3. Экологические аспекты интегративной биосоциальной антропологии

Понятие об экологии как о том, что нас окружает (от греч. oikos - жилище, дом), внес в литературу в середине Х1Х века известный немецкий биолог-эволюционист Эрнст Геккель (1834-1919). С тех пор мало существует, видимо, научных категорий, столь по-разному трактуемых и оцениваемых специалистами, как эта. Вернее сказать, пока сфера применения этого термина не вышла за рамки биологии, существовало относительное взаимопонимание ученых, и особых разногласий между ними не возникало. Положение изменилось с распространением экологических воззрений на человека и приобретением ими социальных толкований. Однако рассмотрим все по порядку.

Современные представления об экологии человека

В Энциклопедическом словаре медицинских терминов экология определяется как "наука о взаимоотношениях организмов друг с другом и с окружающей средой". Экология человека, согласно тому же источнику, - "наука, изучающая общие закономерности взаимоотношений природы и человека и разрабатывающая мероприятия, направленные на оптимизацию их взаимодействия" [1, c.303, выделено нами - В.К. и Б.Н.].

А вот какими словами открывается раздел "Экология человека" в классическом учебно-научном руководстве, принадлежащем перу известных британских биологов: "Целостность, постоянство и, если оно происходит, расселение человеческих групп основаны на непрерывном взаимодействии с окружающей средой - непрерывном обмене веществами и энергией; благодаря этому обмену группа получает необходимые вещества и создает условия для своего существования. Экология в широком смысле означает динамическую взаимосвязь сообщества со средой, в которой оно находится... Среда - это комплекс окружающих условий, в которых находится сообщество" [2, c.331, выделено нами - В.К. и Б.Н.]. Как видно из этого определения, автор акцентирует внимание не на отдельных индивидах, а на формируемом ими сообществе, человеческом "коллективном" организме.

Еще одно толкование, примиряющее первые два дает известный методолог науки академик Н. Моисеев: "Употребляя термины <экология Человека> или <экология человечества>, мы имеем в виду проблемы глобального порядка, проблемы изучения cреды обитания как единого планетарного целого во всем комплексе взаимодействий социальных и природных факторов. Но социальное в конечном счете оказывается на переднем плане, поскольку это сознательная целеустремленная деятельность людей, активно преследующих свои интересы" [3, c. 8, выделено нами - В.К. и Б.Н.].

Приведем также определение из Советского Энциклопедического словаря: "С 70-х гг. 20 в. складывается Э. человека, или социальная Э., изучающая закономерности взаимодействия общества и окружающей среды, а также практические проблемы ее охраны" [4, c. 1530].

Некоторые из вышеприведенных определений [1,2] не учитывают социальную сущность человека и социальную опосредованность испытываемых им природных влияний. Они излишне биологизированы, что нередко встречает отпор в виде отказа от термина <экология> применительно к человеку. Так, патолог и методолог А.Д. Адо считает: "По нашему мнению, нет необходимости переносить термин <экология> из биологии в социологию, но следует учитывать, что некоторые элементы экологии животных в опосредованном виде имеют значение и для человека (влияние климата, флоры, географических особенностей местности и др.)" [5, c. 223].

Сомнения в правомочности термина "экология человека" имеют в нашей литературе более чем 20-летнюю давность. Однако еще в 1972 году А.П. Авцын дал ответ: "При спокойном (и вместе с тем критическом!) рассмотрении вопроса трудно найти какие-либо серьезные возражения против того, чтобы человеческий организм, постоянно испытывающий на себе то или иное влияние внешней среды и в то же время активно изменяющий последнюю, не мог бы рассматриваться с позиций экологии особей" [6, c. 112].

Определение, даваемое Советским энциклопедическим словарем [4], учитывает социальный характер экологии человека при известной ее дебиологизации, а привлечение внимания к обществу как совокупности личностей [2, 4] может вызвать ее деперсонификацию. Таким образом, Сциллой и Харибдой для современной экологии человека служат нередко практикуемые крайности биологизаторского, социологизаторского или любого иного редукционизма. А ведь сама содержательность экологической проблемы справедливо усматривается во взаимодействии "общества и природы, человека и cреды его обитания" [7, c. 151]. Ибо "общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное Воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы" [8, c. 118].

Итак, единого, цельного, достаточно распространенного и авторитетного определения экологии вообще, и экологии человека в частности, не существует. Экология человека возникает как продвижение его исследований в область медицины, географии, биологии, что далеко не всегда способствует единству представлений об этой науке. Медицинский подход приводит к включению в ее состав эпидемиологии, инфекционных и неинфекционных болезней, гигиены питания и жилища, санитарной токсикологии - иначе говоря многих, если не всех, наук санитарно-гигиенического цикла [9]. Справедливо, что "в разработке проблем экологии человека естественнонаучные дисциплины и медицина являются ведущими...Вместе с тем следует отметить, что экология человека не должна подменять собой социологию, психологию, гигиену и другие науки, имеющие свои предметы и свою специфику" [10, c. 90].

Широта биологического подхода к этому научному направлению раскрывается кратким перечислением основных вопросов при монографическом их изложении [2]: экология питания, климатическая адаптация, болезни, стабильность популяций.

Географический подход способствует взглядам на экологию человека как на одно из направлений конструктивной географии [11]. По иному оцениваются здесь задачи экологии человека: "В ранних опытах по экологии человека много внимания уделялось медико-географи-ческим аспектам и, в частности, биологической адаптации индивидуума к неблагоприятным условиям окружения. Основная линия развития современных школ экологии человека стала иной. Во главу угла поставлен вопрос об управлении окружающей средой" [11, c. 141-142]. Однако правильнее, вероятно, не отождествлять экологию человека с географией, а изучать географические аспекты этой науки [12]. Частным примером служат исследования, проведенные более 20 лет назад Институтом географии Сибири и Дальнего Востока СО АН СССР по оптимизации условий освоения и заселения енисейского Севера [13].

Взгляд на экологию человека с позиций классической антропологии может редуцировать задачи этой науки до выяснения внешнесредовых причин морфофункциональной изменчивости человека [14].

Экология человека - наука или мировоззренческая позиция ? Расхождение подходов не ведет к недооценке проблематики экологии человека. Скорее, наоборот: под ее влиянием происходит "экологизация" различных наук о человеке.

О внимании, уделяемом этой науке, свидетельствуют такие примеры. Как известно, вторая половина 60-х - первая половина 70-х годов нашего столетия были временем реализации Международной биологической программы. Не будет преувеличением сказать, что ее "острие" было направлено на выяснение механизмов и проявлений адаптации человека к разным природным условиям, то есть на тематику по своей сути экологическую [15]. Это подтверждается знакомством с мировыми сводками исследований, проведенных секцией "Адаптация человека" в рамках Международной биологической программы [16].

Весьма активно сейчас функционирует комиссия по экологии человека Международного союза антропологических и этнологических наук, возглавляемая известным антропологом и экологом Н. Волянским. Десять лет назад комиссия организовала Первую международную конференцию по экологии человека (Мадрид, 22-24 сентября 1986 г.), запомнившимся событием которой было программное выступление Н. Волянского - "Экология человека: наука или точка зрения?". Здесь подверглась анализу эволюция взглядов на задачи и судьбы экологии человека, рассматриваемой как междисциплинарная область знания, интегрирующая биологические и социальные взаимоотношения людей и их сообществ, разных по своему "рангу", а также связи между человеком и средой его обитания - природной, социальной, рукотворной или культурной.

Экологические интересы проявились в первые десятилетия ХХ века в таких разных по своему содержанию науках, как социология, этнология, медицинская география, эпидемиология и др., и существовали в рамках этих наук. Затем в 40-50-е годы экология человека относительно обособилась от сопредельных дисциплин как совокупность сходных по своей направленности знаний о взаимоотношениях организма со средой его обитания. Она была трудно обозрима по своей научной протяженности и достаточно аморфна по внутренней композиции.

Экология человека 90-х годов воспринимается по контрасту как сплоченная и единая (хотя методически полидисциплинарная) наука. Однако ее компактизация достигнута ценой отказа от многих творческих интересов, за счет самоограничения в выборе тематики исследований и ориентиров научного поиска.

В представлениях Н. Волянского современная экология человека решает фундаментальные проблемы, связанные с триединством: человек - популяция - природное и социальное окружение. Эти взаимоотношения рассматриваются во временной изменчивости (в ретро- и перспективе) и в связи с действием генетического, возрастного, полового и других факторов изменчивости.

Однако нелегко примириться с тем, что за рамками экологии человека (в рассматриваемом ее толковании) оказываются многие разделы прикладного знания - например, в области медицинской экологии, экологии питания или спортивной деятельности и т.п. Отлучение их от экологии человека имеет нежелательные последствия в виде "мельчания" научных тем, снижения профессионализма при их выполнении, разобщенности исследователей. Тем не менее стремление ряда ученых предохранить экологию человека от размывания границ и растворения в сопредельных, ранее сложившихся науках-гигантах в общем понятно и в какой-то мере обоснованно. Поэтому вопрос, поставленный Н. Волянским самим названием своего доклада, может получить следующее решение: и наука, и точка зрения!

Самостоятельная и достаточно монолитная наука - как ключ при решении фундаментальных внутриэкологических проблем.

Точка зрения (мировоззренческая позиция) - как нечто обязательное при разработке вопросов экологической направленности в рамках сопредельных наук.

Как образ мышления экологизм необходим, например, при выяснении путей и механизмов эволюции жизни на Земле (включая закономерности антропогенеза); он определяет природоохранительную направленность современного воспитания и обучения и мн. другое.

Подобный подход неминуемо приведет к представлениям о существовании двух "экологий" - монолитной стержневой науки и более аморфного синтеза научных представлений экологической направленности в медицине, биологии, педагогике и других областях знания. Как же соотносится со сказанным интегративная экологическая антропология ?

Задачи, решаемые интегративной экологической антропологией. Согласно развиваемым нами представлениям любое направление интегративной антропологии своей первейшей целью имеет изучение соматопсихической целостности человека, существующих в ее пределах уровней иерархии свойств и качеств, форм и факторов их изменчивости [17].

Научные позиции экологии человека и интегратиной антропологии подверглись параллельному рассмотрению в одной из последних наших публикаций [18]. Приведем выдержки из ее заключения, что позволит нам избежать подробных обоснований высказываемых положений.

Задачи, решаемые интегративной антропологией и экологией человека могут быть конкретизированы следующим образом:

- интегративная антропология - изучение соматопсихической целостности человека, форм и факторов изменчивости ее составляющих (и другие задачи за рамками сопоставления);

- экология человека - изучение системы <человек - внешняя Среда> (включая биологические, абиотические, социальные компоненты Среды) и последствий разбалансировки системы для состояния индивида и личности.

При расширении границ интегративной антропологии до рассмотрения не только соматопсихической, но и личностно-социокультурной, а также организменно-средовой целостностей экология человека вписывается в состав интегративной антропологии в качестве экологической антропологии. Последняя направлена на выяснение форм изменчивости индивида и личности под влиянием факторов среды при учете дифференцирующей роли возрастно-половой и конституционально-расовой принадлежности, а также опыта общения с конкретным средовым агентом. Однако тем самым не исчерпывается содержание экологии человека как науки. Вне предела рассмотрения экологической антропологией остаются: изучение механизмов взаимодействия организм - среда, выяснение последствий антропогенного загрязнения среды и многое другое.

Вместе с тем интегративная антропология, выясняя на разных уровнях проявления конституции человека и меру индивидуальной его реактивности, проливает свет на степень восприимчивости индивида и личности к факторам среды, совокупность которых определяет экологическое окружение человека. Своеобразие возрастно-половой и конституционально-расовой изменчивости индивида и личности представляет собой то общее, в чем одинаково заинтересованы и интегративная антропология, и экология человека. Для первой важны фенотипические проявления действия этих факторов, для второй - их влияние на экочувстительность организма.

Добавим к сказанному, что современная экология человека в силу своей многоплановости также интегративна. Ведь в приспособлении организма к действию природной и социальной среды наряду с биологическим присутствует и психологический компонент. Четверть века назад Б.А. Никитюком для объяснения механизмов акселерации развития была высказана гипотеза "конфликта организма со средой" [19]. При умеренно выраженном конфликте возникает ситуация стресса на фазе активизации ее нейроэндокринных составляющих, что ускоряет процессы роста и морфофункционального созревания организма. Однако нет оснований исключать из сферы последствий подобного стресса некоторые психологические характеристики развивающейся личности. Контролируемое обилие чувственных восприятий обогащает интеллект. Психобиологически основанная активность проникновения человека в новую среду обитания требует от него надежности и устойчивости в решении ситуационных задач, формируя волевые качества. Дееспособность человека в немалой степени подкрепляется его эмоциями, служащими генератором новых физических и душевных сил. Не случайно люди физически ослабленные, астеничные, с типом пролонгированного развития часто характеризуются дефицитом эмоциональных и волевых качеств.

Следовательно, интегративность подхода, многоплановость поиска научных решений в равной мере свойственны современному состоянию как интегративной антропологии, так и экологии человека. Их научной основой служат взгляды П.К. Анохина и его школы о функциональных системах [20], далеко распространившиеся за пределы физиологии и сделавшиеся общим достоянием наук о человеке. Поэтому интегративная антропология и экология человека имеют сегодня на фундаментальном уровне столь большое сходство, что представляют собой как бы два выражения одного и того же научного лица. Однако особым для интегративной экологической антропологии научным приобретением может служить выяснение уровней взаимодействия составляющих системы <человек - окружающий мир>. Рассмотрим их, позаимствовав для этого материалы выпущенной нами недавно книги об интегративной педагогической антропологии.

Уровни взаимодействия человека со средой в интегративной экологической антропологии. Традиционная экологическая антропология ограничивает свои научные интересы рассмотрением структурно - функциональных вариаций организма человека в условиях разных по направленности и напряженности воздействий окружающей среды - социальной и природной, биотической и абиотической, естественной и рукотворной. Однако, строго говоря, это следовало бы называть экологической морфофизиологией или экологической биологией, хотя последний термин непривычен для восприятия и его можно ассоциировать с экологической генетикой. Ведь принятие позиций интегративности в антропологии расширяет рамки этой науки, вплоть до включения в ее состав проявлений изменчивости не только организменных свойств, но и особенностей психического статуса человека - темперамента, интеллектуальных функций, личностных характеристик и т.п. Человек рассматривается во внутренней целостности тела - души - духа и его единстве с окружающим миром.

"Не так обстоит дело в современной психологии... психологическая наука пыталась изучать психическое как таковое, замкнутое в самом себе". При этом "на границах <души> и <тела> психология продемонстрировала вполне очевидные успехи... Однако и по сей день собственно научная психология (в своей исследовательской, теоретической части) лишь приглядывается, осторожно примеривается к духовной реальности..."[21, c. 9 - 10]. Мир духовный, культурный, социальный, космический простирается вне нас и внутри нас. Личностно-социокультурные и организменно-средовые связи при выяснении их многообразия представляют особый интерес для интегративной антропологии.

Поэтому возникает необходимость выделения иерархических уровней взаимодействия человека со средой его обитания, воздействующей и формирующей многообразие свойств и качеств человека и включенной в состав системы "человек - окружающий мир" как составная ее часть и формообразующий фактор. На примере этих уровней полезно проследить специфику приспособительных изменений в связи с перестройкой внешнесредовых условий, а при учете той или иной "cтоимости" проявлений адаптации - взвесить и оценить полезность или неприемлемость их для человека.

В философии уровни движения материи подразделяются на: механический - химический - биологический - социальный с включением каждого предыдущего в последующие в видоизмененном (снятом) виде. В отечественной психологии с конца 60-х гг. получили известность взгляды В.С. Мерлина об интегральной индивидуальности человека [22], в соответствии с которыми в составе соматопсихической целостности человека могут быть выделены следующие иерархические уровни: анатомо - физиологический; психодинамический; процессуально-психологический; личностный; социально-психологический [23]. Однако еще задолго до этого (Париж, 1934) известный богослов, православный педагог и философ В.В. Зеньковский высказывался о внутреннем мире человека как о системе соподчиненности в нем телесного и душевного духовному: " Эта целостность, эта нерасторжимо единичная связность духовной стороны с психофизической жизнью осмысливается до конца лишь в понятии иерархической конституции человека... Начало духовности есть поэтому начало цельности и органической иерархичности в человеке" [24, c. 46]. И далее: "Иерархическая конституция изначально присуща человеку, хотя и выражена в разные периоды жизни неодинаково" [24, c. 104].

Для углубленного выяснения механизмов взаимодействия внутреннего мира человека с внешним необходимо более дробное подразделение. Оно может соединить традиции, существующие в общественных и естественных науках. Предлагаем для дальнейшего рассмотрения следующие грани познания: молекулярную, субклеточную, клеточную, тканевую, органную, биоэнергетически психодинамическую, процессуально психологическую, личностную, духовно культурную, социальную, природно-космическую. Как явствует из этого перечня, первые шесть уровней носят биологический характер (включая физико-химические свойства), за ними следуют "высшие" - от психологического до социального и природно-космического. Пока не нуждается в дополнительном рассмотрении вопрос о биологических уровнях, однако полезно изложить наше видение всех остальных.

Cоциальный уровень включает меры защиты человека, связанные с его жизнью в обществе, межличностными отношениями и теми гарантиями благополучия (защиты), что ему предоставляются. К этому следует отнести формы не только моральной, но и материальной огражденности в виде жилища, одежды, средств производства и т.п.

Социальные меры защиты не препятствуют действию на человека таких природно-космических воздействий, как солнечная и геомагнитная активность, недостаток кислорода во вдыхаемом воздухе при жизни в условиях высокогорья, отсутствие земного притяжения (фактор гравитации) при нахождении в космических летательных аппаратах. Если в лабораторных условиях можно воспрепятствовать этим воздействиям, то в повседневной жизни наши возможности более чем ограниченны. Столь же беззащитен организм в отношении радиоактивных излучений, химических агрессий или, что проявляется практически повседневно, высоких двигательных нагрузок. Эти условия нарушают постоянство внутренней среды организма, включая в интересах сохранения жизнедеятельности механизмы индивидуальной адаптации, обеспечивающие гомеостаз.

Однако, если природные факторы обладают цикличностью и ритмичностью своих проявлений, можно предположить определенную упорядоченность (наследственную запрограммированность?) форм индивидуального приспособления к их действию. Так, в онтогенезе человека выделяются два периода - внутриутробный и пубертатный, параметры которых во многом согласуются с 11-22-летними циклами солнечной (геомагнитной) активности, что, возможно, благоприятствует жизнедеятельности организма [25]. Духовно-культурная cреда гармонизирует отношение личности с социумом. Религия, как исток и начало духовности, смиряет гордыню верующего перед власть имущими и общественным законодательством. Национальная культура предохраняет личность от ее распада в условиях, казалось бы, несовместимых с существованием. Так, африканские рабы на американских плантациях, сумев сберечь культурное богатство, обезопасили себя от потери этнической (личностной) самобытности. Православие на Руси сохранило русский этнос несмотря на многовековую экспансию степняков - кочевников на Востоке и воинствующих католических "миссионеров" на Западе. Ту же созидательную роль в истории армянского народа на протяжении более чем полуторатысячелетнего его противоборства с агрессивными соседями выполняла Апостольская Григорианская Церковь.

"Внутренний мир человека имеет многообразные связи и отношения со всем универсумом человеческой культуры; и именно здесь он приобретает свой смысл и духовное измерение... Человек духовен в той мере, в какой он действует согласно высшим нравственным ценностям человеческого сообщества, способен поступать в соответствии с ними. Нравственность есть одно из измерений духовности человека " [21, c. 11].

Духовность идеальна в своей абстрактной форме, но после "прорастания" в конкретный индивид она становится его материальной силой, биоэнергетическим зарядом. Оставим богословам выяснение вопроса, будет ли эта духовность "светлой" или "темной". Для понимания возможных механизмов приведем далекие от религии примеры и попытаемся найти в них нечто общее.

Великий немецкий поэт Шиллер творил лучше всего, как утверждают некоторые его биографы, в период цветения яблонь, находясь в фруктовом саду. Иной случай. Как установил отечественный генетик В.П. Эфроимсон, многие талантливые и интелеллектуально сверходаренные люди страдают подагрой и у них обнаруживается высокое содержание в крови мочевой кислоты. Добавим к тому же, что при напряженной умственной работе, желая взбодрить себя, мы пьем крепкий чай или кофе с высоким содержанием кофеина. Рассмотрены три, казалось бы, ни в чем не сходных эпизода, и тем не менее существует нечто, их объединяющее.

В древней части головного мозга человека - стволе - имеются участки нервной ткани с дисперсно расположенными телами нервных клеток в виде слабо контурируемых ядер, именуемые ретикулярной формацией. Отсюда происходит непрерывная импульсация в кору полушарий большого мозга, в мозжечок и спинной мозг, побуждающая эти отделы ЦНС к высокой активности. При пересечении в эксперименте на собаках нервных волокон, идущих от ретикулярной формации к корковым центрам, животные, лишаясь стимуляции коры, впадают в спячку. Химические активаторы нервных клеток (мочевая кислота, кофеин, фенамин и др.), поступая с током крови в головной мозг, оказывают воздействия на ядра ретикулярной формации и наращивают интенсивность импульсации коры полушарий большого мозга. Что же касается особенностей поэтического творчества Шиллера, то нетрудно себе представить аллергическую реакцию организма в ответ на воздействие цветочной пыльцы и механизм рецепции обонятельными нервами этого химического агента с дальнейшим перемещением импульсов по проводящим путям обонятельного анализатора и достижением ими ядер ретикулярной формации. В ответ усиливается поток импульсов от этих ядер в кору больших полушарий мозга, повышая уровень ее активности.

Как же соотнести сказанное со словами русского философа И.А. Ильина о том, что "духу человека доступна свобода, и ему подобает свобода. Ибо дух есть сила самоопределения к лучшему. Он имеет дар - вывести себя внутренне из любого жизненного содержания, противопоставить его себе, оценить его, избрать его или отвергнуть... Дух есть сила, которая имеет дар усилить себя и преодолеть в себе то, что отвергается; дух имеет силу и власть создавать формы и законы своего бытия, творить себя и способы своей жизни" [26, c. 95]. И далее: "Духовное бытие... начинается и существует там, где начинается освобождение человека от чужой и главное - своей собственной самости...Дух есть любовь к качеству и воля к совершенству во всех областях жизни. И поэтому само духовное бытие определимо и описуемо лишь в его значении для нас и в его действии на нас..." [21, c. 14, выделено нами - В.К. и Б.Н.].

Весь пафос авторов приведенных цитат отвергает попытки трактовать духовное как культурное, ибо культура - не более чем материальная небиологическая оснастка духовного. Однако при этом не исключается, хотя и не выдвигается идея о материальной, биологической основе духовности. "Дело в том, что нет энергии вообще. Каждая энергия имеет свой источник. А каждый источник имеет свою нравственную индикацию... И источников духовной энергии, проводником которой может быть сам человек, три: Божественная, т.е. благодатная энергетика, затем - демоническая и собственно человеческая энергия. Ибо и сам человек является обладателем самобытной, "своей" энергии" [27, с. 34]. Последняя открывает путь человека в молитве и религии. Вера в Бога умножает возможности духовности. Как это трактуется биоэнергетически?

С позиций психологии, молитва - это одна из форм аутотренинга, направленного на залечивание наиболее тревожащих человека душевных потрясений. У верящего в силу личностного воздействия молитвы или иных ритуальных заклинаний в коре головного мозга возникает очаг застойного возбуждения (известный в физиологии как доминанта), при котором дополнительно стимулируются ядра ретикулярной формации, а во встречном направлении оказывается активирующее воздействие на кору полушарий большого мозга.

Итак, в системе "человек - окружающий мир" можно обособить ряд иерархических уровней (число которых достаточно произвольно); в их пределах осуществляются защитные реакции индивида - личности - носителя духовности и культурных ценностей - "Гражданина Вселенной" от внешних воздействий. Биологически - это имеет гомеостатическое значение, создавая организму оптимальные условия для процессов жизнедеятельности. Биоэнергетически - обеспечивает более совершенную психодинамику. Психологически - создает защиту от неблагоприятных эмоциональных реакций. Духовно и культурологически - сохраняет и нормализует коллективное и индивидуальное сознание в неблагоприятных социальных условиях. Социально - обеспечивает меры защиты от природных отягощений. Космически - синхронизирует ритмику процессов жизнедеятельности организма человека с пульсацией природы и Вселенной.

В пределах каждого иерархического уровня активность взаимодействия его составляющих с факторами внешнего мира варьирует от слабой к умеренно выраженной и чрезмерной. Это сопровождается последовательным улучшением, а затем ухудшением эффекта взаимодействия.

На молекулярном уровне активизация обмена веществ может исчерпать наличные ресурсы организма. Так, интенсивная физическая нагрузка при одновременном введении гормональных препаратов (допинг) для усиления белкового синтеза и наращивания мышечной массы, но без дополнительного обогащения рациона питания белками животного происхождения, приводит к саморазрушению организма и гипертрофии мышц за счет гибели других структур.

На субклеточном уровне активизация работы ультраструктур вначале вызывает их гиперплазию (увеличение численности), а затем при сверхнагрузках - гибель. Особенно отчетливо это прослежено для функционирующих волокон скелетной мышцы. С повышением уровня их нагруженности происходит вначале увеличение численности митохондрий и миофибрилл (митохондриально - миофибриллярная гипертрофия мышечного волокна), а затем - их убыль с нарастанием объема основного вещества клетки (саркоплазматическая гипертрофия мышечного волокна).

На уровне клетки, при несрабатывании механизма восстановления ультраструктур (внутриклеточная регенерация, по Д.С. Саркисову) и ее гибели, в условиях нарастающих по интенсивности нагрузок, активизируются процессы кариокинеза (клеточная форма физиологической регенерации). Последнее сопровождается увеличением массивности клеточных скоплений, гипертрофией структур и требует от организма затрат биоэнергии и новых строительных материалов.

На уровне ткани при непосильности внешних нагрузок и невозможности адекватного поступления кислорода и питательных веществ с током крови (что осложняется при старении) происходит гибель специфических паренхиматозных элементов с умножением "менее прихотливых" cтромальных элементов соединительной ткани.

На уровне органа при избыточности внешних воздействий (например, механических) возникает нерациональная форма адаптивных изменений, экономически разорительная, не обеспечивающая достаточной биологической надежности, формирующаяся стремительно, нарушающая гармоничность строения [28].

На биоэнергетическом, психодинамическом, уровне непосильные нагрузки на психику человека выключают определенные области сознания, закрывая "створки" восприятия запредельных явлений.

На процессуально - психологическом уровне при избыточности чувственных аффектов субъективно нарушается сбалансированность реально пережитого, осознаваемого и иллюзорного, бессознательного. В условиях интеллектуальных перегрузок на фоне естественного в этих случаях психоэмоционального стресса человек переживает сознанием события, которых в действительности не было. Психологическая защита проявляется не "створчатостью", а иллюзорностью восприятия (это понятно тому, кто сам пережил подобное).

На духовном уровне иллюзорность проявляется лжепророчествами и лжеучениями. Ведь, как говорил в своей последней книге протоиерей о. Борис (Ничипоров), "человеческая энергия не существует автономно и тяготеет либо к высокой, Божественной энергии, либо к демонической" [27, c. 34]. Правда, при этом возникает неминуемый вопрос, столь обычный для России: а судьи кто?

На культурном уровне эффект пресыщения зачастую более губителен для личности и созидаемых ею групп, чем "оголодание".

На социальном уровне увлечение техницизмом, комфортом даже при наличии высокой духовности притупляет познавательную, творческую, созидательную активность.

На космическом уровне, хотя человек и влился в гармонию Вселенной, но - "с обратным знаком". Специфика его биологии такова, что всплески солнечной (геомагнитной) активности вызывают у него не активизацию процессов роста и развития (как это распространено среди иных животных и растительных форм), а торможение. Последнее особенно четко проявляется в "узловые" периоды онтогенеза - внутриутробный и пубертатный. Высокая восприимчивость человеческой биологии к космическим воздействиям и переход от "прямых" реакций к проявлениям "обратного рода" возникли, возможно, на путях антропогенеза. Ведь, как хорошо известно, мы стали людьми, затормозив внутриутробное развитие организма, включая ЦНС, и тем самым, с одной стороны, обезопасив процесс родов (из-за достижения большего соответствия между размерами плода и родовым каналом матери), а с другой - сделав ЦНС более пластичной и "обучаемой" после рождения. Аналогичного рода явления в ходе полового созревания "подарили" человечеству период юности как полезное для овладения знаниями временное пространство.

Интегративная экологическая антропология может использовать свои материалы для оценки значимости адаптивных изменений, совершающихся на разных иерархических уровнях системы "человек - окружающий мир" при изменении второго составляющего этой пары. По крайней мере следует разрушить заблуждения многих о первичности биологических проявлений этого процесса. На самом деле они отставлены во времени от совершающегося на социальном и психологическом уровнях. Ведь, собираясь в районы приполярного климата, да еще в зимний период, мы не подвергаем себя предварительному тренажу в холодильных установках, не формируем изначально меры биологической защиты. Мы интересуемся, насколько комфортные условия труда и быта будут предоставлены на новом месте жительства. Мы не обрастаем шерстным покровом, как представители ряда иных биологических видов, но обзаводимся мерами индивидуальной защиты в виде теплой одежды. Но главное - мы оцениваем весомость психологических мотивов, ориентирующих на перемену нашего бытия.

В последнем случае наш внутренний голос нередко звучит в согласии со словами великого Даниэля Дефо. Напомним, как отец Робинзона Крузо тщетно пытался внушить незадачливому сыну мысль о пагубности стремлений к перемене мест. "Какие другие причины, спросил он, кроме склонности к бродяжничеству, могут быть у меня для того, чтобы покинуть отчий дом и родную страну, где мне легко выйти в люди, где я могу прилежанием и трудом увеличить свой достаток и жить в довольстве и с приятностью? Отчизну покидают в погоне за приключениями, сказал он, либо те, кому нечего терять, либо честолюбцы, жаждущие достичь еще большего..." [29, c. 6, выделено нами - В.К. и Б.Н.].

Возникает впечатление, что в интегративной экологической антропологии происходит завышение биологических начал в ущерб психологическим и социальным - при изучении механизмов адаптации человека к новым условиям труда и быта, субэкстремальным природно-климатическим воздействиям, радикальным социальным подвижкам. Ситуация объяснима возможностями свободного биологического моделирования этих состояний на экспериментальных животных. Подобная возможность отпадает при изучении психологических проявлений адаптивных реакций. Ведь психология человека (не говоря уже о его духовности и социальности) уникальна и моделируема на экране компьютера (при достаточно ограниченных возможностях), но не в приматологической или иной экспериментальной лаборатории. Для личности средой ее рабочего или бытового окружения служат другие личности и устанавливаемые в ходе совместной деятельности отношения между ними. Эта область интегративной экологической антропологии граничит с социальной психологией и социологией. Хотя межпартнерские отношения изучаются и на иных психологических уровнях. Например, нельзя не вспомнить ставшие уже классическими наблюдения В.В. Белоуса и его сотрудников о роли сходства и различий по свойствам темперамента для результативности совместной деятельности [30]. Не вторгаясь в эту специфическую область человековедческих знаний, выберем для модельного рассмотрения ситуацию взаимодействия человека и машины (компьютера), при которой межпартнерские взаимоотношения моделируются в "усеченном" варианте, при естественном отсутствии атрибутов личности у одного из соисполнителей.

От взаимодействия человек - человек к партнерству <человек - орудие>. Чисто психологический компонент адаптации человека к новым экологическим условиям проявляется в условиях приспособления к совместной деятельности, при сотрудничестве людей. Для человека коллектив, в котором он находится, тоже служит фактором экологии. Соучастие в выполнении трудовых операций, способность усвоить стиль поведения других личностей даются человеку не просто. В результате в одних случаях общая производительность и индивидуальный вклад в нее оказываются высокими, а в других - низкими. Это зависит от степени совместимости личностей, участвующих в общем деле. Как правило, противоположности легче друг с другом сходятся, "стыкуются", чем однородности. Так, в психологической лаборатории В.В. Белоуса в Перми, а затем - в Пятигорске было установлено преимущество в выполнении стандартных заданий экспериментальными парами, составленными из представителей разных типов темперамента - психодинамики над теми партнерами, которые оказались одинаковыми по психодинамическим особенностям.

Учитывая, что семейная жизнь каждодневно создает ситуации благо или неблагополучного сотрудничества и что от результативности последнего зависит степень устойчивости семьи, следует поддержать точку зрения о большей устойчивости союза между противоположными по свойствам темперамента супругами. При этом сводятся к минимуму возможности взаимной конкуренции, выяснения отношений и преобладают стремления к взаимодополняемости. Невольно припоминается древнегреческий миф, приведенный Платоном в его "Диалогах" [31]. Речь идет о последствиях "рассечения" женомужей (андрогинь) на две половинки по распоряжению Зевса.

Возникли симметричные (мужчина - мужчина или женщина - женщина) и асимметричные половинки (мужчина - женщина). Согласно Платону, вся дальнейшая жизнь этих существ сопряжена с поиском утраченной половинки. Но ведь большего благополучия и распространения в мире достигают пары, представленные асимметричными "половинами". Недаром явления противоположного рода именуются сексуальными меньшинствами. При этом добавим, что по ходу цивилизации доля "меньшинств" в общей массе населения, вероятно, прогрессивно убывала.

Любой трудовой процесс - от выделывания звериных шнур неандертальцем до создания теории относительности Альбертом Эйнштейном - есть процесс сотрудничества человека-исполнителя с орудиями труда. Кремниевый нож неандертальца и массив научных знаний А.Эйнштейна - орудия труда в первом случае физического, во втором - умственного.

Сотрудничество с орудием - фактически общение с самим собой. Ведь орудие - дело рук или интеллекта самого человека. В этом случае кооперация человек-орудие основывается на их максимальной психологической контрастности, ибо, попросту говоря, "бездушное" орудие лишено психологии. Однако при высших формах технического совершенства возникает иллюзия "интеллектуализации", "одушевления" этих вспомогательных для человеческого труда средств.

Внедрение в жизнь персональных компьютеров на исходе ХХ века, использование широкой гаммы компьютерных игр довершило для человека дело, начатое в 20-е гг. в связи с широким распространением (разумеется, за рубежом) личного автотранспорта.

Автолюбитель - обычно мужчина, владелец персонального компьютера, как правило, он же. Получив металлического "спутника" своей судьбы, мужчина заполняет во многом пустоту своей жизни в нерабочее время, уходит от нередко отягощающего его одиночества.

Женщине эти чувства менее знакомы, так как быт, семья, дети создают повседневно ситуации, требующие разрешения. Мужчина в семье более далек от этих забот и нередко даже при наличии жены и детей испытывает комплекс отдаленности, дисгармонию личности, ощущение эмоциональной неухоженности, отсутствие полномочий лидера. Автомашина и персональный компьютер позволяют вернуть чувства самоуважения, испытать себя ответственным хотя бы за эти металлические "детища".

Гармонизация личности, разрушение складывающегося комплекса социальной бесполезности или малонужности снижают тягу к наркотическому или алкогольному отключению, нормализуют психоэмоциональное состояние и при понимающей и заботливой супруге могут способствовать оздоровлению внутрисемейных отношений. Конечно, при отсутствии взаимопонимания новая ситуация создает немало поводов для очередных конфликтов, и санирующее семейные отношения воздействие новой техники сменяется противоположным эффектом.

Как это ни парадоксально, металлический посредник (автомашина, персональный компьютер) могут служить источником иллюзии эмоционального да и немалого интеллектуального возрождения. Конечно, это не более чем иллюзии. Ведь ни одна машина не способна заменить естественное человеческое общение. Можно "научить" компьютер играть в шахматы и превратить его в сильного соперника. Однако шахматная партия - это борьба личностей в первую очередь и лишь шахматистов - во вторую. Поэтому подобного рода состязания способны украсить шахматную теорию, но не шахматную жизнь.

Таким образом, компьютеризация общества снимает депривированность и как результат - агрессивность отдельных его представителей. Тем самым повышается " накал" человеческого, духовного в современном человеке.

Подведем некоторые промежуточные итоги. Экология человека представлена сегодня как узкой областью научной конкретики, так и широкой "порослью" научно-нравственных интересов, проникающих в различные сферы знания в виде так называемого экологического императива, по Н. Моисееву [3]. Экологическая антропология имеет много общих интересов с экологией человека, подчиняясь организационным принципам и идейному настрою интегративной антропологии, теоретические установки которой мы уже обсуждали [17]. Среди последних были рассмотрены иерархические уровни взаимодействия человека со средой обитания, однако заслуживает особого внимания широкое варьирование результатов этих взаимодействий. Фенотипическое их проявление возникает как адаптация индивида и личности со свойственными им соответственно уровнями реактивности организма и восприимчивости (внушаемости) личности к внешним воздействиям со стороны природной или социальной среды. Итак, вспоминая древнюю притчу о мире, покоящемся на трех слонах (китах), и перенося сказанное на интегративную экологическую антропологию, воспримем ее фундаментальными составляющими соматопсихическую целостность (единство тела-души-духа), ее упорядоченность в составе ряда иерархических уровней и, наконец, широкую гамму приспособлений человека к окружающему его миру при их разноуровневых проявлениях. Детальнее всего адаптации человека к воздействиям среды прослежены для анатомо-физиологических свойств организма. Их анализу посвящен экологоморфологический раздел интегративной экологической антропологии, к рассмотрению которого мы сейчас приступим.

Экологическая морфология: биогенный аспект. Человек интегрально социален, однако его биология не ущербна, а, наоборот, имеет высшую, надживотную форму раскрытия. К такому заключению мы пришли, обсуждая на основе взглядов В.В. Орлова, П.К. Анохина, В.В. Куприянова и др. философские основы современной интегративной педагогической антропологии [17]. Поэтому в экологии человека можно выделить биологический (биогенный) уровень, включающий общебиологические закономерности влияния среды на организм, и социальный (социогенный) как известную деформацию биологических начал в условиях реального человеческого бытия. Биологические аспекты подлежат рассмотрению с позиций исторической адаптологии (в ходе эволюции, при изменениях на генетическом уровне под действием мутаций и механизмов естественного отбора, по Ч. Дарвину) и онтогенетической адаптологии (в ходе индивидуальных адаптаций, затрагивающих фенотип особи, но не закрепляющихся в наследственности).

Совмещение этих научных направлений представлено в исследованиях, выполненных на генетически однородных животных чистых (инбредных) линий. Выведение линий связано с использованием механизмов искусственного отбора при мнгократных близкородственных скрещиваниях животных. В результате достигается столь большая наследственная однородность особей в пределах линии, которая может быть уподоблена генетической идентичности монозиготных близнецов. На модели инбредных животных изучалась, в частности, роль дифференцированных двигательных режимов в процессах роста и развития организма животных. Наследственная однородность экспериментального материала повышает достоверность производимых наблюдений, однако чистые линии интересовали экспериментаторов чаще всего лишь для более точного анализа средовых воздействий на онтогенез. Межлинейные сопоставления при одном и том же режиме двигательного воспитания не производились. Наследственные различия нормы реакции организма на эти внешние воздействия не изучались.

Основываясь на этом, мы (Б.А. Никитюк) с коллективом сотрудников в 70-е годы предприняли попытку исследовать на крысах двух линий (Август и Вистар), мышах трех (С57Вl/6, CBA, CC57Br/Mv) и гибридах первого поколения F1 от скрещивания линий C57Bl/6 и СВА влияние режимов гипокинезии, нормокинезии и гиперкинезии на процессы роста и развития. Изучались: двигательная активность, размеры тела, его состав, макро- и микроскопические особенности строения костной и хрящевой тканей (Б.И. Коган, Ю.С. Антипов), весовые показатели внутренних органов и некоторые особенности обмена веществ (Б.И. Коган, В.А. Ермольев, В.Е. Филенко), особенности морфологии и физиологии печени (В.А. Ермольев) и почек (В.Е. Филенко). Условия гипокинезии достигались выращиванием животных в тесных клетках-пеналах, где они находились на протяжении 60 дней (2 - 3 месяцы жизни) по 23 часа в сутки для крыс и по 12 часов для мышей). Режим гиперкинезии моделирорвался систематическими упражнениями подопытных животных в беге на третбане. Скорость бега - 20 м/мин для мышей и 30 м/мин для крыс. В начале опытов длительность бега составила 3 минуты. Затем ежедневно она увеличивалась на 1 минуту и к концу опытов достигла 60 минут. При этом длина пробега равнялась 1200 метрам у мышей и 1800 - у крыс. Подробности наблюдений опубликованы нами ранее [32]. Сейчас же привлечем внимание читателя лишь к изменению спонтанной двигательной активности, как отражающей состояние нервной системы и, несомненно, имеющей интегральное значение. При планировании экспериментов предполагалось, что изменения двигательной активности будут иметь компенсационный характер: при моделируемой гипокинезии "нормализация" ее суммарного объема произойдет за счет нарастания количества движений, при гиперкинезии - при уменьшении подвижности животных. Предположения не подтвердились. В свободных условиях животные, подвергавшиеся усиленному тренажу, оказались примерно вдвое мобильнее, чем животные с ограничениями двигательного режима. Таким образом, стереотип двигательного поведения подвержен воспитанию и сохраняет устойчивость вне экспериментальных условий. Вместе с тем в воспитании "потребности" в двигательной активности наследственность образует фон для реализации средовых воздействий. Важно отметить, что межлинейные отличия спонтанной двигательной активности нарастают с повышением двигательных нагрузок. Следовательно, при критичности экологических ситуаций наследственные особенности проявляют себя более отчетливо.

Моделирование индивидуальных адаптаций к дозированным двигательным режимам на инбредных животных подтверждает, с одной стороны, влияние физических нагрузок на рост и морфофункциональное созревание организма в целом и отдельных его частей, а с другой стороны - зависимость эффекта этого экзогенного воздействия от наследственно обусловленных особенностей организма. Экологические факторы не проявляют своего действия в отрыве от генетических свойств организма, определяющих норму его реакции на внешний агент. В этой связи не будет, видимо, ошибкой говорить о взаимодействии наследственных и средовых влияний как основном механизме роста и развития организма.

Биологические закономерности могут быть изучены на животных при создании экспериментальных моделей, а также в сравнительно-экологических наблюдениях, однако необходима корректность при переносе этих данных на человека. Выглядит, например, экологическим упрощением сравнение человека с животными по такому признаку, как масса тела, а вернее, те далеко идущие выводы, которые из этого делаются. Так, Н. Давид [33] высчитал, что из 1 млн. видов, населяющих нашу планету, около 700 отличаются размерами тела, не меньшими чем у человека. Крупные животные по сравнению с мелкими имеют большие ареалы, но меньшую численность. Человек при его размерах тела и высокой численности служит видимым исключением из установленной закономерности, в чем автор усматривает исходную причину нарушения экологического равновесия на планете.

Зоологами при изучении внутривидовой изменчивости у животных в разных природных условиях установлен ряд особенностей строения, названных правилами и вошедших в литературу под фамилиями ученых-первооткрывателей - Клогера, Бергмана, Аллена, Ренча. Обсуждаемые ниже морфологические свойства имеют как гено-, так и фенотипические причины своего проявления, то есть возникают в ходе эволюционных или индивидуальных приспособлений.

Правило Клогера: в условиях жаркого и влажного климата кожные покровы животных более пигментированы. Правило Бергмана: при снижении температуры среды до достаточно низких значений масса тела теплокровных животных увеличивается, а при повышении температуры - уменьшается. Правило Аллена: при жизни в условиях холодного климата выступающие части тела (хвост, ушные раковины, конечности) укорачиваются, тогда как в жарком климате они удлиняются. Правило Ренча: условия холодного климата способствуют накоплению жировой ткани (см. правило Бергмана) и развитию значительного волосяного покрова.

Указанные морфоэкологические соотнощения связаны с особенностями терморегуляции и теплообмена в системе организм - внешняя среда. Жировая ткань - субстрат аэробного энергообеспечения, поэтому при снижении внешней температуры и повышении теплоотдачи организмом потребности в жиронакоплении возрастают (правила Бергмана и Ренча). Выступающие части тела усиливают теплоотдачу за счет прироста площади поверхности тела. При низких внешних температурах экономия энергозатрат организмом достигается за счет уменьшения площади кожных покровов относительно массы тела; при высоких температурах охлаждению организма и повышению энергорасходов способствует увеличение этого отношения (правило Аллена). Механизмом морфоэкологических преобразований служат, возможно, локальные изменения роста при гормональной ситуации, возникающей в условиях стресса, по Г. Селье. Температурные режимы внешней среды, разнящиеся от состояния физического оптимума, служат фактором стрессогенного действия.

Не следует воспринимать эти "правила" как строго обязательные, скорее это - лишь тенденция, реализация которой зависит от многих плохо предсказуемых условий. В опытах на инбредных (генетически идентичных) крысах при использовании различных температурных режимов показано, что правило Бергмана хорошо подтверждается как при высокой, так и при низкой температуре [34, 35]. Вместе с тем правило Аллена не проявило себя в экспериментах со снижением температуры, хотя при повышении температуры сохранило свое действие. В экспериментах на инбредных мышах доказано, что при адаптации к холоду генетическим преимуществом служит повышенная (за счет жировой ткани) масса тела, а для высоких температур - удлиненный хвост [36]. Выращивание белых мышей при различных температурных режимах (8°, 21°,33(C) выявило ускоренное формирование этого полезного в условиях жары адаптивного признака: рост хвоста в длину при 33(шел втрое быстрее, чем при 8°, а по конечной длине хвоста животные "высокотем-пературной" группы превосходили всех остальных [37]. Адаптация к условиям холода отразилась на строении костной ткани: хвостовые позвонки имели суженные тела, утолщенный слой компактного вещества и более плотное расположение перекладин губчатого вещества [38].

Предпринимаются попытки переноса некоторых из вышеуказанных морфоэкологических правил на человека и реконструкции этапов расогенеза с учетом биологических закономерностей. Это относится к выяснению причин более темной пигментации кожи у представителей негроидной расы, сформировавшейся в условиях экваториального климата, сравнительно с европеоидной - более северной по территории своего расселения (правило Клогера). Правило Ренча привлекают к объяснению феномена стеатопигии у женщин - бушменок в репродуктивноактивном возрасте [39]. Эта этническая группа исторически сформировалась в суровых условиях пустыни Калахари при резких перепадах дневных и ночных температур и нередком отсутствии водных источников. Запасы жировой ткани в организме женщин способствовали их выживанию и продолжению рода. Сопряженность этого явления с детородной функцией свидетельствует о вероятном участии в накапливании жировой ткани половых гормонов. В допубертатном и постменопаузальном возрасте стеатопигия не выражена, так как утрачивает свою сохраняющую вид функцию.

В литературе обращается внимание на отношение массы тела к площади его поверхности в связи с проживанием на севере или юге: у групп населения северного происхождения значение индекса выше. Так, среди жителей Израиля [40], иммигрировавших из разных стран, этот индекс составил у уроженцев юга Африки - 36,7, ее севера - 38,5 и Европы - 39,2 кг/кв.м. Среди жителей Китая у выходцев с Севера индекс составил 36,0, в Центральном Китае - 34,3, а в Южном - 30,9 [41].

Нелишне помнить, что климатические влияния - лишь часть большой суммы факторов, исторически определявших физический тип человека. То, что справедливо в первом приближении, может оказаться неоправданным при более детальном рассмотрении. Вызывают сомнения, например, попытки использовать краниологические особенности жителей Арктики монголоидного происхождения с позиции данных, полученных при выращивании крыс в условиях низких температур [42]. При 90-суточной экспозиции растущих крыс при температуре 5(С отмечена задержка роста лицевого скелета в ширину и бедренной кости в длину. Некоторые монголоиды (эскимосы, алеуты) отличаются суженностью носового отдела скелета лица при общем удлинении и уплощении последнего. Однако проводить какие-либо аналогии между формой лицевого скелета человека и крысы, по меньшей мере, неосмотрительно. Сейчас все большее распространение в экспериментальной морфологии получают лабораторные приматы. Их следует шире использовать и в интересах экологической морфологии. Кроме того, совпадения исторических и индивидуальных адаптаций даже при сходных экологических условиях не могут быть достаточно и убедительно полными.

Тем не менее эволюционно сформировавшиеся биологические (биогенные) эколого-морфологические закономерности существуют; ведь человек вышел из мира животных и несет в себе следы пройденного эволюционного пути. Эколого-морфологические параллели позволяют найти отгадку одного из противоречий учения о расогенезе. Современное человечество, как известно, подразделяется на три большие расы: европеоидную, негроидную и монголоидную. Они соотносятся друг с другом по-разному, в зависимости от выбора сопоставляемых признаков. Еще в 60-х годах нашего столетия было показано, что по генным частотам пяти ведущих систем групп крови (АВО,Rh, MNS, Di, Fy) европеоиды и негроиды образуют одну общность, а монголоиды вместе с коренными жителями Австралии - другую [43]. Позже была показана исходная близость европеоидов и негроидов по данным одонтоглифики [44].

Однако использование антропометрических оценок привело к прочно устоявшимся и почти традиционным представлениям о преобладающем сходстве негроидов и австралоидов (недаром их нередко считают представителями единой австрало-негроидной расы), тогда как европеоиды обнаруживают большие совпадения с монголоидами. В 70-х годах эта точка зрения получила подтверждение в краниометрических исследованиях 17 популяций разного расового происхождения [45]. Сопоставление краниометрических данных с выраженностью климатических факторов методами корреляционного анализа привело к представлениям о существенных эколого-морфологических зависимостях [46]. Учет природно-климатических влияний позволил примерить противоречия генетической (серологической) и морфологической (кранио-метрической) моделей расогенеза, так как в скорректированном виде европеоиды краниометрически оказались более сходными с негроидами, а монголоиды с австралоидами.

Нелишне привести здесь мнение одного из ведущих советских антропологов В.П. Алексеева о роли природных факторов в расогенезе: "Результаты этого (эколого-морфологического - В.К. и Б.Н.) сопоставления оказались очень обнадеживающими - получены высокие положительные корреляции между шириной носа и среднегодовой температурой, высокие отрицательные - между среднегодовой температурой и признаками, характеризующими развитие тела в ширину. Во всех этих случаях полученные результаты разумно интерпретируются с физиологической стороны" [47, c. 253]. Однако, "как ни велика роль адаптаций к окружающей среде в расообразовании, они не являются единственным содержанием расообразовательного процесса - огромное значение имеют социальные адаптации и вообще социальные факторы расообразования..., а также популяционно - генетические механизмы" [47, c. 255-256].

О роли природной среды на путях антропогенеза свидетельствует и Т.И. Алексеева: "Фактор холодового стресса выступает ведущим и для связей морфофункциональных признаков со средовыми факторами. Интерпретация этих связей показывает, что с увеличением индекса "суровости" погоды (комплексная характеристика действия на организм низких температур - В.К. и Б.Н.) укрупняются размеры головы и лица, расширяется грудная клетка, уменьшаются продольные размеры тела, понижается жироотложение" [48, c. 170, 174]. Тем не менее старейшина российской антропологии В.В. Бунак призывал к более осторожному использованию "экологичес-ких правил" в трактовке эволюционного прошлого человечества. Приведем весьма характерное его высказывание, заранее принося извинение читателю за столь обширное цитирование: "Предположение о том, что уплощение переднего плана лица (правило Аллена - В.К. и Б.Н.) является приспособлением для защиты от отморожений, не согласуется с тем фактом, что такой народ, как китайцы, у которых лицевой скелет сильно уплощен, ни в современную эпоху, ни в отдаленные времена не нуждались в защите от холода. Уплощение переднего плана лица неразрывно связано с особенностями строения многих структурных элементов - гайморовой полости, переносья, глазниц, носовых отростков, лобных костей и косвенным образом - с особенностями строения решетчатой кости, альвеолярных отростков верхней и нижней челюстей. Столь сложный комплекс особенностей имеет глубокие корни в эволюционной истории вида, и движущей силой его формирования, наверное, были не климатические, а другие морфогенетические факторы" [49, c. 421]. Следовательно, экологические трактовки структурных особенностей организма человека на индивидуальном или групповом уровнях требуют разумной взвешенности и разносторонности подходов и не приемлют редукционизма.

Экологическая морфология: социогенный аспект. Человек испытывает воздействия не только окружающей природно-климатической среды, но и созданной его собственными усилиями так называемой антропогенной среды. Ее источником служат возникающие в обществе отношения человека к миру вещей и людей. Человек преобразует свое окружение в процессе труда. "Труд есть, прежде всего, процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой" [50, c. 188]. Труд во всех проявлениях (профессио-нальная, спортивная, учебная и другие виды деятельности) и в своей осознанной форме присущ только человеку, предъявляя к нему повышенные сравнительно с бездействием требования, что усугубляет состояние организма при адаптации к новым природным условиям. Человек не существует вне трудовой деятельности, поэтому приспособление к запросам профессиональной, спортивной, учебной деятельности служит важнейшим разделом интегративной экологической антропологии, формируя ее социогенный аспект. При этом делается возможным с разных, включая морфофункциональные, позиций оценить значение человеческого фактора, представления о котором вошли в литературу, прежде всего философскую и психологическую, в 80-е годы. Они, как это явствует из нижеследующей цитаты, имеют прямое отношение к современной интегративной антропологии.

"Когда речь идет о человеческом факторе и его роли в жизни общества, то обычно в первую очередь имеются в виду настроения и чувства людей, их привычки, социальные установки, ценностные ориентации, стереотипы индивидуального и группового поведения, подражание, внушение, способности, склонности и мотивы, субъективное отношение личности к окружающей действительности, межличностные отношения, психологический климат в коллективах, психологические барьеры и многие другие, по существу психологические, явления, возникающие в процессе деятельности людей и их общения друг с другом" [51, c. 52].

Существует и иной подход, социально-философского плана, когда <человеческий фактор> рассматривается как "фактор истории, движущая сила социального процесса, субстрат социальной формы движения материи, а активация человеческого фактора - как развитие форм исторического творчества масс" [52, c. 18]. Однако, "как бы ни понимался человеческий фактор, с каких бы позиций ни подходили к нему, бесспорно: человеческий фактор есть активность людей" [52, c. 21, выделено нами - В.К. и Б.Н.].

Перспективы развития общества зависят от совокупной активности всех его членов. Роль этого фактора выясняется многими науками - социологией, психологией, медико-биологическими и другими. Морфология свои позиции здесь еще в должной мере не определила. Недостаточно четко очерчены задачи, не намечены ориентиры исследовательской работы. Однако морфология на современном этапе своего развития многое делает для успешного использования человеческого фактора в тех ее областях, которые принято называть прикладными. Это неминуемо отражается и на состоянии морфологической науки в целом, настрое научной мысли и многообразии методического арсенала.

Человеческий фактор раскрывается в деятельности человека - осмысленных, конкретных и продуктивных особенностях его бытия. Как и категория человеческого фактора, понятие деятельности обсуждается в литературе в основном с позиций психологии. За основу берется трудовая деятельность при производном характере остальных ее видов. Однако существуют и немалые внепсихологические акценты в разработке этой проблемы. Ведь объектом и механизмом-исполнителем трудовых актов служит человек со всем биологическим оснащением его природы, без и вне которого деятельность становится абстракцией.

Любая деятельность имеет по меньшей мере двоякий итог: исполнение задуманного и происходящие при этом биологические затраты. Методически морфология позволяет оценить масштаб последних.

Деятельность (спортивная, учебная, воспитательная и др.) реализуется в условиях конкретного природного и социального окружения; управляя ими, можно воздействовать на конечный результат. Анализ условий протекания характеризует деятельность с позиций экологии. Экологический подход к изучению этого явления не менее закономерен и перспективен, чем психологический, социологический или какой-либо другой.

Человек как субъект деятельности привлекает эколога и морфолога в двух равноправных отношениях: при выяснении последствий профессиональной, спортивной, учебной или иной деятельности для состояния структур организма и при изучении морфологических особенностей, обеспечивающих оптимальную результативность деятельности или проявляющихся в формировании индивидуального стиля деятельности. В первом случае в центре внимания находятся морфологические аспекты адаптации организма к условиям деятельности, во втором - вопросы отбора (ориентации): профессионального, спортивного, экологического, эргономического и т.п.

Степень осознанности морфологами этих направлений развития научной мысли неодинакова. Вопросы адаптации организма к профессиональным или экологическим условиям традиционны для морфологических исследований. Задачи отбора (ориентации) представляют значимость для специалистов по спортивной морфологии, профессиональной патологии и гигиены; именно они вырисовывают нам облик грядущей морфологии - науки, учитывающей запросы деятельности человека, оптимизацию возможностей человеческого фактора.

Для профессионального и спортивного направлений экологической морфологии ведущим фактором, формообразующим организм, служит механический. Со времен П.Ф. Лесгафта влияние механических нагрузок на организм, и прежде всего его костно-суставной аппарат, широко изучается анатомами и антропологами. Еще в 70-х годах прошлого столетия П.Ф. Лесгафт установил прямую связь между размерами костей и действием окружающих их мышц. Уточнения в понимание структурно-функциональных зависимостей в строении кости были затем внесены работами В.В. Бунака, Б.А. Долго-Сабурова, Д.А. Жданова, В.Г. Ковешникова, М.Г. Привеса, Ф.В. Судзиловского и др. Однако перед этими и многими другими исследователями не вставал, как правило, вопрос разграничения биологических (биогенных) и социальных (социогенных) аспектов в общей сумме морфологических проявлений адаптации костей к механическим воздействиям. Между тем существуют противоречия, не объясненные пока с позиций традиционного функционально-анатомического подхода, развивающего идеи П.Ф. Лесгафта и его последователей. На примере этих противоречий можно отдифференцировать социогенные проявления в адаптации костей к условиям двигательной деятельности - от биогенных, что имеет общеэкологический интерес.

Пропагандистом и организатором изучения профессиональной и спортивной анатомии в нашей стране явился почетный академик Международной академии интегративной антропологии профессор М.Г. Привес [53]. Сорок лет назад, когда начинались и приобретали ускорение эти исследования, механизация труда в производстве еще не была высокой, поэтому последствия профессиональных нагрузок морфологически были весьма отчетливы. Однако уровень спортивных нагрузок того времени не был столь высок, как сейчас. Поэтому морфологические проявления спортивной деятельности не казались столь существенными. В скелете (а именно он служил объектом основных наблюдений М.Г. Привеса и его сотрудников) наиболее механически нагружаемые участки демонстрировали признаки рабочей гипертрофии - при усилении костеобразования, увеличении размера костей, укреплении механических свойств костной ткани и т.п. Сделанные наблюдения соответствовали классическим представлениям П.Ф. Лесгафта о <положительном> влиянии усиленной двигательной активности на костную систему: "Кости развиваются равномерно и тем сильнее, чем больше деятельность окружающих их мышц. При меньшей деятельности со стороны этих органов они становятся тоньше, длиннее, уже и слабее" [54, c. 111]. Справедливо, правда, заметить, что не только уровень механических перегрузок, но и гигиеническая культура и просвещение среди занимающихся спортом, равно как и мера ответственности тренера за состояние здоровья своих питомцев, отражаются на состоянии организма. Во времена П.Ф. Лесгафта, к примеру, спорт не стал еще состязанием на достижение <сверхрезультатов>, однако однообразная мышечная деятельность и ее <узкопрофильность> имели неблагоприятные последствия в виде дисгармонизации организма. П.Ф. Лесгафт усматривал поэтому ряд преимуществ в древнегреческой системе физического воспитания и атлетизма, как обеспечивающей равномерную физическую нагружаемость организма. Однако не спорт как <вершина> двигательной деятельности и физического совершенства человека, а издержки околоспортивного окружения вызывали порою возражения со стороны великого анатома.

П.Ф. Лесгафт сто лет назад свидетельствовал о неблагоприятных воздействиях на растущий организм двигательных перегрузок. Однако те же опасности сохранились и по сей день: упование на беспредельные возможности тренировочного процесса при недоучете полезности и необходимости спортивного отбора (ориентации) нередко приводит организм спортсмена к субэкстремальному состоянию. В этом - одно из противоречий биогенного и социогенного подходов в современной экологической морфологии.

Сходная ситуация возникает при недооценке значимости экологического подбора лиц, наиболее приспособленных к жизни в условиях Крайнего Севера, тропического Юга или высокогорья. А так как стихийные мигранты не просто живут в условиях, к которым не приспособлены, но должны активно функционировать как труженики, производители, то последнее нередко имеет неблагоприятные биологические последствия. При этом ущерб наносится не только состоянию здоровья человека, но и карману государства, которое управляет миграционными процессами и несет немалые расходы. Трудности экологического окружения имеют не только природный, но и рукотворный характер. В частности, при загрязнении окружающей среды промышленными выбросами. Организм вынужден приспосабливаться к этим условиям, которые в той или иной мере отражаются на человеческом факторе - состоянии здоровья человека, производительности его труда и т.п.

Исторически сложилось деление медицины на профилактическую - нормологию, валеологию - и клиническую, имеющую дело с патологией, нозологией. Однако реальность отмеченных выше условий экологической отягощенности - в существовании промежуточных состояний, уже не нормальных по практикуемым гигиеническим нормативам, но еще не строго патологических, то есть не сопряженных с определенной нозологией. Это пограничное состояние - источник предболезни, развития предпосылок к ее возникновению. Предпатологию обычно относят к категориям нормы. "Понятие предпатологии можно определить как такое состояние организма, при котором имеющиеся патологические изменения в нижележащих структурных уровнях не сказываются на оптимальности его функционирования" [55, c. 169].

Занятые спортивной морфологией специалисты функционируют в пределах нормологии. Иного не позволяют кадры этих специалистов, состоящие не только из медицинских анатомов, но и из антропологов с университетским образованием и выпускников физкультурных вузов. Спортивный морфолог не обязательно располагает медицинской подготовкой, для него не менее, а, пожалуй, более важна хорошая подготовка в области теории и методики физической культуры, ряда других спортивных наук.

Морфолог, решающий проблемы экологии, должен иметь хорошую биологическую подготовку. Морфологов, познающих человеческий фактор нередко в экстремальных ситуациях социального и природного окружения, сближает друг с другом исходная нормологическая позиция. Но не только. Их действия носят практический характер: они не созерцатели изменений организма, а нередко их трансформаторы, управляющие ходом приспособительных изменений, процессами адаптациогенеза.

Интересы управления требуют четкого понимания путей и механизмов адаптации, ее надежности, меры затрат организма ("стоимости", цены адаптации). Наконец, говоря словами В.В. Маяковского, надлежит знать: "Что такое хорошо и что такое плохо". Ведь любое управление должно иметь по меньшей мере два ориентира для оценки существующего состояния.

Морфологические наблюдения в пограничных областях нередко истолковываются специалистами по нормальной и патологической морфологии неоднозначно. Необходимы детальные морфологические описания явлений, наблюдаемых в экспериментальных исследованиях при экстремальных или субэкстремальных воздействиях на организм. Важен субстрат изменений, а наименования ему могут даваться в духе существующих научных традиций, хотя настало время и для унификации ряда морфологических понятий. Некоторые из них сложились в сфере так называемой прикладной морфологии.

Например, в экологическую антропологию В.П. Казначеевым введены представления о стратегии адаптации [56]. Учитывается длительность приспособления организма к новым условиям среды и надежность возникающих при этом механизмов. Быстро возникающий, но недостаточно надежный вариант адаптации по аналогии со спортивной терминологией был назван спринтерским, медленно возникающий и длительно сохраняющийся - стайерским. Речь идет о различных качественных состояниях организма, определяемых его конституцией. Однако морфологические отличия лиц с этими конституциональными формами адаптации пока не привлекли к себе должного внимания. Разграничения проводились лишь на физиолого-биохимическом уровне.

Правомочно говорить о разных путях преобразования структур соответственно изменившимся условиям жизнедеятельности. Структуры, возникшие в ходе адаптации, могут отличаться по своему вкладу в соматопсихическое благополучие индивидуальности на данный момент времени и на перспективу. Резервная мощность, потенциал адаптабельности на ближайшее или отдаленное будущее проявятся по-разному. Неодинакова и энергетико-пластическая <стоимость> структурных перестроек.

Рациональная и нерациональная формы адаптации. Начиная с 80-х гг. в спортивной морфологии сложились представления о реальности двух крайних форм адаптации организма к повышенным двигательным нагрузкам - рациональной и нерациональной [57]. Обозначения взяты из теории физической культуры, где говорится о рациональности и нерациональности тренировочного режима, объема нагрузок и т.п. Единство терминологии должно указать тренерам и спортивным морфологам на существующие зависимости: рациональные построения тренировочного процесса ведут к одноименным проявлениям адаптации организма; издержки тренировки осложняются нерациональностью адаптивных изменений. Предложенные термины - рабочие, используемые с указанной выше целью. Распространять их за пределы спортивной морфологии не кажется целесообразным.

Высказываются возражения: адаптация всегда полезна для организма, если же ему наносится ущерб, то речь идет не об адаптации, а о ее противоположности - дезадаптации, или срыве адаптации. На это можно возразить следующим. Полезность всегда относительна. Сиюминутный выигрыш для организма может осложниться отсроченными затруднениями. То, что когда-то было полезным для организма, затем исчерпало свои возможности. Любая болезнь проявляет себя как противоборство организма с причиной заболевания, вызывая в нем защитно-адаптивные изменения. Однако ведь нередко организм расплачивается за это утратой трудоспособности, потерей здоровья или жизни.

Существуют представления о <стоимости> адаптивных изменений, за которые организм <выплачивает> разную цену. Д.С. Саркисов образно отметил, что организм способен жертвовать отдельными своими структурами ради сохранения общеорганизменных функций [58]. Созданное Д.С. Саркисовым учение о различных формах внутриклеточной и клеточной регенерации показывает, что для организма выгоднее обновление на молекулярном или внутриклеточном уровнях. Клеточная регенерация ведет к образованию новых клеток при затратах пластических веществ (белков, жиров, углеводов, минералов) и энергии. Она менее рентабельна. Поэтому мера полезности для организма любого адаптивного изменения всегда условна.

Наблюдая за процессами адаптациогенеза от начала и на всем их протяжении (а это необходимо спортивному морфологу), следует признать, что явления дезадаптации возникают в динамике адаптивных изменений как осложнение <нормального> их течения. Однако то, что им предшествует, условно нормально лишь по внешним проявлениям, но не по механизмам процесса или срокам их реализации. И эти хронологические нарушения при развертывании адаптивных изменений могут быть установлены. Разве покрываются они термином <дезадаптация>? Это скорее диссинхроноз процессов адаптациогенеза.

Налицо новое в учении об адаптации явление, которое условно названо нерациональной формой адаптации. Рациональность и нерациональность - это для спортивного морфолога принципы оценки состояния организма в условиях его физической (двигательной) нагружаемости, вплоть до субэкстремальных значений. Каковы критерии оценки? Среди главенствующих мы учитываем экономичность, биологическую надежность, темпы и синхронность - асинхронность адаптациогенеза, гармоничность - дисгармоничность изменений.

Первый из этих принципов подвергся обсуждению выше. Экономичнее то, что достигается меньшей ценой для организма, позволяя экономить энергию и строительные материалы - белки, жиры, углеводы, минеральные соединения при использовании, например, механизмов молекулярной и внутриорганоидной регенерации, по Д.С. Саркисову. При этом масса живого вещества остается неизменной, и нет надобности в ее приросте как при органоидной или клеточной формах физиологической регенерации.

Мера биологической надежности структур, возникающая в ходе адаптации, неодинакова. Например, адаптация растущей кости к механическим нагрузкам может происходить при расширении диафиза и костномозговой полости, стабильном или даже истончающемся компактном веществе. Но возможен и иной путь: при неизменности или даже сужении диафиза, сужении костномозговой полости и отчетливом утолщении компактного вещества. Биомеханические свойства кости - ее устойчивость как механической конструкции - в первом случае выигрывают, во втором - проигрывают.

При важности двух первых критериев третий имеет, на наш взгляд, решающее значение. Стремительное, сжатое во времени, протекание процессов адаптациогенеза не дает возможности организму в полной мере воспользоваться преимуществами молекулярной и внутриклеточной форм физиологической регенерации. Адаптация приобретает не интенсивный, а экстенсивный характер развития: достигается ценой высоких затрат энергии и пластических веществ. При этом извращаются нормальные механизмы роста и развития организма, нарушаются синхронность формирования отдельных структур и гармония их взаимоотношений.

Продолжая наш экскурс в остеологию, заметим, что механическая перегрузка и стремительность процессов адаптациогенеза подавляют периостальное костеобразование. Укрепление механических свойств кости происходит за счет эндостального костеобразования со стороны костномозговой полости при утолщении компактного слоя кости, что метаболически и биомеханически менее выгодно. Нагрузки, действующие на изгиб, ускоряют в этих условиях синостозирование эпифизарных зон. Их устранение укрепляет кость к действию сгибающих нагрузок, но ослабляет ее устойчивость к толчкам и сотрясениям, передающимся по продольной оси. Ведь эпифизарный хрящ участвовал в их амортизации, а его исчезновение переложило эту работу на суставной хрящ. В условиях постоянной перегруженности суставной хрящ отвечает на это минерализацией глубоких своих слоев, снижением <амортизационной мощности> за счет истончения сохранившего упругость поверхностного пласта структур. Подстилающее хрящ субхондральное эпифизарное костное вещество подвергается повышенным механическим воздействиям, реагируя на них локальным разрушением отдельных участков с образованием кистовидных разрежений или, наоборот, продуктивными изменениями в виде костных выростов - остеофитов - по краям суставных поверхностей. Возникают боли при движениях в пораженном суставе, а рентгенологически определяются сужение промежутка между суставообразующими поверхностями костей и изменения эпифизарного костного вещества в виде очагов локального разрушения или краевых остеофитов.

Детальный морфологический анализ позволил сейчас для органов опорно-двигательного аппарата, сердечно-сосудистой, нервной и других систем установить проявления рациональной и нерациональной адаптации. Однако в реальной жизни наблюдается смешение этих признаков, неодинаково выраженных не только для разных систем организма, но и в пределах одной и той же системы. Поэтому за <деревьями> полиморфных изменений следует увидеть <лес> их полезности и рентабельности для организма в целом с учетом не сиюминутных его интересов, а длительной перспективы. Вот почему рациональность - нерациональность служат сегодня основополагающими принципами научного анализа в спортивной морфологии.

Нерациональность адаптивных изменений - брак в работе тренера, возникающий при действии сильных механических нагрузок на неподготовленный к их восприятию организм. Недооценка значимости общей физической подготовки и ранняя спортивная специализация - вот главные причины явления. В интересах заботы о человеческом факторе предупреждение случаев нерациональной адаптации может идти в двух направлениях: при снижении объема нагрузок или повышении меры устойчивости организма к их действию. Первый вариант решения в современной спортивной практике нереалистичен; объемы нагрузок растут, и только закаленный к их действиям на тренировках атлет может показать высокий результат на соревнованиях. Остается второй способ: повышение устойчивости организма к высоким нагрузкам при предваряющем действии на организм нагрузок слабой и средней интенсивности. На кафедре анатомии и спортивной морфологии РГАФК этот подход был реализован в 80-90-е годы в управлении адаптацией костей кисти у юных боксеров (А.Х. Саркисян); костей бедра, голени и коленного сустава фехтовальщиков (В.В. Симаков); тех же частей скелета у пловцов разных способов плавания (А.Л. Акопян) и футболистов (Б.А. Карменов); шейного отдела позвоночного столба у пловцов (Е.Н. Соловьева) [59].

Управление адаптационными изменениями как пример социогенных влияний. В практике перечисленных видов спорта из всех звеньев опорно-двигательного аппарата наиболее часто поражаемое - коленный сустав. Экспертные оценки обычно характеризуют его как место механических перегрузок, а у спортсменов указанных (да и многих других!) специализаций, как правило, здесь локализуются испытываемые в ходе спортивной деятельности болезненные ощущения. Последние связаны, видимо, с восприятием механических перегрузок суставообразующими участками костей при амортизационной недостаточности суставного хряща и менисков. Это может происходить из-за дефицита толщины хряща как биологически индивидуальной особенности суставно-связочного аппарата. Иная причина - истончение суставного хряща при развивающемся деформирующем артрозе. Сказанное не исключает и иных механизмов возникновения болей в суставно-связочном аппарате, например в связи с состоянием связок, сухожилий и т.п.

Жалобы на состояние коленных суставов у обследованных нами спортсменов были обусловлены, как правило, случаями нерациональной адаптации этих анатомических образований. Наиболее ранним ее проявлением служит преждевременное синостозирование эпифизарных зон в смежных участках бедра и голени, свидетельствующее о торможении роста костей в длину и исчерпании остеогенной активности. По сравнению с неспортсменами синостозирование ускорено (в пределах сопоставимых возрастных групп) как у фехтовальщиков, так и у пловцов или футболистов, то есть независимо от специфики функционирования нижних конечностей и распределения в их скелетной основе механических напряжений. Сложнее анализировать особенности роста костей в толщину. Здесь на особенности рацио - и нерациональной адаптации могут наложиться влияния спортивного отбора (см. ниже). Четкий пример дает сравнение большеберцовой кости пловцов в зависимости от способа плавания, возраста и уровня спортивного мастерства. У людей, не занимающихся спортом, от 12 ло 19-29 лет ширина диафиза и костномозговой полости этой кости из года в год увеличивается. У кролистов - мастеров спорта сохраняется та же тенденция возрастных изменений, хотя и на более высоком уровне, причем, как и у неспортсменов, толщина компактного слоя увеличивается. Брассисты характеризуются более широким диафизом и костномозговой полостью, при этом максимум размеров достигается рано (к 14 годам); их уровень сохраняет относительное постоянство с переходом к последующим возрастным группам. Мохно было бы полагать, что столь же стабильным признаком окажется толщина компактного слоя. Однако на самом деле у брассистов выявляется отчетливая тенденция его истончения с возрастом, тогда как у кролистов компактный слой в те же сроки утолщается.

Происходившее с возрастом истончение компактного вещества большеберцовой кости у брассистов рационально, так как необходимый уровень прочности достигается при экономии костного вещества. Это рационально и потому, что уменьшается удельный вес нижних конечностей и увеличивается их плавучесть. Можно связать эту тенденцию с взаимодействием спортивного отбора и адаптивных изменений.

Предпринятый В.В. Симаковым на юных фехтовальщиках, А.Л. Акопяном на пловцах и Б.А. Карменовым на футболистах педагогический эксперимент создавал нагрузки слабой и средней интенсивности на костные структуры и мягкие ткани испытуемых. В результате установлена "нормализация" адаптационных изменений костей с преобладанием признаков рациональной их адаптации. Так, замедлились процессы закрытия зон эпифизарного хряща, что обеспечило длительность использования его амортизационных свойств. Более сохранным оказался поэтому суставной хрящ, что предохранило подстилающий его участок субхондральной кости от действия вызывающих болевые ощущения механических перегрузок. В пять раз снизились жалобы на боли в коленных суставах у фехтовальщиков при повышении результативности их выступлений.

Насколько важно умение управлять адаптивными изменениями скелета спортсменов в ответ на чрезмерные механические воздействия - доказывают наблюдения Б.И. Когана [60] за эксспортсменами высокого уровня мастерства. При общеомолаживающем влиянии спортивной деятельности на скелет в местах наивысших нагрузок обнаруживались следы преждевременного и далеко зашедшего старения костно-хрящевых образований как результат адаптации по нерациональному типу. Переносимы ли принципы управления адаптационными изменениями скелета на другие структуры тела?

Казалось бы, механизмы адаптации скелетной мышцы и ее нервных приборов к нарастающим физичесим нагрузкам хорошо изучены. После выполнения в 70-е гг. классических исследований П.З. Гудзя [61] в спортивной морфологии утвердились представления о двух механизмах адаптации - гипертрофии мышечных волокон и увеличении их численности (гиперплазии). Одновременно с гипертрофией волокон скелетной мышцы П.З. Гудзь наблюдал изменения двигательных нервных окончаний (бляшек) с их увеличением, а иногда и дополнительным формированием. В литературе идея о делении мышечных волокон как способе нарастить силовые возможности мышцы воспринималась не всеми. До начала дискуссии о формах рационального - нерационального в адаптации скелетной мышцы к повышенным двигательным нагрузкам попыток внести в этот вопрос определенность и ясность не предпринималось. Завершению споров немало способствовали циклы научных исследований С.Л. Кузнецова [62], Н.Г. Самойлова [63], А.И. Геруса [64] и В.В. Язвикова [65]. В них детально рассмотрены биотипология мышечных волокон, в интересах спортивного отбора и ориентации (см. ниже) и механизмы адаптации волокон к дозированно повышенным и пониженным двигательным нагрузкам по данным световой и электронной микроскопии - в интересах управления тренирововчным процессом.

Возможности управления адаптацией скелетной мышцы к двигательным нагрузкам были выдвинуты на обсуждение Б.А. Никитюком и Н.Г. Самойловым на Межреспубликанском научном симпозиуме "Современная антропология - медицинской и спортивной практике" (Винница, 1989). Морфологический субстрат изменений сводится к тому, что рациональной может быть признана умеренная гипертрофия многих (большинства) мышечных волокон. Это свидетельствует об их "массовой" задействованности в механизмах мышечного сокращения (что повышает его эффективность) и об увеличении численности митохондрий и миофибрилл в составе волокон. Нерациональная форма адаптации скелетной мышцы проявляется чрезмерной гипертрофией отдельных мышечных волокон в результате избыточной их включаемости в сократительный процесс, перенапряжением митохондриально - миофибриллярных структур, убыль которых замещается обильно представленной саркоплазмой. Это не обеспечивает существенного прироста работоспособности волокон и ведет их к гибели или делению [63, 66, 67]. Рационализация адаптивных изменений и прирост работоспособности наблюдаются при стимуляции биологически активных точек организма, в частности при лазеропунктуре [68].

Таким образом, рационализация адаптивных изменений скелетной мышцы при нарастающих двигательных нагрузках должна происходить за счет повышения включаемости (рекрутирования) мышечных волокон в процесс сокращения, при более равномерном распределении нагрузок между волокнами и умеренной их гипертрофией за счет митохондриально-миофибриллярных структур. Это связано с центральными механизмами регуляции мышечной деятельности, совершенствование и использование которых недостаточно эффективны при традиционных для западной системы физического воспитания тренировочных воздействиях, однако это совершается значительно успешнее при разработанных в рамках восточной (Китай, Индия, Япония) системы физического воспитания приемах концентрации внимания, локализации мышечных усилий. Основное различие сопоставляемых систем - в интегративном настрое второй, основанной на иллюзорности разобщенных знаний о человеке, усматривающей в нем единство телесного, психического и духовного. Поэтому формирование периферии человеческого (его телесности) умножается воздействиями на центральные механизмы (психику) и совершенствованием духовности. Примерами подобного рода богата методическая практика так называемых восточных единоборств. То, что мы сегодня именуем интегративной спортивной антропологией, оказывается, давно уже существует в восточных системах физического воспитания. В той же ситуации, что сложилась у нас, спортивные психология, физиология и морфология, к сожалению, отъединены друг от друга, и интегративность спортивной антропологии, хотя нередко декларируется, но лишена завершенности [17]. Мы зачастую перегружаем человеческую телесность тренировочными воздействиями, формируя проявления нерациональной ее адаптации, за счет неиспользования или недоиспользования центральных механизмов.

Возвращаясь к адаптации скелетных мышц, обратим внимание на иные механизмы повышения их силы - за счет не мускульноволоконного, а соединительнотканого компонента их состава. Исследования спортивных морфологов РГАФКа показали, например, что соматотипологические различия удельной силы мышц (приходящейся на 1 кв. см поперечного сечения) в виде больших ее значений при долихоморфии сравнительно с брахиморфией обусловлены в числе прочего лучшим развитием соединительнотканого компонента в мышце при долихоморфии [69]. Состояние мышечного волокна зависит также от адекватности изменения ее нервных приборов. Как недавно показали В.В. Шилкин и В.И. Филимонов [70], в условиях предварительной двигательной тренированности животных нередко наблюдаются признаки "сверхиннервации" гипертрофированных мышечных волокон.

Как хорошо известно, интенсивная мышечная деятельность требует усиленного энергетического обеспечения, а эту функцию наряду с другими системами выполняет сердечно-сосудистая, обеспечивающая бесперебойное поступление в сокращающиеся мышцы кислорода и энергосодержащих продуктов - углеводов и липидов. Особенности микроциркуляторного русла мышц включают, в частности, лучшие условия кровоснабжения мышечных волокон 1-го типа (медленных) сравнительно со 2-м типом (быстрыми). Гиперфункция сердца ведет к увеличению его размеров вследствие утолщения (гипертрофии) миокарда и расширения (дилятации) камер этого органа.

Считается, что гипертрофия миокарда - неотъемлемая особенность сердца спортсмена, однако у одних людей (в основном развивающих двигательные качества силы и скорости) она проявляется незначительно, тогда как у других (подвергающихся тренировкам на выносливость) - достигает большой выраженности; кроме того существуют и индивидуальные ее отличия.

В 60-70 годы существовали два подхода в оценке значимости гипертрофии миокарда у спортсменов. Спортивные кардиологи московской школы (Н.Д. Граевская) считали это изменение полезным и лишенным неблагоприятных последствий [71]. Ими были изучены по материалам вскрытий размеры и строение сердца у 39 квалифицированных спортсменов. Тогда как масса сердца неспортсменов составляет в среднем 270-285, у спортсменов она была увеличена до 310-500 г. Между массой сердца и вместимостью его камер прямой связи не установлено. При микроскопическом исследовании обнаружена гипертрофия мышечных клеток (миоцитов) c увеличением их поперечника до 25-35 микрон. Отмечено также увеличение размера ядер. Кровоснабжение таких гипертрофированных клеток, по мнению Н.Д. Граевской, не страдает, так как капилляры могли бы обеспечить необходимый уровень питания и при толщине миоцита 50 микрон, а в реальности наблюдается вдвое меньшая величина. Н.Д. Граевская полагает, что значительная степень гипертрофии менее благоприятна, чем умеренная.

Ленинградские спортивные кардиологи (А.Г. Дембо) признавали гипертрофию миокарда, хотя и физиологическим, но не лучшим способом приспособления сердца к его гиперфункции. При этом не усматривается принципиальных качественных различий между проявлениями физиологической и патологической гипертрофии миокарда. Они рассматриваются не как разные формы, а как две последовательно развивающиеся стадии одного явления. Гипертрофия мыщечных клеток способна нарушить их функцию потому, что при этом отношение объема клетки к площади ее поверхности отклоняется от нормального. Клетки других тканей при несоответствии объема клетки ее поверхности делятся, восстанавливая нарушенное равновесие. Миокардиальная клетка, лишенная способности делиться, при гипертрофии оказывается в неблагоприятных условиях питания.

А.Г. Дембо [72], считая выраженную гипертрофию миокарда у спортсменов нежелательным явлением, видит возможность удовлетворения повышенных функциональных запросов в следующем:

а) небольшой, не диагностируемой прижизненно гипертрофии миокарда;

б) гипертрофии сосочковых мышц;

в) ускорении обновления микроструктур (митохондрий, миофибрилл) миоцитов;

г) дилятации полостей сердца при повышении тонуса стенок;

д) перестройке гемодинамики (увеличении сердечного выброса);

е) улучшении капилляризации миокарда.

А.Г. Дембо отмечает, что по абсолютному объему работы сердце с гипертрофированным миокардом превосходит негипертрофированное. Однако при пересчете на единицу массы миокарда удельный объем работы будет такой же или меньше, чем при отсутствии гипертрофии.

При всем несходстве взглядов этих научных школ нечто их объединяет. Ведь Н.Д. Граевская считает целесообразным лишь умеренную гипертрофию, а А.Г. Дембо именно ее признает физиологическим явлением. Эти два подхода подпадают под рассмотренные выше формы рациональной (А.Г. Дембо) и нерациональной (Н.Д. Граевская) адаптации сердечной мышцы. Первый вариант адаптации соответствует критериям экономичности, биологической надежности и другим. Однако оставались невыясненными два вопроса: распространенность выявленных особенностей и их типологии на остальные звенья сердечно-сосудистой системы, например на строение сосудистой стенки; возможность контролировать ход процессов адаптации сердца и сосудов по рациональному или нерациональному пути. Обе эти задачи были недавно успешно решены В.И. Талько [73, 74]. Установлена однонаправленность изменений миокарда и сосудистой стенки, соответствующих уровню тренированности животных и моделируемым двигательным режимам. Доказана принципиальная возможность управления тренировочным процессом и выбора рациональной направленности в изменениях сердечно-сосудистой системы. Рационально протекающая ее перестройка характеризуется как на органном, так и на тканевом, клеточном и субклеточном уровнях большей гармоничностью. Заведомо нерациональная по объему нагрузок тренировка вызывает меньшее утолщение сосудистой стенки при снижении массы гладкомышечных элементов, недоразвитии и даже разрушении эластического каркаса сосудов, что способствует их раннему старению.

Было бы справедливо отметить, что привлечение внимания к рациональному или, как антиподу, - к нерациональному в адаптивных перестройках разных органов и систем организма способствовало превалированию аналитических подходов над синтетическими. Настало время подумать, в чем сущность рационального для организма и соматопсихического единства спортсмена как биосоциальных целостностей. Вероятно, в гармоничности, согласованности и соразмерности адаптивных изменений. Для достижения этого необходимо соблюдение по меньшей мере двух условий: первое - достаточной укрепленности организма спортсмена методами и средствами общей физической подготовки при осознании опасности жертвовать гармоничностью ради достижения ранней специализации; второе - исключения из практики тренировок случаев форсирования нагрузок, спрессовывания во времени сроков формирования адаптационных изменений.

Синтетичность исследовательских подходов должна проявляться и в совместном, одноплановом обсуждении двух проблем, принципиально значимых для спортивной морфологии, но пока рассматриваемых раздельно - управления тренировочным процессом и спортивного отбора. Нередко и ответственность за решение этих задач несут порознь два специалиста - тренер и селекционер. А ведь, отбирая человека с учетом его двигательных качеств и нормы реакции на тренировочные воздействия, мы одновременно выбираем и профиль дальнейшей спортивно-методической подготовки, ищем адекватную его существующим и прогнозируемым возможностям систему дальнейшего совершенствования, наконец - таки, ищем умелого тренера, усилиями которого алмаз благоприятных предпосылок превратится с высокой вероятностью в бриллиант спортивных свершений.

Повышение нормы устойчивости организма к действию механических факторов возможно не путем нововведений в тренировочный процесс, а при спортивном отборе (ориентации).

Отбор как инструмент социогенных воздействий. Хотя термины <отбор> и <ориентация> нередко подменяют друг друга, они не равнозначны по смыслу. Отбор - это направленный поиск субъекта деятельности, организменные и личностные особенности которого могут обеспечить ему наибольший успех, наивысшую производительность в заданном виде деятельности. Ориентация - выбор рода оптимальной деятельности для данного конкретного человека с его индивидуальными морфофункциональными и психофизиологическими особенностями. И отбор, и ориентация продиктованы заботой о человеческом факторе, однако в первом случае ведущую роль играют запросы специфической деятельности (профессиональной или спортивной с учетом экологических условий), а во втором - потребности и интересы личности.

Взгляды спортивных морфологов на вопросы отбора и ориентации в последнее время претерпели изменения. На смену заимствованной у педагогов классификации форм отбора, мало что дающей в плане морфологических наблюдений, пришла оригинальная классификация. Она выделяет формы констатирующего и прогностического отбора.

Констатирующий отбор учитывает реальное состояние субъекта деятельности на данный момент времени. Принимаются во внимание успешность деятельности, стабильность достигаемых результатов, соответствие человека перечню нормативных требований. В условиях производства нормативы представлены в виде профессиограммы - обобщенного морфофункционального и психологического портрета <образцового> исполнителя.

В спортивно-морфологической практике констатирующий отбор предусматривает разработку <моделей спортсменов> соответственно их специализациям. Модель включает набор свойств и качеств, достоверно влияющих на спортивный результат. При обследовании атлетов высокого класса производятся измерения модельных признаков. При последующей статистической обработке определяются средние значения этих признаков, используемые в констатирующем отборе.

Считается, что максимальное соответствие спортсмена эталонным значениям модельных характеристик способствует рационализации адаптивных изменений в ходе тренировочной и соревновательной деятельности. Расхождение с эталоном не препятствует достижению успеха, но повышает его психобиологическую "cтоимость", которая тем выше, чем больше отклоняется профессиограмма спортсмена от эталонных значений. Так констатирующий отбор влияет на направленность механизмов адаптациогенеза. И напомним: используя в полной мере возможности констатирующего отбора, можно оптимизировать состояние человеческого фактора, способствуя экономии физических и духовных сил, продлевая спортивное долголетие.

Если констатирующий отбор на производстве, в спорте, в искусстве достаточно разработан, то прогностическому отбору начали уделять внимание лишь в 80-е гг., хотя разработка его методологии в интересах спорта началась на десятилетие раньше. Сущность этой формы отбора - в поиске одаренных личностей.

Существует классическая схема представлений: люди от рождения имеют те или иные анатомо-физиологические задатки; на их основе в ходе деятельности формируются способности. Последние годы внесли уточнения: задатки могут иметь наследственную обусловленность, тогда об их наличии можно судить по генетическим маркерам - внешним проявлениям генетической программы, сохраняющим постоянство на протяжении жизни, устойчивым признакам. К ним обычно относят серологические характеристики крови (групповую принадлежность), особенности дерматоглифики; условным генетическим маркером считается соматотип человека. Так как маркерные признаки ассоциированы с особенностями реактивности организма и профилем его индивидуального развития, они включаются в состав конституции человека, характеризуя ее наследственно обусловленную ядерную часть.

Способности человека формируются в ходе деятельности, что определяет известную отсроченность их появления. Однако использование генетических маркеров в прогностическом отборе позволяет оценивать для некоторых признаков потенции их раскрытия заблаговременно, задолго до их реального становления. Образно говоря, по бутонам судить о последующем состоянии цветка.

Методология констатирующего отбора не переносима на прогностический отбор. В первом случае учитывается совокупный морфофункциональный облик человека - производителя, субъекта деятельности. Во втором случае выявляются отдельные признаки или качества, потенциал раскрытия которых у данного человека достаточно высок. Такие лица реально существуют, и доля их в популяции по каждому отдельному признаку составляет 2-3 %. Мы исходим из того, что подавляющее большинство организменных свойств распределяется в соответствии с кривой нормального распределения. Наибольшее число случаев приходится на средние значения признака, на левом фланге кривой находятся лица с минимальными, а на правом - с максимальными его величинами. Частота их встречаемости подлежит статистическим оценкам.

Высокая выраженность двух или большего числа признаков представляет собой столь большую редкость, что поиск таких одаренных личностей не только трудоемок, но и малоэффективен. Следовательно, основная задача прогностического отбора - выяснение сопряженности (ассоциированности) генетических маркеров с отдельными качествами, имеющими высокий потенциал развития, и использование этих связей для выявления интересующих нас лиц. Специфика прогностического отбора и в том, что он реализуется достаточно рано - в первые годы жизни ребенка, тогда как констатирующий отбор приложим к человеку значительно позже - на этапе развитой формы деятельности.

Прогностический отбор усложняет задачи управления адаптацией организма к условиям деятельности - ведь заведомо в распоряжение тренера и под наблюдение морфолога поступает дисгармоническая личность в отличие от отобранной при констатирующем отборе <стандартной> и поэтому достаточно гармоничной индивидуальности. Выбор тренировочных режимов и критериев морфологического контроля имеет по результатам прогностического отбора строго индивидуальные показания.

Примером поиска двигательно одаренных личностей служит использование в качестве генетических маркеров признаков пальцевой дерматоглифики - формы кожного узора на кончиках пальцев и суммарного числа гребешков кожи (тотального гребневого счета). Высокое развитие скоростно-силовых качеств ассоциировано с низким тотальным (по 10 пальцам кисти) счетом и относительной учащенностью более простых узоров (дуга) при уреженности более сложных (петля, завиток) [75].

Условным генетическим маркером служит соматотип человека. Учет данного фактора позволяет отбирать людей с более высокой устойчивостью костно-суставного аппарата к действию механических перегрузок. Указанное свойство у лиц долихоморфных пропорций и пониженного жироотложения выражено лучше, чем при брахиморфных пропорциях тела и повышенном жироотложении [76]. Это немаловажно, так как лица первого соматотипа превосходят остальных и по своим силовым качествам - удельной силе, приходящейся на 1 кв. см анатомического поперечника мышц. По соматотипу можно прогнозировать и темпы развития организма, в частности сроки полового созревания [76].

Представления о человеческом факторе возникли ранее всего в относительно молодой комплексной науке - эргономике. "С одной стороны, это наука, изучающая характеристики, закономерности и динамику функционирования систем <человек - орудия труда - окружающая среда> и разрабатывающая на основе эксперимента теорию. С другой - эргономика выступает как проектировочная дисциплина, непосредственно участвующая в процессе создания новых технических устройств, рабочих помещений и т. д." [77, c. 116].

Нелишне напомнить, что еще в январе 1921 года в Москве была созвана Первая Всероссийская инициативная конференция по научной организации труда (НОТ) и производства. Однако жизнь <ущемила> морфологию в правах на участие в разработке НОТ, вернее, некоторые ее функции взяли на себя физиология и психология труда. Эргономические исследования "обеспечивают <стыки> между отдельными науками, изучающими человека в труде" [78, c. 29]. Не случайно эргономика обрела морфологический раздел в виде комплекса антропометрических приемов и методов исследования [79]. Правда, этого сегодня явно недостаточно.

Основной проблемой физиологии труда служит феномен утомления. Однако, анализируя его методами своей науки, физиологи лишены возможности выявить локальные причины утомления, сопряженные с работой отдельных мышечных групп. Анатомический анализ движений и положений тела, принципы которого разработал М.Ф. Иваницкий [80], а совершенствование продолжают современные спортивные морфологи [81], - одно из направлений морфологических исследований. Морфолог-функционалист, вооруженный методами электромиографического исследования, призван сыграть важную роль в деле оптимизации роли человеческого фактора. Здесь нет препятствий в том, что "в современном производстве человек все более освобождается от трудовых, энергетических, транспортных и других требующих физического напряжения функций" [78, c. 12]. Доля ручного труда остается все еще достаточно высокой, да и механизация делает физический труд хотя и менее интенсивным, но зато более однообразным и монотонным.

Итак, современная морфология длительное время недооценивала свои возможности, а главное - высокую меру ответственности в деле совершенствования человеческого фактора: охране здоровья людей, повышении производительности труда, превращении труда в источник радостных эмоций для человека. Спортивная морфология, решая поставленные перед ней практикой спортивной деятельности задачи, во многом опередила другие области интегративной биосоциальной антропологии. Ею разработана модель мероприятий по научному обеспечению человеческого фактора - условий деятельности человека. Тем самым сделан существенный вклад в изучение экологии деятельности, который подлежит существенному расширению специалистами иного профиля.

Примечания

1. Энциклопедический словарь медицинских терминов. Том 3. - М.: "Сов. энциклопедия", 1984.

2. Уайнер Дж. Экология человека. В кн.: Харрисон Дж., Уайнер Дж., Таннер Дж., Барникот Н. Биология человека. Под ред., с предисл. и комм. проф. В.В.Бунака. - М.: "Мир", 1968.

3. Моисеев Н. Экология человечества глазами математика (Человек, природа и будущее цивилизации). - М.: "Молодая гвардия", 1988.

4. Советский Энциклопедический словарь. - М.: "Сов. энциклопедия", 1984.

5. Адо А.Д. Вопросы общей нозологии (историко-методологические этюды). - М.: 1985.

6. Авцын А.П. Введение в географическую патологию. - М.: "Медицина", 1972.

7. Фролов И.Т. Перспективы человека. Опыт комплексной постановки проблемы, дискуссии, обобщения. - М.: "Политиздат", 1983.

8. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года. В кн.: Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 42.

9. Курылович В. Проблемы экологии человека и 25-летие Народной Польши. "Журн. Польск. АН", 1971, т.16, № 2.

10. Ширяева А.С. Формирование современной экологии человека. В кн.: Комплексное изучение человека и формирование всесторонне развитой личности. Вып. 5, часть 1. - М.: "Наука", 1975.

11. Медведков Ю.В. Среда обитания и экология человека. В кн.: Человек и среда обитания. - Л.: "Гидрометеоиздат", 1974.

12. Географические аспекты экологии человека. Под ред. А.Д. Лебедева. - М.: Ин-т географии АН СССР, 1975.

13. Прохоров Б.В., Рященко С.В. Антропоэкологические условия освоения енисейского Севера. "Изв. Сиб.отд. АН СССР. Сер. обществ. наук", 1976, № 1, вып. 1.

14. Никитюк Б.А. Анатомия и антропология. "Арх. анат.", 1980, т. 79, вып. 9.

15. Барбашова З.И. Итоги участия СССР в Международной биологической программе. Секция "Адаптация человека". "Изв. АН СССР. Сер. биол.", 1975, № 5.

16. Бейкер П. (ред.). Биология жителей высокогорья. - М.: "Мир", 1981.

Collins K.J., Weiner J.S. Human adaptability. A history and compendium of research in the International Biological Programme. London: Taylor & Francis Ltd., 1977.

17. Кузин В.В., Никитюк Б.А. Очерки теории и истории интегративной антропологии. - М.: "ФОН", 1995.

Никитюк Б.А. Очерки теории интегративной антропологии. Изд-я 1-е и 2-е. - М.-Майкоп: Изд-во АГУ, 1995.

Кузин В.В., Никитюк Б.А. Интегративная педагогическая антропология. - М.: "ФОН", 1996.

18. Агаджанян Н.А., Никитюк Б.А., Полунин И.Н. Интегративная антропология и экология человека: области взаимодействия. - Москва - Астрахань: РУДН, 1995.

Агаджанян Н.А., Никитюк Б.А., Полунин И.Н. Экология человека и интегративная антропология. - М.- Астрахань: РАМН, 1996.

19. Никитюк Б.А. Объяснение причин акселерации развития с учетом взаимодействия наследственных и средовых факторов. "Anthrop. ko zl", 1975, v. 19, № 2.

20. Анохин П.К. Узловые вопросы теории функциональной системы. - М.: "Наука", 1980.

21. Слободчиков В. Новая глава в отечественной психологии. - В кн.: Ничипоров Б.В. Введение в христианскую психологию. - М.: "Школа - Пресс", 1994.

22. Мерлин В.С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. - М.: Педагогика, 1986.

23. Никитюк Б.А. Очерки теории интегративной антропологии. - Москва - Майкоп, 1995.

24. Зеньковский В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. - М.: Изд-во Свято - Владимировского Братства, 1993.

25. Никитюк Б.А. Акселерация развития (причины, механизмы, проявления и последствия). - В кн.: Рост и развитие детей и подростков. Итоги науки и техники. Сер. "Антропология". Том 3. - М.: ВИНИТИ, 1989.

26. Ильин И.А. Собр. соч. в 10 т. Т. 1 (цит. по В. Слободчикову).

27. Ничипоров Б.В. Введение в христианскую психологию. - М.: "Школа - Пресс", 1994.

28. Никитюк Б.А., Коган Б.И. Адаптация скелета спортсмена. - Киев: "Здоров’я", 1989.

29. Дефо Д. Избранное. - М.: Изд-во "Правда", 1971.

30. Белоус В.В. К исследованию влияния типов темперамента на эффективность индивидуальной и совместной деятельности. "Вопр. психологии", 1986, № 3.

Белоус В.В., Щебетенко А.И. Психология интегральной индивидуальности. - Пятигорск: ПГЛУ, 1995.

31. Платон. Диалоги. "Философское наследие". Том 98. - М.: "Мысль", 1986.

32. Никитюк Б.А. Факторы роста и морфофункционального созревания организма (анализ наследственных и средовых влияний на постнатальный онтогенез). - М.: "Наука", 1978.

33. David N. Human population and biomass. "Fin. Sci.", 1976, v. 39, № 2.

34. Riesenfeld A. The effect of extreme temperature and starvation on the body proportions of the rat. "Amer. J. Phys. Anthropol.", 1973, v.39, № 3.

35. Riesenfeld A. Body build and temperature tolerance: an experimental analysis of ecological "rules". "Acta Anat.", 1980, v. 107, № 1.

36. Bigham M.L., Cockrom F. Body weights, tail lengths, body temperatures, food intakes and some slaughter data for four strains of mice reared at three different environmental temperatures. "N.Z.J. Agr. Res.", 1969, v. 12, № 4.

37. All-Hilli F., Wright E.A. The effects of changes in environmental temperature on the growth of tail bones in the mouse. "Brit. J. Exp. Pathol.", 1983, v. 64, № 1.

38. All-Hilli F., Wright E.A. The effects of changes in the environmental temperature on the growth of bone in the mouse. "Brit. J. Exp. Pathol.", 1983, v. 64, № 1.

39. Murill R.I. Some aspects of human racial adaptation. "Trans. Kansas Acad. Sci.", 1960, v. 63, № 3.

40. Benoist J. Le gradient ecologique du rapport poids / surface chez des groupes d’israeliens d’origines differentes. "Rev. Soc. biom. hum,", 1971, v. 6, № 1 - 2.

41. Schreider E. Variations morphologiques et differences climatiques. "Rev. Soc. boom. hum.", v. 6, № 1 - 2.

42. Steegmann A.T., Platner W.S. Experimental cold modification of cranio-facial morphology. "Amer. J. Phys. Anthropol.", 1968, v. 28, № 1.

43. Cavalli-Sforza L.L., Edwards A.W.F. Analysis of human evolution. "Genetics To-day. Proceed. of the XI Internat. Congr. of Genetics", v. 3. - Hague: Springer Verlag, 1965.

44. Зубов А.А. Этническая одонтология. - М.: "Наука", 1973.

45. Howells W.W. Cranial variation in man: a study by multivariate analysis of patterns of difference among recent human populations. "Peabody Museum Papers", v. 67. - Cambridge, 1973.

46. Guglielmino-Matessi C.R., Gluckman P., Cavalli-Sforza L.L. Climate and the evolution of skull metrics in man. "Amer. J. Phys. Anthropol.", 1979, v. 50, № 5.

47. Алексеев В.П. Человек: эволюция и таксономия (некоторые теоретические вопросы). М.: "Наука", 1985.

48. Алексеева Т.И. Адаптивные процессы в популяциях человека. М.: Изд-во МГУ, 1986.

49. Биология человека. Дж. Харрисон и др. Пер. с англ. под ред. В.В. Бунака. - М.: "Мир", 1968.

50. Маркс К. Капитал. Том 1. В кн.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е издание, том 23.

51. Ломов Б.Ф. Вопросы общей, педагогической и инженерной психологии. - М.: "Педагогика", 1991.

52. Крутова О.Н. Человеческий фактор: социально-философский аспект. "Вопр. философии", 1987, № 8.

53. Привес М.Г. Некоторые итоги исследования влияния труда и физических упражнений на строение аппарата движения человека. "Арх. анат.", 1959, т. 37, вып. 5.

54. Лесгафт П. Основы теоретической анатомии. Том 1. - СПб: "Т-во Художественной Печати", 1905.

55. Петленко В.П. Основные методологические проблемы теории медицины. - Л.: "Медицина", 1982.

56. Казначеев В.П., Казначеев С.В. Адаптация и конституция человека. - Новосибирск: "Наука", 1986.

57. Никитюк Б.А. Спортивная морфология 80-х: новые концепции и методические подходы. "Теор. и практ. физ. культ.", 1981, № 5.

Никитюк Б.А. Управление адаптацией скелета спортсмена к физическим нагрузкам. "Теор. и практ. физ. культ.", 1984, № 7.

58. Саркисов Д.С., Аруин Л.И., Туманов В.П. Приспособительные и компенсаторные процессы. В кн.: Общая патология человека. - М.: "Медицина", 1982.

59. Никитюк Б.А., Коган Б.И. Адаптация скелета спортсмена. - Киев: "Здоров’я", 1989.

Никитюк Б.А. Спортивная морфология на пороге XXI века - от динамической анатомии 20-х годов к спортивной морфологии 90-х. Актовая речь, 30 ноября 1994 г. - М.: РГАФК, 1994.

60. Коган Б.И. Старение скелета экс-спортсменов. "Теор. и практ. физ. культ.", 1991, № 1.

61. Гудзь П.З. Миологические предпосылки достижения спортивного мастерства. В кн.: Методологические основы спортивной морфологии. - М.: ГЦОЛИФК, 1979.

62. Кузнецов С.Л. Морфо-функциональные закономерности адаптации скелетной мышечной ткани к изменяющимся физиологическим нагрузкам (эксперимен-тально-гистохимическое исследование). Автореф. докт. дисс. - М. 1 ММИ, 1988.

63. Самойлов Н.Г. Закономерности возрастной морфологии нервно-мышечного аппарата при различных режимах двигательной деятельности и в условиях ее активизации (анатомо-экспериментальное исследование). Автореф. докт. дисс. - Киев: КМИ им. акад. А.А. Богомольца, 1989.

64. Герус А.И. Влияние гипокинезии и интенсивной физической нагрузки до предела на звенья рефлекторной дуги и сосудистую систему скелетных мышц (экспериментально-морфологическое исследование). Автореф. докт. дисс. - Киев: КМИ им акад. А.А. Богомольца, 1990.

65. Язвиков В.В., Петрухин В.Г. Состав мышечных волокон смешанных скелетных мышц как фактор конституции человека. "Теор. и практ. физ. культ.", 1991, № 1.

66. Никитюк Б.А., Самойлов Н.Г. Морфологические основы адаптации организма к мышечной деятельности. "Новости спорт. и мед. антропол.", вып. 2. - М.: Спортинформ РГАФК, 1990.

67. Никитюк Б.А., Самойлов Н.Г. Механизмы адаптации мышечных волокон к физическим нагрузкам и возможности управления этим процессом. "Теор. и практ. физ. культ.", 1990, № 5.

68. Никитюк Б.А., Самойлов Н.Г. Адаптация скелетных мышц к повышенным физическим нагрузкам при лазеропунктуре. "Теор. и практ. физ. культ.", 1989, № 3.

69. Никитюк Б.А., Молчанова А.А. Структурно-динамические особенности трехглавой мышцы голени у людей различного телосложения. "Арх. анат.", 1989, т. 97, № 11.

70. Шилкин В.В., Филимонов В.И. Влияние однократной чрезмерной физической нагрузки на состояние двигательного окончания скелетной мышцы. "Рос. морф. ведомости", 1996, № 1 (4).

71. Граевская Н.Д. Кровообращение и тренированность. В кн.: Сердце и спорт. - М.: "Медицина", 1968.

Граевская Н.Д. Влияние спорта на сердечно-сосудистую систему. - М.: "Медицина", 1975.

Граевская Н.Д., Гончарова Г.А., Калугина Г.Е. Некоторые данные о морфологии левого отдела сердца у спортсменов. В кн.: Методологические основы спортивной морфологии. - М.: ГЦОЛИФК, 1979.

72. Дембо А.Г. Актуальные проблемы современной спортивной медицины. - М.: "ФиС", 1980.

73. Талько В.И. Структурные основы процессов адаптации сердечно-сосудистой системы при дозированно повышенной мышечной деятельности (экспериментально-морфологическое исследование). - Автореф. докт. дисс. Киев: КМИ им. акад. А.А. Богомольца.

74. Никитюк Б.А., Талько В.И. Адаптация компонентов сердечно-сосудистой системы к дозированным двигательным нагрузкам. "Теор. и практ. физ. культ.", 1991, № 1.

75. Никитюк Б.А. Генетические маркеры и их роль в спортивном отборе. "Теор. и практ. физ. культ.", 1985, № 11.

76. Никитюк Б.А. Соматотипология и спорт. "Теор. и практ. физ. культ.", 1982, № 5.

77. Ломов Б.Ф. Эргономика и НОТ. "Cоц. труд", 1969, № 8.

78. Мунипов В.М. Эргономика и научная организация труда. В кн.: "Эргономика. Исследование познавательной и исполнительной деятельности". Труды ВНИИТЭ. - М.: ВНИИТЭ, 1976, вып. 12.

79. Методика антропометрических исследований в эргономике. Антропометрические признаки. - М.: ВНИИТЭ, 1985.

80. Иваницкий М.Ф. Движения человеческого тела. - М.: ОГИЗ - ФиС, 1938.

81. Моров С. Анатомичен анализ елементарни движения на тялото и на различни спортни дисциплини. София: Изд.-печ. база, 1986.

Очерк 4. Конституциональные аспекты интегративной биосоциальной антропологии

Конституция - интегратор и координатор объединения свойств и качеств в составе соматопсихической целостности человека, и этим объясняется значение, придаваемое данному фактору в интегративной биосоциальной антропологии.

Однако при существующих морфофизиологических подходах к феномену конституции психологические его аспекты "выводятся за скобки". Учение о конституции занимает центральное положение в биомедицинской и клинической антропологиях. В биосоциальной антропологии, составной частью которой служит и психологическая, ведущие позиции занимает учение о личности человека. Возникает ситуация, при которой биологическая составляющая интегральной индивидуальности (конституция) плохо стыкуется с социальной (психологической) составляющей - личностью. Это приводит к депсихологизации взглядов на природу конституции (ее частичному "обезглавливанию") и дебиологизации представлений о личности.

Действительно же в изучении конституции объединяются усилия не только традиционных "классических" антропологов, но и тех представителей медицины, психологии, педагогики, теории и практики физической культуры, которые тесно сотрудничают в рамках современной интегративной антропологии.

О мере научно-общественного внимания к проблеме конституции и разносторонности вовлекаемых в орбиту ее изучения специалистов говорит перечень научных конференций и симпозиумов, где за последнее десятилетие эти вопросы подверглись пристальному рассмотрению:

1987 год - 3-й Всесоюзный научный симпозиум "Конституция и здоровье человека" (Ленинград, 17-18 декабря); основной организатор - Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова [1];

1988 год - 4-й Всесоюзный симпозиум "Генетические маркеры в антропогенетике и медицине" (Хмельницкий, 28-30 июня); основной организатор - Научный совет по проблемам генетики и селекции АН СССР [2];

1990 год - научный симпозиум "Проблема конституции в медицинской и спортивной антропологии" (Гродно, 26-28 июня); основной организатор - секция медицинской и спортивной антропологии Всесоюзного научного общества анатомов, гистологов и эмбриологов [3];

1991 год - 4-й Всесоюзный научный симпозиум "Конституция и здоровье человека" (Ленинград, 22-23 января); главный организатор - Военно-медицинская академия им С.М. Кирова [4].

Отсутствие конференций и симпозиумов подобной направленности в жизни российской интегративной антропологии середины 90-х гг. следует рассматривать как частное проявление общего спада научной активности. Однако и в работе Х съезда морфологов (Смоленск, 1992), и на 3-м Всероссийском конгрессе анатомов, гистологов и эмбриологов (Тюмень, 1994), и тем более на 1 Международном конгрессе по интегративной антропологии (Тернополь, 1995), и на Международной конференции "Актуальные вопросы биомедицинской и клинической антропологии" (Томск, 24-25 апреля 1996 г.) [5] проблема конституции обсуждалась в ряде докладов, хотя порою и несколько однобоко - в анатомическом или клиническом ее звучании.

В чем причина сфокусированности многих человековедческих наук на изучении конституции? Тому, пожалуй, немало объяснений.

С позиций фундаментальных предcтавлений о проблеме человека: время аналитических изысканий в этой области подходит к определенному рубежу (до открытия принципиально новых методических приемов), после которого вырисовывается потребность синтеза всего наработанного фактологического массива; сердцевиной этого грядущего синтеза, его методологическим стержнем должна стать проблема конституции.

С позиций запросов практики: применить накопленные знания для оптимизации лечебных, педагогических, воспитательных и прочих мероприятий, имеющих отношение к человеку, сегодня можно лишь при условии дифференцированного приложения этих знаний, с учетом фактора конституции. Это позволит лечить не болезнь, а больного, воспитывать не ученика, а личность, тренировать не спортсмена, а конкретного человека. Ведь для повышения эффективности всех этих действий необходимы интегральные представления о соматопсихической целостности, формах ее проявления и типологии, которые в состоянии обеспечить лишь учение о конституции.

Вопросы терминологии. Конституция в современном понимании - целостность морфологических и функциональных свойств, унаследованных и приобретенных, относительно устойчивых во времени, определяющих особенности реактивности организма, профиль (темпы) его индивидуального развития и материальные предпосылки способностей человека. Анатомическим проявлением конституции служит соматический тип (соматотип).

В составе конституции выделяют общую и частные [6, 7]. Общую можно трактовать как ее генотип, частные - в качестве его фенотипических проявлений в пределах организма, психической сферы человека, отдельной анатомо-физиологической системы, органа, ткани и даже внутриклеточных структур. Так, например, соматотип - это частная телесная конституция, тип темперамента - частная психодинамическая конституция, группа крови - частная серологическая конституция, пальцевой дерматоглиф (узор в виде дуги, петли или завитка) - частная дерматоглифическая конституция, вариант хромосомного набора клетки - частная хромосомная конституция. Для одних характеристик из числа перечисленных их принадлежность к кругу конституциональных признаков в обоснованиях не нуждается. Это распространяется прежде всего на соматотипы, сюда можно отнести также типы серологической конституции по системам АВО, MN, Rh и другим. Для ряда иных частных проявлений конституции необходимы соответствующие подтверждения. Это относится, в частности, к формам узоров на подушечках пальцев (дерматоглифам), и мы остановимся далее на доводах в пользу их отнесения к признакам конституции. Необходимым окажется выделить критерии включения тех или иных признаков в число конституционально значимых.

Традиционные основы учения о конституции. Традиционны (и в этом большой вклад антропологов московской школы - В.В. Бунака, Я.Я. Рогинского, П.Н. Башкирова, а из современных - В.П. Чтецова, Е.Н. Хрисанфовой и др.) морфологические подходы в учении о конституции.

Исследовательской задачей явилось выявление фенотипической внутри- и межпопуляционной изменчивости по частоте встречаемости дискретных конституциональных типов. При этом учитывалась форма частей тела - груди, живота, спины. Лицевая область выпала из сферы внимания в конституциональной диагностике, хотя в одной из классических схем (Сиго) ей уделялось должное внимание. В поисках многообразия телесной изменчивости исследователи выделяли большое число типов (политипический подход). Это характерно для используемых антропологами в нашей стране схем конституциональной диагностики мужчин [8], женщин [9], детей и подростков [10].

Иные принципы разрабатывались конституционологами ленинградской анатомо-антропологической и педиатрической школ. В.Н. Шевкуненко и его ученики из всего многообразия форм изменчивости организма выделили полярные проявления, или крайние формы изменчивости [11]. Последние сопоставлялись с полярными соматотипологическими свойствами организма. За основу их выделения был принят онтогенетический подход. Поэтому типы конституции выделялись с учетом не внешних очертаний фигуры человека (форма груди, живота, спины), а продольного "расчленения" тела, его пропорций, обусловливаемых темпами роста и развития организма, сроками полового созревания. При раннем половом созревании и ускорении темпов роста и развития организма наблюдалась относительная укороченность конечностей сравнительно с туловищем - брахиморфные пропорции. При позднем половом созревании и замедлении темпов роста и развития организма конечности оказывались относительно более длинными; формировался долихоморфный тип пропорций тела.

Клиническое направление в конституционологии [12] учитывало сопряженность ряда состояний организма (аномалий конституции, конституциональных диатезов) с возникновением определенных заболеваний, что чаще отмечалось в детском возрасте.

Таким образом, исследователи московской и ленинградской школ в конституционологии решали разные задачи: а) выявление во внутри- и межпопуляционном масштабе частоты встречаемости типов телосложения в связи с полом, возрастом, видом деятельности, этнической принадлежностью; б) изучение анатомической конституции в связи с темпами роста и развития организма, а также характеристиками его реактивности. Первый подход соответствует духу классической антропологии - науки, познающей формы и факторы изменчивости организма. Второй отвечает потребностям возрастной биологии и клинической практики, он имеет медицинскую направленность, и его создателями были представители медицинской науки - анатом В.Н. Шевкуненко [11] и педиатр М.С. Маслов [12].

Сегодняшний день конституционологии представлен разработками в духе как первого, так и второго направлений. Чтобы решить, каков будет день завтрашний, необходимо ранжировать задачи конституционологии как в фундаментальных, так и в прикладных ее разделах, выяснить решаемость и решенность исследовательских задач, установить приоритеты научных направлений.

Критерии соматотипирования. Технология соматотипирования (диагностика соматотипа) учитывает классификации с большим числом соматотипов (больше 3-4) и малым их набором (3-4). Классификации первого рода позволяют выяснить фенотипическое разнообразие населения с учетом признаков телосложения. Чем больше типов представлено в схеме конституциональной диагностики, тем информативнее характеризуется соматотипологическая полиморфность популяции. При этом затрудняется, однако, "увязывание" соматотипологических проявлений с характером реактивности или процессами роста организма. Показательным примером служит работа Т.А. Литвиновой [13]. Здесь соматотипирование молодых женщин было предпринято по схеме В.П. Чтецова [14], предусматривающей выделение многих типов. Однако при учете темпов полового созревания и характера заболеваемости (реактивности) реальные отличия установлены лишь между двумя крайними соматотипами. Поэтому соматотипическая диагностика, ориентированная на уровни реактивности и темпы процессов роста и развития, может быть более успешной при выделении двух крайних и одного промежуточного типов. Это открывает лучшие возможности для генетического анализа, когда, как отмечал В.В. Бунак, "предпочтительно пользоваться прерывисто варьирующими признаками, особенно признаками, имеющими два варианта - присутствие - отсутствие, такое расхождение связано с действием особых генов" [15, c.13]. Подобную идею реализует схема В.Н. Шевкуненко - А.М. Геселевича [11], учитывающая критерий пропорций тела. В 60-е годы мы (Б.А. Никитюк) дополнили данную классификацию оценкой особенностей жироотложения и показателями мышечной силы кисти. В результате при разграничении размаха изменчивости конституционально-диагности-ческих признаков, с учетом сигмальных отклонений (меньше М-s, М± s (больше М+ s ), выделяются следующие группы обследуемых. По критерию пропорций тела: долихоморфная - мезоморфная - брахиморфная. По критерию жироотложения: гипотрофическая - мезотрофическая - гипертрофическая. По критерию мышечной силы: гиподинамическая - мезодинамическая - гипердинамическая.

В крайних соматотипологических группах долихоморфия сочетается с гипотрофией, а брахиморфия - с гипертрофией. В 1-м случае формируется комплекс эктоморфного телосложения, во 2-м - эндоморфного. Эктоморфия сопровождается гиподинамией по абсолютным значениям и гипердинамией - по относительным характеристикам мышечной силы (см. ниже). Обратные зависимости отмечаются при эндоморфии. Промежуточный вариант телосложения - медиоморфный - имеет средние характеристики пропорций тела, степени жироотложения и развития мышечной системы.

Техника соматотипирования включает измерительные и описательные подходы. Первый, основанный на оценке антропометрических признаков, считается более точным, объективным и воспроизводимым. Не подвергая сомнению сказанное, хотелось бы реабилитировать методы визуальной оценки соматотипа с привлечением антропоскопических признаков, хорошо себя зарекомендовавшие на практике - схемы М.В. Черноруцкого [6] и В.Г. Штефко - А.Д. Островского [10]. Все-таки соматотип - качественное своеобразие, дискретное проявление телосложения человека. Уповая на точность отдельных измерений, исследователь рискует "за деревьями не увидеть леса", не обнаружить специфического сочетания конституциональных признаков.

Таким образом, конституционология - та область науки, где многоплановость техники соматотипирования, наличие различных школ и традиций не затрудняет накопление информации и прогресс знаний. Это не приводит к рассогласованию результатов потому, что в конечном итоге все многообразие телесных проявлений сводится к двум крайним соматотипам - эктоморфному (долихоморфный, лептосомный, астенический) против эндоморфного (брахиморфный, эйрисомный, гиперстенический) - и одному промежуточному. Конституциональная обусловленность процессов жизнедеятельности (реактивности, онтогенетической убыстренности или замедленности) всегда выявляется при сопоставлении крайних форм телосложения. При использовании более сложных и многозвенных конституциональных схем всегда сохраняется возможность противопоставить соматотипы, расположенные на флангах, полярные по отношению друг к другу.

Соматотип и темперамент. Вопросам связи соматотипа человека с определенным набором психодинамических качеств посвящено большое количество научных трудов. E. Kretschmer [16] и W.H. Sheldon [17] своими клиническими исследованиями в первом случае и психологическими - во втором доказали отчетливую сопряженность телесных (соматотип) и психодинамических (темперамент) свойств. Однако эти данные были встречены многими учеными настороженно. Тому было много причин, некоторые из которых заслуживают особого рассмотрения.

Во-первых, E. Kretschmer установил принципы связи телосложения с особенностями темперамента при исследовании психически больных людей, когда все биологическое проступает более четко и контрастно. Попытка безоговорочного переноса этих данных на здоровых не всегда давала положительный результат. Кроме того многие ученые усматривали в ней стремление десоциологизировать психологию и психиатрию.

Во-вторых, выявленные закономерности имели среднестатистический характер и необязательно могли проявиться у отдельно взятых людей.

В-третьих, E. Kretschmer и еще больше W.H. Sheldon не проводили четкого разграничения между психодинамическими и личностными качествами. Поэтому попытка увязать соматотип с заведомо неподвластными ему особенностями личности - такими, как политические воззрения человека, его социальные роли, - вызывала критическое к себе отношение.

В-четвертых, не были понятны, не находили себе рационального истолкования механизмы связей темперамента и соматотипа.

В-пятых, как показала дальнейшая клиническая практика, психически больным людям свойственно большее соматотипическое разнообразие, чем это предполагал E. Kretschmer.

Действительно при общей справедливости установок клинической антропологии 20-х гг. идеи Э.Кречмера о строгой канализированности сомато-патопсихического тропизма сегодня оказались несостоятельными. Возможная причина - в изменениях диагностических критериев психопатологии за последние полвека, что раздвинуло рамки выявляемых форм шизофрении. В.В.Серов [18] в подобных случаях использует термин "ложный патоморфоз" как результат обновления взглядов на болезнь из-за ее лучшей изученности, совершенствования диагностики и т.п. Иная причина - временные (секулярные) сдвиги форм этого заболевания: "Эволюционно более древними проявлениями болезни являются такие, как острота процесса и его периодичность, аффективная симптоматика и архаический бред,... формирование дефицитарной симптоматики и дефект при функциональном психозе являются эволюционно более новыми" [19, с. 142]. Следовательно, дело сводится не к "ошибке", допущенной Кречмером, а к общей тенденции развития психиатрического знания.

Современное состояние вопроса рассмотрено Н.А. Корнетовым на примере особенностей шизофрении [20,21] и психогенной депрессии [22].

При отсутствии отличий в частотном распределении трех основных соматотипов (астенического, нормостенического и пикнического - гиперстенического) среди больных шизофренией и здоровых людей (соматотипологическая полиморфность шизофреников!), установлена зависимость формы заболевания и особенностей его протекания (патокинеза) от соматотипа [2З, с.134]. "У больных с астеническим соматическим типом безремиссионное течение шизофрении встречается достоверно чаще..., чем у лиц с пикническим телосложением...Наблюдается общая тенденция к более благоприятному течению по критерию длительности первой ремиссии у больных с пикническим и нормостеническим конституциональными типами... и неблагоприятное течение - у больных с астеническим типом" [19, c.105].

Н.А. Корнетов считает необоснованным сведение конституциональных факторов по их значимости к наследственным, так как это лишает первых их специфичности. Утверждая неправомерность единого понятия <конституционально-генетический фактор>, он далее пишет: "Конституция должна рассматриваться как биологическая основа, означающая определенную реактивность и отражающая определенные типы реагирования" [22, с.33]. Так как "функциональные психозы человека являются своего рода гиперадаптацией, т.е. чрезмерным проявлением древних защитных или адаптивных реакций у лиц, имеющих генетически детерминированный очень низкий порог этих реакций" [23, c.4], конституция в психической патологии маркирует определенное состояние реактивности. Однако, по мнению Б.А. Никитюка, фактор конституции выявляет и иное, не менее значимое в организме - темпы пренатального его развития. Астенический вариант соматотипа ассоциирован с преобладанием простых кожных узоров (дактилотипов) на пальцевых подушечках (см. ниже), что возможно в условиях замедления внутриутробного роста экто-мезодермальных закладок кожи пальцев. Это немаловажно, учитывая, что развитие эпидермального пласта кожи и нервной системы происходит из одной эктодермальной эмбриональной закладки. Следовательно, астенизация соматотипа свидетельствует о замедлении и пролонгировании развития нервной системы. Может быть, эти условия благоприятствуют возникновению (при наличии иных наследственных предпосылок) злокачественной, быстро текущей формы шизофрении.

Акцентирование биохронологического компонента проблемы конституции (темпы роста и развития) облегчает объяснение механизмов связи между телосложением и темпераментом. Вместо безуспешного поиска первичного и вторичного для этой диады признаков можно представить себе вмешательство третьего фактора - биохронологического.

Признаки темперамента удовлетворяют требованиям, предъявляемым к особенностям конституции человека. Они индивидуально устойчивы и наследственно обусловлены. Проявляется их зависимость от темпов роста и развития организма. Люди с замедлением процессов роста и развития - инфантилизмом характеризуются и неразвитостью эмоционально-волевой сферы личности. Поэтому после полувековых дискуссий в литературе можно считать сейчас установленным и доказанным вхождение особенностей темперамента в состав конституции человека в виде частной психодинамической конституции и ее сопряженность (ассоциированность) с особенностями частной телесной конституции - соматотипом человека.

Конституция и личность. Принято считать, что конституция служит производным биологических начал в человеке, а личность - социальных. При правильности этого общего подхода его конкретизация в психологической и педагогической практике вызывает нередкие двусмысленности. Ведь личность человека возникает не на <пустом месте>, а на подготовленной для ее восприятия у современного человека нейрофизиологической и психофизиологической основе, а последняя имеет морфологический эквивалент своих жизненных проявлений в виде центральной нервной системы и всех иных анатомо-физиологических систем организма. Говоря о физиологических основах психических свойств личности, В.С. Мерлин конкретизировал это в виде следующего: "Личность, как наиболее высокий уровень интеграции свойств человека, обусловлена всеми более низкими уровнями интеграции организма. Поэтому едва ли существует такое элементарное физико-химическое или физиологическое свойство организма, начиная от индивидуального строения молекул аминокислот и кончая взаимоотношением сигнальных систем высшей нервной деятельности, от которого в той или иной степени не зависели бы свойства личности" [24, c. 56].

Обсуждаемый вопрос распадается на два: личность и темперамент (как конкретная психодинамическая, психофизиологическая и конституциональная предтеча формирования личности); личность и способности человека (с их анатомо-физиологическими предпосылками, находящими себе место в составе конституции человека).

Согласно воззрениям В.С. Мерлина [24], на уровне личностных свойств человека возможна коррекция специфических черт его темперамента. Например, при интровертированности и замкнутости как черте темперамента человек может компенсаторно сформировать отношения общительности как свойство личности. Его побуждают к этому запросы социального общения и необходимость примиряться с требованиями общества.

Темперамент выявляет особенности реактивности в успешности выполнения определенной деятельности. Различия реактивности обусловливают выработку индивидуального стиля деятельности. С его помощью лица различных типов темперамента способны достигать одинаково успешных итогов деятельности.

Таким образом, результативность деятельности, основанная на выработке личностью ее индивидуального стиля, учитывающего психодинамические, соматические и иные качества человека, представляет собой особое проявление реактивности. Оно соответствует представлениям о реактивности как системообразующем факторе, держащем под своим контролем иерархические уровни системы <человек - общество>, Реактивность в аспекте сохранения здоровья при лучшей (оптимальной) адаптации организма к окружающей среде и реактивность в плане успешности деятельности при формировании ее индивидуального стиля - взаимно дополняют одна другую. Для человека, как интегрально социального существа, первая (биологическая) форма реактивности интегрируется второй (социальной). Ведь критерием здоровья человека служит в числе прочего успешность выполнения им всех обязательств, налагаемых обществом, в том числе долга трудиться. Сопряженность свойств темперамента и личности обусловливает конституциональную зависимость последней (в определенных, социально регулируемых пределах).

Способности человека формируются, как известно, в процессе его деятельности на основе наследственных предпосылок и анатомо-физиологических задатков, включенных в состав конституции. Мы уже отмечали потенциальную одаренность каждого человека в смысле наличия у него тех или иных анатомо-физиологических задатков способностей, которые могут быть реализованы в условиях особого воспитания и специально подобранных видов деятельности. Беда (а может быть, благо!) современного человека кроется в том, что ни нейрофизиология, ни педагогика, ни какая-либо другая наука (генетика?) не способны сегодня убедительно и достоверно оценить направленность способностей человека. Поэтому мы больше напоминаем растения дикорастущие, полагающиеся сами на себя, чем растения тепличные, направленно культивируемые. К тому времени, когда наука обогатится способами ранней и достоверной диагностики потенциальных способностей, на многие порядки превосходящими по степени точности практикуемые сегодня, станет общественно необходимым "перевоспитание" воспитателей, родителей, всех нас - будущих. На смену узкоутилитарным воспитательным ценностям с неизбежной необходимостью должны прийти принципы свободы выбора своей судьбы любой личностью, ненасильственного воспитания и высокой духовности. Вспомним ограничения, наложенные мировым научным сообществом на развитие исследований по генной инженерии, вспомним совсем недавние запреты в ряде азиатских стран на дородовую диагностику половой принадлежности ребенка, и мы поймем, что в той же мере современное человечество пока еще не готово к неминуемым научным открытиям, способным революционизировать формирование способностей человека. Нам остаются проверенные пути профессионального, спортивного отбора (ориентации), прослеженные в предыдущем очерке этой книги. Однако несомненно то, что имеющиеся в наличии у человека способности влияют на отношения его личности. Тем самым личность находит еще одно поле соприкосновения с конституцией человека. В сказанном нет пут биологических ограничений для личности. Ведь выбор ею возможностей и путей формирования социально обусловлен.

Фундаментальные аспекты конституционологии. Сегодня учение о конституции человека имеет своей методологической платформой представления В.С. Мерлина и его школы об интегральной индивидуальности человека [24], достижения системного анализа, убежденность в интегральной социальности человека при полном раскрытии его биологических особенностей [25]. Учение о конституции может и должно сделаться основой комплексных междисциплинарных исследований проблемы человека. Конституция как биологический портрет человека и особенности личности как социально-психологическая его характеристика воссоздают в своем диалектическом единстве индивидуальность человека. Отсюда следуют выводы научного и организационного плана.

1. Проблема конституции утратила свои чисто морфологические прерогативы, приобретая общенаучный характер.

2. Проблема конституции заслуживает по своей значимости чести оказаться в центре внимания современной интегративной биосоциальной антропологии.

3. Применяя к проблеме конституции подходы системного анализа, необходимо изучить взаимосвязь проявлений конституции, внутреннюю структуру этой целостности.

4. Продолжая традиционные исследования внутри- и межгрупповой изменчивости соматотипов, как анатомической основы конституции человека, следует дополнить это оценкой факторов конституциогенеза с использованием методов антропогенетики (близнецового, посемейного) и экологии человека (сравнение населения разных природно-климатических зон).

5. Хотя конституция - сплав унаследованного и приобретенного, ее использование в целях прогноза состояний организма опирается на относительно устойчивые во времени проявления, а последние имеют четкую наследственную обусловленность. Поэтому основу конституции формируют признаки, высоко генетически детерминированные.

6. Для отнесения признака к числу конституционально значимых необходимо учитывать требования следующих критериев: а) критерия онтогенетической устойчивости в связи с высокой наследственной обусловленностью; б) критерия ассоциированности с состоянием реактивности организма; в) критерия ассоциированности с динамикой роста и развития организма; г) критерия включенности признака в состав системы <человек> надсистемы <человек - общество>; д) критерия сопряженности с другими особенностями организма, конституциональная природа которых неоспорима.

Последний критерий имеет вспомогательное значение. Так, например, многие заболевания неодинаково часто возникают у людей разных типов серологической или телесной конституции (п. 6, д). Они выявляют состояние реактивности организма (п. 6, б), могут быть устойчивы из-за их неизлечимости (п. 6, а) и иметь отношение к особенностям роста и развития организма (п. 6, в). Однако они не обязательны, не облигатны для организма (не удовлетворяется условие п. 6, г). Поэтому к нормальной конституции человека специфика заболеваний отношения не имеет. Что же касается случаев патологической конституции человека (аномалии конституции), то нозологический фактор имеет здесь определяющее значение.

7. В составе конституции можно выделить <ядро> (генотип конституции, или общую конституцию), <скорлупу> (фенотип конституции, или частные ее формы) и конституционально зависимые признаки. Последние могут не удовлетворять каким-либо из перечисленных в пункте 6 критериев.

Существует тенденция включения в число конституциональных признаков тех, которые, будучи наследственно обусловленными, ранее учитывались при расоводиагностическом анализе. Например, показана сопряженность с особенностями темперамента физиогномических характеристик, относящихся к строению ушной раковины [26]. Существуют данные, позволяющие отнести к числу конституциональных признаков и вкусовосприимчивость к фенилтиокарбамиду - ФТК: реакция человека на действие ФТК ассоциируется с особенностями реактивности - проявлением силы нервных процессов [27] и вместе с тем сочетается с дифференцированными уровнями ростовой активности [28].

К фундаментальным аспектам учения о конституции относятся попытки выяснения внутренних связей между частными конституциями, а также любой из них и структурно-функциональными состояниями организма. Проиллюстрируем эту сторону проблемы результатами некоторых научных исследований нашей лаборатории.

Сердечно-сосудистая система. В работах Л. Панава [29] прослежена ассоциированность соматотипа подростка с размерами сердца и крупных сосудов по данным флюорографической кардиометрии. У лиц эктоморфного соматотипа размеры оказались наименьшими, эндоморфного - наибольшими. Различия размеров определяются темпами развития сердца, замедленными у эктоморфов и ускоренными у эндоморфов.

Сопряженность между частной телесной конституцией (соматотипом) и топографией подкожных вен конечностей изучена В.В. Трофимовым [30] и Э.Е. Уваровой [31]. Установлено, что среди коренного населения Архангельской области (коми, ненцы, русские) при эктоморфном соматотипе более характерно сетевидное расположение подкожных вен верхней и нижней конечностей, при эндоморфном соматотипе - магистральное расположение вен, при промежуточном соматотипе вены имеют переходный тип строения.

Костная система и соединения костей. Еще в 60-е годы на кафедре анатомии человека 1 ММИ им. И.М. Сеченова Б.А. Никитюком была показана наравномерность старения костей и суставов у лиц различных соматотипов [32]. Позднее были обнаружены отличия темпов костного созревания в связи с особенностями соматотипа [33]. В результате установлена определенная преемственность конституциональных влияний на процессы роста и старения скелета - полная у лиц мужского пола и неполная среди представительниц женского пола.

Так как человек в ходе профессиональной и спортивной деятельности постоянно испытывает механические толчки и сотрясения, воспринимаемые скелетом и передающиеся от одной кости к другой, результатом этих механических воздействий служат изменения скелета в виде деформирующего артроза или артрозоподобных состояний [34]. Мера устойчивости скелета к механическим перегрузкам конституционально обусловлена, будучи более низкой при эндоморфном соматотипе и более высокой в условиях эктоморфии [35]. Это хорошо согласуется с неравномерностью силовых возможностей организма в связи с соматотипом. Остановимся на этом вопросе.

Мышечная система. Отношение силы сокращения мышцы к ее анатомическому или физиологическому поперечнику - удельная сила - индивидуально своеобразно и в числе прочих факторов зависит от конституции и пола. Величина удельной силы выше у представителей эктоморфного и ниже - эндоморфного соматотипа.

Если выразить значения удельной силы в процентах от взятого за 100 ее уровня при медиоморфном соматотипе, окажется, что не столь велики преимущества по этому качеству лиц эктоморфного телосложения над обладателями медиоморфного соматотипа, сколь значимо отставание представителей эндоморфного соматотипа от медиоморфного.

Причины различий могут иметь как анатомический (особенности формы мышц, ее перистости,выраженности соединительнотканного остова), так и нейрофизиологический характер. Например, в икроножной мышце лиц эктоморфного соматотипа соединительнотканный компонент развит значительнее, чем у лиц эндоморфного телосложения. Лучшая выраженность соединительнотканного футляра мышечных волокон и их пучков отмечена при эктоморфном соматотипе в ультрамикроскопическом поле зрения. Большая сцепленность мышечных волокон друг с другом за счет соединительнотканного их окружения обеспечивает, вероятно, при эктоморфном соматотипе генерализованность сократительной активности мышечных волокон, их повышенную включаемость в процесс сокращения. Эндоморфия же маркирует ускоренность роста организма и созревания его нервной системы, что, возможно, отражается на уровне удельной силы мышц. Таким образом, своеобразие реактивности организма, проявляющееся в особенностях конституции, включает и значения удельной силы мышц. Не случайно они все чаще находят себе использование при спортивном отборе - ориентации.

Прикладные аспекты конституционологии. В 1975 году Проблемный совет по генетике развития при АПН СССР организовал в г. Перми Всесоюзный научный симпозиум "Дифференциальная психофизиология и ее генетические аспекты" [36]. Одной из двух центральных, вынесенных на обсуждение, оказалась проблема конституции детей и подростков в связи с процессами роста и развития, в условиях нормы и при отягощении организма заболеваниями. Симпозиум привлек к себе внимание и, как ясно теперь, стимулировал разработку конституционологического направления в возрастных морфологии и физиологии. В результате наблюдений на многих группах детского населения было установлено, что дети разных соматотипов растут и развиваются в свойственном им временном пространстве, причем на 2-м десятилетии жизни дети - эндоморфы опережают по темпам роста и созревания эктоморфов. Этот факт отнюдь не нов, ведь он был еще в 30-х годах положен в основу соматотипологической классификации В.Н. Шевкуненко [11]. Однако сейчас после долгого периода забвения он привлек к себе широкое внимание. Вслед за тем возникла необходимость модернизации техники соматотипирования применительно к группам детского населения разного возраста - грудного, дошкольного, школьного. Была доказана принципиальная возможность соматотипирования детей грудного возраста, уточнены критерии соматотипирования в дошкольном возрасте.

Полученные данные могут найти себе применение в медицинской и спортивной практике. В медицинской - в связи с происходящей сейчас тотально акселерацией роста и развития детей, при которой происходит не только увеличение длины тела, но и определенное рассогласование роста тела в длину и ширину, набора длины и массы тела. Акселерированный детский организм дисгармоничен и по состоянию ряда физиологических систем организма. Наблюдается суженность пропорций тела при уменьшении его массы (в основном за счет мышечного компонента массы), соматотип изменяется в сторону эктоморфии. Это приводит к <омоложению> ряда заболеваний, в чем конституциональному фактору не уделяется пока должного внимания.

В спортивной практике сейчас явственна тенденция омоложения таких спортивных специализаций, как гимнастика (спортивная и художественная), плавание, фигурное катание. В перечисленных видах играет роль качество гибкости (которое убывает с возрастом), поэтому (и по ряду иных причин) пик спортивных достижений приходится на более ранний, чем в других видах спорта, возраст - 15 - 16 лет. Так как рост спортивного мастерства совпадает с периодом полового созревания, то подростки с ранними сроками этого процесса оказываются в отягощенных условиях: совершенствование двигательных качеств не происходит столь эффективно, ибо организм направляет свои силы в основном на преобразования, связанные со становлением генеративной функции. Выходом из сложившейся ситуации служит вовлечение в указанные виды спорта детей с конституционально обусловленными поздними сроками полового созревания, обладающих эктоморфным соматотипом [35].

Фактор соматотипической принадлежности учитывается не только на этапе комплектования спортивных классов и секций, но и на последующих этапах спортивной деятельности, будучи одним из важных критериев спортивного отбора в его констатирующей форме [см. предыд. очерк].

Перспективы развития конституционологии. Оценивая в 70-е годы состояние антропологии как науки, В.В. Бунак показал реальность двух подходов в изучении полиморфизма человека - антропологического и генетического. "Различие двух направлений проявляется главным образом в использовании <моделей> распределения генов и сложного математического аппарата. Следует ожидать, что в дальнейшем слияние двух направлений станет еще более полным..." [15, c.15]. Перспективы учения о конституции заключены во взаимообогащении соматологического и антропогенетического подходов. Явственно подтвердилось это в ходе недавних научных конференций и симпозиумов [1-5].

Новым в обсуждении проблемы служит восприятие конституции как совокупности генетических маркеров [2]. При этом сам термин <конституция> может не упоминаться, если авторство принадлежит не антропологу, а генетику, но под генетическими или фенетическими ассоциированными системами [37] подразумевается конституция в ее подразделении на общую (генотип) и частные (фенотип). Однако возникает противоречие. Конституция - не просто система признаков, ибо организм многосистемен (этнорасовый комплекс признаков тоже представляет собой систему). Конституциональные признаки удовлетворяют в своей оценке ряду критериев, и в частности обладают функцией прогноза. Он уже реализуется медицинской и спортивной практикой, хотя, может быть, не с тем уровнем надежности, который необходим, что тем не менее не дает оснований к приуменьшению достигаемых результатов. Между тем высказывается мнение об отсутствии явных успехов в постановке прогноза с использованием генетических маркеров, ибо "по отдельным элементам генетических систем нельзя судить о свойствах целостных систем" [37, c. 26]. "Поставленных целей можно достигнуть при условии изучения структуры ассоциированных систем и их количественного описания" [37, там же]. Но ведь структура конституции такова, что отдельный ее признак способен отразить общие для данного типа конституции состояния реактивности и ростовых процессов. Часть, интегрированная целым, может и должна отражать свойства этого целого.

По нашему убеждению, перспективной задачей конституционологии будущего служит решение задач прогностического отбора (ориентации) - раскрытие конституционального своеобразия организма для поиска рода деятельности, в которой данный человек мог бы максимально раскрыть свои возможности и достиг бы наивысших успехов. Рассмотрим это на примере спортивной деятельности, вновь вернувшись с учетом степени значимости (см. предыдущий очерк) к вопросам спортивного отбора.

Прогностический отбор выявляет гено- и фенотипическую предрасположенность человека к двигательным действиям (и спортивной деятельности) на том этапе жизни, когда двигательные качества еще не сформировались, а существуют лишь анатомо-физиологические их задатки и генетические предпосылки. Состояния, в которых находятся при этом двигательные качества, еще далеки от дефинитивных, ведь до сих пор отсутствовал важнейший фактор, необходимый для их формирования, - направленная двигательная деятельность.

Ситуации подобного рода возникают при отборе детей первого 10-летия жизни для занятий <молодеющими> видами спорта. При этом решаются задачи не ориентационные, а селекционные, то есть происходит рекрутирование будущих спортсменов для занятий заданным видом двигательной деятельности, а не выбор последней с учетом ее оптимальности для конкретного ребенка. Хотя, как правило, селекционные и ориентационные интересы совпадают: целью первых лет спортивных занятий служит общефизическая подготовка, а это - не только "трамплин" для будущих спортивных достижений, но и средство обеспечения здоровья и физической крепости.

Возможности прогностического отбора проистекают из двух существующих условий:

а) наследственной обусловленности формирующихся в ходе онтогенеза двигательных качеств и

б) сопряженности (ассоциированности) этих свойств организма с некоторыми внешними проявлениями генотипа человека, именуемыми генетическими маркерами.

Первое условие подтверждается результатами многих близнецовых и посемейных исследований [38]. Второе условие определяется опытом современной медицинской генетики, установившей зависимость между восприимчивостью человека к определенным заболеваниям и такими маркерными признаками, как, например, группы крови или особенности дерматоглифики [39].

Поиск проявлений наследственной одаренности к спортивной деятельности существенно облегчается при использовании генетических маркеров как признаков, наследственно обусловленных, устойчивых на протяжении индивидуального развития, ассоциированных с отдельными состояниями организма в условиях нормы или патологии. Генетические маркеры как составные части конституции человека позволяют оценить меру реактивности организма в ответ на внешнее (средовое) или внутреннее (организменное) воздействие, характеризуя также профиль индивидуального развития. Поэтому они входят в состав частных конституций - соматической, серологической, психодинамической, хромосомной, дерматоглифической и других - или отождествляются с ними. Между отдельными генетическими маркерами в составе целостной конституции существуют связи, что позволяет говорить о существовании маркерной системы признаков. При изучении ассоциированности генетических маркеров со значимыми для исследования состояниями организма может проявить свое действие лишь один из системообразующих генетических маркеров. Однако по нему следует судить о маркерной системе в целом. Углубленное рассмотрение проблемы <генетические маркеры и конституция> [2] позволяет выделить сопряженные друг с другом на статистическом и функциональном уровнях системы, имеющие следующие крайние проявления в конституции человека.

1. Система эктоморфии - лептосомные пропорции тела, пониженное жироотложение, мускулатура <сухого типа>, типа с высокой удельной силой; дерматоглифические пальцевые узоры (ДПУ) чаще имеют упрощенный характер (дуга, петля) с низким тотальным гребневым счетом: предполагается (хотя пока не подтверждена статистически) повышенная встречаемость серологического фактора <O>; на хромосомном уровне возможен некомплект (45,ХО), либо сверхкомплект (47,XXV или 47,XVV) половых хромосом.

2. Система эндоморфии - эйрисомные пропорции тела, повышенное жироотложение, массивность мышц при меньшей величине их удельной силы; усложненность рисунка ДПУ (относительное преобладание завитков и петель при высоком тотальном гребневом счете).

Дерматоглифические признаки (пальцевые дерматоглифы) могут быть включены в состав конституциональных, так как они удовлетворяют необходимым критериям.

Критерий реактивности. В совместных исследованиях Б.А. Никитюка и В.И. Филиппова на детях украинской популяции (Днепропетровская обл.) была показана ассоциированность низкого тотального гребневого счета с высоким развитием двигательных качеств силы и скорости [40]. Позже это было подтверждено на детях армянской национальности [41] и на спортсменах - гребцах [42]. Установлена связь низкого тотального гребневого счета с высокими значениями удельной мышечной силы [43], сопряженность дерматоглифических признаков с показателями вестибулярной устойчивости [44], выносливости [45] и двигательной памяти [46].

Критерий темпов развития. Существуют мнения о том, что высокорослость сопряжена с более упрощенным характером пальцевых узоров [47]. Высокорослость - результат замедления темпов при пролонгировании ростовых процессов. Замедление темпов соматического роста связано с упрощением пальцевых узоров (их сдвигов в сторону петель и дуг). Это было показано и в наблюдениях на близнецах [48].

Критерий сопряженности с другими признаками конституции. В литературе обращается внимание на ассоциированность пальцевых узоров с особенностями телосложения человека. При эктоморфии чаще встречаются более простые (петля, дуга), а при эндоморфии - более сложные (завиток, петля) узоры [49].

В объяснении механизмов сопряженности пальцевых дерматоглифов с характером развития двигательных качеств мы предлагаем объяснение [50], исходящее из двух положений.

1. Форма узора характеризует темп роста экто-мезодермальных образований, образующих кожные покровы на пальцевой подушечке; простая форма (дуга, петля) возникает при торможении ростовых процессов, сложная форма (завиток) - при ускоренности последних. Рисунок узора усложняется при <заполнении> пространства пальцевой подушечки структурами, образующимися в убыстренном темпе.

2. Нервная система имеет также эктодермальное происхождение. Поэтому пальцевые дерматоглифы различной степени сложности маркируют и темпы развития нервной ткани и составляющих ее клеток. Возможны две линии рассуждения:

- замедление темпов развития нервных структур (выявляемое при упрощении пальцевых узоров) соответствует эволюционной тенденции, проявившейся для человека замедлением процессов роста и развития; на этой основе голландский антрополог Л. Больк в начале ХХ века высказал мнение о фетализации как механизме антропогенеза; имея приспособительное значение, эта тенденция способствует максимальному раскрытию свойств нервной системы, обеспечивая в рассматриваемом нами случае высокий уровень развития двигательных качеств силы и скорости;

- одним из проявлений ростовых процессов служит их неравномерность; активизация роста одних эмбриональных зачатков вызывает замедленное формирование других (наиболее отчетливо это проявляется при акселерации развития, которая в той или иной мере нарушает согласованность, гармоничность состояний структур и функций организма); поэтому можно допустить, что замедление развития эктодермального пласта, связанного с мезо-эпидермальной закладкой кожи, сопровождается ускорением развития нервной ткани с убыстрением процессов миелогенеза и укрупнением мотонейронов, что способствует лучшему проявлению двигательных качеств силы и скорости.

Представленные в пункте 2 объяснения противоречат друг другу. Какое из них справедливо и существует ли истина хоть в одном из них - предстоит выяснять в дальнейшем.

Отмеченные выше зависимости были установлены на лицах европеоидного происхождения - русских, белорусах, украинцах, армянах, французах [40,41,47-50]. Подобного же рода исследования были выполнены и на лицах монголоидного происхождения - узбеках [51]. Возникли некоторые несовпадения - как при учете ассоциированности дерматоглифических пальцевых узоров (ДПУ) с уровнем спортивного мастерства, так и при разграничении людей по длине тела, то есть по интенсивности ростовых процессов:

европеоиды монголоиды

повышение уровня мастерства упрощение ДПУ усложнение ДПУ

увеличение длины тела упрощение ДПУ усложнение ДПУ

Опровергают ли эти расхождения установленные выше ассоциации ДПУ с уровнями реактивности и темпами онтогенеза? Думаем, что нет: установленные различия не хаотичны, что заставило бы нас отказаться от предложенных объяснений, а определенным образом упорядочены.

Можно предположить существование дополнительного фактора (этническая принадлежность?), обусловившего одну структуру внутрисистемных связей у европеоидов и другую (в зеркальном ее отражении) у монголоидов. Однако необходимы проверочные испытания, и в первую очередь - на лицах различной расовой принадлежности, но одной территории обитания. Дополним сказанное словами В.Н. Ростовцева: "Всякий генетический маркер условен, т.е. некоторый признак может рассматриваться как маркер только в рамках данной модели прогноза... Всякая модель генетического прогноза локальна, т.е. решает задачу прогноза... для ограниченного числа сходных популяций" [52, c. 29-30].

Наблюдаемое сейчас смыкание проблем конституции и генетических маркеров и взгляды на конституцию как на систему маркеров приурочены к последнему десятилетию в истории интегративной биосоциальной антропологии в связи с возросшими требованиями научного обеспечения здравоохранения, педагогики и спорта. Грядущий (если человек не изменит своего хищнического отношения к природе) экологический кризис, резкая интенсификация нагрузок в некоторых видах производства и в спорте высветили в человеке его уязвимость внешними воздействиями, ограниченность биологических защитных механизмов. Сбережению человеческих сил и здоровья способствует углубленное проникновение в таинства проблемы конституции, использование составляющих ее генетических маркеров для направленного отбора тех, кому доступны без нежелательных последствий экстремальные условия деятельности. Запросы практики послужили включению в число конституционально значимых некоторых показателей дерматоглифики, групп крови и т.п. Однако новые подходы полезны и для морфологии, в пределах которой проблема конституции обрела свое <первое дыхание>. Фактор конституции позволяет охарактеризовать завод <биологических часов> организма. Если соматотипическая принадлежность облегчает, как это было показано еще в 30-е годы [11], оценку структур тела с учетом сроков полового созревания организмов, то формы пальцевых дерматоглифов позволяют охарактеризовать темпы ростовых процессов во 2-ю половину пренатального периода [50], а наличие серологической группы <O> объясняет высокую иммунозащищенность организма в период старения [53]. Так проблема конституции распространяет свое действие на самые разные области современной интегративной биосоциальной антропологии.

Примечания

1. Конституция и здоровье человека. Тезисы докладов 3-го Всесоюзного научного симпозиума, 17-18 декабря 1987 г. Под ред. проф. А.И. Клиорина. - Л.: ВмедА им. С.М. Кирова, 1987.

2. Генетические маркеры в антропогенетике и медицине (Тезисы 4-го Всесоюзного симпозиума), г. Хмельницкий, 28-30 июня 1988 г. Под ред. проф. Б.А. Никитюка (отв. ред.), проф. Б.И. Когана, доц. Ф.З. Савранского. - Хмельницкий: "Подiлля", 1988.

3. Межреспубликанский научный симпозиум "Проблема конституции в медицинской и спортивной антропологии" (Гродно, июнь 1990 г.). "Новости спортивной и медицинской антропологии". - М.: Cпортинформ, 1990, № 1, c. 115-166; № 2, c. 59-186.

4. Конституция и здоровье человека. Сборник тезисов 4-го научного симпозиума, посвященного 125-летию кафедры детских болезней. - Л.: ВмедА им. С.М. Кирова, 1991.

5. Актуальные вопросы биомедицинской и клинической антропологии (Материалы международной конференции), 24-25 апреля 1996 г., Томск. Под ред. акад. МАИА проф. Н.А. Корнетова и акад. МАИА проф. В.Г. Николаева. - Томск-Красноярск: Изд-во Красноярск. ун-та, 1996.

6. Черноруцкий М.В. Учение о конституции в клинике внутренних болезней. В кн.: Труды 7-го съезда российск. терапевтов. - Л.: "Наркомздрав", 1925.

7. Русалов В.М. Биологические основы индивидуально-психологических различий. - М.: "Наука", 1979.

8. Бунак В.В. Нормальные конституциональные типы в свете данных о корреляции отдельных признаков. В кн.: Ученые записки МГУ. - М., 1940, вып. 34.

9. Галант И.В. Новая схема конституциональных типов женщин. "Казанск. мед. журн.", 1927, № 5.

10. Штефко В.Г., Островский А.Д. Схема клинической диагностики конституциональных типов. - М.-Л.: "Госмедиздат", 1929.

11. Шевкуненко В.Н., Геселевич А.М. Типовая анатомия. - Л.: "Биомедгиз", 1935.

12. Маслов М.С. Учение о конституциях и аномалиях конституции в детском возрасте. - Л.: "Наркомздрав", 1925.

13. Литвинова Т.А. Морфологические особенности различных конституциональных типов женщин. "Бюлл. СО АМН СССР", 1987, № 5.

14. Клиорин А.И., Чтецов В.П. Биологические проблемы учения о конституциях человека. - Л.: "Наука", 1979.

15. Бунак В.В. О перспективах развития антропологии как особой науки. В кн.: "Антропология 70-х годов". М.: "Знание", 1972.

16. Kretschmer E. Korperbau und Charakter. - Berlin: Springer, 1921.

17. Sheldon W.H. Social traits and morphological types. "J. Pers. Res.", 1927, v. 6, № 1.

Sheldon W.H., Stevens S.S. The Varieties of Temperament: Psychology of Constitutional Differences. New York: Harper, 1942.

18. Серов В.В. Общепатологические подходы познания болезни. - Саратов: CМИ, 1992.

19. Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Корнетов Н.А. Клинико-генетико-антропометрические данные и факторы экзогенной ритмики при шизофрении.- Киев: "Здоров’я", 1984.

20. Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Корнетов Н.А. Ритмологические и экологические исследования при психических заболеваниях. Киев; "Здоров’я", 1988.

21. Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Коробов А.А., Корнетов Н.А. Этология в психиатрии. Киев: "Здоров’я".

22. Корнетов Н.А. Психогенные депрессии (клиника и патогенез). Томск: Изд-во ТГУ, 1993.

23. Генетические и эволюционные проблемы психиатрии. Под ред. А.С. Тимофеева. Новосибирск: СО изд-ва "Наука".

24. Мерлин В.С. Личность как предмет психологического исследования. - Пермь: ПГПИ, 1988.

25. Орлов В.В. Социальная биология (к разработке концепции). В кн.: Соотношение биологического и социального. Межвуз. сб. научн. тр. - Пермь: ПГУ, 1981.

26. Чугуй В.Ф., Колпаков В.Г. Связь черт темперамента с антропологическими признаками. В кн. [2].

27. Булаева К.Б. Генетическое маркирование психофизиологических свойств человека. В кн. [2].

28. Дарская С.С. Ощущение вкуса ФТК и темпы онтогенеза. В кн. [2].

29. Панава Л. Конституциональные особенности размеров сердца и крупных сосудов у подростков 15 лет. В кн.: Актуальные вопросы гигиены детей, подростков и студентов. - Вильнюс: МЗ Лит. ССР, 1978.

30. Трофимов В.В. Взаимоотношения общей и частной анатомических конституций: соматотипы, дактилотипы и венотипы у коренного населения Архангельской области. В кн.: Конституция и здоровье человека. - Л.: ВмедА, 1987.

31. Уварова Э.Е. Анатомо-антропологические особенности топографии подкожных вен верхней конечности. "Рос. морф. вед.", 1994, № 1-2.

32. Никитюк Б.А. Учет конституции организма при прогнозировании темпа старческих его изменений. Матер. 1Х Межд. конгр. по геронтологии. Том 1. - Киев: НИИ геронтол., 1972.

33. Никитюк Б.А., Полушкина Л.Е. Исследования по генетике развития. Темп развития и телосложение детей и подростков. "Нов. исслед. по возр. физиол.",1973, № 1.

34. Никитюк Б.А. Деформирующий артроз и артрозоподобные состояния суставов при занятиях спортом: этология, патогенез, меры профилактики. В кн.: Пути совершенствования эффективности медицинского контроля за высококвалифицированными спортсменами. Часть 2. - М.: ГЦОЛИФК, 1987.

35. Никитюк Б.А. Соматотипология и спорт. "Теор. и практ. физ. культ.", 1982, № 5.

36. Дифференциальная психофизиология и ее генетические аспекты. Отв. ред. Б.А. Никитюк - М.: АПН СССР, 1975.

37. Савченко В.К. Генетические и фенетические ассоциированные системы. В кн. [2].

38. Никитюк Б.А. Факторы роста и морфофункционального созревания организма (анализ наследственных и средовых влияний на постнатальный онтогенез). - М.: "Наука", 1978.

Сергиенко Л.П. Близнецы в науке. - Киев: "Вища школа", 1992.

39. Никитюк Б.А. Генетические маркеры - конституция - клиника. В кн. [2].

40. Никитюк Б.А. Генетические маркеры и их роль в спортивном отборе. "Теор. и практ. физ. культ.", 1985, № 11.

41. Арутюнян А.Г. Пальцевые дерматоглифы как средство прогнозирования и отбора в спорте. В кн. [2].

42. Озолин Н.Н., Абрамова Т.Ф. Использование дерматоглифики при начальной спортивной ориентации и индивидуализации подготовки. В кн.: Гребной спорт. Ежегодник. - М.: "ФиС", 1986.

43. Митрофаненко В.П., Ленская Г.Н. Соматотип, дерматоглифика и удельная сила мышц у борцов казахской национальности. В кн. [2].

44. Сергиенко Л.П., Рыбакова С.Ф. Дерматоглифические маркеры совершенства сохранения равновесия. В кн. [2].

45. Шварц В.Б., Алексеева С.В. Опыт качественной и количественной оценки признаков пальцевой дерматоглифики у детей для прогноза их спортивной перспективности. В кн. [2].

46. Соловьева С.А., Черкасова Р.С. Конституция (соматотип и дактилотип) и двигательная память. В кн. [2].

47. Гусева И.С. Морфогенез и генетика гребешковой кожи человека. - Минск: "Беларусь", 1986.

48. Багдасарян А.Г. Дерматоглифические корреляты ускоренного и замедленного роста и развития ребенка."Нов. исслед. по возр. физиол.", 1974, № 3.

49. Саливон И.И., Полина Н.И. Показатели дерматоглифики у мужчин разных соматотипов. В кн. [2].

50. Никитюк Б.А. Конституция и дерматоглифика. В кн. [1].

51. Календарев Э.Л., Сафарова Л.Д., Колтунова А.В. и др. Антропогенетические показатели у спортсменов различных квалификаций. В кн. [2].

52. Ростовцев В.Н. Технология поиска генетических маркеров. В кн. [2].

53. Хрисанфова Е.Н., Бец Л.В., Тихомирова Е.В. Гормональные аспекты проблемы о <несколько большей приспособленности> лиц с фенотипом <O>. В кн.: Проблемы совр. антропологии. -Минск: "Наука и техника", 1983.

Очерк 5. Отражение природных циклов в интегративной биосоциальной антропологии¹

Люди не отделимы от природы. Совпадение небесных и земных событий подмечено еще древними. Китайские мудрецы говорили, что мировой пожар и потоп повторяются, когда все звезды на небе соберутся в одной его части.

Изменения природы, вызванные совместным расположением Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна относительно Земли, Луны и Солнца, легли в основу 60-летнего - восточного - календаря, его циклов стихий и знаков Зодиака. Не случайно, что в истории разных народов Европы прослеживаются 12-летний, 60-летний, 360-летний и другие кратные им периоды, согласованные с космофизическими циклами. Циклические исследовательские подходы, возникшие в трудах Гераклита и врачей древности, позволяли на протяжении веков устанавливать связи между явлениями небесными и земными, открыв "земное эхо солнечных бурь" (А.Л. Чижевский). В новое время большой вклад в разработку циклических явлений внесли В.И. Вернадский, Н.Д. Кондратьев, Л.Н. Гумилев и многие другие. Для углубленного познания природы человека, понимания сути событий общественной жизни и преуменьшения их нередко разрушительных последствий (в чем биосоциальная антропология имеет естественную и далеко не праздную заинтересованность) рассмотрение феномена цикличности космоэкологической среды представляется заслуживающим самого серьезного внимания.

Влияние цикличности среды на конституцию человека. В основе процесса формирования конституции человека лежат такие особые факторы, как темпы роста организма и соотношения в нем явлений ассимиляции и диссимиляции. Велика в этом роль наследственности, но ее значение может камуфлироваться внешними влияниями - средой и деятельностью человека [1].

Конституция человека многоэтажна. Она интегрирует признаки, при- надлежащие к разным уровням его индивидуальности. Сюда обычно включают размеры тела в виде их соотношений - пропорций, хотя и при раздельном анализе длина и масса тела имеют конституциональную значимость. Находят все большее использование в этой связи и описательно-физиогномические признаки, ранее широко применявшиеся в интересах расового анализа. Слагаемые конституции ассоциированы с характером реактивности организма, темпами его роста и развития. Они определяют специфичность процессов жизнеподдержания и выработку человеком индивидуального стиля деятельности.

Ведущим системообразующим критерием конституции человека является биохронологическая специфичность. Соответственно особенностям собственной конституции, ее генотипу, каждый человек живет в своем биологическом времени [2].

Проявления биологического подхода находим в учении тибетской медицины о четырех типах конституции - "ветра, желчи, слизи и смешанном" [3]. Представители названных типов различаются не только строением тела, преобладающей направленностью физиологических процессов, но и сроком жизни. Так, люди конституции "ветра" - сутулы, сухощавы, с небольшим по размерам телом и преобладанием процессов эрготропной направленности; они непродолжительны по длительности жизни. Процессы их жизнедеятельности сопровождаются быстрым истощением, изнашиванием и гибелью отдельных структур и организма в целом. Полную им противоположность представляют собой люди конституции "слизи", в организме которых преобладают трофотропные и восстановительные процессы. Они отличаются большими значениями длины и массы тела, не только жизнестойки, но и долгоживущи [4].

Хронологический подход лег в основу эмбриогенетической схемы конституционального анализа Б.А.Никитюка [2]. Она учитывает темпы роста и дифференцировки наружного, среднего и внутреннего зародышевых листков - эктодермы, мезодермы, энтодермы и их производных. Ростовые процессы могут быть синхронно ускорены или замедлены; в случае их рассогласования возникает дисгармония продукта зародышевых листков. Синхронность развертывания эмбриональных зачатков сопутствует сохранению полноценного здоровья. Темпы внутриутробного и внеутробного роста и развития преемственно друг с другом связаны, обусловливая особенности онтогенеза. Поэтому пропорции тела ретроспективно характеризуют преобразования парааксиальной мезодермы. Их замедленность и пролонгированность ведут к удлиненным, долихоморфным пропорциям; ускоренность и скоротечность - к расширенным, брахиморфным пропорциям тела. О темпах роста и дифференцировки производных нейрогенной эктодермы можно судить по функциональным свойствам нервных клеток, нейродинамическим особенностям данного индивида, внешними проявлениями которых служат двигательные качества силы и скорости. Их лучшее развитие происходит при замедленных темпах роста и дифференцировки производных нейрогенной эктодермы. Худшее - при ускорении этих процессов.

Фактически все существующее многообразие конституциональных проявлений возникает при гармонии роста и дифференцировки зародышевых листков или при ее нарушении [2].

На конституциональный тип человека влияет внешняя среда. Sigaud [5], характеризуя преобладание тех или иных эмбриональных зачатков, выделил респираторный, дигестивный, мускулярный и церебральный типы, соответственно преобладанию дыхательной, пищеварительной, мышечной и нервной систем над другими. Четыре типа Сиго связаны с приспособлением к различным условиям жизни. Так, респираторный тип связан с передвижением - кочевники, горцы; дигестивный развивается в условиях изобилия, церебральный - продукт городской жизни [5].

Т.И. Алексеевой введено понятие адаптивного типа, или экотипа. Он обеспечивает гомеостаз популяции и среды, норму биологических реакций. Экотип выражается в морфологическом статусе, возникая у представителей разных рас в сходных условиях обитания. Так, более суровые климатические условия способствуют развитию мускульного компонента телосложения [6].

Выделяют три формы соотношений между временем возникновения приспособления и его использованием. Преадаптация - приспособление возникает до появления в нем надобности. Синадаптация формируется по мере необходимости. При постадаптации приспособление отстает от потребности в нем. Естественный отбор является постадаптационным фактором, но в целом его действие синадаптационно. Непосредственно целесообразная реакция организма на внешнее воздействие также является синадаптацией. Применительно к людям факты преадаптации чрезвычайно многочисленны [7].

А.И. Северцовым было создано учение о филоэмбриогенезе - крупных видоизменениях, происходящих в эмбриональном развитии [8]. Они до тех пор не имеют адаптивного значения, пока не будут реализованы во взрослом состоянии. Согласно этому учению, самые важные преобразования организма - ароморфозы возникают путем реорганизации зародышевого развития [9].

Иными словами, при исследовании влияния среды на человека имеющиеся эффекты следует рассматривать в связи с многообразием форм адаптации, учитывая особенности зародышевого развития. Подтверждения роли природных циклов в становлении индивидуальных особенностей человека надо искать при противопоставлении когорт лиц с различием космоэкологических условий на момент рождения или зачатия.

Пути эволюции наземных животных и человека во многом определены геомагнитным полем и силами гравитации. Они действуют на форму и размеры тела, скелет, систему органов кроветворения. Функционирование организма человека приспособлено к гравитационному полю определенной интенсивности [10]. В экваториальных областях земное притяжение слабее, чем вблизи полюсов. В местности на уровне моря оно больше, чем в горах. Эти различия могли иметь ощутимые эволюционные последствия за счет специфики роста и дифференцировки зародыша [11].

Параметры гравитации определяются совместным положением планет солнечной системы и ее самой относительно галактического центра. При этом геомагнитная, солнечная активность и силы гравитации сложным образом связаны друг с другом [12].

Цикличность среды. Существует многовековая, многолетняя и сезонная цикличность среды. Она определяется сочетанным положением планет солнечной системы.

Солнце систематически реагирует на расположение планет повышением или понижением солнечной активности - СА; Земля - сейсмической деятель- ностью, погодой и климатом. В Космосе существуют особо опасные зоны, оказывающие влияние на СА. Ими являются точки перигелия (сближения) орбит космических тел, то есть планет солнечной системы и самого Солнца. Зона взаимодействия планеты и Солнца как двух макрозаряженных частиц длится 1/10 от периода обращения планеты вокруг Солнца. Для Меркурия время нахождения в подобной зоне составляет 0,02 года, Земли - 36 дней, Плутона - 25 лет и т.д. По Л.В. Константиновской [13], это и есть "черные зоны" цикла планет. Современный всплеск СА объясняется прохождением такой черной зоны Плутоном, что обусловило пики СА 1979, 1989 гг. и прогнозируемый пик 2004 года. Прогноз, рассчитанный по методике "черных циклов" за 240 лет, в сопоставлении с фактическими значениями СА оправдался на 80%. Возможны ситуации, когда в активные зоны попадают несколько планет, и тогда порядок СА возрастает [13].

Замечено, что чем выше порядок цикла СА - 100, 600, 6000, 92 000 и более лет, - тем продолжительнее и глубже аномалии на поверхности Земли и в ее недрах [13]. Повторяющиеся изменения космической среды, связанные с повторениями в совместном расположении Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна относительно Луны, Земли и Солнца, легли в основу восточного календаря, его циклов стихий и знаков Зодиака.

Сезонные вариации солнечной активности связаны с местоположением Земли при ее годовом движении вокруг Солнца, циклом и фазой СА. В эпохи максимума и минимума вариации СА идут в противофазе, примерно через 22 года картина повторяется. Характер сезонных вариаций СА на одноименных фазах 22-летнего цикла служит проявлением обратной связи между СА и структурой межпланетной среды. В марте и сентябре Земля проходит через наиболее мощные спиральные ветви межпланетной среды [14].

Логично считать, что влияние цикличности среды может отразиться на тождестве - гомоплазии, гомотипии, гомологии - живых организмов. Понятия введены В.Н. Беклемишевым и означают следующее. Гомоплазия - морфологическое соответствие в результате сходства дифференцировки исходного материала. Гомотипия - части одного и того же или разных организмов, построенные по общему плану, принадлежащие к одному и тому же типу частей. В понятие "гомология" помимо гомотипии частей включается и одинаковость связей, топографических и онтогенетических, с остальными частями организма [цит. по 7, с.234].

Цикличность среды проявляется в изменениях темпа индивидуального развития, как в сторону его ускорения - акcелерации, так и в сторону замедления - ретардации. Акселерация отражается на физической и психической природе человека. Население, охваченное ею, испытывает влечение к целенаправленной деятельности, что способствует появлению пассионариев - гиперактивных личностей, наделенных даром увлекать за собой массы и во имя высокой цели жертвующих своей жизнью [15].

Многолетние вариации геомагнитного поля - ГМП - с периодами 11, 22, 60 и более лет отражаются на скорости роста и полового созревания, сроках наступления менопаузы, на конституциональном типе человека и отдельных антропоскопических признаках. Существуют циклы протяженностью около 600 и 8000 лет. В частности, изменения емкости черепной коробки в течение тысячелетий коррелируют с вариациями ГМП. Зависимость процессов роста от интенсивности ГМП имеет особый характер: при низкой интенсивности поля он замедляется, при более высокой - ускоряется, при сверхвысокой - опять замедляется [16, 17].

Текущие многодневные ритмы ГМП синхронизируют процессы роста, создают своего рода временной каркас, в пределах которого существует организм [17]. Выявлены воздействие циклической среды на его общую реактивность [18], сезонную динамику иммунитета относительно даты рождения [19]; ритм обмена веществ, двигательной активности, поведения, смены настроения [20], работоспособности [21].

Обнаружена годовая динамика содержания гемоглобина и лейкоцитов крови у здоровых людей, совпадающая с периодами СА и движения планет солнечной системы [22]. Найдена зависимость скорости химических реакций от СА, от взаиморасположения Земли, Луны и Солнца, географического места наблюдения и неизвестного фактора, действующего одновременно в разных географических точках одной широты. Скорость реакций испытывает эффекты затмения и захода Солнца [23].

Синхронизированы частоты возникновения мутаций в обособленных друг от друга популяциях [24]. Среднегодовые величины многих гематологических показателей варьируют год от года, образуя долгопериодические колебания. Эти вариации совершаются синхронно в различных по широте и долготе районах Земли [25].

Подтверждается влияние цикличности среды на нейродинамические характеристики человека. Так, существует связь между совместным положением планет на момент рождения человека и его успехами в разных видах спорта. Различия успешности в спортивных состязаниях в связи с месяцем рождения достоверны на уровне 0,001 [26].

Cуществуют данные о влиянии космических факторов на генетический аппарат зиготы и, как следствие, на последующие индивидуальные различия организма - признаки правшества-левшества и функциональной асимметрии мозга. Показано, что физические условия среды в момент зачатия формируют не только генетическую, но и фенотипическую программу развития, а также конституциональные особенности людей [27-30]. Даты рождения и зачатия связаны как с психофизиологическими особенностями человека, так и с его предрасположенностью к определенным заболеваниям, спецификой реакций, критическими периодами в жизни [27, 30, 31].

Обнаружено, что достаточно часто дети и родители появляются на свет в моменты восхода или кульминации одних и тех же планет. Данная особенность связана с возмущенностью ГМП [28, 32]. При этом дети чаще рождаются в месяцы рождения своих матерей [32].

В свете современных данных стоит привести и ссылки на постулаты древних ученых. В Китае считалось, что с момента рождения жизнь человека зависит от сочетания в его организме "пяти стихий" - дерева, огня, земли, металла и воды. Исходными данными для их подсчета служили год, месяц и день рождения. В тибетской медицине, основанной на тысячелетних наблюдениях, возраст человека и дату его рождения использовали для определения физических, эмоциональных и интеллектуальных циклов, установления совместимости в супружеской жизни, лечебных назначений. Объяснения находили в том, что от физических условий среды в момент рождения зависят механизмы регуляции в организме человека [33].

По нашему (О.Д. Волчек) предположению, наряду с адаптивными типами в пространстве - экотипами - должны существовать и хронотипы - адаптивные типы во времени, что проявляется в гено- и фенотипических особенностях лиц, родившихся в разные годы и месяцы. Циклические изменения среды отражаются на сезонной и возрастной динамике адаптивности, психофизиологических свойствах, процессах и функциях. Предположение подтверждено для ряда уровней интегральной индивидуальности человека: серологических маркеров (фенотипов крови систем АВО и резус-фактора), антропологических признаков, проявлений функциональной асимметрии мозга, личностных профилей, акустических параметров речи, системы мотивации. Обнаружено, что обобщенные характеристики людей, принадлежащих к разным когортам по месяцу и году рождения, включая знак Зодиака и стихии восточного календаря, достоверно различаются. Между космофизическими флуктуациями в периоды зачатия-рождения и исследуемыми показателями человека установлены значимые корреляционные связи [34 - 37].

В данной публикации мы подтверждаем влияние сезонной и многолетней цикличности среды на некоторые антропологические признаки, а также уточняем корреляции между их выраженностью и космофизическими флуктуациями. Для этого привлечены сведения по длине и массе тела, окружности головы, цвету глаз и волос, встречаемости лиц с прямыми или вьющимися волосами, уровню реактивности [38]. Предпринят корреляционный анализ перечисленных признаков с параметрами среды, приходившимися на месяцы зачатия и рождения, год рождения и предшествующий ему по европейскому календарю и соответственно циклам стихий и знакам Зодиака восточного календаря.

В качестве параметров природной среды с учетом ранее сказанного были выбраны геомагнитная активность Dst и возмущенность геомагнитного поля Кр; межпланетное магнитное поле (ММП); индексы численности и площади солнечных пятен (W, S); долгопериодическая составляющая потенциала приливообразующей силы Луны и Солнца (G); показатели совместного положения планет солнечной системы - численность соединений Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна (соответственно Мрк, Вн, Мрс, Юп, Ст) с Луной в дни новолуний; суммы соединений пяти планет с Луной или Солнцем в дни новолуний - ССЛ, ССС.

Длина и масса тела относятся к основным антропометрическим признакам. Выбор таких маркеров конституции, как цвет глаз и волос, их курчавость, обхват головы, был вызван тем, что перечисленные признаки генетически обусловлены и легко диагностируются при массовых исследованиях. В то же время подобные признаки ассоциированы с психологическими особенностями человека [39]. В частности, установлены достоверные связи между этими свойствами (по данным личностного опросника 16PF) и 19 антропоскопическими признаками. В числе последних - форма спинки носа, скул, каймы губ и надбровных дуг, цвет волос и др. [39].

В качестве показателей реактивности служили ответы испытуемых на вопрос об отношении к смене погоды и ее переносимости, с выбором одного из вариантов ответа: "смену погоды переношу легко, тяжело, не замечаю".

Цвет глаз и волос испытуемых оценивался по следующим шкалам. Цвет волос: 1) белокурые, пепельные, блондин; 2) светло-русые; 3) темно-русые; 4) рыжие, рыжеватые, темно-рыжие, золотистые; 5) шатен, коричневые; 6) брюнет, черные. Цвет глаз: 1) светло-карие, карие, темно-карие; 2) светло-голубые, голубые; 3) синие; 4) серо-синие, серо-голубые, серо-желтые; 5) светло-серые, серые, темно-серые; 6) серо-зеленые, зеленые.

При обработке полученных данных применены методы наложения эпох, многомерного статистического анализа, критерий достоверности различий Стьюдента (t), углового преобразования Фишера (Up).

С этих позиций проанализированы сведения о 549 мужчинах и 593 женщинах, жителях С.-Петербурга 1930-1975 годов рождения. На 1960-1975 годы пришлось вдвое большее число испытуемых, чем на предшествующий им период. В качестве космофизических параметров среды учтены среднемесячные значения Dst, вычисленные для периода 1957-1975 гг.; S - 1959-1981 гг.; ММП - 1965-1984 гг.; G - 1970-1982 гг.

Как оказалось, все использованные антропологические признаки значимо различаются в связи с месяцем рождения испытуемых, причем эти вариации у мужчин и женщин не совпадают. Приведем некоторые примеры.

У мужчин усредненные значения длины тела варьируют от 175,06 см для родившихся в сентябре до 178,89 см в июне (t=2,688; р<0,01); масса тела - от 69,3 кг для августа до 72,37 кг для декабря (t=1,973; р<0,05); oкружность головы - от 56,43 см для мая до 57,61 см для декабря (t=3,26; р<0,0025). Численность лиц, не замечающих смены погоды, колеблется от 28,5% у родившихся в июле до 60,8% в июне (t=3,299; р<0,0025). Численность синеглазых - от 0% для июня до 10,86 % для ноября (t=3,24; р<0,025). Численность лиц с прямыми волосами меняется от 52,08 % для марта до 69,76 % для июня (t=1,728; р<0,05).

Корреляционный анализ показал наибольшее число значимых связей (p<0,1- 0,01) между антропологическими признаками и показателями ряда космофизических флуктуаций: в порядке убывания для индексов Dst, G, ММП, S.

Корреляционные плеяды у мужчин и женщин различаются; общее число значимых корреляций на 20% выше для месяца зачатия, и прежде всего за счет женщин.

Так как в этом исследовании использовались усредненные данные космофизических индексов, без учета конкретного периода солнечной активности, то истинные корреляции должны быть существенно выше.

Показатели, изученные в связи с календарным годом рождения (1930-1975 гг.) меняются в достаточно широких пределах, различия достоверны на уровне p<0,05- 0,01. Сказанное иллюстрирует табл.1.

Таблица 1. Усредненные значения длины тела (д.т.) и ее среднеквадратической ошибки (мужчины)

Достоверность различий между 1950 и 1952 гг. - t=1,84; p<0,1. Между 1968 и 1965 гг. - t=2,45; р<0,05. Между 1968 и 1956 гг. - t=3,17; р<0,01.

Корреляционный анализ (табл. 2) выявил наличие значимых связей как для традиционных индексов солнечной и геофизической активности, гравитации (преобладают индексы ММП, Dst), так и для нетрадиционных характеристик совместного положения планет. В последнем случае по числу значимых корреляций выделяются, в порядке убывания, индексы ССЛ, ССС, Мрс.

Как можно видеть из табл. 2, условиям года, предшествующего году рождения, сопутствуют более высокие значения корреляций, чем для года рождения. Следовательно, космофизические условия года зачатия воздействуют на программу развития и конституцию человека.

Таблица 2. Коэффициенты корреляций между свойствами человека и космофизическими флуктуациями на год рождения и предшествующий ему

Циклы восточного календаря. Средние значения космофизических параметров среды для циклов стихий и знаков Зодиака были рассчитаны для ММП за период 1926-1989 гг., G - 1900-1999 гг., W - 1920-1993 гг., числа соединений планет - 1923-1993 гг. Для G подсчет шел на основе модуля, без учета знака.

Двенадцатилетний цикл. Изученные характеристики для мужчин и женщин в связи с годом рождения по 12-летнему циклу знаков Зодиака достоверно различаются. Приведем примеры.

У мужчин средняя длина тела изменяется от 178,27 см для года "Собаки" до 174,19 см для года "Петуха" (t=2,764; р<0,01). Масса тела - от 68,51 кг для года "Тигра" до 72,37 кг для года "Обезьяны" (t=1,93; р<0,05). Численность реагирующих на смену погоды колеблется от 8,6 % для года "Козы" до 32 % для года "Петуха" (р<0,01).

У женщин средняя длина тела варьирует от 163,08 см для года "Козы" до 165,84 см для года "Кота"(t=1,88; р<0,05). Масса тела - от 56,05 кг для года "Петуха" до 59,88 кг для года "Обезьяны"(t=2,484; р<0,05). Число тяжело переносящих смену погоды меняется от 10 % для года "Лошади" до 43,2 % для года "Собаки" (p<0,001).

Корреляционный анализ позволил выделить наибольшее число значимых связей для факторов Ст, Юп, ММП. Следует отметить наличие многочисленных высокозначимых корреляций (р<0,05 - 0,01) между индексами численности соединений планет и цветом глаз и волос.

В целом суммы значимых корреляций для года рождения и предыдущего ему года примерно равны. По числу и значимости корреляционных связей лидирует индекс Ст.

Десятилетний цикл стихий². Здесь также каждому году цикла отвечают свои особенности внешнего облика и реактивности человека. Приведем примеры для мужчин.

Средняя длина тела изменяется от 174,67 см для нечетных лет стихии "дерева" до 178,11 см для четных лет стихии "земли" (t=1,956; р<0,05). Масса тела - от 68,54 кг для нечетных лет стихии"дерева"до 71,56 кг для четных лет стихии "металла" (t=2,024; р<0,05). Окружность головы меняется от 56,71 см для четных лет стихии "дерева" до 57,73 см для нечетных лет стихии "металла"(t=3,348; р<0,001). Численность не замечающих смену погоды колеблется от 27,4 до 56,4 % соответственно для нечетных лет стихий "дерева" и "воды" (Up=3,32; р<0,001).

Корреляционный анализ обнаружил тесные связи между особенностями человека и космофизическими индексами. Так, относительно года рождения между длиной тела мужчин и индексом Ст r= -0,571 при p<0,05; между G, ММП и массой тела мужчин соответственно r= 0,6 при p<0,02 и r= -0,539 при p<0,05. Для года, предшествующего году рождения, между ММП и длиной - массой тела мужчин соответственно r= -0,47 при p=0,1 и r= -0,895 при p<0,01. Между массой тела женщин и индексом ССС r= -0,655 при p<0,02.

Примечательно, что число значимых корреляций между космофизическими индексами и цветом глаз для года рождения намного выше, чем за год до этого. Отношения составляют 10 против 2 для мужчин и 7 против 1 для женщин. Сходное явление наблюдается и для 12-летнего цикла. Не подтверждает ли это косвенно наличие преадаптации?

Однако в отличие от 12-летнего цикла в данном случае ведущее положение заняли индексы ММП, W и G. Значения индексов ММП и W обратно пропорциональны друг другу: r= -0,869 при р<0,005.

Приведем примеры корреляций для показателей реактивности. У мужчин значения r максимальны между числом тяжело переносящих смену погоды и индексами Мрк, ММП для года рождения; Мрс - для предыдущего ему года. Соответственно r= 0,602 при р<0,02; r= 0,507 при p<0,1; r= 0,575 при p<0,05. У женщин значения r максимальны между числом тяжело переносящих смену погоды и индексами Вн для года рождения и G для предшествующего ему года. Соответственно r= -0,603 при p<0,02 и r= -0,763 при p<0,01.

Суммы значимых связей для года рождения и предшествующего ему года сопоставимы. Уровень значимости и суммарная численность выявленных корреляций для цикла стихий являются самыми высокими из рассмотренных циклов в данной работе.

Приведенные сведения позволяют сделать вывод о том, что в зависимости от месяца и года рождения, включая знак Зодиака и стихии восточного календаря, внешний облик человека, особенности его генотипа и фенотипа изменяются. Можно предположить, что цикличность cреды, ее космофизические флуктуации обеспечивают, наряду с географической средой, разнообразие интегральных

индивидуальностей человека, его конституций. Иначе говоря, космофизические условия месяца, года зачатия и рождения воздействуют на программу развития и конституцию человека. Их цикличность определяет существование хронотипов человека. Поэтому каждый человек в своем внешнем облике и особенностях интегральной индивидуальности несет печать Космоса - эффекты условий зачатия и рождения.

Характеристики когорт, относящихся к сходным условиям среды на момент рождения составляющих их лиц, свидетельствуют о проявлении у них тождества - гомоплазии, гомотипии, гомологии.

Изменчивость цвета глаз, волос и окружности головы в связи с моментом рождения благодаря ассоциированности антропоскопических и психологических характеристик [39] позволяет предполагать изменчивость психических свойств под влиянием цикличности среды.

По-видимому, существует некий коридор космических условий, делающий возможной реализацию одних генотипов и лимитирующий проявление других. Для изученных циклов наибольшие корреляции пришлись на многолетние, особенно 10-летний. Это соответствует выполненным нами ранее наблюдениям. Преимущество 10-летнего цикла над 12-летним обусловлено большей амплитудой изменений параметров G, W, ММП и др., их скоррелированностью относительно друг друга для цикла стихий. Не случайно цикл стихий был открыт в древнем Китае значительно раньше, нежели цикл знаков Зодиака восточного календаря [40].

Механизм влияния столь небольших по мощности факторов среды объяснен в работах Н.И. Музалевской и В.М. Урицкого [41, 42]. Возможно, энергетически слабые факторы нарушают стохастический баланс среды и биологической системы, индуцировав в последней изменения, скоррелированные с возмущением.

Приведенные данные убеждают в огромном значении совместного положения планет как фактора среды, опосредованно влияющего на конституцию человека, его интегральную индивидуальность и жизнедеятельность. Какие именно факторы в итоге проявляют свое действие, при каком их сочетании возникают те или иные эффекты - еще предстоит выяснять.

А.А. Малиновский писал, что воздействие, изменяющее питание тканей или рост организма, вызывает сдвиг в сторону той или иной типичной конституции [1]. Зная закономерности влияния циклической среды на человека, возможно прогнозировать ее параметры у нарождающихся когорт, вовремя корректировать те или иные нарушения. Однако еще важнее использовать этот инструмент для оценки состояний общества.

Природные циклы и общественное развитие. Биологические системы на всех уровнях их организации - субклеточном, клеточном, органном, популяционном, экосистемном и планетарном - частично или полностью циклизированы. Ключевой задачей общественных наук в настоящее время является выработка парадигмы эволюции общества, основанной на принятии циклогенетической динамики, согласно идеям Н.Д. Кондратьева, П. Сорокина, А.Л. Чижевского, Й. Шумпетера, А. Тойнби, Э. Тоффлера и др.

Активно ведется поиск методологий, новых приемов анализа реальности в разных науках. Возникла междисциплинарная наука - синергетика. Все большее признание получает циклический метод. Согласно Ю.Н. Соколову [43], цикл выступает как единый и универсальный закон бытия, все законы диалектики органично вписываются в его теорию.

Согласно А.М. Шлезингеру, причины цикличности заключаются в его внутренней природе. Истинный цикл самовоспроизводим и мало зависим от внешних явлений. Цикл - это не маятник, а спираль. Возможно возникновение новых циклов, что делает несбыточными многие пророчества [цит. по 44].

Успехов в исследовании циклов достиг Н.Д. Кондратьев. Им изучены циклы конъюнктуры, экономической жизни, динамики открытий, новаций и изобретений, возникновения войн, революций, социальных потрясений [45].

Французский историк Фернан Бродель продвинулся в своих исследованиях дальше, сопоставив циклы разной протяженности: 3-4-летние Китчина; 8-10- летние Жюгляра; 10-12-летние Лабрусса; гиперциклы или циклы Кузнеца - длительностью около двух десятилетий; полувековые циклы Кондратьева; вековые тенденции, охватывающие несколько столетий; тысячелетние циклы мировой цивилизации О. Шпенглера, А. Тойнби, П. Сорокина, Л.Н. Гумилева, Э. Тоффлера. В истории каждой страны циклы имеют свои особенности и свою длительность, определяя специфику исторической динамики.

Исторические и природные циклы. Одним из первых в нашей стране, кто изучал исторические циклы в связи с природными, был А.Л. Чижевский. Он проанализировал ряд событий мировой истории, начиная с 500 г. до Р.Х. по 1914 год. Обнаружились удивительные закономерности: в периоды максимумов солнцедеятельности жизнь человечества ускоряется в своем развитии по всей поверхности планеты. В типичном случае динамика общественных явлений соотносится с циклом солнечной активности следующим образом. Первый период - минимальная возбудимость - длится около трех лет. Второй период, нарастание возбудимости, продолжается примерно два года. Третий период - максимальная возбудимость - составляет в среднем три года. Четвертый период - падение возбудимости - длится около трех лет. Каждый из четырех периодов имеет свои социально-психологические особенности [46].

Увеличению солнечной деятельности сопутствует напряжение совокупной деятельности человечества, и наоборот. Величайшие войны, революции и прочие массовые явления наиболее часто происходят в эпохи максимумов солнечной активности (СА). Образно говоря, историческая жизнь в чем-то следует директивам космического фактора.

Резкое усиление солнечной деятельности вызывает единовременный нервный толчок в широкой массе людей, повышение общего уровня возбуждения и инстинктивных реакций. В итоге малейшие раздражители приводят к мощным ответам. Иными словами, флуктуации внешней среды способствуют повышению или понижению темпа общественной жизни.

Выводы А.Л. Чижевского подтверждаются работами современных исследователей. Обнаружена корреляция между политическими насилиями в США за 1819-1968 гг. и индексами СА с достоверностью на уровне p=0,01 [47]. Особо опасные преступления чаще совершаются в периоды средних и минимальных значений CА или планетарной геомагнитной активности. Такая зависимость наиболее ярко выражена, если минимумы солнечной и геомагнитной активности совпадают [48].

Установлено, что вековые циклы Н.Д. Кондратьева совпадают с циклами СА, а следовательно, между ними есть генетическая связь [49]. Выделены два главных космофизических периода в европейской истории - около 11 и 340 лет [50]. Обнаружена положительная корреляция между важными историческими событиями и периодами максимума метеорных потоков [51]. Существует сопряженность между природными, космофизическими циклами и протеканием социально-исторических процессов.

Важно и то, что различные природные и социальные циклы развертываются не изолированно, а во взаимопереплетении друг с другом, с эффектом резонанса или деформации, образуя сложную ткань динамики общества, исторических событий.

Общественное сознание и настроение, их циклические проявления. Огромную роль в истории и политике играет состояние общественного сознания и настроения. Сюда входит совокупность чувств, установок, убеждений, потребностей, интересов, мотивов, ценностных ориентаций данной общности людей на конкретный период времени. Настроение отражает общее состояние переживаний человека, его целостную форму жизнеощущения.

Лишена сомнения включенность в общественное сознание и настроение коллективного бессознательного. Наше сознание не просто контролируется бессознательным, но постоянно вытекает из него в форме множества спонтанных представлений. При этом осознанные желания могут затенять бессознательное. Как человеческое тело имеет общие анатомические признаки независимо от расовых различий, так и психика обладает единым (при всех различиях в культуре и сознании) субстратом коллективного бессознательного. Эта бессознательная психика, общая для всего человечества, состоит из латентных предрасположенностей к ряду идентичных реакций, включая формы агрессивного поведения (К. Юнг [52]).

По К. Юнгу, коллективные психические феномены проявляют активность. Они становятся причиной необъяснимых расстройств. Причиной, которая, как начинают подозревать, идет откуда-то извне. Опасность возрастает в той мере, в какой расстраивающие воздействия приписываются внешней злой воле, коренящейся у соседа. Подобные психические феномены могут вести к коллективным галлюцинациям, служить причиной войн, революций и массовых психозов. Здесь и навязчивые идеи, невротические симптомы, мании, что приводят в расстройство умы политиков и журналистов. Такие личности, сами того не ведая, сеют психические эпидемии [52, c. 191-193]. Изучая мотивацию, потребности в социализированных эмоциональных переживаниях, мы можем получить определенное представление и о коллективном бессознательном. Проявления бессознательного изменяются во времени, по-разному "подпитывая" общественное сознание и его культурные приобретения.

Питиримом Сорокиным открыты периоды суперкультур протяженностью в сотни лет. В эпоху чувственной суперкультуры господствуют гедонистические ценности, сила ради существования. В эпоху умозрительной суперкультуры ценностью становится альтруизм, человек ощущает себя частью природы, которую нужно защищать. В эпохи смешанных вариантов культуры расцветают религии, идеалистическое начало. Смена суперкультур проходит через глубокие кризисы общества. Конец ХХ века является апогеем чувственной суперкультуры, возможное наступление которой П. Сорокин предсказал задолго до наступления сексуальной революции в США [53].

Необычайно ценным представляется и малоизвестное исследование С.Ю. Маслова, ленинградского математика, преждевременно ушедшего из жизни [54]. Им установлена многолетняя периодизация в общественном развитии как следствие смены механизмов познания. Асимметрия мозга обеспечивает человеку два из них: правополушарный (интуитивный) и левополушарный (логический).

Правополушарный механизм - более древний. Он отвечает за подъем, прорыв человечества в будущее, когда требуются творческие акты и интуиция. Левополушарный механизм - за освоение накопленного багажа знаний. Правый механизм имеет право на ошибку и заблуждения; для него характерно мифотворчество. В нем много бессознательного. Работа левого механизма точна и объективна, легко проверяется и описывается словами [54].

Преобладание правого или левого механизмов познания в определенный исторический период сказывается на общественном сознании и настроениях, на социальной жизни общества. При повышении роли левого механизма в обществе растут оптимизм, стремление к знаниям, общению, демократизации и открытым границам. Человечество живет настоящим и будущим, ярко выражены деятельное начало и прагматизм.

При доминировании правого механизма общество заражено недоверием к разуму, погружается в депрессию, поиску смысла жизни, обращенностью в прошлое. Появляется тяга к сепаратизму, эскапизму (бегству от реальности), антипрагматизму, авторитарному правлению. Увлечение мифотворчеством наряду со стремлением к идеальному и совершенному, неизбежно вызывает критику любой модели, воплощение в жизнь лозунга "не сотвори себе кумира".

Чередование механизмов познания содействует прогрессу и развитию общества. Левый механизм с его штольцевским началом не дает человечеству застыть в бездействии. Правый - с обломовским началом - утратить смысл своих действий. Смена доминирования механизмов проявляется в разочаровании идеалами и культурой предыдущего периода, в конфликте поколений и отцов, кризисных явлениях в обществе. Типичная протяженность доминирования одного способа познания составляет около 20-25 лет [54].

По всей видимости, циклы П. Сорокина также обусловлены изменениями механизмов познания, функционирования мозга. В свою очередь и циклы Маслова, и циклы Сорокина спровоцированы цикличностью природной среды. Подтверждением сказанного служит скоррелированность сезонных и многолетних вариаций функциональной асимметрии мозга у человека с космофизическими флуктуациями. Представляется желательным изучение влияния цикличности среды на общественное сознание и настроения, механизмы возможного воздействия, на подходы к решению задач по прогнозированию социальных процессов с учетом цикличности природной среды.

Последние годы мы (О.Д. Волчек) исследовали изменчивость психических процессов - показателей эмоциональной направленности, ведущих типов мышления в связи с космофизическими флуктуациями в момент тестирования. Предыдущие наши работы убедительно продемонстрировали действенность закона П.К. Анохина [55] об опережающем отражении и применительно к рождающимся когортам людей. Быть может, образ жука в муравейнике, созданный братьями Стругацкими [56], - существ зарожденных в Космосе, и выполняющих на Земле неведомую им программу, в некотором роде справедлив по отношению к громадному количеству людей. Попробуем это доказать.

Изменчивость показателей мышления во времени. Особенности мышления оценивались с помощью опросника П. Торранса (40 вопросов). При этом измерялась в баллах выраженность логического, интуитивного и совмещенного (одновременное функционирование правого и левого полушарий мозга) типов мышления. Доминирующим признавался тот тип, по которому итог обработки равен или превосходит 120 баллов. Если сумма баллов была меньше 120 по каждому из трех типов, то ведущим считался смешанный тип мышления.

В период с 1992 по1995 г. было обследовано 520 студентов и учащихся старших классов школ С.-Петербурга, 25 человек тестировались по 2 и более раз. У тестировавшихся повторно результаты менялись количественно и качественно, но сходным образом. Эти факты послужили началом углубленного анализа полученных сведений. Были подсчитаны среднегодовые значения показателей логического, интуитивного, совмещенного типов мышления. Их сравнение показало вариативность показателей мышления во времени, различия достоверны на уровне р=0,05-0,005. Вариации для мужчин и женщин имели в основном разнонаправленный характер.

Так, средний уровень логического мышления для женщин в 1992 - 1993 - 1994 годах составил соответственно 93,9 - 97,3 - 97,02; а для мужчин в те же годы 94,4 - 89,1 - 95,9 балла. Уровень интуитивного типа мышления для женщин: 103,7 - 104,9 - 99,8; для мужчин: 101,3 - 106,0 - 110,03 балла.

Проведен корреляционный анализ между показателями мышления, функциональной асимметрии мозга и космофизических флуктуаций. Корреляционная матрица была построена по данным тестирования 134 человек в период февраля-сентября 1994 года. В качестве космофизических индексов были выбраны почасовые значения приливообразующей силы Gч, среднесуточные и среднемесячные значения приливообразующей силы Gc, Gм; относительной численности солнечных пятен Wc, Wм; магнитного поля Солнца как звезды МПСс, МПСм; среднемесячные значения амплитуды колебаний напряженности магнитного поля Земли на средних широтах - Арм.

Сведения о значениях всех космофизических параметров, кроме Gм, были получены благодаря помощи и расчетам научных сотрудников С.-Пб. ГУ Л.Н. Петровой и Д.И. Понявина (за что приносим им нашу благодарность). Расчеты почасовых и среднесуточных значений G проводились по данным Cartwright D.E., Tayler R.J. [57]³.

Для получения среднемесячных значений приливообразующей силы Луны и Солнца, потенциал долгопериодной части, использованы табличные данные В.И.Воробьева [58].

Анализ показал отсутствие значимых корреляций между показателями мышления и среднечасовыми флуктуациями приливной силы Gч. Для средне- суточных космофизических флуктуаций имеются отрицательные зависимости с невысоким уровнем значимости р=0,2 - 0,1.

Между среднемесячными космофизическими флуктуациями и показателя- ми мышления имеются многочисленные и высокозначимые корреляции. Это сходные по знаку для мужчин и женщин связи между уровнем совмещенного типа мышления (Ф) и приливообразующей силой (G) - значения r положительны при p=0,05; между Ф и МПСм - значения r отрицательны при p=0,05; между Ф и Ар - значения r положительны при р=0,05 для мужчин и р=0,2 для женщин.

Сходный характер корреляций для мужчин и женщин имеется также между уровнем логического мышления (Л) и Арм - значения r отрицательны, р=0,005 для мужчин и р=0,1 для женщин. Между уровнем интуитивного типа мышления (П) и Wм - значения r отрицательны, р=0,01 для мужчин и р=0,3 для женщин.

Качественные отличия в характере корреляций для мужчин и женщин наблюдаются в следующем. Для мужчин характерны зависимости между Л и МПСм (значения r положительны, р=0,05), для женщин - между уровнем П и МПСм (значения r положительны, р=0,01); между П и Gм (значения r отрицательны, р=0,1).

Таким образом, в изученный период у мужчин и женщин существуют различия в динамике выраженности логического и интуитивного мышления в связи с флуктуациями МПСм и Gм. При этом суммарное число значимых корреляций между показателями мышления и космофизических флуктуаций для мужчин выше, чем для женщин.

При сопоставлении численности и выраженности корреляций легко сделать заключение о главенствующей роли среднемесячных космофизических флуктуаций, в сравнении с часовыми и суточными, относительно их влияния на процессы мышления. Это соответствует заключению ряда авторов [15,41,42,59] о выраженном воздействии на живые организмы инфранизких флуктуаций природной среды. Логично предположить, что многолетние вариации приливообразующих сил, солнечной активности, магнитных полей Земли и Солнца должны сказываться на процессах мышления значительнее, нежели среднемесячные. Наши данные за 1992-1995 гг. по среднегодовой динамике показателей мышления свидетельствуют в пользу высказанного предположения.

Итак, правомерно говорить о влиянии космофизических флуктуаций на выраженность типов мышления, активацию или угнетение функционирования левого или правого полушарий головного мозга, их взаимодействие. Для логического и интуитивного типов мышления мужчин и женщин эти процессы идут асинхронно.

Изменчивость эмоциональной направленности и космофизические флуктуации. Эмоциональная направленность служит сущностной особенностью личности, ее индивидуальности. Потребности в специализированном эмоциональном насыщении наряду с убеждениями, способностями, темпераментом относятся к важнейшим характеристикам человека. Тип общей эмоциональной направленности - ОЭН (познавательный, альтруистический, коммуникативный и т.д.) характеризует особенности мотивации человека, влияет на творчество, характер взаимодействия с другими людьми, совместимость, морально-мировоззренческую программу, уровень социальных достижений (Б.И. Додонов [60]). Согласно этому автору, эмоциональная направленность, тип ОЭН, более стабильны и устойчивы, нежели характер человека.

Совокупность социальных чувств, потребностей, интересов, ценностных ориентаций, мотивов, установок, в том числе потребностей в социализированых эмоциональных переживаниях по Б.И. Додонову, у общности людей в определенный период времени представляет собой слепок общественного сознания и настроения.

Одной из причин волновых социальных процессов считается цикличность природной среды. Особый интерес представляют сведения об изменчивости эмоциональной направленности в связи с условиями природной среды периодов зачатия и рождения, равно как с теми же особенностями в момент тестирования испытуемых. Нами ранее обнаружена сезонная и многолетняя изменчивость потребностей в социализированных эмоциональных переживаниях - СЭП [61, 62, 63]. Как продолжение этих исследований проводилось углубленное изучение динамики СЭП, корреляционных связей между показателями СЭП, отражающими сдвиги в общественном сознании и настроении, и космофизическими флуктуациями.

На протяжении 1990-1995 годов собирались данные по опроснику Б.И. Додонова [60], когда испытуемый ранжирует десять видов потребностей в СЭП - романтических, акизитивных, праксических и т.д.⁴

Обследованы 3060 жителей Петербурга, средний возраст составил 22 года. Выборки разных лет сопоставимы по составу и численности испытуемых. Помимо накопления данных по сезонной и многолетней изменчивости потребностей в СЭП проводился лонгидюд - эксперимент по многократному тестированию одних и тех же лиц. Пять групп старшеклассников и студентов разных вузов общей численностью 56 человек обследовались по опроснику Б.И. Додонова от 5 до 9 раз на протяжении одного учебного года в период 1991-1993 годов. Проведение лонгитюда в трех группах велось студентами РГПУ им. А.И. Герцена - Е. Федяевой, О. Месроповой, З. Букия.

Результаты по лонгитюду сопоставлялись со следующими космофизическими флуктуациями: числом и площадью солнечных пятен - W,S; скоростью солнечного ветра - Кр; возмущенностью геомагнитного поля - Ар; геомагнитной активностью - Dst; магнитным полем Солнца как звезды - МПС; потенциалом приливообразующей силы Луны и Солнца - G. Использовались средне- суточные и среднемесячные значения перечисленных индексов. Они получены из Московского мирового центра данных при содействии Л.Н. Петровой и Д.И. Понявина, за что высказываем им свою признательность.

При математической обработке применялись корреляционный, ранговый и факторный анализы. Наилучшим критерием сходства является очевидность - то есть визуальное сходство. Оно случайно не более чем в 1% случаев. Обычно математические критерии уступают визуальным оценкам [64]. Поэтому в нашей работе использовался и визуальный критерий сходства.

Для периода 1990-1995 гг. прослеживается зависимость между среднего-довыми значениями индексов W, МПС, G и динамикой потребностей в СЭП. Причем эта динамика у мужчин и женщин отличается.

Различия в значениях СЭП в указанный период достоверны (р=0,02 - 0,001). Для ряда СЭП наблюдаются резкие сдвиги в их значениях. Так, средний балл потребности в акизитивных СЭП (приобретение, накопление, коллекциони- рование) для 1990, 1991, 1992, 1993 годов составил соответственно 4,26 - 4,25 - 5,26 - 3,75 у мужчин и 3,66 - 3,95 - 4,47 - 4,04 у женщин. Скачок вверх в 1992 году, отпуск цен в начале года, сопровождался для многих подростков сменой типа общей эмоциональной направленности на акизитивную ОЭН.

Гедонистические СЭП (потребности в физическом и душевном комфорте) выросли с 4,9 до 6,0 баллов в 1994 г. у мужчин и с 4,75 до 5,75 балла в 1993 г. у женщин. Очевидно, это естественная компенсаторная реакция на социальный и физиологический стрессы рассматриваемого периода. Она отражает резкое снижение уровня психофизиологического здоровья.

Гностические СЭП (познавательная потребность) у женщин уменьшились, оставаясь в среднем на 7-м ранговом месте. У мужчин их уменьшение в 1992 году с 5,61 до 4,8 балла сопровождалось сменой рангового места среди остальных СЭП с 4-го на 9-е.

Обращает на себя внимание динамика пугнических СЭП (потребность в риске, азарте, борьбе). Для мужчин средние баллы 1990-1992 годов составили 5,69 - 5,07 - 6,17, а ранг пугнических СЭП перемещался с 5 на 6-е, а затем на 3-е место. У девушек в этот период происходило плавное снижение уровня пугнических СЭП с 4,15 балла в 1990 г. до 2,75 балла в 1994 г.

Обратная картина существует для коммуникативных СЭП (потребность в общении). Здесь изменения для мужчин и женщин все эти годы шли зеркально. Для мужчин средний балл коммуникативных СЭП увеличился с 5,96 в 1990 г. до 6,97 в 1993 г.; для женщин - уменьшился с 8,5 в 1990 г. до 7,6 балла в 1995 г.

Полученная для 1992 года картина дополняется ростом глорических СЭП (потребность в самоутверждении).

Естественно наблюдающееся уменьшение в 1990-1992 годах праксических СЭП (связанных с полезной деятельностью), рост для мужчин и снижение для женщин романтических СЭП, противоположные по характеру изменения эстетических СЭП.

Поскольку речь идет прежде всего о юношестве (большую часть испытуемых составили школьники и студенты), которое ощутило в исследуемый период значительно меньшую фрустрированность, чем лица старших поколений, все перечисленные изменения могут рассматриваться как признаки взрывоопасности общественного сознания и настроения. События октября 1993 года протекали на фоне более благоприятных показателей общественного настроения.

Обнаружена тенденция к тождеству между показателями СЭП за период 1990-1995 гг. и СЭП в связи с моментом рождения испытуемых по циклу стихий восточного календаря. Сравнивались усредненные показатели СЭП для мужчин и женщин 1990-91; 1992-93; 1994-95 гг. тестирования и СЭП в связи с периодами рождения по циклу стихий, т.е. периодов стихии металла, воды и дерева. Несмотря на то, что в анализируемый период (1990-1995 гг.) есть свои примечательности в динамике солнечной активности, прослеживаются четкие совпадения в характере изменчивости СЭП. Для мужчин сходство динамики показателей СЭП cуществует для праксических, глорических, гедонистических, гностических, пугнических, коммуникативных, эстетических СЭП, то есть для семи видов из десяти. Для женщин сходство проявилось для праксических, глорических, гедонистических, альтруистических, гностических, эстетических СЭП, то есть для шести из десяти видов. И для мужчин, и для женщин из перечисленных видов СЭП общими являются праксические, глорические, гедонистические, гностические, эстетические СЭП. Сходство в направленности изменений и для мужчин, и для женщин обнаружено для праксических, гедонистических, гностических, эстетических СЭП.

Сравниваемые периоды имеют сходство глобальных космофизических условий, определяемых совместным положением планет Солнечной системы. Каждому году из десятилетнего цикла стихий (дерево, огонь, земля, металл, вода) или двенадцатилетнего цикла знаков Зодиака восточного календаря отвечают свои показатели в численности соединений Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна с Луной в дни новолуний [65]. Как показывают наши расчеты, десятилетний цикл имеется в динамике приливообразующей силы G, численности солнечных пятен W, значений межпланетного магнитного поля ММП, различия достоверны на уровне p=0,01- 0,001.

Анализ результатов многократного тестирования по Б.И. Додонову приводит к сходным выводам. Существует сезонная динамика потребностей в СЭП. Выявлены значимые корреляционные связи (p=0,01 - 0,001), имеющие черты сходства и различия для мужчин и женщин между динамикой СЭП и космофизическими показателями. Фактически динамика всех видов СЭП скоррелирована с теми или иными космофизическими флуктуациями. Образно говоря, космопланетарные силы держат нити от эмоциональной направленности, мотивации, а значит, и поведения людей на Земле.

Наибольшие значения корреляций для лонгитюда приходятся на индексы W, S, Gc, Gм, МПСм. В целом, в изученный период времени для суммарных данных лонгитюда, то есть независимо от пола, периоды повышения солнечной активности (W) сопровождаются повышением уровня познавательных, альтруистических, коммуникативных, праксических СЭП; понижением эстетических, глорических и гедонистических СЭП. Росту среднесуточных значений приливной силы Gс сопутствует рост гедонистических, акизитивных и снижение гностических СЭП. Росту среднемесячных значений приливной силы Gм отвечают повышение уровня эстетических и снижение праксических, гностических СЭП. Увеличение среднесуточных значений магнитного поля Солнца как звезды сопряжено с ростом уровня гедонистических и снижением праксических, пугнических СЭП.

Значения корреляции между уровнем альтруистических, познавательных СЭП и показателями W соответственно составляют при n=398: r=0,18, p=0,001 и r=0,147, p=0,01. Между уровнем познавательных СЭП и показателями Gc - r=-0,161, р=0,01.

Характер корреляционных зависимостей меняется от группы к группе. Сказываются индивидуальные различия, особенности в структуре мотивации, и прежде всего в доминантах эмоциональной направленности.

Уже сегодня на основании имеющихся данных можно учитывать влияние космофизических флуктуаций на социальные процессы, основные тенденции в их развитии; использовать подобные разработки в прогнозировании результатов голосований и других общественных событий. Точный прогноз требует дальнейших исследований в этом направлении с охватом разных социальных групп населения, географических мест их проживания, а также накопления большого банка данных за длительный период наблюдений.

Прогноз на будущее. Одним из наиболее выраженных свойств функционирования развивающихся физических и биологических систем является их сжатие и расслабление. Подобное происходит и в социальных системах. "Оттепели" в СССР и перестройка относятся к периодам расслабления. Аналогичные периоды можно увидеть и в истории России до 1917 года. Периоду расслабления предшествует ухудшение экономической ситуации.

В наше время важнейшее значение приобретает разработка теории кризисов и катастроф, сценарий экологического будущего, будущего России. Любое общество испытывает постоянные колебания во всех своих сферах. Эти волны многообразны и отличаются по содержанию, амплитуде, периоду и частоте. Например, в экономике выделяют длинные, средние и короткие волны. Колебательные процессы в разных странах имеют свою специфику. На колебательные процессы в общественной жизни влияют и этнопсихические, географические различия.

Для нашей страны характерны предельно великие и неудержимые коле- бания, типа волн цунами. В США и других западных странах их амплитуда значительно меньше, а перемены в политике и идеологии не столь кардинальны. В советском обществе главным полюсом системы, аттрактором на языке синергетики, была ее жесткость, унитарность, на которую периодически "покушались" реформы. В американском обществе такими аттракторами служат демократизм, плюрализм, которые также периодически подвергаются консервативному давлению и сдерживанию [44].

Отход от жесткого режима выполняет функции выпускания пара: происходит некоторое временное оживление экономической, политической, культурной жизни, а затем система вновь возвращается в привычное состояние (Р.Н. Евтигнеев, цит. По [44]).

Чем глубже и стремительнее перемены, тем дольше длится компенса- ционный процесс восстановления ритма. Период после 1985 года в нашей стране есть период очередного потепления, который составляет в среднем 8 лет. В прошлом потепление было в 1921-29; 1956-64 годах. Противоположные периоды длятся 21-27 лет. Кроме коротких волн, циклов в 2-3 года, средних волн - 20-40 лет, есть длинные волны - 100-120 и более лет.

Согласно теории С.Ю. Маслова [54], 1990-1993 годы пришлись на период очередной смены механизмов познания, поворот к правополушарному способу познания мира. Одновременно продолжается углубление кризиса многовековой чувственной суперкультуры П. Сорокина. Мы являемся свидетелями поиска и прорастания в сознании новых идеологий, мировоззрений. Наконец, новой суперкультуры, где сила как способ существования и господство гедонистических ценностей будут отвергнуты.

Содержание прогноза событий на ближайшие годы и десятилетия в мире, России имеет много общего у исследователей, работающих совершенно независимо друг от друга.

А.А. Давыдов на основе показателей социально-экономического развития России и циклического метода делает вывод, что наиболее благоприятный период для управленческих воздействий закончился в 1987-1989 гг. и теперь следующий подобный период можно ожидать лишь в 2004-2009 годах, когда произойдут очередные серьезные изменения в стране [66].

В.Г. Немировский, рассматривая малые циклы смены поколений, сред- недлительные и 108-летние, строит свой прогноз исторического будущего России так. С 1917 года начался отсчет очередного 108-летнего цикла, имеющего три стадии. 1917-1953 гг. - материально-вещественная, военно-террористическая, индустриальная стадия; 1953-1988 - функционально-организационная, командно-бюрократическая. 1988 - 2025 годы характеризуют собой информационную стадию, переход от тоталитарного индустриального общества к идеологии космоцентризма [67].

По Л.В. Константиновской [68], в период с 1998 по 2004 год "включатся" природные силы. Наступит время, соответствующее "Годуновскому лихолетью", что может неблагоприятно отразиться на социальных процессах в нашей стране, во всем мире. Об ожидаемых природных и социальных потрясениях в связи с переходом к новому макроциклу из-за прецессии - смещения земной оси - в 2003 году говорит и В.Г. Немировский [67].

Наступление негативных природных событий, которые ожидаются, несомненно, сказывается на состоянии общественного сознания и настроения, на коллективном бессознательном, на преобладающих типах познания. В такие времена оправданно обращение к древнему интуитивному способу мышления и, в еще большей степени, совмещенному способу мышления. Как показывают результаты наших (О.Д. Волчек) исследований, в 1995 году среди юношей и девушек 1978,1979,1980 гг. рождения в сравнении с предыдущими поколениями резко возросло число лиц с совмещенным типом мышления, сумма баллов для которого равна 120-165.

Завершая этот очерк, хочется отметить две вещи. По К. Юнгу [52], главная опасность для человечества исходит не от природы, а от самого человека. Она коренится в психологии отдельной личности и коллективов людей, в функционировании сознания.

Наша психическая структура повторяет структуру Вселенной и все, что происходит в Космосе, повторяет себя в бесконечно малом и единственном пространстве человеческой души. Чем шире духовные запросы человека, чем настойчивее он стремится к духовному саморазвитию, тем меньше опасность спонтанного проявления агрессии и других отрицательных явлений [69].

Современная цивилизация, культура, включая законы, мораль, религию, науку - прежде всего творение мужчин. Раскрытие женской индивидуальности, включение женщин наравне с мужчинами в процессы управления государством (первые ростки чего мы наблюдаем в России) будут, несомненно, содействовать уравновешиванию и смягчению отрицательных "мужских" решений, расцвету духовной и экономической жизни страны.

Примечания

1. Малиновский А.А. Элементарные корреляции и изменчивость человеческого организма. В кн.: Труды ин-та цитологии, гистологии и эмбриологии. Т.2, вып.1. М.: "Наука", 1948.

2. Никитюк Б.А. Конституция человека. В кн.: Итоги науки и техники, ВИНИТИ, сер. Антропология., 1991.

3. Хунданов Л.Л., Батомункуева Т.В., Хунданова Л.Л. Тибетская медицина. - М.: "Прометей", 1993.

4. Лица противопоставляемых типов могли отличаться по физическому развитию - худшему для 1-го типа, что имеет, видимо, социальную обусловленность. Особенности социального статуса отражаются на жизнеспособности и долголетии людей - В.К. и Б.Н.

5. Sigaud C. La forme humaine. - Paris, 1914

6. Алексеева Т.И. Адаптивные процессы в человеческих популяциях. - М.: Изд-во МГУ, 1986.

7. Любищев А.А. Проблема целесообразности. В кн.: Проблемы формы, систематики и эволюции организмов. - М.: Наука, 1982.

8. Северцов А.Н. Главные направления эволюционного процесса. Морфобиологическая теория эволюции. - М.: Изд-во МГУ, 1967.

9. Вот как говорит об этом А.Н. Северцов: "Эволюция взрослых животных происходит путем накопления благоприятных наследственных изменений (мутаций), имеющих место в течение эмбрионального периода и периода молодости животных" [8, c. 60] - В.К. и Б.Н.

10. Коржуев П.А. Эволюция, гравитация, невесомость. - М.: "Наука", 1971.

11. Лима-де-Фариа. Революция без отбора: Автоэволюция формы и функции. - М.: "Мир", 1991.

12. Понявин Д.И. Солнечный цикл в геомагнитной активности. В кн.: Корреляции биологических и физико-химических процессов с солнечной активностью и другими факторами окружающей среды. - Пущино, 1993.

13. Константиновская Л.В. Положение планет и долгосрочное прогнозирование солнечной активности. В кн.: Циклические процессы в природе и обществе. Вып.3. - Ставрополь, 1994.

14. Васильева Г.Я., Шпитальная А.А., Петрова Н.С. К вопросу о годичных вариациях солнечной активности. Сезонная вариация активности и структура межпланетной cреды. "Солн. данные", 1973, №6.

15. Василик П.В., Попов А.А. Геомагнитная гипотеза акцелерации. В кн.: Современные проблемы изучения и сохранения биосферы. Т.1. Свойства биосферы и ее внешние связи. - С.-Петербург: "Гидрометеоиздат", 1992.

16. Василик П.В. Системный анализ влияния магнитного поля Земли на рост и развитие человека. "Кибернетика и вычислительная техника". Вып. 45. - Киев, 1979.

17. Василик П.В., Галицкий А.К. Системный анализ влияния факторов внешней среды на ритмы прироста веса детей ясельного возраста. "Кибернетика и вычислительная техника". Вып.48. Киев, 1980.

18. Деряпа Н.Р., Хаснулин В.И., Горелый И.К., Николаев В.Н., Драчева Л.Г., Зайцева Е.Г., Баранова М.Н. Гелиомагнитные возмущения и ишемическая болезнь сердца в Норильском ТПК. В кн.: Физиологические и клинические аспекты адаптации систем кровообращения и дыхания на Крайнем Севере. - Новосибирск: "Наука", 1981.

19. Гущина Л.А. Изучение влияния гелиофизических и метеорологических факторов на состояние иммунитета. В кн.: Космическая антропоэкология:

Техника и методы исследований. - Л.: "Наука", 1984.

20. Слоним А.Д. Среда и поведение. - Л.: "Наука", 1976.

21. Гуменюк В.С. Об исследовании сезонной ритмики работоспособности работников умственного труда. "Наука и техника", 1977, вып.9.

22. Чиркова Э.Н., Суслов Л.С., Клюева З.П., Нечитайло О.А., Захаренко А.В. Согласование внутригодовых ритмов изменения концентрации гемоглобина крови человека с космическими ритмами. В кн.: Современные проблемы изучения и сохранения биосферы. Т.2. Живые системы под внешним воздействием. - С.-Петербург: "Гидрометеоиздат", 1992.

23. Удальцова Н.В. Возможная космофизическая обусловленность изменения характеристик биохимических и физико-химических процессов. Автореф. дис. канд. физико-мат. наук. - Пущино, 1990.

24. Рерг Р.Л., Крышова Н.А., Озерецковская Н.Г. и др. Популяционно-генетический подход к изучению мутационного процесса на примере четырех форм миопатии. "Генетика", 1973,Т. 9, №10.

25. Tromp S.W. Research project on terrestrial biological medical and biochemical phenomena, caused or triggered by possible extra-terrestrial. - "Cycles", 1970, v. 21, № 1.

26. Dudink A. Birth date and sporting success. "Monthly Nature", 1994,vol. 2, № 4.

27. Дубров А.П. Симметрика биоритмов и реактивности (проблема индивиду- альных различий, функциональная биосимметрика). - М.: "Медицина", 1987.

28. Birzele K. Sonnenaktivitat und Biorhythmus des Menschen. - Wien: "Franz Deuticke", 1966.

29. Brauner G. Lehrbuch der Astromedin. - Munchen: "Hugendubel", 1984.

30. Ebertin R. Kosmopsyhologie. - Freiburg in Breigau: "Ebertin", 1979.

31. Eysenck H.J., Nias D.K.B. Astrology: Science or Superstition? - London: "Maurice Temple Smith", 1982.

32. Gauqulin M. Genetic sensitivity to external factors during the day cycle of deliveries. "J. Interdisc. Cycle Res.", 1971, vol. 2,№ 2.

33. Базарон Э.Г. Очерки тибетской медицины. - Улан-Удэ: "Бурятское книжное изд-во", 1984.

34. Волчек О.Д. К влиянию цикличности внешней среды на человека. В кн.: Современная антропология медицине и народному хозяйству. - Таллинн, 1988.

35. Волчек О.Д. О возможном влиянии параметров гравитационного поля на показатели функциональной асимметрии мозга. "Биофизика", 1992, Т.37, вып.4.

36. Волчек О.Д. Циклические изменения генетических и психофизиологических характеристик человека. В кн.: Современные проблемы изучения и сохранения биосферы. Т.2. Живые системы под внешним воздействием. - С.-Петербург: "Гидрометеоиздат", 1992.

37. Волчек О.Д. Космофизические флуктуации и интегральная индивидуальность человека. В кн.: Корреляции биологических и физико-химических процессов с солнечной активностью и другими факторами окружающей cреды. - Пущино, 1993.

38. Выбор критериев свидетельствует о принадлежности О.Д. Волчек к числу тех авторов, кто рассматривает конституцию человека как систему генетических маркеров - В.К. и Б.Н.

39. Барг Е.А., Колпаков В.Г., Чепкасов И.А., Аяпова С.К. Антропоскопические корреляты психометрических характеристик, измеряемых посредством опросника 16 PF. В кн.: Современные проблемы медицинской антропологии. - Тюмень, 1990.

40. Старцев П.А. Очерки истории астрономии в Китае. - М.: "Наука", 1961.

41. Урицкий В.М., Музалевская Н.И. Информационная функция медленных вариаций стохастически организованной cреды. В кн.: Современные проблемы изучения и сохранения биосферы. Т.2. Живые системы под внешним воздействием. - С.-Петербург: "Гидрометеоиздат", 1992.

42. Урицкий В.М., Музалевская Н.И. Низкочастотное стохастическое сопряжение как основа коррелятивных связей среда-объект в условиях сверхслабого энергообмена. В кн.: Корреляции биологических и физико-химических процессов с солнечной активностью и другими факторами окружающей cреды. - Пущино, 1993.

43. Соколов Ю.Н. На знаменах научной революции - циклы. В кн.: Циклические процессы в природе и обществе. Вып.1. - Ставрополь,1994.

44. Яковлев И.П. Циклы российской истории. В кн.: Циклические процессы в истории и обществе. Вып.1. - Ставрополь, 1994.

45. Кондратьев Н.Д. Избранные произведения. - М.: "Экономика",1993.

46. Чижевский А.Л. Физические факторы исторического процесса. - Калуга, 1924.

47. Wood R.T. Solar cycles and American History. "Cycles", 1991, vol. 42, № 6.

48. Авдонина Е.Н., Самовичев Е.Г. Некоторые гелиофизические характеристики серий особо опасных преступлений. "Биофизика", 1995, том 40, вып.5.

49. Афанасьев С.Л. Циклы солнечной активности и циклы Кондратьева. В кн.:

Идеи Н.Д.Кондратьева и динамика общества на рубеже третьего тысячелетия. -М.: "Наука", 1995.

50. Владимирский Б.М., Кисловский Л.Д. Космофизические периоды в европейской истории. "Биофизика", 1995, том 40, вып.4.

51. Хайруллин К.Ш., Яковлев Б.А., Леонов Е.А., Ершов А.А. О периодичности природных и общественных явлений. В кн.: Циклические процессы в природе и обществе. Вып. 2. Ставрополь, 1994.

52. Юнг К.Г. О психологии восточных религий и философии. - М.: "Медиум", 1994.

53. Sorokin P.A. Social and Cultural Dynamics. Vol. 4 - New York, 1962.

54. Маслов С.Ю. Асимметрия познавательных механизмов и ее последствия. В кн.: "Семиотика и информатика", вып. 20, 1983.

55. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. - М.: "Наука", 1975.

56. Стругацкий А., Стругацкий Б. Жук в муравейнике. "Знание -сила", 1980, №1-5.

57. Cartwright D.E., Tayler R.J. New komputations of the Tide-generating Potential. -"Geofis. J. Res. Astr. Soc.", 1971, vol. 23, № 1.

58. Воробьев В.И. Долгопериодные приливы в морях Советской Арктики. Автореф. дис. канд. физ.- мат. наук. - Л.: Аркт. и Антаркт. НИИ, 1967.

59. Владимирский Б.М. О возможной природе фактора Чижевского, способствующего возникновению массовых психозов. В кн.: Циклы природы и общества. Вып.3,4. Ставрополь, 1995.

60. Додонов Б.И. Эмоции как ценность. - М.: "Политиздат",1978.

61. Волчек О.Д. Изменчивость общественного сознания. В кн.: Актуальные проблемы социальной психологии. Ч.1. - Кострома, 1992.

62. Волчек О.Д. Изменчивость потребностей в социализированных эмоциональных переживаниях. В кн.: Человек в изменяющемся мире: социальные и психологические проблемы.Ч.1. - С.-Петербург, 1993.

63. Волчек О.Д. Изменчивость эмоциональной направленности и природная cреда. В кн.: Молодой человек в условиях кризиса. - C.-Петербург, 1994.

64. Шноль С.Э. Форма спектров состояний, реализуемых в ходе макроскопических флуктуаций, зависит от вращения Земли вокруг своей оси. "Биофизика", 1995, т. 40, вып.4.

65. Волчек О.Д. О возможной природе циклов восточного календаря. В кн.: Циклические процессы в природе и обществе. - Ставрополь, 1994, вып. 2.

66. Давыдов А.А. Руководство по модульному конструированию социальных систем. - М., 1992.

67. Немировский В.Г. Введение в теоретическую социологию. - Красноярск: Изд-во КГУ, 1991.

68. Константиновская Л.В. Положение планет и долгосрочное прогнозирование солнечной активности. В кн.: Циклические процессы в природе и обществе. Вып. 3. - Ставрополь, 1994.

69. Юнг К.Г. Воспоминания, сновидения, размышления. - Киев: "Airland", 1994.

¹ Очерк подготовлен О.Д. Волчек. Редакция и комментарии к нему выполнены В.В. Кузиным и Б.А. Никитюком (см. примечания)

² Годам стихий восточного календаря соответствуют годы по европейскому календарю, оканчивающиеся на 0 и 1 для стихий "металла"; 2, 3- "воды"; 4, 5 - "дерева"; 6, 7 - "огня"; 8, 9 - "земли"

³ Программа для расчета приливного потенциалы в разложении Cartwright et all. выполнена ст.н.сотр. ОИЗР РАН им. О.Ю. Шмидта О.Н. Галагановым, за что приносим ему благодарность.

⁴ Романтические СЭП - стремление к необычному, неизвестному, таинственному и т.д.; акизитивные - эмоции приобретения, накопления, коллекционирования; праксические - переживания, связанные с полезной деятельностью, увлеченностью работой, учебой; глорические - эмоции самоутверждения, стремления к первенству, вниманию и т.п.; гедонистические - переживания телесного и душевного комфорта; альтруистические - эмоции при содействии и бескорыстной помощи другим людям; гностические - познавательные эмоции, "радость открытия истины"; пугнические - эмоции борьбы, риска, азарта, преодоления опастности; коммуникативные - эмоции общения; эстетические - наслаждение красотой, радость приобщения к искуству.

Заключение

Материалы этой книги посвящены комплексному направлению в науках о человеке - интегративной биосоциальной антропологии. Испытав второе рождение на пороге ХХI века (антропология ХIХ и начала ХХ века была изначально интегративной), она призвана повысить потенциал различных видов человеческой деятельности учебно-воспитательной и социально-педагогической направленности. В интегративной антропологии раздельно-предметные знания о человеке сплавлены воедино, давая представление о соматопсихической, личностно-социокультурной и организменно-средовой целостностях. Тем самым эта наука выполняет важнейшую функцию гармонизации знаний о человеке. Высвечивая слабо изученные вопросы, она делает обязательным и необходимым их <подтягивание> до общего уровня знаний. В какой-то мере благодаря воздействию идей и принципов интегративной антропологии приобретают значимость междисциплинарные исследования на стыке традиционных наук: анатомии и физиологии, физиологии и психологии, биологии и социологии и т.п. Катализатором и направляющим стержнем этих научных поисков служит господствующая как в классической, так и современной интегративной антропологии парадигма - выяснение форм и факторов изменчивости индивида и личности. Именно в углубленном рассмотрении форм сопряженной и несопряженной изменчивости реализуется главенствующая идея гармонизации знаний о человеке, имеющих разную дисциплинарную приуроченность.

Среди многих теоретических построений современной интегративной биосоциальной антропологии мы обратили внимание читателя на три наиболее основополагающих, выдвигаемых к рассмотрению запросами практики: психологические, конституциональные и экологические аспекты. Вопрос - почему?

Представим себе эту научную область в виде горного хребта, на который стремится подняться в поиске знаний альпинист-исследователь. В таком случае вершина горы, наиболее трудно достижимая, но именно потому столь притягательная, - это психологическая антропология. Горный склон, который пытается осилить "альпинист" от науки, перемещаясь от одной природно-климатической зоны к другой, - экологическая антропология. Замысел Природы, согласно которому возник этот горный массив; законы, управлявшие его созиданием в весьма отдаленные от нас временные эпохи, - конституциональная антропология.

Иначе говоря, конституциональная антропология отвечает на вопрос: почему мы такие, какие мы есть. Экологическая антропология решает, как мы стали такими. А психологическая антропология учит, почему мы осознаем свою особость, выделяя себя среди многих себеподобных. И при всем сказанном каждый из этих аспектов интегративной биосоциальной антропологии демонстрирует индивидуальное своеобразие нашей бытийности и факторы, его обусловливающие.

Данная книга завершает собой трилогию, посвященную проблеме человека с позиций интегративной антропологии. Первая часть трилогии ("Очерки теории и истории интегративной антропологии"), давая общую характеристику этой относительно новой для читателя области знаний, подчеркивала реальность ее исторических корней. Их основательность и исходность - в извечных представлениях человечества о единстве телесного, душевного и духовного. Представлениях, подкрепляемых традициями христианского богословия, однако по своей сути общементалитетных. Общность человеческого микрокосма, условность его подразделения на части, тесная сопряженность, неразрывная связанность последних друг с другом воспринимаются в сочетании со взглядами о единстве человека и окружающего его мира - материального и духовного. Поэтому вслед за английским философом и поэтом Джоном Данном мы вправе сказать, что Человек - не остров, но часть материка.

Исторические корни интегративной антропологии разнятся по глубине своего залегания. Они - в традиционалистских воззрениях отцов христианской духовности; в представлениях естествоиспытателей прошлого о подчиненности человека действию общих законов природы и в идеях психологов ведущих отечественных научных школ - Б.М. Теплова, В.С. Мерлина, Б.Г. Ананьева, А.В. Петровского, В.В. Давыдова и др. - о неразрывной целостности человека как психобиологического феномена при расчлененности ее составляющих по отдельным взаимодействующим системам свойств и качеств (иерархическим уровням).

Идея об интегративной сопряженности наук о человеке не оригинальна. Однако новым по своей постановке является вопрос: при сохранении сложившихся и традиционно существующих наук о человеке - какие же их функции могут быть заимствованы интегративной антропологией без нанесения ущерба научным реалиям? Каковы общие принципы воссоздания интегративной антропологии и чем определяются потребности в ней.

Задача двух последних выпусков трилогии ("Интегратив-ная педагогическая антропология" и "Интегративная биосоциальная антропология") сводилась к тому, чтобы на примере конкретных областей педагогического и экологического знания обосновать возможность, важность и необходимость интегративных подходов для повышения эффективности ряда видов человеческой практики, оптимизации условий функционирования человека в усложняющихся ситуациях природного и социального окружения, разработки обоснованных приемов научного прогнозирования в интересах биологии, психологии, социологии, политики.

Насыщение человеческой жизни новыми явлениями и событиями выдвигает задачи количественного и качественного порядков. Решение первых нередко имеет интенсивный характер: быстрее, сильнее, мощнее и т.п. Однако этот путь в совершенствовании человеческого фактора пройден уже практически до конца. ХХ век во многом исчерпал возможности оптимизации деятельности за счет повышения ее интенсивности. Необходим поиск новых экстенсивных форм совершенствования человеческого фактора с переходом на новый качественный уровень внедрением менее затратных технологий и сбережением трудового потенциала. Вступая в ХХ1 век, надлежит изыскивать нетрадиционные пути оптимизации человеческих практик. Авторы усматривают их в использовании идей и наработок интегративной антропологии о соматопсихическом, личностно-социокуль-турном и организменно-средовом видах единства, рассматриваемых с позиций учения о живых системах.

"Если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно",- говорил Поэт. Поднявшись мысленно над вершинами интегративной антропологии, следует не только уяснить, сквозь какие трудности мы прошли, но и почему сияет небо над нами.

Materials of this book are devoted to the complex direction in sciences about a man - integrative biosocial anthroplogy. Being secondly born on the verge of the XXI-th century (the anthropology if the XIX-th and the beginning of the XX-th centuries had been integrative one originally), it is appealed to improve the potential of human activities' various kinds in training-educational and social-pedagogical areas. The separatly-objective knowledges about a human being are alloyed jointly, giving the notion about somatopsychical, personality-sociocultural and organizm-environmental integrity. In this way, that science carries out the most important function to garmonize the knowledges about a human being. Attracting attention to the weakly studied problems, it makes their solving topical for general level of knowledges widening. Due to the influence of the integrative anthropology's ideas and principles, the interdisciplinary investigations become significant on the traditional sciences' junctions: anatomy and physiology, psychology and physiology, biology and sociology etc. The predominant both in classical and contemporary integrative anthropology the paradigm of the individual and personality mutability's forms and factors serves like the catalyst and the directing core of these scientific searches. Does the commanding idea of various knowledges' about human being harmonization realize itself in the deeping consideration of the linked and unlinked mutability's forms.

Among many of theoretical constructions in the contemporary integrative biosocial anthropology we had attracted a reader's attention to the most fundamental aspects connected with a practice's demands: psychological, constitutional and ecological ones. The question is - why?

Imagine this scientific area as a mountain ridge, imagine also the mountain-climber who tries to climber up that ridge searching the knowledges. In that case the top of the mountain can be reached most difficultly, but just for this reason is the most attractive - that is the psychological anthropology. The mountain slope which is tried to be overpowered by the mountain climber from science, removing from one nature-climatical zone to another - that is the ecological anthropology. The Nature's project, that was realized after this mountain massifs had appeared and the laws directed by its creation at the epoches highly distant from us - that is the constitutional anthropology.

Otherwise, the constitutional anthropology answers the question: why are we such ones, as we are. The ecological anthropology explains - how had we become such ones. And psychological anthropology teaches - why we realize our particularity, singling ourselves out of anyone similar to us. But at the same time everyone of these aspects in integrative biosocial anthropology demonstrates the individual originality of our beingness and factors determining it.

The given book had completed the trilogy dedicated to the problem of a human being from the positions of the integrative anthropology. The first part of the trilogy (Essays of integrative anthropology's theory and practive), giving the general characteristics of this respectively new for a reader ares of knowledges, had underlined the reality of its historical roots. Their solidness and initiality are in eternal humanity's notions about the unity of the corporal, spiritual and mental substances in man. These notions are confirmed by the traditions of the Christian theology but in their essence they are of the common mentality. The community of human .microcosm, the conditionality of its distribution into the parts, their close contigency, the inseparable connectivity of the last ones with each other are sensed in conjunction with the views on the unity of a human being and the material and spiritual universe surrounding him (her). Therefore we have a right to say after the English philosopher and poet John Dann, that a Human Being is not an island but a part of a continent.

The historical roots of the intergrative anthropology are different over the depth of their occurrence. They are in the traditionalistic outlooks of Christian spirituality's Fathers. They are in the concepts of the post naturalists about a man's dependence on the general lows of Nature and in the ideas of the leading domestic schools' psychologists - B.M. Teplov, V.S. Merlin, B.G. Ananyev, A.B. Petrovsky, V.V. Davydov and others - about the inseparable wholeness of Human Being as the psychobiological phenomenon in spite of its components' ruggedness in separate cooperating systems of properties and qualities (hierarchic levels).

The idea about the integrative contingency of the sciences about Human Being is not the original one. But the new in its putting is the problem; what functions of them can be adopted by integrative anthropology without making damage to the scientific realities, when conserving the composed and traditionally existing sciences about Human Being? What are the general principles of the integrative anthropology's reconstruction and what does determine the demands in it?

The task of two last issues of trilogy ("Integrative pedagogical anthropology" and "Integrative biosocial anthropology") was reduced to the foundation (by the examples of some concrete areas in pedagogical and ecological knowledge) the oportunity to increase the effectiveness of some human practice's kinds, to optimize the conditions of a man's functioning in the complicated situations of natural an social environment, to elaborate the well-founded means of the scientific prediction in the interests of biology, psychology, sociology and policy.

The human life's saturation by new phenomena and events advances the problems of the qualitive and quantitive orders. The solving of the first ones has often the intensive character: faster, stronger, more energetic etc. But this way of the human factor's improvement is practically passed up to the end. The XX-th century had exhausted almost completely the opportunities of the activities' optimization through its intensity's increasing. It becomes necessary to search the new extensive forms to improve the human factor by transfering onto the new quantative level by means of the new less expensive technologies' introduction and the labour potential's saving. Coming into the XXI-th century we must investigate the untraditional ways of the human practices' optimization. The authors of this book discern them in the realization of the integrative anthropology's ideas and elaborations about somatopsychical, personality-sociocultural and organism-environmental kind of unity, considered from the positions of the doctrine about the living systems.

"If they light the stars, somebody needs it", - said the Poet. Araising mentally over the peaks of the integrative anthropology we are not only understand through what difficulties we had passed, but also why the sky shines above us.

При любом использовании данного материала ссылка на первоисточник обязательна!

Кузин, В.В. Интегративная биосоциальная антропология / Кузин В.В., Никитюк Б.А.; РГАФК. - М.: ФОН, 1996. - 220 с.